Глава 6. Антикультовое движение: идеология и практика

Быстрый рост новых религиозных движений вызывал озабоченность различных кругов американского общества, а впоследствии и других государств мира. Группы населения и влиятельные институты заявляли о своем отрицательном отношении к появлению никогда ранее не существовавших религиозных объединений. Их противостояние нашествию культов имело неодинаковые мотивации и осуществлялось религиозными способами. Возникает организационно неоформленное, но весьма громко заявившее о себе образование, получившее в США и западноевропейских государствах «антикультового движения».

Антикультовое движение – обобщающее наименование объединений, групп, отдельных лиц, выступающих против новых религиозных движений (культов). В организованном виде движение зародилось в США в начале 1970 гг. Первоначально его участники ориентировалось преимущественно на конфессиональную критику различных групп новых религиозных объединений, затем к движению присоединились стихийно возникшие ассоциации родственников последователей религиозных новообразований, считавших, что культы негативно влияют на взгляды и поведение их детей. В антикультовое движение входили бывшие члены различных религиозных новообразований, рассказывающие в СМИ о нравственном и материальном ущербе, нанесенном им за время пребывания в культах. Активными участниками антикультового движения выступают отдельные светские психологи и социологи религии, обвиняющие культы в манипулировании сознанием, зомбировании и «промывании мозгов» своих последователей (Р. Лифтон, М. Сингер,      С. Хассен). Наиболее известные антикультовые организации в США – Американская ассоциация семей, Проект духовных подделок, Сеть информирования о культах (c 1996 г. прекратила деятельность), Фонд гражданских свобод, Фронт освобождения христианского мира. C 1992 г. в России (Москва, Санкт- Петербург) и на Украине действует созданный в США Центр апологетических исследований. Он публикует и распространяет критические материалы о культах, в том числе видеокассеты, располагает веб-сайтом в интернете.

В 1993 г. в Москве образовывается Информационно-консультативный центр священномученика Иринея Лионского, возглавляемого А.Л. Дворкиным. В задачу Центра входит получения сведений о деятельности тоталитарных и деструктивных сект, а также информирование общества и государственных учреждений о вреде сектантства.

В основе идеологии антикультового движения лежит представление о культах как псевдорелигиозных образованиях, вовлекающих и удерживающих последователей посредством психологического насилия, сокрытия своих подлинных целей. Культы обвиняются в совершении уголовных преступлений, сознательном разрушении национальных традиций, семейных устоев. Свою цель участники Антикультового движения видят в противодействии распространению культов, информировании общества об их опасности, побуждении государственных институтов ограничить или вовсе запретить деятельность религиозных объединений, причисленных к культам. При наличии самых разнообразных способов противодействия распространению новых религиозных движений в современной России термин «антикультовое движение» не получил широкого распространения. В то же время он нередко используется в религиоведческих исследованиях и социологии религии для обозначения групп и организаций, а также отдельных лиц, выступающих против распространившихся в России неорелигиозных образований. Заимствование возникшего за рубежом термина объясняется двумя причинами: во-первых, активным восприятием крупными конфессиями и массмедиа понятия «культ» в его новом смысловом значении – обозначении типа религиозных или псевдорелигиозных образований, и, во-вторых, отсутствием иного понятийного оформления совокупности разнородных сил, в той или иной форме противодействующих деятельности неорелигиозных объединений. Не соглашаясь с методологий восприятия представителями антикультового движения природы новых религиозных движений, формами противодействия их распространению, большинство представителей научного сообщества в то же время рассматривают появление данного движения как естественную и объяснимую реакцию его участников на сам факт возникновения и деятельности множества религиозных групп с необычными вероучениями и социальными программами1.

