Военно-политические группировки НРА после «событий 20 марта»

Чан Кай-ши стремился установить свою диктатуру. Однако у центристской группировки, к которой он принадлежал, не хватало военных сил. В гоминьдане центристам противостояли левые, выступавшие за развитие национальной революции в сотрудничестве с Коммунистической партией Китая. Левые гоминьдановцы пользовались большой популярностью среди широких масс трудового народа.

Центристы, чтобы упрочить свое положение в гоминьдане, вырвать из-под влияния левых мелкую буржуазию, крестьян и даже рабочих, нападали на них. В то же время они стремились отмежеваться от правых, с этой целью они арестовали У Те-чэна, выслали из Гуанчжоу Ху Хань-миня и даже Сунь Фо. Характерно одно из официальных выступлений Чан Кай-ши. Он говорил: «Необходимо расправиться с правыми. Я решил распустить "Общество изучения суньятсенизма", но одновременно будет распущен и "Союз молодых военных"{17}. Нужно уволить начальника полиции генерала У Те-чэна, пусть едет в Шанхай. Нужно работать с коммунистами, но раз мы расправляемся с правыми, нужно проявлять строгость и к коммунистам. Коммунисты должны иметь свою партию, но работать вместе с гоминьданом. Революция может победить только при наличии двух партий — гоминьдана и коммунистов».

Таким образом, центристы придерживались типичной для них позиции — между двух стульев.

Противоречия в гоминьдане распространились и на армию, что тормозило строительство единой военной системы. [152]

Теперь в Гуандуне сложились три военные группировки, каждая из них была связана с той или иной группой в гоминьдане, не имевшей, однако, определенной политической программы. Каждая из этих групп была настолько разношерстна и имела столько противоречий, что любая новая ситуация могла привести к неожиданным комбинациям.

Не желавшие мириться с диктатурой Чан Кай-ши опирались на так называемую левую группу армии (2, 3 и 6-й корпуса, около 30 тыс.). Лидером этой группы считался Тань Янь-кай.

Солдаты этих корпусов в большинстве случаев происходили из других провинций, поэтому у них отсутствовали тесные контакты с местным населением. Командиры группировались на основе связей по Баодинскому училищу. Лидеры их были связаны с левым крылом гоминьдана.

Влияние Чан Кай-ши распространялось на войска, включавшие 1-й корпус в составе 1, 2, 3, 14 и 20-й пехотных дивизий, и школу Вампу, всего около 20 тыс. человек. Чан Кай-ши стремился перетянуть на свою сторону Чжу Пэй-дэ (командира 3-го корпуса), Чэн Цяня (командира 6-го корпуса) и Чэнь Мин-шу (командира 10-й дивизии). «Общество изучения суньятсенизма» приобрело большое влияние в частях Чан Кай-ши. Школа Вампу, бывшая ранее опорой левого крыла гоминьдана, теперь превратилась в военную базу центристов и продолжала эволюционировать вправо. Вынужденный уход коммунистов из частей Чан Кай-ши отрицательно сказался на работе их политаппарата. Заменившие их на руководящих постах члены «Общества изучения суньятсенизма» не могли и не хотели работать в том же направлении.

По данным политотдела, 60—70% состава школы Вампу были сторонниками левого гоминьдана. Резкие политические колебания в частях Вампу повлекли за собой сильное снижение боеспособности этих частей. Они уже мало чем отличались от других корпусов. Среди командного состава стали проявляться признаки разложения. Солдатская масса была сбита с толку неожиданной заменой комиссаров и снятием с постов командиров-коммунистов. Население стало настороженно относиться к частям Вампу.

4-й корпус (гуанчжоуский), состоявший из четырех дивизий (16 тыс. человек), числился правогоминьдановским. Лидером его считался генерал Ли Цзи-шэнь. Этот корпус был тесно связан с Гуандуном и раньше, до мятежа военного министра генерала Сюй Чун-чжи, находился в его подчинении.

