Неформальная логика: основные характеристики

 

В данном параграфе неформальная логика анализируется через призму методов и тем, представленных в текстах по неформальной логике.

Для ответа на вопрос, является ли неформальная логика логикой, нужно, видимо, исходить из какого-то самого общего представления, что такое логика. Несмотря на существование разных образов логики, т. е. разных представлений, в частности, о том, каков ее предмет, такое общее, идущее от Аристотеля, представление можно выделить. Клас­сический ответ — логика есть изучение, систематизация, оценка рассу­ждений с точки зрения их структуры. Одна из ее главных целей — дать людям инструмент, достаточно простой в обращении и эффективный по своим результатам для распознавания правильных и неправильных рассуждений. Согласно такому представлению, неформальная логика, несомненно, на мой взгляд, является логикой.

Если проанализировать многочисленные учебные руководства по неформальной логике (словосочетание «неформальная логика» не обя­зательно присутствует на их обложках, некоторые из них называются «Критическое мышление», что, на мой взгляд, очень точно выражает главное назначение и практический характер этих курсов), то в них можно обнаружить как общую для всех часть, так и различного ро­да добавления, варьирующиеся от учебника к учебнику. Такой общей частью является анализ рассуждений с точки зрения их структуры (вы­явление посылок и заключения), неявных предпосылок и следствий, а также оценки этих рассуждений по определенным критериям, обна­ружение и классификация ошибок. В некоторых руководствах можно встретить и самые обычные темы из курса формальной логики, силло­гистику, изложение логики высказываний и предикатов — это зависит от отношения автора к формальной логике, оценки ее эффективно­сти при анализе естественных рассуждений. Отличительной особенно­стью преподавания неформальной логики, можно даже сказать, одним из ее главных принципов является использование реальных примеров естественных рассуждений из самых разных областей знания и повсе­дневной жизни — в этом, на первый взгляд, очень простом отличии, я думаю, заключается на самом деле действительно принципиально иной взгляд на природу логики и ее функций — на первый план выходит проблема применимости логических знаний.

Здесь уместно вспомнить те критические замечания в адрес суще­ствующих курсов и учебников логики, которые были сформулированы авторами Логики Пор-Рояля, что и побудило их к написанию ново­го руководства по логике, которое в результате оказалось, как было показано во второй главе книги, не просто учебником, а изложением фактически новой концепции логики как практической дисциплины:

• в учебниках пользуются «малоинтересными примерами, нигде больше не встречающимися» [ Арно, Николь 1991, с. 20];

• «от большинства примеров, к которым обычно прибегают, нет почти никакого проку: авторы руководств по логике выдумывают их сами» (курсив мой. — И. Г.)[ там же, с. 25 ];

• изучение предмета замыкается в пределах самого себя и для себя [ там же, с. 21].

Явная перекличка «через века» еще раз свидетельствует, что совре­менная неформальная логика имеет своих предшественников в истории логики, что ничуть не умаляет ее значимости, и, наоборот, позволяет увидеть богатство содержания, способность к трансформациям и раз­витию заложенных тенденций древней науки — логики.

Следует также отметить, что курсы неформальной логики, крити­ческого мышления читаются и изучаются в тех странах, где они есть, не только в качестве отдельных самостоятельных курсов, но и в качестве составных частей специальных курсов по менеджменту, бизнесу, рекла­ме, пропаганде и т. п. в самых различных областях, что только делает более эффективным и то, и другое. Существует определенная техника и понятия, которые некоторые неформальные логики рассматривают как более фундаментальные по сравнению с формальнологическими, составляющие сердцевину неформальной логики. Это, в первую оче­редь, техника составления диаграмм рассуждений с целью выявления их структуры и дальнейшей оценки их надежности с точки зрения приемлемости посылок, их релевантности заключению и весомости его поддержки ими.