Люди и группы, противостоящие распространению неорелигиозных образований в обществе (а нередко религиозным меньшинствам, причисляемым к сектантам), далеки от единого скоординированного образа действий и занимают весьма разные позиции. Существует много организаций, специализирующихся на противодействии культам и сектам; во многих странах мира сотни теологов, психологов, психиатров индивидуально или объединенных в группы ведут борьбу против сектантско-культовых образований. В некоторых странах мира действуют объединения родителей, состоящие из родственников последователей НРД. Однако позиции участников антикультового движения даже в одной стране заметно отличаются друг друга, сохраняя при этом общее негативное отношение к неорелигиозным образованиям. Влияние антикультового движения зависит от совокупности самых различных факторов – культурно-исторических (имевших место в данном обществе дискриминации и преследований нетрадиционных верований); политико-правовых (закрепление в законодательных актах норм, ставящих религиозные меньшинства в неравное положение); отношения к НРД «религии большинства», которая может на только вести против неорелигий борьбу по «широкому фронту», но и оказывать влияние на государственные организации, требуя от них ограничения деятельности «чужых верований».

В общем негативном отношении к неорелигиозным образованиям в антикультовом движении выделяются несколько основных направлений.

Представителей одного из них причисляют к либеральному крылу и нередко именуют «антикультистами». Они видят свою задачу в выявлении противоположности вероучения и обрядовой практики культовых организаций с учением и практикой «исторического христианства», опирающегося на Библию. Принадлежащие к либеральному крылу считают ставку исключительно на обличительно- разоблачительное отношение к культам малопродуктивной и не соответствующей библейским заповедям, призывающим доискиваться до подлинных причин отступления людей от учения Иисуса Христа. «Весьма соблазнительно просто ограничиться «разоблачением» тех или иных членов разных религиозных групп. Однако сами по себе эти люди еще не делают группу духовно несостоятельной. Только разобравшись в доктринальных положениях данной группы можно определить, находится ли она в согласии со Священным Писанием»2. Следуя такой установке, Гарольд Дж. Бери – профессор теологии и греческого языка Библейского колледжа Грейс Омаха, Небраска США – в своей книге «Во что они верят» детально исследует вероучительные комплексы большинства религиозных объединений, причисляемых к культам, выявляя при этом их фундаментальные расхождения с «библейским христианством».

Однако в заключительном разделе книги – «Как отвечать проповедникам лжеучений» – называется и другая причина распространения религиозных культов. «Хотя духовной подделкой делает данную группу именно особая система верований, многие люди присоединяются к таким группам в основном по личным причинам, а не из-за своего отношения к догматическим вопросам»3. При этом «личных причин» обнаруживается довольно много, и все же в качестве основной из них называется неудовлетворительный ответ церкви на фундаментальные и повседневные проблемы бытия, в результате чего люди основывают секты или присоединяются к ним. «Грустно сознавать, что многие из тех, кто основал еретические религиозные группы, имели прямое отношение к библейскому христианству»4.

В качестве основных причин возникновения и распространения псевдо или антихристианских религиозных образований в заявлениях «либеральных антикультистов» чаще всего называются «…недостатки в работе церкви, неправильные ответы на мировые проблемы и неправильная мотивация людей, в результате чего они основывают секты или присоединяются к ним»5. Отмечаются и некоторые особенности протестантизма, делающие людей уязвимыми для влияния миссионеров неорелигий. К ним относится индивидуализм, перерастающий в потребительское отношение к церкви. Братство единоверцев извращенно понимается как принцип «сначала мне», а церковь представляется неким «космическим супермаркетом, праздником потребления. Мы идем к Господу с нашими духовным и кредитными карточками, чтобы получить по первому же требованию все мыслимые блага»6. На фоне подобных ложных и неоправданно заниженных оценок собственной церкви неорелигиозные группы воспринимаются частью христиан образцами подлинного единения людей на основе веры.

Отсюда делается вывод о главенствующем значении в приобщении к культам не их вероучения, привлекательности теологических построений, а психологии. Такой вывод обычно иллюстрируется ссылками на беседы с последователями НРД, в процессе которых выясняется их весьма слабое знание даже азов вероучения нерелигиозной группы. «Почему? Да просто потому, что люди решают присоединиться к какой-нибудь культовой группе по зову сердца, а не разума»7. И лидеры групп улавливают и умело используют такие проблемы, как неуверенность, стремление получить однозначные ответы на сложные вопросы, подавленность, чувство вины.