Командный состав этого корпуса не хотел мириться с привилегированным положением в армии 1-го корпуса Чан Кайши и его диктаторскими замашками и добивался равного с ним положения. В то же время командиры корпуса враждебно относились к рабочему и крестьянскому движению. [153]

Одно время лидером гуандунских войск был Ху Хань-минь, который вначале побаивался командира дивизии Чэнь Мин-шу, затем сблизился с ним. Оба они входили в школьное землячество офицеров, окончивших военное училище в Баодине, которые позднее объединились под знаменем гоминьдана в «Общество взаимной помощи». Надо заметить, что в военное училище в Баодине могли попасть грамотные молодые люди из буржуазных семейств или из помещичьей среды.

4-й корпус был связан с 7-м по Баодинской школе. К ним примыкал вновь сформированный 8-й корпус, образованный из войск хунаньского генерала Тан Шэн-чжи, перешедшего на сторону Гуанчжоуского правительства. Впоследствии из войск, вновь оказавшихся на стороне правительства, были дополнительно сформированы 9-й и 10-й корпуса, которые тоже вошли в третью военную группировку НРА, что придало ей значительную силу. Однако у этой группировки фактически не было политического вождя. Командир корпуса Ли Цзи-шэнь был слишком бесцветной фигурой и для роли вождя не годился. Ху Хань-минь после переворота Чан Кай-ши вынужден был удалиться в Шанхай.

5-й корпус, которым командовал генерал Ли Фу-линь, не примыкал ни к одной из группировок и занимал нейтральную позицию. Ли Фу-линь, единственный из командиров корпусов Национально-революционной армии, не занимал высоких постов в гоминьдановском партийном аппарате, хотя считал себя гоминьдановцем с 1912 г. Его прошлое было довольно колоритно. Говорили, что он некогда был атаманом гуандунских пиратов и 5-й корпус сформирован в основном из его подручных. Вступив в армию Сунь Ят-сена, он обязался держать всю массу морских разбойников, которые хозяйничали на морском побережье в устье рек Гуандуна, в ежовых рукавицах. Пираты с ним считались и, ходили слухи, платили ему дань. Ли Фу-линь примыкал к правым в гуандунской группировке и был связан с местными помещиками и купцами.

О Северном походе

К началу 1926 г. положение Гуанчжоуского правительства упрочилось и границам провинции Гуандун перестала угрожать опасность. Несмотря на внутренние трения в Национально-революционной армии, обусловленные «событиями 20 марта» и укреплением личной диктатуры Чан Кай-ши{18}, авторитет Гуанчжоуского правительства вырос не только внутри Китая, но и вне его. [154]

Из провинций Фуцзянь и Цзянси Гуандуну не могли угрожать крупные силы. В Хунани в начале марта один из генералов, теснимый с севера, Тан Шэн-чжи, открыто перешел на сторону Гуанчжоуского правительства. Его войска были преобразованы в 8-й корпус НРА. Дубань Хунани упэйфуистский ставленник Чжао Хэнь-ти бежал из провинции. В Сычуани генералы Ян Цзю-мин и Ян Сэнь изъявили готовность выступить против У Пэй-фу.

Китайская буржуазия, ранее напуганная рассказами о большевизме, бывшая в оппозиции к Гуанчжоу, теперь начала устанавливать с ним связи. Шанхайское купечество направило в Гуанчжоу делегацию.

Ближайшими противниками Национально-революционной армии были войска У Пэй-фу и Сунь Чуань-фана. В начале Северного похода значительная часть сил У Пэй-фу была отвлечена на севере борьбой против Национальной армии. Под его контролем оставались провинции Хубэй, Хунань и частично Хэнань, т. е. территория площадью 400 тыс. кв. км с населением 55 млн.

Его армия включала около семи пехотных дивизий и три отдельные бригады, всего примерно 100 тыс. человек. У дубаня провинции Хунань Чжао Хэн-ти было около четырех пехотных дивизий и до трех отдельных бригад, почти 30 тыс. человек.

Группировка Сунь Чуань-фана контролировала пять провинций: Цзянсу, Чжэцзян, Цзянси, Фуцзянь и Аньхуй (637 тыс. кв. км с населением около 100 млн.). Войска этой группировки насчитывали около 15 пехотных дивизий и 24 отдельные бригады общей численностью 225 тыс. человек, но собственных войск Сунь Чуань-фана было не более 25—30 тыс. Взаимоотношения Сунь Чуань-фана с У Пэй-фу были натянутые, это давало возможность НРА бить каждого противника в отдельности.