Такой подход ассоциируется прежде всего с текстами М. Бердслея [ Beardsley 1975], предложившего сам метод диаграмм; Ст.Томаса [ Tho ­ mas 1986], который развил эту технику и ввел общий метод оценки рассуждений; Дж. Э. Нолта [ Nolt 1984], предложившего альтернативный метод оценки; Р. Джонсона и Э. Блэра [ Johnson, Blair 1977], предложив­ших список возможных общих оценок рассуждений; Т. Говера [ Govier 1985], уточнившего этот список и, наконец, Дж. Фримана [ Freeman 1988], адаптировавшего многие аспекты этих исследований к конкрет­ным областям.

Во всех определениях задач неформальной логики бросается в гла­за, что в них подчеркивается практический характер логики, дающей людям инструмент для распознавания правильных и неправильных рассуждений.

Как соотносится неформальная логика с традиционной логикой? Рассмотрим особенности традиционной дедуктивной логики. Оценива­ющий вопрос здесь для любого рассуждения, является ли оно общезна­чимым (valid). Как мы оцениваем рассуждения с этой точки зрения? Мы сначала анализируем его форму, идя как можно глубже в струк­туру составляющих его утверждений — на уровень функциональной истинности, исчисления предикатов первого порядка и т. д. Как только мы выявили его форму, мы спрашиваем, является ли это рассуждение (и любое другое такой же формы) общезначимым. Для ответа на этот вопрос мы исходим из применения некоторого формального метода, относящегося к типу формы этого рассуждения, — определить, могут ли быть все посылки любого рассуждения, имеющего такую же форму, истинными, а заключение ложным. В этом заключается отличительная характеристика процедуры. Сначала мы анализируем рассуждение с це­лью выявления его формы, а затем задаем критический оценивающий вопрос — является ли эта форма и, следовательно, само это рассужде­ние общезначимым — и затем мы применяем некоторый формальный метод для ответа на это вопрос.

Аналогичную процедуру мы находим и в индуктивной логике. Здесь также структурный анализ предшествует оценке рассуждения.

Процедура представления рассуждения с помощью метода диаграмм и последующего задавания трех оценивающих вопросов в неформаль­ной логике, очевидно, аналогична рассмотренным в дедуктивной и индуктивной логиках. Сначала выявляется структура рассуждения, за­тем формулируются вопросы.

Неформальная логика стремится предоставить самый общий ме­тод, который бы был пригоден для анализа и последующей оценки всех видов рассуждений. Такой метод неформальные логики видят в так называемом методе диаграмм (techniques of diagramming arguments), с помощью которого выявляется самая общая структура рассуждения на уровне выявления посылок и заключения и способа их организации в рассуждении. Выделяется четыре основных таких способа и соответ­ственно, четыре типа рассуждения, с этой точки зрения: дивергентное (расходящееся), конвергентное (сходящееся), сериальное (последова­тельное) и связанное (linked). Полученная в результате применения этой техники «картинка» рассматривается как представляющая макро­структуру рассуждения, в отличие от его микроструктуры, которая определяется внутренней структурой посылок и заключения: представ­ление рассуждения в виде силлогизма, умозаключения логики пре­дикатов или высказываний, а также индуктивного умозаключения — это и есть, с точки зрения неформальных логиков, представление микроструктуры этою рассуждения. Как известно, этим занимается формальная логика.

Итак, в исходном пункте своего анализа и формальная, и не­формальная логика ставят однотипные задачи — выявить структуру рассуждения, и в этом, на мой взгляд, также заключается их общность, позволяющая считать неформальную логику действительно разновид­ностью логики. Однако в том, на каком уровне абстракции пред­ставляется эта структура и в том, с оценками какого рода подходят к рассуждению в этих двух логиках, начинается принципиальное от­личие, вытекающее из принимаемых философских, методологических установок.