Трактовки последователями либерального крыла антикультового движения природы НРД обусловливают и способы противодействия распространению этого феномена. Основной упор делается на существенное повышение уровня теологической образованности самих христиан, позволяющий не только им достойно противостоять усилиям миссионеров неорелигий, но и убедительно и тактично показывать ложность пропагандируемых ими вероучительных доктрин. При этом рекомендуется оперировать фактами: разговаривая с приверженцами другой религиозной группы, следует быть аккуратным и точным в использовании религиозной терминологии. Разрешение возникающих трудностей надлежит находить в Библии, содержащей правильные решения проблем, незнание которых нередко ставит людей в тупик и побуждают искать ответы в неорелигиях.

Сторонников либерального направления антикультистов отличает уважительное отношение к рядовым последователям новых религиозных движений. Они призывают терпеливо помогать новообращенным в культы. «Их отвергнут их бывшие друзья, и они будут отчаянно нуждаться в дружбе и духовной поддержке». Добрые чувства к придерживающимся неорелигий можгут стать убедительным аргументом даже в случаях, когда «... приверженцы лжеучений оказываются в теологических дискуссиях намного сильнее христиан, демонстрируя убежденность в правоте своего учения... Нужно сказать людям: «Мы желает вам добра!», а затем доказать это своей любовью и пониманием»8.

В публикациях авторитетных теологов отмечается отсутствие у значительной части верующих даже элементарных знаний основ своего вероучения. Поэтому многие из них оказываются в замешательстве, открывая дверь и видя перед собой миссионера новой религиозной группы. «Что вы будет делать? Захлопните перед их носом дверь? Вовлечете их в беседу, предлагая поупражняться в сравнительном богословии? Вручите им публикации, в которых разъясняется ваше вероучение? Или вы путаетесь в словах, пытаясь вспомнить, во что, собственно, вы сами верите?»9 И подобная сумятица в выборе поведения легко объяснима, поскольку лишь немногие способны успешно противостоять «приверженцам культов и сект», но для этого необходимо, по крайней мере, защищать основные собственной веры, знать основы подходы к ним со стороны различных неорелигий.

Для консервативного направления антикультового движения характерны обличительный пафос и обличение деструктивных групп, считающихся культами. Ян Ховорт – генеральный секретарь базирующегося в Лондоне Центра информирования о культах – выделяет 5 следующих характеристик культа: 1) использование при рекрутировании психологического насилия и индокринации потенциальных членов; 2) формирование элитарного тоталитарного общества; 3) лидер-основатель является cамозванцем, догматиком, мессией, ни перед кем не отчитывающийся и обладающий харизмой; 4) вера в то, что «цель оправдывает средства» с тем, чтобы добывать средства или рекрутировать членов; 5) богатства культов не служат ни их членам, ни обществу10.

Люди и группы, противостоящие распространению неорелигиозных образований в обществе (а нередко религиозных меньшинств, причисляемых к сектантам), далеки от единого скоординированного образа действий и занимают весьма разные позиции. Существует много организаций, специализирующихся на противодействии культам и сектам; во многих странах мира сотни теологов, психологов, психиатров индивидуально или объединенных в группы, ведут борьбу против сектантско-культовых образований. В некоторых странах мира действуют объединения родителей, состоящие из родственников последователей НРД. Однако позиции участников антикультового движения даже в одной стране заметно отличаются друг друга, сохраняя при этом общее негативное отношение к неорелигиозным образованиям. Влияние антикультового движения зависит от совокупности самых различных факторов – культурно-исторических (имевших место в данном обществе дискриминации и преследований нетрадиционных верований); политико-правовых (закрепление в законодательных актах норм, ставящих религиозные меньшинства в неравное положение); отношение к НРД «религии большинства», которая может на только вести против неорелигий борьбу по «широкому фронту», но и оказывать влияние на государственные организации, требуя от них ограничения деятельности «чужых верований».