Я не был участником начального этапа Северного похода, поэтому остановлюсь лишь в общих чертах на этой операции, чтобы выяснить, какие обстоятельства привели к группировке сил, сложившихся при выходе НРА на рубеж Янцзы. Для описания этой экспедиции основным источником послужили воспоминания участника Северного похода Тимофея Семеновича Бородина, бывшего моего сослуживца по 40-й Богучарской дивизии во время гражданской войны и по совместной работе во 2-й Национальной армии в Кайфыне.

Скажу несколько слов о тех моментах, которые в большей степени влияли на ход боевых действий, в первую очередь о политработе в Национально-революционной армии.

Политработу в НРА возглавляло Политуправление, а в корпусе и дивизии — политотделы. В 1-м корпусе коммунисты были изгнаны из политотдела. В других корпусах (2, 3, [155] 4 и 6-м) во главе политаппарата, как правило, стояли коммунисты или левые гоминьдановцы. В 4-м корпусе коммунистов-политработников было до 15—20%, а в отдельных полках — до 75%. В 6-м корпусе коммунистов было меньше. То же самое можно сказать и о вновь сформированных 7-м и 8-м корпусах, в которых политотделы создавались в ходе боев. Недостатки политработы заключались в отсутствии опытных работников, ограниченности денежных средств и формальном отношении со стороны командования. Обычно деньги поступали к командирам корпусов, а те использовали их по своему усмотрению. Вследствие этого политотделы находились в полной зависимости от командования. В 8-м корпусе начальником политотдела был какой-то авантюрист. В целом политработа велась среди солдат, офицеров и местного населения (крестьян, рабочих, купцов и интеллигенции).

Естественно, политическое воспитание солдат вследствие слабой укомплектованности кадрами и недостаточной их опытности было во время похода на более низком уровне, чем в мирное время. И все же некоторые лозунги практического характера пользовались большой популярностью и способствовали завязыванию контактов между местным населением и солдатами. Лозунги «Не грабь», «Справедливое соглашение», «Не принуждай силой к работе местное население» настойчиво внедрялись политработниками и содействовали росту симпатии к армии со стороны местного населения. Был распространен и такой лозунг: «Солдаты — авангард народа в борьбе с милитаристами и империалистами».

Большую помощь в агитации и пропаганде оказывал печатный материал: листовки, брошюры, плакаты и т. д.

Политработа с командным составом велась в индивидуальном порядке. Основным ее принципом было: «Хорошее обращение и забота о солдатах».

Политработники НРА помогали крестьянам в организации союзов, а также создавали благоприятные условия для деятельности коммунистической партии среди местного населения. Основными направлениями были: созыв крестьянских собраний, разъяснение целей Северного похода, содействие крестьянским организациям в создании союзов, активная поддержка войск продовольствием (рисом, просом), поставкой кули, разведкой и т. п.

Политическое просвещение среди интеллигенции тоже приносило свои плоды: они включались в национально-освободительное движение, распределяли популярную литературу, организовывали митинги, демонстрации, помогали местному населению при перевыборах избавиться от неугодных начальников уездов и т. п.

Солдат НРА учили хорошо обращаться с военнопленными, обеспечивать уход за ранеными. Однако в расположении противника [156] специальная литература и плакаты почти не распространялись.

Армии китайских милитаристов, как известно, принадлежали их командирам. Перед солдатами этих армий ставились две задачи: во-первых, устрашать население, чтобы оно аккуратно платило налоги; во-вторых, воевать. Для выполнения первой задачи боевая подготовка, по существу, была не нужна, так как для этого годился солдат, умевший хорошо маршировать и проделывать ружейные приемы.

Милитаристы получали деньги на содержание войск и тратили их по своему усмотрению. В подвластных им районах с их ведома заготовлялись обмундирование и обувь из местных ресурсов. Запасы продовольствия создавались ротами, батальонами или полками в зависимости от сосредоточения войск и размеров местных пунктов.

