Претензии США на мировое господство.

После прихода в Белый дом весной 1921 года президента-республиканца У. Гардинга во внешней политике США произошел поворот от глобализм Вильсона к неоизоляционизму. Новая администрация, вновь взявшая на вооружение «доктрину Монро», полагала, что главные национальные интересы США сосредоточены не в Европе, а в АТР и Латинской Америке, где они могут быть защищены и без Лиги Наций. Кроме того, республиканцы считали военно-морскую программу Вильсона слишком дорогостоящей и стремились к компромиссу с другими великими державами по вопросам морских вооружений. Расценивая итоги Парижской конференции как личное поражение Вильсона, они хотели противопоставить ему крупный успех на тихоокеанском направлении внешней политики.

В 20-е годы бразды правления американской внешней политикой взяли Юз, Гувер и Стимсон, после того как они с помощью Лоджа и Бора добились отклонения предложений Вильсона о вступлении США в Лигу Наций. В значительной части мира перед ними была революционная оппозиция; конфликты с недавними союзниками и конфликты между этими союзниками осложняли их положение; продолжающийся антагонизм между победителями и побежденными беспокоил их. Поэтому эти лидеры пришли к выводу, что сохранение мира является обязательным условием любой программы, имеющей целью преобразование и улучшение мира. Без устойчивого равновесия и мира экономическая экспансия невозможна, а ее все они считали ключом к процветанию Америки. По мнению этих людей, во всяком случае большую часть неприятностей породила война или по меньшей мере она явилась причиной открытых выступлений. Поэтому они были намерены использовать свою экономическую мощь для того, чтобы предотвратить войну, а следовательно, и новые революции.

На основе такого анализа американские лидеры пришли к заключению, что лучший способ примирить необходимую экспансию американской экономической системы с необходимостью мира заключается в выработке общей согласованной политики Соединенных Штатов, Великобритании, Франции, Германии и Японии, основанной на принятии принципа политики «открытых дверей» всеми этими державами.

Названные державы постараются уменьшить существующие между ними разногласия и сплотятся против Советского Союза и революционного движения в других странах. Объединившись таким образом, они будут направлять и устанавливать границы развития колониальных, подмандатных и других стран, не развитых в промышленном отношении. Наконец, экономическое превосходство Америки обеспечило бы ей руководящую роль в этом деле, одновременно укрепляя и расширяя ее собственную империю «открытых дверей». (123)

Таким образом, экономическая экспансия становилась и средством и целью для творцов американской политики. Ее считали целью вследствие исключительной важности для дальнейших успехов системы внутренней экономики, в то же время экономическая экспансия рассматривалась как средство создания мирной и процветающей империи, которая обеспечит возможности всемирной экспансии в последующие годы. Одной из наиболее примечательных черт американской дипломатии 20-х годов была откровенность, с которой творцы американской политики выражали эти идеи в публичных выступлениях и частных беседах. Президент Гардинг призывал американцев «действовать агрессивно» и «продолжать мирное коммерческое завоевание мира» для того, чтобы избежать социального конфликта у себя дома.

Юз живо реагировал на мнение, высказанное его советниками в государственном департаменте, что «огромное увеличение излишков готовой продукции... требует найти рынок, если это возможно, за пределами Соединенных Штатов». Поэтому прежде всего он уделял внимание проблеме установления и поддержания мира, чтобы «справиться с насущными задачами в области экономики». Добиваясь общности интересов с другими государствами, развитыми в промышленном отношении, при руководящей роли американцев, он, естественно, приходил к заключению, что «именно идея самоопределения порождает войны и препятствует осуществлению всевозможных планов сохранения мира».

Стимсон разделял заботу «о мире и порядке». Внутри страны, полагал он, делами должны вершить «более состоятельные и более просвещенные» граждане. Применяя это понятие ко всему миру, он отводил Америке роль элиты в общине наций. Основой его стратегического плана было расширение «большого первоклассного американского бизнеса» во всем мире и различные формы незаметного и закулисного политического вмешательства, которые не вызывали бы возмущения местного населения или американской общественности. По мнению Стимсона, такая внешняя политика должна была в конечном счете заставить отсталые народы следовать американским образцам и привычкам.

