Политика США на Дальнем Востоке. Притязания банкиров и корпораций.

Американские лидеры следовали своему пониманию взятых на себя обязательств в течение последующего десятилетия. Протест со стороны Китая против ограничений, наложенных на него вашингтонскими договорами, был отклонен. В ответе указывалось, что «различные проявления симпатий американцев к академическому положению возможно ввели китайцев в заблуждение» и что «решение, принятое в Вашингтоне еще раньше, идет вразрез с китайской точкой зрения». Если Юз придерживался такой позиции в отношении китайских националистов-консерваторов, тем более было естественно для него игнорировать призывы о сочувствии и помощи, с которыми обращался к Соединенным Штатам Сунь Ятсен, вождь национально-революционного движения в Китае. Юз даже не вскрыл письма Сунь Ятсена.

Россия была более отзывчивой в отношении просьб Китая. Она предложила китайцам ленинскую теорию империализма, которая разъясняла китайским националистам причины слабости их страны, экономическую теорию Маркса, которая указывала способ, как быстро обрести силу, и пример успешной революции. Вооруженные, таким образом, идеями и получив моральную поддержку, а с другой стороны, доведенные до ярости политикой и действиями западных держав, китайские националисты-революционеры накопили силы и получили ясное представление о направлении, в котором им следует двигаться, и целях, к которым им следует стремиться.

Влиятельные лидеры в Соединенных Штатах ответили на это заявлением о том, что Америка несет «ответственность за усилия, направленные к тому, чтобы спасти китайцев от их собственного безумия». Это заявление, в котором нашли выражение в несколько сжатой и резкой форме все мотивы, лежащие в основе империализма «открытых дверей», характерно для позиции, которая ограничивала Америку очень небольшим выбором средств. Поскольку американские лидеры игнорировали или не одобряли возможность действовать вместе с русскими, чтобы сдерживать Японию, или вместе с либеральными китайскими националистами, у них был только один выбор. Они могли присоединиться к действиям четырех держав против левого крыла революционного движения в Китае, но одновременно достичь широкого взаимопонимания с китайскими националистами-консерваторами. В этих рамках они могли затем приняться за осуществление большой программы экономического развития Китая. Или, с другой стороны, они могли действовать вместе с Японией и с ее помощью, рассматривая это государство как агента американской политики и канал, через который американская экономическая мощь будет способствовать развитию Китая.

Трудность решения этой проблемы возникала вследствие ряда соображений. Каждую из этих двух возможностей можно было отстаивать как продолжение политики «открытых дверей», имеющей целью установление американского господства в Азии, не прибегая к войне. Мысль о сотрудничестве и использовании китайских националистов-консерваторов, зависимых от американской помощи, была старым понятием о путях осуществления этой политики. Вероятность возникновения войны, с Японией, если приступить к осуществлению этого плана смело и решительно, составляла основной его недостаток. Война с Японией была нежелательна сама по себе, а еще больше потому, что американские лидеры опасались всякой войны как очага революции.

Открывалась другая возможность: сотрудничество с Японией до тех пор, пока экономическая мощь Америки не будет укреплена в этой стране в такой же мере, как в Китае. В этом случае принималась в расчет опасность войны и революции, соображения, которые в известной степени компенсировали существовавшее недовольство тем, что снова откладывалось установление американского господства в Азии. Несмотря на свои временные недостатки и недочеты, этот план был убедительным ответом на вопрос о том, каков лучший метод осуществления политики «открытых дверей» в Азии.

Ни Вильсон или Юз, ни Гувер не думали начинать войну против Японии, а в более поздние времена американские лидеры утверждали, что американская экономическая мощь была способна ограничить действия японцев пределами, установленными Соединенными Штатами.

Помимо общей заботы о предотвращении войн и революций, на политику в Азии большое влияние оказывал последний этап борьбы между банкирами и корпорациями за право контроля над основными принципами и общим характером американской внешней политики.