Централизация снабжения, проведенная в НРА, касалась главным образом денежного довольствия, вооружения и боеприпасов. Командиры корпусов и отдельных дивизий распределяли деньги по частям и расходовали как хотели. В. К. Блюхер рекомендовал нашим советникам не вмешиваться в эту деятельность, чтобы не портить с ними отношений.

С началом Северного похода централизованное снабжение стало нарушаться вследствие отрыва армии от ее базы (Гуандун) и обрастания армии новыми формированиями из перешедших на сторону НРА частей и соединений противника. Многие генералы восстановили свою самостоятельность. Они обеспечивали свои войска деньгами, собирая налоги с населения, а вооружение и боеприпасы пополняли за счет трофеев.

Будет полезным остановиться вкратце на характеристиках некоторых генералов НРА.

Преданный Чан Кай-ши генерал Хэ Ин-цинь, командир 1-го корпуса, окончил японское военное училище. Он продвигался по служебной лестнице вслед за своим хозяином. Хэ Ин-цинь был заместителем начальника школы Вампу с самого ее основания, служил у Чан Кай-ши сперва командиром полка, затем дивизии и, наконец, корпуса. Неплохой командир, он много над собой работал, был исполнительным, но малоинициативным. К словам советников прислушивался и стремился их предложения осуществлять на практике. Среди высшего генералитета он не пользовался большим авторитетом.

2-м корпусом НРА командовал заместитель Тань Янь-кая Лу Ди-пин, уроженец Хунани. Военное образование он получил в Баодинском училище. Преданный Тань Янь-каю командир, неплохой организатор, он ратовал за централизацию в корпусе и настойчиво ее проводил, продвигая в то же время на высшие должности своих людей.

Чжу Пэй-дэ, командир 3-го корпуса, член ЦИК гоминьдана, [157] происходил из бедной семьи, жившей в провинции Юньнань. Военное образование получил в провинциальной военной школе в Китае и в военном училище в Японии. Военную службу он начал в Юньнани, служил у генерала Тан Цзи-яо, вместе с ним выступил в революции 1911 г. против маньчжурской императорской династии, а затем против Юань Ши-кая. Перейдя на сторону Сунь Ят-сена, он участвовал в подавлении контрреволюционных выступлений. Чжу Пэй-дэ отличался решительностью, энергией, любил дисциплину и следил за ней, как фельдфебель. Он пользовался авторитетом как командир, знавший военное дело, без него не обходилась ни одна военная операция. К советникам и их предложениям был внимателен, стоял за реорганизацию армии, по крайней мере на словах.

Генерал Ли Цзи-шэнь — командир 4-го корпуса, гуансиец, лет сорока, имел военное образование, был работоспособен, стремился конкретно разобраться в интересующих его вопросах. Решения принимал после долгого раздумья. Ревниво относился к своей власти и препятствовал всякому, кто опережал его. Он был начальником Главного штаба и членом ЦИК гоминьдана. Политическую работу как в армии, так и среди населения поддерживал и одобрял. Противился диктаторским замашкам Чан Кай-ши.

Чэн Цянь (хунанец) — командир 6-го корпуса, член ЦИК гоминьдана, считался личным другом Сунь Ят-сена, при нем был членом Военного совета и военным министром. Военное образование получил в военной школе в Пекине, а затем в Японии. В партии гоминьдан состоял уже десять лет. Принимал участие в походах против контрреволюционеров и милитаристов. Постоянно совершенствовал свое военное и политическое образование, отличался простотой в обращении с солдатами, пользовался уважением и авторитетом среди них. Однако его приказы носили характер просьб. Он был хорошим исполнителем, но боялся принимать самостоятельные решения.

