Наньчанская операция восточной группы НРА

В конце августа 1926 г., когда основные силы западной группировки НРА вели бои на ближайших подступах к Учану, поступили сведения о концентрации войск Сунь Чуань-фана на западной границе провинции Цзянси. Появилась угроза деблокады Учана. Надо было сорвать выступление Сунь Чуань-фана в помощь У Пэй-фу, не дать ему времени для сосредоточения своих сил.

С этой целью главное командование НРА в начале сентября отдало приказ войскам восточной группировки перейти в наступление на наньчанском направлении против наньчан-цзюцзянской группировки Сунь Чуань-фана. Исходное положение войск восточной группы и направления их движения были следующие.

2-й корпус, занимавший исходные позиции в Лилине, должен был наступать в направлении Пинсян, Юаньчжоу, Синьюй, Линьцзян, форсировать в этом районе р. Ганьцзян и выйти [165] к Наньчану с юго-востока; 3-й корпус из района Лилина — в направлении на Пинсян с выходом на подступы к Наньчану с юго-запада; 1-я дивизия 1-го корпуса из района г. Люяна — на Фынсинь для наступления на Наньчан с запада; 6-й корпус из района Тунчэна — через Инин, Цзиньань для атаки на Наньчан с северо-запада. 7-й корпус 8 сентября двинулся из района Учана вдоль р. Янцзы на Цзюцзян, имея цель прервать железнодорожное и водное сообщение Цзюцзяна с Наньчаном, овладеть Цзюцзяном, а затем выйти к Хукоу.

В первые дни наступления войск восточного фронта были достигнуты частичные успехи в сражениях с противником в пограничной полосе провинции Цзянси. 6-й корпус в районе Инина разбил одну дивизию противника и захватил 3 тыс. пленных, 2-й и 3-й корпуса разгромили две группы противника (около 12 тыс. человек) в районах Пинсяна и Ваньцзяна и стремительно двигались к Наньчану.

20 сентября 6-й корпус генерала Чэн Цяня (советник Н. И. Кончиц) ворвался в Наньчан и занял этот город. Здесь были освобождены из тюрьмы два наших летчика — Ремизюк (Вери) и Кобяков, сделавшие вынужденную посадку в районе, занятом противником.

Однако 3-й корпус генерала Чжу Пэй-дэ своевременно не поддержал своего соседа. Противник подтянул резервы и 23 сентября, перейдя в контрнаступление, выбил 6-й корпус из Наньчана, вынудив его отойти на запад. При этом особенно пострадала 19-я пехотная дивизия.

3-й корпус только после повторного приказа начал наступление на Наньчан, которое из-за его отрыва от других сил не имело успеха. Этот корпус отступил с тяжелыми потерями. 2-й корпус, выйдя из района Линьцзяна, не проявил активности, а ограничился ролью безучастного наблюдателя сражения 6-го и 3-го корпусов над Наньчаном. 7-й корпус Цзюцзяна не достиг.

Несогласованность действий 6-го и 3-го корпусов, пассивность остальных соединений восточной группировки НРА дали возможность Сунь Чуань-фану собрать силы для контрнаступления, отбросить войска восточного направления к границам Хунани и создать угрозу Чанша — главному городу провинции Хунань. Только после падения 10 октября Учана стало возможным усилить восточное направление 4-м «железным» корпусом и 2-й дивизией 1-го корпуса. 28 октября эти войска были объединены с 7-м корпусом в северо-западную оперативную группу под общим командованием командира 7-го корпуса. Штаб корпуса обосновался в Инине. Главные силы Сунь Чуань-фана, насчитывавшие 30—40 тыс. человек, заняли оборону в сильно укрепленном районе Наньчан — Цзюцзян, а также в населенных пунктах Туцзяпу, Юнсю, Дэань, Махуйлин, Шахэ. [166]

1 ноября войска восточного направления НРА начали общее наступление на наньчан-цзюцзянском фронте и втянулись в упорные бои. Противник оказывал сопротивление. Все же 4 ноября 7-й корпус занял Цзюцзян. 2-му и 3-му корпусам удалось овладеть Наньчаном только 8 ноября. Таким образом, в результате наладившегося взаимодействия войск восточной группы главные силы Сунь Чуан-фана были разбиты и окружены. 30—40 тыс. солдат войск противника были взяты в плен. Остатки его армии бежали по берегу Янцзы к Аньцину.