Формальная логика, следуя своей основной установке выявить ло­гическую форму рассуждения (в ее понимании) стремится максимально освободиться от естественного языка (дескриптивных терминов), в ко­тором выражены посылки и заключения. Напомню слова Фреге, как нельзя лучше выражающие суть такого подхода: «Задача логики не мо­жет состоять в том, чтобы следовать языку и выяснять, что заключено в языковых выражениях... Главная задача логики состоит в освобожде­нии от языка и в упрощении» [ Фреге 1997, с. 158].

В то же время, для неформальной логики характерно, как уже тоже отмечалось выше, внимание к рассуждениям, выраженным в естествен­ном языке, сприсущими им естественной многозначностью, неопреде­ленностью, незавершенностью. Этим существенным фактом определя­ется дальнейшее различие формальной и неформальной логик. Выявив форму конкретного рассуждения (его микроструктуру, в терминоло­гии неформальной логики), формальный логик либо по ее внешнему вид, либо применив соответствующую формальную процедуру, опре­деляет формально-логическую правильность рассуждения. Выявление же макроструктуры рассуждения еще не означает для неформального логика возможности оценить рассуждение как правильное.

С какими же оценками подходит к рассуждению неформальный логик? Анализ различных пособий по неформальной логике позволяет выделить три основные оценки: приемлемость посылок, релевантность посылок заключению и «вес», достаточность посылок. Очевидно, что ни один из названных критериев, по которому происходит опенка «качества» рассуждения, не является формальным, в смысле формальней логики, т.е. соответствие рассуждения этим критериям невозможно «усмотреть» в выделенной на первом этапе анализа рассуждения его макроструктуре.

Какова трактовка самих выделенных критериев? В одной из немно­гих теоретических работ по неформальной логике справедливо, на мой взгляд, отмечается, что сами понятия «приемлемости», «релеванттости», «весомости» посылок, проблема их интерпретации относятся, скорее, к сфере эпистемологии, чем собственно логики. На этом ос­новании некоторые неформальные логики даже склонны рассмгтри-вать свою дисциплину как своеобразную «прикладную эпистемологию» (см., например: [ Battersby 1989, Siegel 1985]). Видимо, имеет смысл рассмотреть названные критерии более подробно.

Итак, «приемлемость посылок». Что здесь имеется в виду? На пер­вый взгляд, самый простой вариант — считать приемлемыми посыл­ками истинные посылки. Как известно, именно истинность посылок в сочетании с формальной правильностью рассуждения делает рассу­ждение общезначимым, с точки зрения дедуктивной логики. Однако не будем забывать, что неформальная логика рассматривает и оцени­вает рассуждения, выраженные в естественном языке и применяемые, в первую очередь, в повседневной жизни, где далеко не всегда ис­пользуются истинные посылки, и мы не всегда в состоянии оценить их истинность. Следовательно, здесь должен быть другой, более гиб­кий подход. Следует заметить, что в самой формулировке критерия «приемлемости» используется так называемый диспозиционный пре­дикат, т.е. предикат, представляющий способность к проявлению ка­кого-то свойства при определенных условиях, а не само это свойство (например, «растворимость», «теплопроводность» и т.д.). В данном случае предполагается следующее: «приемлемость» посылки означа­ет, что она может быть принята в качестве посылки, т. е. некото­рой исходной информации. Возникает вопрос: кем принята? Этот вопрос естественным образом сделал эксплицитной еще одну суще­ственную особенность трактовки рассуждения в неформальной логике, также отмечавшуюся выше: внимание к рассуждениям, используемым в публичном дискурсе.

Публичность, диалогичность, диалектичность (в смысле Сократа—Платона), коллективность (в смысле Тулмина), социальность (как у Тарда) — все это выражения, характеризующие подход неформаль­ной логики к рассуждению, в свою очередь являющийся следствием принимаемой определенной методологической установки — рассма­тривать процесс познания как коммуникативный в своей основе, ори­ентированный на другого, на совместную деятельность, на достижения понимания и т. д.

