Окончание Первой мировой войны и положение США в мире.

На протяжении XIX века США изрядно пользовались своей географической отдаленностью от войн, которые не давали покоя Великобритании и континентальной Европе. Атлантический океан обеспечивал им желаемую защиту. Однако в первую декаду XX века обстоятельства положили конец удобной изоляции США.

Бурное развитие промышленности и постоянный рост объемов мировой торговли прочно связали американские национальные интересы с судьбой Европы, а появление парапланов и подводных лодок означало, что иноземные флоты могут угрожать национальной безопасности США.

В то же время в 1912 году с избранием Вудро Вильсона президентом в Белый Дом пожаловал строгий моралист, полный решительности навязать «непокорным» державам свой эталон правильного поведения. Все эти обстоятельства привели к тому, что взрыв войны в Европе в 1914 году, обернулся для США глубоким кризисом который, в конечном счете, укрепил роль Америки на мировой арене.

Из воспоминаний Тьюмальти видно, какую роль сыграли США на завершающем этапе войны с милитаристской Германией. «Германия начала ослабевать и внезапно осознала, что катастрофа еще впереди, изменила своего канцлера и призвала президента к перемирию на основе «Четырнадцати пунктов». Объяснение позиции Германии в этом вопросе состояло просто в том, что она признала, что Вилсон был единственной надеждой на разумный мир. Германия провозгласила себя либеральной и просила о «благе духовенства». 6 октября 1918 года госсекретарю доставили следующую записку последнего канцлера Германской империи Максимилиана Баденского: «Правительство Германии просит президента Соединенных Штатов Америки предпринять шаги по восстановлению мира, уведомить всех воюющих сторон об этой просьбе и предложить им делегировать полномочных представителей с целью начать переговоры. Правительство Германии принимает в качестве основы для мирных переговоров программу, изложенную Президентом Соединенных Штатов от 8 января 1918 года и в его последующих заявлениях, особенно в его обращении от 27 сентября 1918 года. Чтобы избежать дальнейшего кровопролития, правительство Германии просит президента Соединенных Штатов Америки немедленно заключить общее перемирие на суше, на воде и в воздухе. (Подпись) Макс, принц Баденский». (61)

8 октября 1918 г. сообщение губернатору (в то время президент Вильсон был также губернатором Нью-Джерси): «Я не знаю, как вы относитесь к поздним предложениям Германии и Австрии. Однако запись, которую вы сделали до этого времени, настолько проста, что, по моему мнению, может быть только один ответ, и это абсолютный и безоговорочный отказ от этих предложений…Говоря об обещаниях Германии, я упомяну еще одну редакционную статью от республиканца из Спрингфилда, которая в заключение говорит: «Даже мистер Вилсон не так простодушен, как Кайзер мог когда-то подумать»…Обращаясь к правительству Германии, вы сказали: «Оно хочет завершить сделку, пока не стало слишком поздно, и у него мало что осталось предложить за фунт мяса, который он потребует».

В своей речи от 27 сентября вы сказали: «Мы все согласны с тем, что не может быть никакого мира, достигнутого в результате какой-либо сделки или компромисса с правительствами центральных империй, потому что мы уже имели дело с ними и видели, как они имеют дело с другими правительствами, которые были участниками этой борьбы, в Брест-Литовске и Бухаресте. Они убедили нас в том, что они без чести и не стремятся к справедливости. Они не соблюдают никаких заветов, не принимают никаких принципов, кроме силы и собственных интересов. Мы не можем с ними «договориться»…Немецкий народ должен к этому времени полностью осознавать, что мы не можем принять слова тех, кто навязал нам эту войну…Конечно, немецкий народ не говорит через канцлера Германии. Это сам кайзер. Он предвидит конец и не допустит этого. Он все еще может диктовать условия, поскольку в заявлении, появившемся вчера в газетах, он сказал: «Это будет только почетный мир, для которого мы протянем руку».

На днях вы сказали: «Мы не можем принять слова тех, кто навязал нам эту войну». Если бы это было правдой, то как мы можем принять это предложение сейчас? Конечно, ничего не произошло после той речи, которая изменила характер авторитетов в Германии. Поражение не наказало Германию ни в малейшей степени…По моему мнению, ваше принятие этого предложения будет иметь катастрофические последствия, поскольку центральные державы сделали его принятие невозможным из-за своего недоверия».