Генерал Тан Шэн-чжи — хунанец, перед началом Северного похода перешел от У Пэй-фу на сторону Гуанчжоуского правительства. Военное образование получил в Баодинском военном училище и примыкал к так называемой баодинской группировке внутри НРА. Крупный помещик и капиталист, когда-то был монахом в буддийском монастыре. Он продолжал оставаться ярым приверженцем буддизма, возил с собой изображение Будды и соблюдал соответствующий ритуал, возжигая свечи. Среди его подчиненных было много буддистов. С первых своих шагов в НРА объявил себя левым гоминьдановцем, искал сближения с коммунистами, требовал демократических реформ. В политработе в своих войсках настойчиво утверждал связь между буддизмом и суньятсенизмом [158] и заявлял, что Сунь Ят-сен на практике якобы стремился проводить учение Будды.

Начальником Политуправления НРА был левый гоминьдановец Чэнь Гун-бо, кандидат в члены Политбюро ЦИК гоминьдана. Будучи когда-то коммунистом, он вышел из партии из-за своих анархистских замашек и недисциплинированности. Одновременно был заведующим Отделом труда ЦИК гоминьдана и ректором Университета им. Сунь Ят-сена. Политработе в армии уделял очень мало внимания.

Реорганизация и централизация НРА не сделали ее монолитной, потому что чересчур сильно проявляли себя центробежные силы. Из приведенных характеристик высших руководящих генералов и членов правительства видно, что они гораздо больше заботились о своих личных интересах и интересах группировок, в которые входили их корпуса.

В мае 1926 г. Национальное правительство начало непосредственную подготовку к походу с целью свержения власти северных милитаристов. Были обещаны по завершении Северного похода широкие реформы для крестьян и рабочих. Генералам тоже посулили хлебные районы во вновь завоеванных провинциях. Все смотрели на Северный поход как на возможность разрядки напряженного экономического положения в Гуандуне.

Ни Национальное правительство, ни Чан Кай-ши не собирались всерьез проводить обещанные реформы, хотя население принимало их за чистую монету. По мере продвижения армии на север волна национально-освободительного движения поднималась все выше, росли рабочие и крестьянские организации, вспыхивали антиимпериалистические демонстрации. Революционные выступления порой опережали фронт наступления Национально-революционной армии.

Генералы Юга (высший командный состав НРА) относились далеко не дружественно к этим выступлениям народа, но они ничего не могли поделать. Чтобы остановить его, нужно было отказаться от тех лозунгов, с которыми они двинулись в поход.

Чан Кай-ши, Тан Шэн-чжи и другие генералы не скупились на революционные фразы на освобожденных территориях и подписывали приказы о различных революционных мероприятиях. Это создавало благоприятные условия для деятельности Коммунистической партии Китая и левого гоминьдана. Революционизирование народа особенно высоких темпов достигло в Хунани. В конце 1926 г. в Хунани насчитывалось 2 млн. членов крестьянских союзов, в два раза больше, чем в Гуандуне. В городах количество членов профсоюзов возросло до 170 тыс. промышленных рабочих. [159]

Наступление на Учан

Ближайшая стратегическая задача НРА заключалась в разгроме войск милитариста У Пэй-фу, выходе на рубеж р. Янцзы и овладении троеградьем — Ханькоу, Ханьян и Учан (схема 6).

В отношении вооруженных сил другого милитариста чжилийской группировки, Сунь Чуань-фана, расположенных в районах Цзюцзян, Наньчан, Нанкин и Ханчжоу, было решено занять выжидательную позицию, дабы не провоцировать его на совместное выступление с У Пэй-фу.

Национальное правительство даже отклонило предложение некоторых генералов провинций Фуцзянь и Цзянси о присоединении к НРА, чтобы не испортить отношений с Сунь Чуань-фаном.

Официальной датой начала Северного похода считается 9 июля 1926 г. НРА выступила двумя группами: восточная — под непосредственным командованием Чан Кай-ши, в составе 1, 2 и 3-го корпусов, и западная — под общим командованием генерала Тан Шэн-чжи, в составе 4, 6, 7 и 8-го корпусов.

Западная группа НРА на данном этапе выполняла основную роль и была нацелена на Учан против главных сил У Пэй-фу.