Как же трактуется приемлемость посылок в неформальной логике? Анализ различных вариантов таких трактовок, представленных в ра­ботах по неформальной логике, позволяет выделить некоторую общую позицию, которая звучит примерно так:

«Посылка является приемлемой в том случае, если существует какая-либо убедительная презумпция (буквально — неподражаемая "un­defeated presumption") в ее поддержку» [ Freeman 1994, р. 41].

Например, одна из таких презумпций — доверие к показаниям органов чувств и памяти. Фриман [ там же, с. 41] приводит следую­щий пример. Предположим, что кто-то в качестве посылки использует утверждение «Вчера я. гуляя, перешел Ambassador Bridge». Несмотря на то, что человек, высказавший такое утверждение, может сказать неправду (быть патологическим лжецом, стремится обеспечить себе алиби, быть мечтателем и т.д.), это не обязывает его брать на себя бремя доказывания истинности утверждения, развеивать возникшие сомнения — это задача оппонента показать, почему утверждение, ба­зирующееся на показании органов чувств или памяти, может оказаться сомнительным или его вообще следует отвергнуть. Как видно из этого примера, здесь используется терминология («презумпция», «бремя до­казывания»), близкая юридической. Видимо, это неслучайно. Как уже отмечалось выше, Тулмин рассматривал юридическую практику в ка­честве модели того, как должна осуществляться рациональная оценка рассуждений, как происходит выработка общих стандартов трактовки в новых исторических, культурных контекстах тех или иных понятий, прецедентов, имевших место в совершенно иных контекстах.

Вообще, на мой взгляд, для логики связь с правом носит принци­пиальный характер: неслучайно, что Тард, написавший «Социальную логику», сначала работал судьей и писал работы по криминологии, Остин — основатель теории речевых актов, в основе которой лежит контекстуальный принцип анализа языка, свои первые лекции, ставшие основой этой теории, читал студентам-юристам и активно использовал примеры из юриспруденции.

Однако в случае высказывания в качестве посылки какого-либо утверждения, не являющегося более менее общепринятым и не име­ющего предыдущей презумпции (например, «Вегетарианское питание полезно для здоровья»), бремя доказывания ложится уже на того, кто высказывает это утверждение. Таким образом, оказывается, что вопрос о приемлемости посылки, в свою очередь, поднимает вопросы оцен­ки характера презумпции, поддерживающей эту посылку и выяснения того, на ком лежит бремя доказывания. Фактически, тем самым мы вступаем в область дискурсного анализа.

Специфической чертой неформально-логического подхода к ана­лизу рассуждения является его, если так можно выразиться, «вопроша­ющий характер». С точки зрения неформальных логиков, для анализа рассуждения по всем трем выделенным ранее критериям, необходимо разработать специальные вопросы, в свою очередь, включающие в се­бя подсистемы вопросов, позволяющие уточнить разные аспекты того, о чем спрашивается в основных вопросах. Так, вопрос о том, приемлема ли посылка, выливается в три вопроса:

1. Что собой представляет посылка: описание, объяснение, опенку, аналитическое утверждение и т.д.?

2. Каковы источники, поддерживающие эту посылку?

3. Означает ли эта поддержка наличие презумпции в пользу по­сылки?

Хотелось бы обратить внимание на то, что в качестве посылок рас­сматриваются не только утверждения (что характерно для классической формальной логики), соответственно, не стоит и вопрос об истинности посылки.

Применение метода постоянного задавания вопросов с целью оцен­ки «качества» рассуждений самым тесным образом связано с уже ранее отмечавшейся трактовкой рассуждения в неформальной логике как диалогического (диалектического, в сократовско-платоновском смы­сле) процесса, предполагающего, как минимум, взаимодействие двух участников процесса рассуждения, аргументации: пропонента и оппо­нента, последний при этом понимается как «вопрошатель» и «раци­ональный судья», принимающий посылки только в том случае, если они рационально оправданы. Естественно, что в частном случае пропонент и оппонент могут соединяться в одном лице, что не мешает истолкованию процесса рассуждения как диалогического.