Пока Президент беседовал с секретарями Лансингом, Дэниелсом,  Бейкером и полковником Хаузом, я направил следующее письмо президенту 7 октября 1918 г.: «На мой взгляд, это приведет к избранию республиканской палаты и ослаблению, если не ухудшению вашего влияния во всем мире…но я уверен, что Ллойд Джордж и Клемансо в полной мере воспользуются этой возможностью, заявив, насколько они обеспокоены, и не собираются заседать в Совете за столом с Вильгельмом Вторым, и вы можете оказаться в дурном положении перед миром, если вы примете эти условия, и если будете сочувствовать Кайзеру и его выводку. Разве Германии не удастся расколоть союзников этим предложением, как Талейрану удалось на конгрессе в Вене, расколоть союзников, одержавших победу над Наполеоном?…Рассматривали ли вы возможность того, что, как только Германия прочитает вашу нью-йоркскую речь от 27 сентября…сразу же приняла ваше отношение как средство разделения Антанты в критический момент и лишения ее военного триумфа? Разве Таллейран не сделал с ними то же самое…

В любом другом вопросе, не столь важном, как этот, вы можете ошибаться, и время исправит это, но в такой ситуации, когда вы сталкиваетесь с вопросом, касающимся самых глубин международных действий и мирового прогресса, вы на распутье. Если вы хотите возвести великую структуру мира, вы должны быть уверены и уверены, что каждый кирпич в нем, что каждая унция цемента, который в нем находится, является прочным и долговечным, и, прежде всего, вы должны сохранить свой престиж».

Госсекретарь Лансинг сообщил мне, что Президент зачитал мое письмо на конференции, а затем сказал: «Мы все будем удовлетворены действиями, предпринимаемыми Президентом в этом вопросе».

Во время обеда во второй половине дня президент отправил меня в Белый дом. Немецкий ответ был обсужден, и я был рад, когда обнаружил, что президент отказался принять предложение Германии. Суть ответа президента состояла в том, что он потребовал доказательств истинного обращения со стороны Германии и запроса президента со следующими словами: «Записка канцлера означает, что правительство Германии принимает Четырнадцать пунктов?» «Согласны ли военные Германии вывести все свои армии с оккупированных территорий?», И наконец: «Президент хочет знать, говорит ли канцлер за старую группу, которая вела войну, или он говорит за освобожденные народы Германии?».

Комментируя получение ответа президента немцами, Андре Тардьё говорит: «Это краткий ответ, который приводит получателей в ужас, который они не могут скрыть. Разговор невозможен, заявляет Президент, ни о мире, ни о перемирии, пока не будут предоставлены предварительные гарантии. Это чистое и простое принятие основ мира, заложенных 8 января 1918 года и в последующих посланиях Президента…». (61)

7 ноября 1918 года города США внезапно приняли праздничный вид. Звезды и полосы на бесчисленных флагах и флажках мелькали среди возбужденной и радостной толпы. В три часа дня государственный департамент официально сообщил из Вашингтона, что телеграфное агентство ввело население в заблуждение, что перемирие пока не подписано. Но ликование приняло такие размеры, что официальное заявление осталось без внимания. Празднества, манифестации и парады продолжались до полной ночи.

Весть о действительном подписании перемирия дошла до Нью-Йорка в три часа по местному времени в ночь с 10 на 11 ноября. Гудки, сирены и колокола разбудили спящее население в десятках штатов. Официальное правительственное сообщение рассеяло всякие сомнения. Президент Вильсон созвал на час дня экстренное заседание конгресса и заверил объединенное собрание сената и палаты представителей, что «бронированный империализм низвергнут в мрачную пропасть и погиб». (97, с.65)

Не успели закончиться торжества, как американские газеты и журналы принялись подводить итоги, подсчитывать стоимость войны. Американская армия приняла участие в военных действиях только с лета 1918 г., на завершающем этапе войны. Поэтому человеческие жертвы вооруженных сил США по сравнению с многомиллионными потерями других воюющих держав были невелики: ко дню перемирия в американской армии было убито и умерло от ран около 65 тыс. и около 230 тыс. ранеными. (110, с.9)

Больше внимания американская печать уделяла стоимости войны. Результаты подсчетов непосредственных расходов США на войну, произведенных различными экспертами, варьировали в пределах от 22 до 41 млрд. долл., не считая займов союзникам. Даже минимальная цифра была равна сумме всех расходов федерального правительства США произведенных фактически от обретения независимости.

Одним из важнейших итогов войны для США было превращение в мирового кредитора. Именно в результате войны центр финансового могущества в капиталистическом мире, центр финансовой эксплуатации всего мира переместился из Европы в Соединенные Штаты (64, с.39).

В 1914 году США были должников Европы на сумму 7,2 млрд. долл., а их собственные иностранные капиталовложения исчислялись в сумме 3, 5 млрд. долл. Таким образом, чистая задолженность США зарубежным странам составляла 3,7 млрд. долл. (64, с.41)

В 1919 году положение коренным образом изменилось, Соединенные Штаты выступили в роли главного поставщика военных материалов, продовольствия и сырья воюющим странам Европы. Стоимость американского экспорта увеличилась за годы войны более чем втрое, а доля экспорта в валовом национальном продукте страны возросла за этот период с 6,2 до 9,4%.

К 1919 году задолженность США сократилась до 4 млрд. долл., а сумма частных иностранных капиталовложений США выросла до 7 млрд. долл., в то время как европейские инвестиции в США уменьшились до 3,3 млрд. долл.

Так к концу войны должник перерос свой статус, коренным образом изменяется международный финансовый статус.