Хотя центр деятельности корпораций находился на заводе или фабрике, они вскоре занялись объединением и рационализацией всего хозяйственного процесса индустриализации, начиная от образования капитала, обеспечения сырьем и рабочей силой до сбыта готовых изделий. Уже в начальный период своего существования корпорации упорно добивались проведения внешней политики, которая облегчила бы и обеспечила все фазы хозяйственного процесса.

Относительно основ экспансионистской политики, особенно в перспективе, у банкиров не было разногласий с представителями корпораций. Зато по вопросу о том, кому из них надлежит контролировать главные решения, а также те или иные стороны экспансии, эти две группы часто вступали в горячий спор. К тому же в период между 1900 и 1920 годом корпорации занимали крайне невыгодное положение в борьбе с банкирами. Они не имели достаточно капитала, необходимого для того, чтобы укрепить, расширить и улучшить процесс производства и сбыта внутри страны. Такой капитал могли предоставить банкиры. Поэтому корпорации уступали в некоторых важных вопросах и отчасти жертвовали своим влиянием, частично расплачиваясь тем самым за займы, которые они получали от банкиров.

В течение периода, который обычно называют «эрой финансового капитализма», банкиры также оказывали больше влияния и на внешнюю политику. Банкиры в действительности осуществляли в это время широкий контроль в некоторых отраслях промышленности, например в сталелитейной, но даже в расцвет финансового капитализма банкиры скорее следили за устранением помех в функционировании системы корпораций, чем были посторонними, которые принимают на себя руководство или даже изменяют экономическую систему. Корпорации оставались основой американской экономики в течение всех этих лет.

Поскольку корпорации являлись подлинными хозяевами в системе, у них на руках были выигрышные карты в любом сражении с банкирами. К 1913 году корпорации накопили силу, а поток правительственных заказов во время первой мировой войны принес им победу над банкирами. Между 1922 и 1929 годом, например, нераспределенные доходы корпораций в среднем составляли более 2500 млн. долл. в год. Банкиры не могли предъявить своих прав на этот капитал и вряд ли могли повлиять на то, как он был использован. Неуклонное сокращение коммерческих займов в течение этого периода также указывало на восстановление независимости корпораций.

Хотя корпорации и восстановили свое господство в течение первой мировой войны и непосредственно после нее, тем не менее, у них в 20-е годы не было достаточно излишков капитала, чтобы немедленно приступить к дальнейшей экспансии во всех районах мира. Лидеры корпораций были захвачены волной экспансии, которая была характерной чертой американского бизнеса в 20-е годы; кроме того, сама природа их деятельности заставила их обратить особое внимание на новую технологию внутри страны, а капиталовложения за границей направлялись на сооружение промышленных предприятий, объектов коммунального обслуживания и на развитие сырьевых баз.

Такого рода деятельность привела к большому увеличению прямых капиталовложений за границей в 20-е годы. В 1919 году общая сумма этих капиталовложений составляла 94 млн. долларов. К 1925 году, когда корпорации вновь стали хозяевами в своих операциях, эти капиталовложения подскочили до 268 млн. долларов. Поднявшись до 351 млн. долларов в 1926 году, они быстро выросли до 602 млн. долларов в 1929 году. Тем временем, утратив былые позиции внутри страны, банкиры проявили интерес к расширению заграничных операций, которые укрепили бы их позиции в Соединенных Штатах. Поскольку они мирились с отведенной им второстепенной ролью внутри страны, они обратились к займам, переплетавшимся с расширявшейся деятельностью корпораций. Однако в 20-е годы они отчаянно соперничали между собой, стремясь удовлетворить свои нужды путем стимулирования разных планов и потребностей у иностранных правительств. Больше того, их заинтересованность расширить свои операции оказалась столь велика, что во многих случаях они переступали дозволенное на практике, навязывая займы государствам, которые не имели ни наличных средств, чтобы выплатить их, ни сколько-нибудь толкового плана развития, который дал бы им возможность сделать это в обозримом будущем.