В свою очередь, исходное структурирование рассуждения, опре­деление его макроструктуры также определяется тем типом вопроса, который может задать оппонент. Так, если посылка кажется оппоненту неприемлемой, он может задать простой вопрос: «Почему?» и получив ответ, тем самым будет способствовать появлению простого по струк­туре рассуждения — одна посылка, поддерживающая одно заключение.

Дивергентное рассуждение — вопрос «Почему?», пропонент просто приводит один и тот же аргумент, когда оппонент спрашивает, почему ему следует принять два или более небесспорных тезиса пропонента.

Конвергентное рассуждение соответствует вопросу «Можете ли Вы предоставить мне другой аргумент?».

Это такой случай, когда две или более независимые посылки поддерживают одно и то же утверждение.

Сериальное рассуждение провоцируется вопросом «Почему мне следует принять эту посылку? Откуда Вы знаете, что она истинна?».

Оппонент задает этот вопрос, когда аргумент пропонента в под­держку тезиса сам небесспорен. В таком случае могут быть предоста­влены аргументы в поддержку первого аргумента и так далее.

Наконец, рассуждения со связанной (соединенной, сочлененной) структурой провоцируются вопросом «Почему этот аргумент релевантен этому тезису?».

Например, рассмотрим следующее рассуждение:

«X. родился в Онтарио, следовательно, он имеет канадское гра­жданство».

У тех, кто слышит это рассуждение, возникает желание связать два факта: факт рождения X. в Онтарио и факт быть канадским граждани­ном. Посылка «Большинство людей, родившихся в Онтарио, канадские граждане» сама по себе дала бы данных для укрепления тезиса о том, что X — канадский гражданин гораздо меньше, чем объяснение то­го, почему эти данные релевантны в данном случае. Таким образом, в рассуждении, дающим в качестве посылок как сведения о месте рож­дения X., так и объяснение того, в чем релевантность этих сведений, для поддержки заключения, что X. — канадский гражданин, намерение аргументатора состоит в том, чтобы две посылки были взяты вместе, соединены, чтобы составить основание для заключения.

Итак, макроструктура рассуждений может быть диалектически мо­тивирована. Как это влияет на вопрос о том, каким образом макрострук­тура рассуждения связана с его оценкой? Как уже отмечалось, для дан­ной концепции очень важным является понимание оппонента как раци­онального судьи. Это означает, что он задает различные диалектические вопросы. Те основные вопросы, которые оппонент задает (о предоста­влении еще одного аргумента, об оправдании аргумента, об объяснении связи аргумента с тезисом), направлены на устранение логической сла­бости рассуждения. В конечном счете, эти основные диалектические вопросы связаны с тремя условиями убедительности рассуждения.

Когда задаются вопросы относительно посылок (их истинности или приведения аргументов в их поддержку), это значит, что есть проблема с основаниями приемлемости посылок. Когда спрашивают о релевантности посылок заключению, то это вопрос в целом об основа­ниях релевантности рассуждения. Когда просят дополнительные посыл­ки, это значит, что представленные посылки не в состоянии обеспечить заключение презумпциями (их «вес» недостаточен). Таким образом, все вопросы непосредственно составляют основу для критики рассуждений. Вопрошание есть реакция оппонента на слабость рассуждения.

Что делать, если пропонент не может ответить на эти вопросы? Это значит, что его рассуждение несовершенно с логической точки зрения. Есть три основные ошибки в рассуждении: иррелевантный аргумент, поспешное заключение, проблематичные посылки [ Johnson, Blair 1977]. Пропонент не может ответить, почему нам следует принять ею посылки, или почему у него нет свидетельств в их пользу, или они просто ложные.