В зарубежной социологии религии выделяются несколько форм противостояния новых религиозных движений с окружающей средой. При этом крайним способом разрешения накопившихся проблем может выступать «драматическая развязка», завершающаяся ликвидацией неорелигиозного образования или его распадом. Американский социолог религии Д. Бромли, многие годы изучающий методологические и конкретные проблемы НРД, устанавливает и анализирует 4 формы конфликтных отношений между неорелигиозными образованиями и их оппонентами: 1) латентное; 2)нарастающее; 3) обострившееся напряжение и 4) «драматическая развязка».

Латентная (скрытая форма) напряжения характеризуется противостоянием исходных идейных и организационных установок неорелигиозных движений и их противников, хотя оно может и не доходить до открытых стычек. Эскалация конфликта, продолжает          Д. Бромли, – процесс, на протекание и обострение которого могут влиять и привходящие факторы. На разных стадиях развития конфликта его участники могут придерживаться трех вариантов ответов: дискуссионного, примирительного (приспосабливающегося) и уступочного. «Дискуссионный ответ» включает в себя набор приемов, ориентированных на сохранение конфликтных отношений с противоположной стороной. Они могут принимать различные формы – от символического противостояния до ритуализации дискуссий и насильственных акций. «Примирительные ответы» предполагают налаживание отношений между сторонами и даже координацию их действий в решении некоторых проблем. «Уступочные ответы» включают разные способы отступления от прежней позиции. «Новые религиозные движения могут физически и социально отступить посредством миграции или изоляции. Соответственно, господствующий общественный порядок может маргинализировть или игнорировать их»11.

«Скрытую (латентную форму) напряжения» Д. Бромли рассматривает на примере пророческих движений, выступающих против утвердившихся общественных порядков и поддерживающих их конфессий. Отрицание легитимности таких порядков сопровождается выдвижением альтернативных социальных проектов, содержащих программы коренного изменения базовых оснований жизнеустройства. Концептуально они принимают форму «государства в государстве» или же наднациональных образований, замещающих государство. Однако альтернативность может выступать и в форме прямого вызова главенствующей роли государства.Одновременно пророческие движения сакрализуют свои идеологические установки в качестве духовных откровений, а свои миссии конституируют в качестве трансцендентных мандатов. В то же время предпринимаются попытки легитимации статуса последователей упомянутого типа неорелигиозных движений как участников создания нового порядка вещей. Существенная роль в этом процессе отводится обрядам, формирующим альтернативное отношение верующих к их гражданским правам и обязанностям.

Несмотря на высокую потенциальную возможность конфликта, на стадии «скрытой формы напряжения» бесконфликтные отношения между НРД и их оппонентами случаются гораздо чаще конфликтных. В наши дни существуют сотни религиозных движений различных типов (и еще больше их было в прошлом), которые редко находились в конфликтных отношениях с миром и иными конфессиям. На протяжении многих столетий радикальные общинные группы обычно дистанцировались от окружающих их социально-политических реалий путем миграции или изоляции в сельской местности. Господствующие социальные системы нередко реагирую на такие движения, провозглашая их аутсайдерами или просто игнорируя их существование. Вместе с тем противостоящие стороны идут на взаимные уступки, стремясь минимизировать конфликт.

Что же касается приспособления сторон к существующему положению, то оно прежде всего характерно для функционирования модели «церковь-секта». Многочисленные современные религиозные движения уже на ранней стадии своего существования находят свои ниши, позиционируются как утопические, эксцентричные проекты, тем самым ослабляя напряжения с миром. К примеру, мириады групп Движения Иисуса, появившихся одновременно с организацией Дети Бога, поддерживали контакты с консервативными христианскими объединениями. И они представали перед обществом как ревностные поборники веры, а не еретики12.

Как полагает Д. Бромли, глубинные причины выдвижения «проблемы культов» в центр внимания американского общества коренятся в структурном кризисе – нарушении баланса между официально установленными и реальными формами общественных отношений. Этот кризис усугублялся «уязвимостью» господствующих социальных порядков и традиционных религий перед напором пророческих движений, быстро распространявшихся в разных странах мира13.