Военные кредиты должны были закабалить союзников и подчинить их воле США. Это открыто признавал президент Вильсон, в июле 1917 года писавший: «Koгда кончится война, мы заставим их принять нашу концепцию мира, ибо к тому времени они будут зависеть от нас в финансовом отношении». Эти планы не могли не встретить сопротивления со стороны Англии, Франции и других должников. Проблема межсоюзнических долгов стала важным узлом противоречий империалистических держав, сохранившим свое значение вплоть до 30-х годов.

Господствующее положение в экономике США в эпоху империaлизма прочно занимали крупнейшие монополистические объединения. Официальные данные свидетельствуют о том, что чистая прибыль моргановской «Юнайтед Стейтс стил корпорейшн», составлявшая в 1914 году 23,5 млн. долл., выросла уже в 1916 году до 271, 5 млн. долл., а за все четыре года войны около 960 млн. долл. И это при том, что военные поставки в 1918 г. не прекратились, а сохранялись и в 1919 и в 1920 годах. За эти два послевоенных года американские монополии получили еще более 10 млрд. долл. чистой прибыли. (113, с. 76)

Экономический подъем, вызванный потребностями войны, еще более ускорил процесс концентрации производства и капитала в Соединенных Штатах. В итоге за несколько лет после войны, число миллионеров в США выросло на 25 %. По отношению к ним в лексиконе Уолл-стрита вошли новые слова – «дети войны», «военные миллионеры».

Значительно выросла за годы войны и продукция американского сельского хозяйства. В 1919 году США производили на 10% больше продуктов питания, чем накануне войны, однако цены на продовольствие были на 215% выше, чем в 1914 году. Это обусловливалось в значительной мере политикой американских сельскохозяйственных монополий, выкачивавших максимальные прибыли за счет эксплуатации фермерства и трудящихся масс городов.

В годы войны и особенно в первые послевоенные годы (1919-1920 гг.) наблюдается еще более интенсивный, чем ранее, процесс концентрации производства и капиталов. Увеличивается количество поглощений и слияний промышленных предприятий, в результате чего вырастает значение и удельный вес в промышленности крупнейших монополий.

В сельском хозяйстве США выросло значение крупных капиталистических предприятий, а сбыт сельско-хозяйственной продукции контролировался пятью крупнейшими монополистами (Армор, Свифт, Вильсон, Моррис и Кьдахи).

Концентрация промышленности не сопровождалась, однако, в годы войны ее модернизацией. Никакого коренного переоборудования промышленности не происходило. Рост продукции и ее удешевление достигались главным образом за счет усиления эксплуатации рабочих, интенсификации их труда, удлинения рабочего времени, введения дополнительных смен и т.д. (64, с.53)

Война с ее временным и специфическим спросом способствовала расширению производства тех отраслей промышленности, которые были непосредственно связаны с нею. Особенно бурно развивается в эти годы судостроение, автомобильная промышленность, металлургия, химическая промышленность. В то же время текстильная, кожевенная, бумажная промышленность развивались медленным темпом, а строительная промышленность, производство стройматериалов переживали застой. То есть можно подчеркнуть, что промышленность развивалась крайне неравномерно, производство имело в виду прежде всего удовлетворить спрос, обусловленный военными нуждами и обеспечивающий наибольшую наживу.

Следовательно, важным итогом развития США в 1914—1918 гг. было дальнейшее увеличение их экономической мощи, новое усиление их позиций в мировой экономике, закрепление за ними положения наиболее могущественной в экономическом отношении страны мира.

Участие Америки в войне не ослабило, а только видоизменило межимпериалистические противоречия. Их основой было дальнейшее усиление США, а вместе с этим и рост их претензий на мировое руководство. «Нам предназначено играть важную роль в войне, и нам будет что сказать, когда начнут определять условия мира»,— утверждала американская печать.(109, с.345)

Особенно четко ставился вопрос о послевоенной политике: Америка не должна быть связана какими-либо союзами, соглашениями. «США продвинут справедливое решение вопросов мира, если их руки не будут связаны безвозвратными обещаниями»,— предупреждали в деловых кругах.

В феврале 1918 г. Вильсон высказал надежду, что экономическая мощь американцев будет столь велика, что союзники должны будут по необходимости уступить их давлению и принять американскую «программу мира». Англия и Франция, писал он, не разделяют подобных взглядов на мир, но, когда война кончится, можно будет заставить их изменить позицию. США стремились подчинить себе финансы союзников, ущемляли их интересы в вопросах снабжения, строительства судов, проводили свою программу вооружения в ущерб союзникам, не выполняя их заказы и даже угрожая лишить помощи.(109, с. 386-387)

Таким образом, война привела к двум важным изменениям в экономических отношениях между США и другими крупными капиталистическими государствами, и прежде всего Англией.

Во-первых, она поставила в долговую зависимость от США со всеми вытекающими отсюда политическими и экономическими последствиями до двух десятков стран мира, в том числе Англию и Францию.

Во-вторых, она коренным образом подорвала вес и влияние иностранного капитала в американской экономике. Хотя после войны иностранный капитал вновь попытался укрепить свои позиции в США, но этого добиться ему уже не удалось.