Успех этой операции способствовал продвижению самой восточной колонны войск НРА, наступавшей на Фуцзянь. Эта группировка, включавшая 5-ю отдельную дивизию, 1-й и 14-й корпуса, под командованием генерала Хэ Ин-циня (советником у которого был А. И. Черепанов) в первой половине ноября овладела городами Цзяньнин и Цзяньян.

В это же время на крайнем западном участке фронта НРА 8-й корпус и 15-я отдельная дивизия наступали вдоль Пекин-Ханькоуской железной дороги, вторглись в пределы провинции Хэнань и заняли горный проход Ушзнгуань. Здесь они вошли в контакт с войсками Фан Ши-миня, бывшего командира 6-й дивизии 2-й Национальной армии. Он был знаком мне по совместному участию в бою под Чжумадянем в феврале 1926 г.

В результате успешных операций под Учаном и Наньчаном войска НРА заняли наиболее крупные торгово-промышленные города по среднему течению Янцзы. Власть Национального правительства распространилась на обширную территорию провинций Гуандун, Гуанси, Гуйчжоу, Хунань, Хубэй, Цзянси (общая площадь — 1,2 млн. кв. км) с населением свыше 150 млн. человек.

Вооруженные силы Национально-революционной армии значительно выросли за счет перешедших на ее сторону войск милитаристов и достигли 250 тыс. человек, составивших 19 — 20 корпусов.

В ожидании отъезда

1 ноября 1926 г. я получил наконец денежный расчет, расплатился с долгами и купил себе походное снаряжение. Наша поездка на фронт зависела от времени отъезда правительства на Север. А поскольку отъезд откладывался со дня на день, то М. Г. Ефремов решил представить военных советников М. Г. Снегова, М. Ф. Куманина и меня начальнику Главного штаба НРА генералу Ли Цзи-шэню. Он был примечательной фигурой среди генералитета НРА, и ему следует уделить больше внимания. [167]

Ли Цзи-шэнь являлся одновременно командующим войсками провинции Гуандун и 4-м корпусом. Командование корпусом было номинальным, так как корпус находился на фронте и фактически им руководил его заместитель, командир 12-й дивизии генерал Чжан Фа-куй. За выдающиеся боевые заслуги корпусу было присвоено наименование «железного». Но Ли Цзи-шэнь стремился не выпускать из своих рук военную силу. Чжан Фа-куй подписывал боевые приказы по корпусу, скрепляя их личной печатью Ли Цзи-шэня.

Ли Цзи-шэнь своим внешним видом не производил никакого впечатления. Он был небольшого роста и поэтому носил сапоги на высоких каблуках, чтобы хоть на 2—3 см казаться выше. Военное образование он получил в Баодине, считался опытным, знающим военное дело генералом. Политическую работу среди войск и населения он одобрял, но до известной степени. Мы думали, что Ли Цзин-шэнь, занимавший должность начальника Генерального штаба, заинтересуется вопросами, связанными с подготовкой района, занятого НРА, к обороне, перспективами дальнейшего строительства НРА и ее обеспечения вооружением, кадрами высшего начсостава и т. д. Однако Ли Цзи-шэнь — то ли вследствие своей необщительности, то ли по другим причинам — нашей встрече не очень обрадовался, вопросов не задавал и всем своим видом выражал желание поскорее от нас отделаться. М. Г. Ефремов настойчиво просил его принять советских генштабистов и побеседовать с ними.

Впоследствии, после нашего отъезда из Гуанчжоу, Ли Цзи-шэнь показал свое истинное нутро. Как только правительство отбыло в Ухань, Ли Цзи-шэнь в качестве командующего войсками провинции Гуандун, а следовательно, и члена провинциального правительства резко повернул вправо: начал борьбу со стачками, обезоружил рабочих, не препятствовал миньтуаням подавлять крестьянские союзы. Позднее, в апреле 1927 г., он принял самое активное участие в контрреволюционном перевороте в Гуанчжоу.

Левые фразы Ли Цзи-шэня против Чан Кай-ши после «событий 20 марта» обнаруживали лишь его непомерное честолюбие, личную антипатию к Чан Кай-ши, стремление захватить власть, а вовсе не желание освободить Китай от власти милитаристов.

Победы Северного похода, общий революционный подъем в стране сказались на ходе пленума ЦИК гоминьдана, который открылся 15 октября в Гуанчжоу. Решения пленума были более радикальными, чем предыдущие постановления высших органов гоминьдана. В декларацию о ближайших задачах гоминьдана были включены пункты антиимпериалистического характера: против неравноправных договоров, за возврат иностранных концессий, за ликвидацию деятельности иностранных [168] банков и др. Были приняты постановления о снижении арендной платы на 25%, фабричном законодательстве, женском равноправии и др.