Согласно расчетам командования, наступление планировалось так, чтобы к 6 августа войска западной группы достигли исходного рубежа против главных сил У Пэй-фу по р. Мицзян. Однако войска Тан Шэн-чжи уже 12 июля овладели г. Чанша, столицей Хунани, и поэтому представилась возможность рубеж западной группы передвинуть на р. Мишуй в 60 км к северу от Чанша. Порядок боевых действий НРА намечался следующий. Среди частей западной группировки головным следовал 4-й корпус, которым фактически командовал молодой, энергичный генерал Чжан Фа-куй; западнее должен был наступать 8-й корпус; после соединения 4-го и 8-го корпусов начинал наступление 7-й гуансийский корпус Ли Цзун-жэня; 6-й корпус Чэн Цяня двигался несколько восточнее.

Восточную группировку возглавлял Чан Кай-ши, при нем советником состоял В. К. Блюхер. 2-й и 3-й корпуса направлялись на Лилин для защиты западной группировки от возможных ударов с востока со стороны Сунь Чуань-фана, а 1-й корпус оставался в Чанша в качестве резерва главнокомандующего.

9-й и 10-й корпуса, сформированные из войск провинции Гуйчжоу, в районе г. Чандэ (к западу от Дунтинху) обеспечивали левый фланг западной группировки НРА, по мере ее продвижения перед ними стояла задача начать наступление [160] через Аньфу, Фэнчжоу, Гуньань до р. Янцзы. Созданный из цзянсийских войск, перешедших на сторону НРА, 14-й корпус, размещенный в г. Наньсюй (к северо-востоку от Шаочжоу — конечного пункта Гуанчжоуской железной дороги), должен был охранять границы провинции Гуандун с северо-востока.

Несколько слов о Хунани. Эта провинция расположена далеко от моря, почти вся покрыта горными цепями. Северная, низменная часть ее, непосредственно примыкающая к провинции Хубэй, представляла собой котловину, в центре которой — одно из крупнейших озер в Китае — Дунтинху. Общая площадь Хунани — более 215 тыс. кв. км. Население составляло 28 млн. человек. Провинция бедна путями сообщения. Дорога от Шаочжоу к Чанша, стиснутая между горных цепей, являлась, по существу, тропой, по которой могли идти в ряд один-два человека. Поэтому войска на походе вытягивались в бесконечно длинную цепочку, а грузы переносились кули. Одно полевое орудие в разобранном виде со снарядами требовало до 90 кули. Жители южной горной части Хунани издавна промышляли переноской грузов. [161]

Наступление Национально-революционной армии проходило в самое жаркое время года, когда температура воздуха достигала 120° по Фаренгейту. Кроме того, здесь свирепствовала холера, которая унесла много человеческих жизней, в том числе и в войсках. Болезнь охватила до 50% личного состава 6, 2 и 3-го корпусов. Один советник, Лодзинский, тоже заболел холерой и выжил только благодаря своему богатырскому здоровью, а его переводчик Яновский умер.

Остановимся на общей характеристике военных операций Северного похода. Авангардные части 4-го корпуса, во главе которых наступал отдельный полк коммуниста Е Тина, при поддержке десяти отрядов восставших крестьян нанесли поражение передовым частям У Пэй-фу: 1—2 июля — в районе Лутина, где были захвачены первые пленные, 2—3 июля был взят населенный пункт Юсянь. 8 июля передовые части 4-го корпуса разбили крупные соединения войск У Пэй-фу, оборонявшие г. Лилйн, захватили трофеи и несколько сот пленных. Дальнейшее наступление западной группы войск продолжалось тоже успешно, и к 15 августа, как было намечено по плану, войска группы вышли на рубеж р. Мишуй. Здесь противник сосредоточил значительные силы и оказал упорное сопротивление, особенно при обороне Пинцзяна. 19 августа после кровопролитного боя части 4-го корпуса форсировали Мишуй, окружили противника и принудили к сдаче в плен. Здесь было взято около 6 тыс. пленных и много трофейного оружия. Особенно отличился полк Е Тина.

7-й и 8-й корпуса тоже успешно продвигались вдоль железной дороги и 21 августа овладели важным узлом коммуникаций в Хунани — г. Юэяном (Иочжоу). После поражения противника в районе Пинцзяна и выхода западной группы, на линию Тунчэн — Юэян обстановка коренным образом изменилась в пользу НРА и восточная ее группа получила возможность наступать против Сунь Чуань-фана в направлении Наньчан — Цзюцзян.