Эти стороны развития американской экономической системы корпораций создали очень сложную картину в Азии. Одно время сложилось впечатление, что происходит сражение между банкиром Томасом Ламонтом, который действовал заодно с Японией, и несколькими корпорациями, рассчитывавшими делать бизнес в Китае. Но Ламонта поддержали те из корпораций, которые установили значительные торговые связи в Японии. Другие корпорации двигали торговлю с Китаем, и поэтому они солидаризировались с компаниями, заинтересованными в прямых капиталовложениях в этой стране. (123, с. 189)

Эти экономические противоречия доставляли Юзу и Гуверу немало хлопот в 20-е годы. Официальная стратегия имела в виду усиления американского проникновения в Китай при одновременном сдерживании Японии. Но Гувер и Юз хотели также завладеть всеми возможными внешними рынками, включая японский. Помимо этого они мирились с японскими связями Ламонта, с экспортом в Японию, надеясь тем временем укрепить и расширить американские позиции в Китае. В конечном счете американские лидеры думали, конечно, разрешить дилемму, заставив Японию с помощью сложившихся экономических связей сблизиться с Соединенными Штатами. Но здесь американцы столкнулись с большими затруднениями, и, в конце концов, им пришлось вступить в войну из-за политики «открытых дверей» в Азии.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

После окончания Первой мировой войны страны Антанты и США были озабочены выработкой и установлением нового европейского миропорядка. Предстояло подписать мирные договора, зафиксировав в них новый «баланс сил». Война и революции разрушили прежнюю политическую конструкцию, изменив соотношение сил в Европе. Крушение Германии, Австро-Венгрии, Османской и Российской империй, образование новых государств должно было определить их место в системе международных отношений, сложившееся в результате войны.

Прибытие на мирную конференцию огромной американской делегации,

возглавляемой президентом США Вудро Вильсоном, рассматривалось европейской общественностью, как благоприятный фактор заключения мира на основе либеральных идей. Само прибытие президента США, можно сравнить с появлением на Венском конгрессе 1815 года русского императора Александра I.

Можно с уверенностью подтвердить, что облик Вильсона вселял всем нациям надежду на утверждение скорейшего мира, в особенности после его великолепного появления в городах Западной Европы накануне конференции.

Для Вильсона обоснование американского участия в международных делах носило мессианский характер: на Америку, с его точки зрения, была возложена обязанность не просто участвовать в «системе равновесия сил», но распространить теперь уже свои принципы по всему свету.

Во времена администрации Вильсона Америка стала играть ключевую роль в международных делах, провозглашая принципы в рамках собственного американского мышления, президенту удалось, тем не менее, продемонстрировать дипломатам Старого Света новые программы, означавшие революционный разрыв с прошлым.

Для ветеранов европейской дипломатии, точка зрения Вильсона относительно существования абсолютных моральных постулатов во внешней политике, воспринималась как странная, если не лицемерная.

Еще ранее до прибытия в Европу Вильсон, стал считать союзников «могучими врагами Бога», после того как те отказались признать его спасителем всего человечества.

Уже в 1917 году американский президент, что по окончании войны сможет принудить Францию и Великобританию принять его требования, так как в это время полностью окажутся в финансовом отношении в его руках.

Из-за непонимания тех принципов дипломатии, которые укоренились среди европейского мышления в момент продолжительного «изоляционизма» Соединенных Штатов Америки, Вудро Вильсон не смог в полной мере понять позиции своих заграничных коллег.

В целом, США поддерживали более умеренный подход к будущему устройству Германии, видя в ней поле для вложения своих капиталов после войны. Для них было важно устранить Германию, как своего конкурента, каким она была для них до войны, и сохранить ее в качестве своего партнера, особенно в таких отраслях, как химическая, военная, электротехническая промышленность, строительстве военно-морского и торгового флота, пассажирских перевозках.