С большим подъемом в Гуанчжоу была отмечена десятая годовщина Великой Октябрьской революции в России, 7 ноября объявили праздничным днем. Повсюду прошли многочисленные митинги и собрания. Город буквально утопал во флагах СССР и гоминьдана. Эти празднества совпали с днем победы НРА под Наньчаном и с днем рождения Сунь Ят-сена (12 ноября).

В праздничные дни мы с Диной Яковлевной и семейством проф. В. М. Штейна знакомились с достопримечательностями Гуанчжоу, памятниками старины и искусством кустарей — изделиями из слоновой кости, перламутра, янтаря, лака, шалями с художественной вышивкой и т. д. В окрестностях Гуанчжоу памятники древней архитектуры и скульптуры, высеченные из камня барельефы, могильники и каменные всадники попадались нам очень часто. Культ предков в го время был в полном расцвете. Могильники богатых китайцев представляли собой целые сооружения, облицованные камнем или кирпичом. Каждый китайский крестьянин мечтал быть похороненным на своем поле. Это стремление «ближе к милому пределу почивать», по исчислениям некоторых экономистов, отнимало до одной десятой пригодной для обработки земли.

Лавочки-мастерские, в которых изготовлялись и продавались кустарные художественные изделия, располагались по цехам; улица или участок янтарных изделий, слоновой кости, шалей, атласных туфель, картин и т. д.

Мы с В. М. Штейном не могли отвести глаз от изделий из слоновой кости: шахмат, ажурного шара величиной с биллиардный, в котором вмещались один в другом 25 таких же, но соответственно меньшего диаметра шаров, свободно вращавшихся в любом направлении на оси. Понравился нам и целый слоновый бивень с изображением процессии людей в паланкинах.

В этой же лавочке мы наблюдали процесс изготовления фигурок из слоновой кости. В маленькой комнатушке, согнувшись над станком, сидел старый китаец и вытачивал из куска слоновой кости какую-то фигурку. Станок напоминал бормашину зубного врача. Ножная педаль приводила в движение нижнее колесо. Приводом к верхнему колесу меньшего диаметра служила крепкая пеньковая веревка. Миниатюрным буравчиком китаец наносил тончайшую художественную резьбу. Оказалось, требовалось около пяти лет неустанной работы, чтобы создать такой ажурный шар.

В Гуанчжоу жены военных советников тоже включались в работу советской колонии. Кто трудился в аппарате М. М. Бородина или в штабе М. Г. Ефремова, кто в — торгпредстве [169] в качестве бухгалтеров, машинисток, кто — по общественной линии. Некоторые занялись преподавательской деятельностью. Д. Я. Даровская имела квалификацию преподавательницы французского языка. Она стала преподавать русский язык в военной школе.

Учебники и наглядные пособия отсутствовали. Пришлось самим взяться за их изготовление. На картонных квадратах тушью вычертили буквы русского алфавита, и это дало возможность всему классу составлять слова и фразы. Ученики были очень прилежны и внимательны, занимались с увлечением и радовались своим успехам, как дети. После двухмесячных занятий ученики умели писать под диктовку несложные предложения.

Однако обстоятельства сложились так, что членам советской колонии в Гуанчжоу пришлось переезжать в Ханькоу и Наньчан, которые к этому времени были заняты войсками НРА. Ученики, естественно, были огорчены перерывом в уроках русского языка, особенно когда явно обозначился прогресс. Они очень тепло простились со своим преподавателем, и один из них от имени всех слушателей выразил благодарность. Даровская с группой жен советников выехала в Шанхай в конце декабря на зафрахтованном китайцами норвежском пароходе, груженном досками. Из команды парохода только капитан и старший помощник были норвежцами, остальные — китайцы. В дороге китайские власти принудили капитана принять на пароход около 2 тыс. суньчуаньфановских солдат. Топлива не хватило, и пароход дрейфовал в открытом море несколько суток, пока голодные солдаты не взбунтовались и не пустили на топливо часть груза — доски.

Капитан рекомендовал пассажирам не выходить на палубу, заполненную солдатами. Из иллюминатора кают-компании было видно, как солдаты умывались в единственной бочке с водой, полоская в ней свои полотенца, обтирая лицо и руки. Не удивительно, что в китайской армии были так широко распространены кожные болезни. Только на одиннадцатые сутки пароход вошел в шанхайский порт. Из Шанхая в Ханькоу женская группа ехала по Янцзы на английском пассажирском пароходе, который из-за военных действий останавливался по ночам.