Западная группа продолжала наступление на Учан и к вечеру 27 августа вышла на сильно укрепленный рубеж, где противник использовал мелкие реки и. озера. 28 августа 4-й корпус должен был двигаться вдоль железной дороги на Сяньнин; 6-й корпус — правее; 7-й корпус — между железной дорогой и озером Футоуху; 8-й корпус двумя дивизиями — между озером Футоуху и рукавом р. Янцзы, одна находилась в резерве 4-го корпуса. Остановлюсь несколько подробнее на этом бое, поскольку он ярко характеризует китайских генералов. Когда 4-й корпус перешел в наступление, он неожиданно был контратакован с запада, т. е. с участка 7-го корпуса, Это означало, что 4-й корпус вел бой в одиночестве, без соседей. Правда, противник все же был разбит и понес большие потери: около 2 тыс. убитых и потонувших и около 5 тыс. пленных. [162] Оказалось, что 7-й и 8-й корпуса оставались на прежних позициях.

Подобная история повторилась и в следующем сражении в междуозерном дефиле Лянцзиху — Хуантанху (в 40 — 50 км к югу от Учана). У Пэй-фу здесь сосредоточил крупные силы: одну пехотную дивизию и две смешанные бригады. Как и в предыдущих боях, наступление должно было вестись 30 августа общими усилиями 4-го и 7-го корпусов. Ценой больших потерь и напряженного боя 4-й корпус опять-таки в единственном числе прорвался через озерное дефиле и разбил последний резерв У Пэй-фу. 7-й корпус только через сутки подошел к месту боя.

Еще раз такое же явление наблюдалось при подходе к Учану. 4-й корпус приблизился к нему 31 августа, а 7-й и 8-й корпуса — лишь к исходу 1 сентября, поэтому план штурма Учана был сорван. Только 2 сентября 4-й и 7-й корпуса и 2-я дивизия 1-го корпуса начали штурм Учана. Но вследствие плохой подготовки войск к штурму и отсутствия централизованного руководства не было заготовлено достаточного количества лестниц, и штурм не удался. В тот же день под Учан прибыли Чан Кай-ши, В. К. Блюхер и Тан Шэн-чжи. 3 сентября состоялось совещание высшего командования. Блюхер подробно разобрал причины неудачного штурма Учана и, в частности, отметил отсутствие взаимодействия между штурмующими войсками.

Штурм Учана решили повторить. Под общей командой генерала Тан Шэн-чжи 2-я дивизия 1-го корпуса должна была атаковать город с северо-востока, упираясь правым флангом в Янцзы, 4-й корпус — с юга, а 7-й корпус (2-я и 3-я дивизии) — с запада, упираясь левым флангом в р. Янцзы. Артиллерия не была подготовлена к штурму, так как из 12 русских горных орудий были исправными только 3. Но и эти орудия не могли быть использованы, так как советника по артиллерии Т. С. Бородина отослали в Юэян. Его вернули лишь за три часа до начала штурма, и не хватило времени, чтобы ввести артиллерию в бой.

Для войск, лишенных артиллерии, Учан был сильным оборонительным сооружением. Стены города, основанного в III в., представляли собой высокий вал, облицованный камнем с наружной стороны. Стены достигали. 10—15 м высоты и, как у обычного китайского города, имели прямоугольное начертание и выходили воротами на север, восток, запад и юг. Наиболее сильно были укреплены западные ворота с высокой наблюдательной башней («Башня желтого сокола»), с которой открывался широкий простор. Стены были окружены глубоким рвом, но вода там почти высохла. Только с севера и юга два довольно глубоких канала, сообщавшихся с двумя соседними озерами, защищали подступы к стенам города. [163]

Гарнизон Учана, состоявший из дивизии Коу Ин-цзе и других частей, насчитывал в общей сложности более 10 тыс. человек. Коу Ин-цзе был мне знаком по сражению под Чжумадянем в феврале текущего года. Это был наиболее преданный У Пэй-фу генерал, умевший держать в повиновении свои части. У Пэй-фу и Коу Ин-цзе жестоко подавляли любые попытки войти в контакт с Национально-революционной армией, за нарушение дисциплины расстреливали всех, вплоть до высших начальников.