Хотя официально Гувер с 1921 по 1928 год был всего лишь министром торговли, условием занятия этого поста он потребовал и получил право неофициального вето в вопросах внешней политики. Наделенный этой властью, он оказывал решающее влияние во внешних делах США. Гувер был крайне обеспокоен «распространением революции на одну треть земного шара», и он разработал программу с целью задержать «сползание в сторону социализма». (123) Гувер сделал вывод, что мир «переходит из периода крайнего индивидуализма в период совместных действий», и поэтому попытался построить в рамках капитализма новую систему, которая защитила бы политическую демократию.

Излагая свою концепцию политической экономики капитализма, основанную на сотрудничестве, Гувер понимал, что корпорации закрепили свое превосходство над банкирами. С 1900 по 1916 год корпорации были вынуждены временно обращаться за финансовой помощью к крупным банкам, но после войны корпорации имели достаточно капиталов, чтобы стать независимыми. Однако, несмотря на все трудности, корпорации были и оставались основной формой американской экономической системы после Первой мировой войны. Они стали играть решающую роль в американской экспансии за границей после 1920 года.

Впервые Гувер изложил свои идеи на национальной экономической конференции 1921 года, которая была первоначально созвана президентом Вильсоном для осуществления его идеи «сотрудничества в некотором роде» между капиталом и трудом. Гувер признавал, что проблемы были опасными и трудными, но «можно было ожидать, что многие из них будут решены с помощью совместных действий наших промышленников и предпринимателей, наших общественных учреждений и местных властей... все же национальные интересы требуют известной степени сотрудничества.., чтобы мы могли сократить и вовсе устранить производственные потери, заложить основы постоянного снижения себестоимости и продажной цены и тем самым добиться существенного повышения заработной платы рабочих и жизненного уровня», что гарантирует «еще большую социальную стабильность» и мир во всем мире.

Гувер отводил экономической экспансии за границей американской системы корпораций решающую роль в осуществлении его плана. Установив мир путем включения Германии и Японии в круг промышленных держав, Гувер намеревался экспортировать вместе с заводами, оборудованием, готовыми изделиями, капиталом и другими товарами и американскую безработицу. Считалось, что тщательное планирование и целеустремленные дипломатические действия при проведении в жизнь политики «открытых дверей» дадут Америке возможность достичь подвижного и сулящего постоянное процветание соотношения между импортом жизненно необходимого сырья и экспортом излишков на внешние рынки.

Грандиозный замысел Гувера, не осуществился, но это обстоятельство не должно скрывать того факта, что этот план был основой американской политики в 20-е годы и в общем выражал точку зрения американских лидеров и позднее.

Гувер и Юз продолжали начатую Вильсоном политику непризнания Советского Союза, считая его источником всех опасных тенденций и влияний. Политика, в основе которой был исключительный страх и неприязнь по отношению к коммунизму и социализму, имела в виду обеспечить Соединенным Штатам решающее влияние, независимо от того, падут большевики тотчас же или несколько позже. Больше того, враждебное отношение к России во многих отношениях объясняет основные трудности, вставшие перед американскими лидерами. Их концепция о мире приводила их к убеждению, что режим, который нарушил так много естественных, политических, моральных и экономических законов, должен рухнуть.

В конце 20-х годов американская изнуренная кризисом экономика с надеждой взирала на русские рынки, которые могли бы помочь ей подняться на ноги. К тому времени большое число американцев, включая некоторых представителей группы Гувера, Юза и Стимсона, рассматривали Россию как потенциального союзника против Японии и Германии. (123)

Однако подобные мысли никак не приходили в головы Гувера и Юза, когда они занялись втягиванием Германии и Японии в возглавляемую Америкой общину промышленных держав. Заботясь о том, чтобы спасти Германию от внутренней революции и укрепить ее в качестве оплота против мирового коммунизма, Гувер и Юз уделяли исключительное внимание быстроте ее восстановления.