США горячо поддерживали образование в Европе новых государств, возникших на развалинах Габсбургской империи, считая их, как и возникшую в Германии Веймарскую республику, объектом деятельности американской демократии.

Возникшие разногласия между «изоляционистами» и «интернационалистами» в Соединенных Штатах Америки, коренным образом повлияли на окончательные положение государства в мире по итогам Парижской мирной конференции.

Еще до отъезда президента Вильсона Рузвельт выкрикнул послание, адресованное Западной Европе, в котором ясно указал, что республиканское большинство в Сенате поддержит союзников в любом отказе от Лиги Наций и «Четырнадцати пунктов». При этом как можно четче республиканцы стремились подчеркнуть, что каковой позиции не придерживался ныне находящийся у власти президент, все должны понимать невозможность высказываться за весь американский народ. То, что сделал Рузвельт, в словах могло сообщить союзникам, что они свободны и могут быть вправе игнорировать президента, Лигу Наций и «Четырнадцать пунктов».

Союзники, охотно принимая приказы республиканского большинства, не теряли времени на то, чтобы отвергнуть президента и заключить с ним торжественные соглашения. Лига Наций не была отброшена союзниками, но была использована для откровенного разделении добычи, и превращении Германии в рабовладельческое государство. Так союзники смогли создать устраивающий их «военный» союз с целью гарантии непременных прибылей, как в настоящем, так и будущем.

Решения Вашингтонской конференции явились дополнением к той системе мирных договоров, которые были заключены в Париже.

Правящие круги США прекрасно осознавали, что в борьбе за мировое господство им придется столкнуться с Великобританией, и в первую очередь с ее могуществом на море. Правительство Вильсона довело размеры военно-морского строительства до таких пределов, что оно равнялось общему количеству кораблей, построенных большими и малыми державами вместе взятыми.

«Интернационалисты» считали, что в Париже американская делегация была вынуждена пойти на серьезные уступки Японии. Во время же обсуждения в американском сенате Версальского договора многие сенаторы обвиняли Томаса Вудро Вильсона в этом и поэтому отвергли договор.

Гонка вооружений в США вызвала сопротивление миролюбивых сил в стране.

Руководство республиканской партии США сумело в этот период удачно сыграть на пацифистских настроениях народа. На президентских выборах 1920 года Уоррен Гардинг обещал американскому народу, что «не будет продолжать внешнюю политику Вильсона». Вскоре же сами «изоляционисты» наделили недавно избранного президента Гардинга полномочным созвать конференцию в Вашингтоне всех стран заинтересованных в водах мирового океана.

Главным итогом Вашингтонской конференции стало восстановление политического равновесия и стабильности в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Установив новое соотношение сил между великими державами, конференция завершила формирование системы международных отношений, закрепившей смену прежнего «баланса сил».

В Вашингтоне США по многим позициям взяли реванш, по мнению республиканцев, и смогли противопоставить лично Вильсону успех на тихоокеанском направлении внешней политики.  

Администрации Гардинга удалось добиться и аннулирования соглашения англо-японского союза 1902 года. О разрыве союза сожалели многие британские государственные деятели, опасавшиеся, что отказ от такого могучего инструмента влияния на Японию может привести к усилению агрессивных тенденций ее внешней политики. Однако не того политического актора опасались эти лица. Разрыв союза усилил  влияние США в британских доминионах и укрепил американские позиции в Азии.

Создание американского флота в Тихом океане и открытие Панамского канала означало серьезную победу США, благодаря которой экспансия капитала смогла продвинуться как можно глубже по всему миру, принося колоссальные прибыли своим обладателям.

Касательно вывода созданной Версальско-Вашингтонской системы для мирового сообщества можно ответить достаточно исчерпывающе, фразой произнесенной по некоторым данным маршалом Фошем:  «Это не мир, это перемирие на двадцать лет».