Повторный штурм Учана начался в 3 часа утра 5 сентября. Несмотря на ряд частных успехов (прорыв за стену города 6-го полка 2-й дивизии) и усилия советских военных советников, непосредственно участвовавших в штурме, Учан взять не удалось. 7-й корпус остался верен себе, ограничился наблюдением и перестрелкой. В результате 2-я дивизия 1-го корпуса потеряла 300 человек, 4-й корпус — 500 и 7-й корпус — около 100 человек. Это распределение потерь среди участников штурма показывало долю участия частей в штурме Учана.

Интересна одна деталь, характерная для командиров корпуса НРА. 3 сентября части 8-го корпуса обнаружили 12 полевых (75 мм) орудий Арисака с полным комплектом боеприпасов на складах 18-й и 25-й хубэйских дивизий в Хэньяне. Генерал Тан Шэн-чжи на совещании 3 сентября и позже об этой находке не доложил штабу. Если бы они были доставлены к началу штурма 5 сентября, то могли бы кардинально повлиять на ход боя. Но, по-видимому, это не входило в расчеты командира 8-го корпуса Тан Шэн-чжи.

6 сентября вечером на совещании командиров корпусов у главнокомандующего было утверждено предложение Тан Шэн-чжи не штурмовать Учан, а окружить войсками 4-го корпуса. 8-й корпус взял на себя миссию овладеть Ханькоу и Ханьяном. Впоследствии выяснилось, что еще утром 6 сентября, следовательно, до начала совещания, одна из дивизий 8-го корпуса уже заняла Ханьян, но Главный штаб ничего не знал об этом. И только 7-го вечером командир 8-го корпуса Тан Шэн-чжи прислал донесение о форсировании Янцзы и захвате Ханьяна и Ханькоу якобы после упорного боя. Вероятнее всего, Тан Шэн-чжи еще до штурма Учана договорился с упэйфуистским генералом Лу Цзо-луном о его переходе на сторону НРА. Его войска были преобразованы в 15-й корпус НРА.

При проведении Учанской операции обострилась склока между генералами старого гуанчжоуского 4-го корпуса и недавно примкнувших к НРА 7-го и 8-го корпусов. Эта группа во главе с Тан Шэн-чжи, для того чтобы не обессилеть к моменту дележа добычи, стремилась всю тяжесть боев переложить на 4-й и 1-й корпуса, уклоняясь даже от выполнения [164] боевых приказов, отданных самим же Тан Шэн-чжи. Чтобы расколоть эту беспринципную группировку, Блюхер добился переориентировки 7-го корпуса на надьчанское направление. 4-й корпус блокировал Учан обсервационным порядком, т. е. никто не мог войти и выйти из города.

Активные действия против гарнизона города осуществляла авиация (два самолета), сбрасывая бомбы на позиции противника, а также артиллерия. За время 35-й дневной осады на город было сброшено около 200 пудов бомб и выпущено до 4 тыс. снарядов калибра 75—76 мм. Бомбометание осуществляли наши летчики В. Е. Сергеев и А. М. Кравцов, а огнем артиллерии руководил опытный артиллерист Т. С. Бородин. Однако из-за организационных неурядиц невозможно было использовать ее в полную меру. В армии имелось до 70 орудий (75 мм) системы Круппа и Арисака старых образцов с небольшим количеством боеприпасов (10—15 выстрелов на орудие).

Недавно прибывшие советские орудия имели прицельные приспособления, позволявшие вести огонь с закрытых позиций, что давало бы большие преимущества над артиллерией противника, стрелявшей только с открытых позиций. Но китайские артиллеристы не знали этого способа ведения огня. Орудия переносили кули в разобранном виде. Поэтому их сборка и выдвижение на огневые позиции занимали очень много времени. К тому же они были распределены между различными соединениями армии, и надзор за их использованием со стороны советника артиллерии и его помощь крайне осложнялись.