Те же черты были свойственны и американской политике в Азии после Первой мировой войны, хотя там обстановка была более сложной. Считали, что Китай сам по себе важен не только как страна, которая может поглотить огромное количество излишков американского производства, но и потому, что в течение более столетия Китай был районом американских интересов, активности и влияния. Нельзя было пройти мимо развертывавшихся там событий, даже если бы творцы американской политики и хотели так поступить. Но в то же время нельзя было и вмешаться, чтобы направлять ход этих событий. С одной стороны, американцы не хотели официально создавать империю; с другой стороны, Япония была помехой для такого рода действий. А в отличие от Германии, Япония была формально союзником, не ослабленным поражением. Затем, позиции Японии были крепче вследствие ее расового и этнического родства с остальной Азией. Оккупация ею части Маньчжурии и Сибири и ее старый союз, заключенный в 1902 году с Великобританией, также увеличивали ее вес в переговорах.

Исходя из основной предпосылки, что необходимо предотвратить войны и революции на Дальнем Востоке, и придя к заключению, что лучшим способом осуществить это было вовлечь Японию в возглавляемую Америкой группу стран, отличавшихся «общностью идеалов, интересов и целей», Юз сообщил японскому правительству, что Соединенные Штаты готовы принять на себя два обязательства: широкое безоговорочное участие в развитии Китая и соглашение, по которому Соединенные Штаты будут, помогать сдерживать китайский революционный национализм. За это он просил Японию согласиться на политику «открытых дверей» и программу установления равновесия военно-морских сил в западной части Тихого океана. Юз был уверен, что, добившись этого Соединенные Штаты, представленные банковским консорциумом и другими деловыми кругами, смогут в конце концов стать хозяином положения на Дальнем Востоке.

В этом, как и в других случаях, Юз следовал по пути, проложенному Вильсоном, который вдохнул жизнь в банковский консорциум в 1917 году и в том же году признал особые интересы Японии в Маньчжурии, а в 1919 году установил, что «очень важно» отстаивать и продолжать политику «открытых дверей» в Сибири и остальных районах Азии.

Подмандатные острова, отошедшие к Японии после войны, усилили стратегические позиции японского флота в западных водах Тихого океана - там, где предполагались главные сражения в случае японо-американской войны. Между тем стратегические базы США в этом районе - Гуам и Филлипины - считались весьма уязвимыми. Конечно, США имели экономические и технические возможности для строительства такого большого военно-морского флота, который ликвидировал бы стратегические преимущества Японии. Но финансирование морского строительства сталкивалось в США с затруднениями политического характера. (68, с. 158)

Меллон проектировал снижение налога на капитал, а строить флот за счёт налога на потребление мешали представители фермерских штатов в конгрессе. Не меньшую проблему вызывало содержание военного флота в мирное время. Вербовать людей в обязательном порядке было нельзя, а наемный персонал для большого флота обходился в Америке довольно дорого.

В Вашингтоне решили, что для улучшения позиций Америки на Дальнем Востоке дешевле и проще использовать дипломатические средства, выросший международный авторитет США и антивоенные настроения мировой общественности. На помощь госдепартаменту пришли изоляционисты в конгрессе.

Сенатор Бора внёс к биллю о военно-морском бюджете специальное добавление, которое уполномочивало президента США Гардингу пригласить Англию и Японию на конференцию по сокращению морских вооружений. И уже 25 мая 1921 года сенат принял это добавление единогласно.

Летом 1921 года правительство США предприняло первые шаги для созыва Вашингтонской конференции.

В процессе предварительных переговоров было решено включить в повестку дня конференции дальневосточные и тихоокеанские вопросы.

10 июля государственный секретарь Юз сделал публичное заявление о предполагавшемся созыве конференции представителей США, Великобритании, Франции, Японии, Италии, Бельгии, Голландии, Португалии и Китая, то есть держав заинтересованных в проблемах Дальнего Востока.

Так можно констатировать факт, что пришедшей новой республиканской партии удалось заняться «исправлением» Версальской системы по своему видению. Они стремились надолго добиться для США права на военно-морской флот, который не уступал бы по мощи английскому. Исключить в дальнейшем антиамериканского сговора двух основных соперников США – Англии и Японии. И призвать уже на свою родину «крупнейших игроков» мирового сообщества для урегулирования ситуации на море в мировых водах.