Таким образом, мы видим, что оценка рассуждения в неформаль­ной логике представляет собой диалектическую процедуру — конечно, в сократовско-платоновском смысле. Итак, когда мы встречаемся с рассу­ждением, сначала мы выявляем его макроструктуру. Это может указать те сомнения, с которыми пропонент, по крайней мере неявно, может столкнуться. Именно на этом этапе мы выступаем в роли собственного оппонента. Рассматривая различные основные посылки рассуждения, мы можем выявить те из них, приемлемость которых вызвала бы у нас сомнение, будь мы оппонентами. Рассматривая субрассуждения целого рассуждения, мы определяем, в каких из них есть посылки, чья реле­вантность соответствующим заключениям требует разъяснений. Опять-таки, рассматривая эти субрассуждения, мы можем выявить те слу­чаи, которые требуют усиления дополнительными посылками. Короче говоря, мы можем представить, какие именно диалектические вопро­сы следует поставить относительно каких именно аспектов данного рассуждения. Мы можем заключить отсюда, что хотя мы не можем (как в формальной логике) непосредственно из макроструктуры уви­деть, правильно рассуждение или же нет, тем не менее макроструктура рассуждения и его критика тесно связаны.

Какие следствия вытекают из неформальной логики для понимания логики в целом?

1.    Неформальная логика рассматривает рассуждение как диалоги­ческое, а не как монологическое.

При таком подходе моделью является взаимодействие двух и бо­лее людей. Это контрастирует с традиционной формальной логикой, которая определяет рассуждение как тип дискурса, в котором одно или более утверждений — посылок — выдвигается с целью поддержать другое утверждение — заключение. Это монологический взгляд на рас­суждение, поскольку один человек отвечает за такой тип дискурса. Диалогический взгляд противопоставляет процесс продукту. Моноло­гические рассужденческие дискурсы есть продукты диалогического про­цесса рассуждения. Такой взгляд на рассуждение неявно предполагается в тулминовской работе «Uses of Argument». В ней Тулмин призывает к замене геометрической парадигмы юридической парадигмой: «Логику можно было бы назвать обобщенной юриспруденцией».

2.    Диалектическая модель рассуждения предполагает антифунда­менталистскую трактовку знания.

В рамках традиционной формальной логики на первом месте сто­ит дедукция. Надежность рассуждения определяется истинными по­сылками и правильным выводом. Это — идеал. Идеал этот вполне согласуется с картезианской эпистемологией, отождествляющей по­знаваемое с ясным, четким, определенным, а познание рассматривает как осуществляемое индивидуальным, одиноким субъектом. Крите­рий надежности применим к рассуждениям, рассматриваемым как монологи, выражающие выводы рассуждающего субъекта от посылок к заключению. Вывод — это индивидуальная деятельность. Соответ­ственно, логика оценивает шаги но осуществлению вывода индиви­дуального познающею субъекта Эти шаги оцениваются как хорошие только в том случае, если они дедуктивно общезначимы. Но откуда он получает свои посылки? Он должен их либо открыть сам, либо получить от других. Базовые посылки познания должны быть самоочевидными. Таким образом, знание состоит из этих самоочевидных истин и того, что дедуктивно может быть выведено из них. Эпистемология имеет тогда две задачи: сделать нас способными различать эти самоочевидные истины и принципы правильного вывода. Знание строится на основе самоочевидности, а его основная процедура — правильный вывод.

Диалектический взгляд на рассуждение предлагает радикально иную картину познания Здесь знание растет, развивается через борь­бу, диалектическое взаимодействие членов сообщества — в конечном счете, всех рациональных исследователей. Знание, в первую очередь, свойство сообщества, а не индивида. Цель — не построить ясное знание на надежном фундаменте самоочевидности, а улучшить и расширить знание с помощью сомнений и вопросов. Утверждения могут быть при­няты, если для них существует презумпция в данное время и в данном сообществе, но эти презумпции сами являются объектами сомнения, что в конечном счете приводит либо к отвержению презумпций, либо они развиваются дальше В результате оказывается, что неформальная логика лежит в основе прагматической теории познания, или мож­но согласиться с трактовкой неформальной логики как своеобразной «прикладной эпистемологии» (см. [ Battersby 1989. Freeman 1998]).