Непосредственные же причины возникновения и распространения новых религиозных движений, полагает Д. Бромли, напрямую не связаны с религией. Это – быстрое увеличение доли молодежи в общей структуре населения, их концентрация в колледжах и университетах, поставщиков основной массы потенциальных новообращенных в НРД. Члены групп молодежной субкультуры, находящиеся в конфликте с существующими порядками, после упадка влияния молодежной контркультуры становятся приверженцами новых религиозных движений, придавая второе дыхание идеологии «бунта молодежи»14.

Появление и рост неорелигиозных образований в немалой степени стимулировала отмена в США существовавших ограничений на иммиграцию из стран Юго-Восточной Азии. Это привело к возникновению многочисленных религиозных организаций, критически настроенных к западной модели общественного устройства и христианским ценностям. В результате конфликты, ранее возникающие внутри христианского вероучения (между организацией Дети Бога и протестантскими деноминациями) трансформируются в конфликты с движениями, возникшими вне христианской традиции. Теперь в центре внимания оказываются Международное Общество Сознание Кришны и Церковь Объединения. Однако они не сразу вступили в конфликт с американским обществом, поскольку находились в зачаточном состоянии и еще не разработали отлаженных механизмов обращения и контроля над взглядами и поведением своих последователей. На этой стадии они обретают (в представлении оппонентов) статус «вызывающих беспокойство», который вскоре поменяется на статус «опасных и деструктивных организаций».

Наступление фазы «обострившегося конфликта» во многом обусловливается увеличением численности последователей пророческих неорелигиозных образований, превращением их в заметный элемент процесса глобализации. Обе противостоящие стороны – НРД и их оппоненты – начинают оценивать друг друга как «опасные и враждебные». Однако конфликты все еще слабо выражены, поскольку вовлеченные в него стороны не стабильны и не способны одержать убедительную победу. Тем не менее, интенсификация конфликта ведет к укреплению организационных структур участников конфликта, радикализации идеологических установок и тем самым к эскалации конфликта. Наиболее отчетливо подобные тенденции проявляются в апокалиптическо — милленаристских движениях, которые к тому же стремятся легитимировать радикальные версии своих вероучений и практик. Однако движениям такого типа с трудом удается добиваться значительного роста своих последователей. В отличие от них для общинных организаций и групп, предъявляющих высокие требования к новообращенным, характерны географическая мобильность, укрепление внутриобщинных связей и налаживание отношений с внешним миром.

В то же время оппозиция НРД начинает проявляться не только в противодействии их вероучениям и способам пополнения приверженцев, но и в быстрой радикализации форм и методов такого противодействия. «Антикультовое движение развивает свою собственную апокалиптическую идеологию, порождающую признаки быстро умножающейся численности деструктивных культов, сосредоточивших в своих руках экономическую власть. Ключевыми понятиями подобной идеологии становятся понятия «культы» и «промывание мозгов», позволяющие применять их к различным движения и организованным практикам»15.

Усилению позиций антикультового движения способствовало неспособность новых религиозных движений внедрить свои социально-этические проекты в ткань окружающего мира. Ни разу обещанное наступление тысячелетнего царства так и не наступило, равно как не были воплощены в жизнь провозглашаемые нравственные принципы. Несмотря на возрастающую численность последователей, возникающие религиозные движения скорее были ориентированы на оппозицию существующим порядкам, чем на их принятие и одобрение. И лишь немногие из них сумели присоединиться к влиятельным общественным и политическим силам.

Мобилизация усилий новых религиозных движений и их оппонентов способствовала появлению «третьей стороны конфликта». Прежде всего, это относится к активному вмешательству в «проблематику культов» государственных инстанций разного уровня, которые доводят до широкой аудитории свое отношение к неорелигиозным образованиям. Появление органов власти в качестве участника конфликта существенно видоизменяет его природу.

На интенсификацию конфликта существенно повлияла и вовлеченность в него широких слоев населения. Многим неорелигиозным движениям предъявляются обвинения в осуществлении насилия над несовершеннолетними. Они были вызваны тем, что такие движения начинают воспроизводить второе поколение последователей и использовать несовершеннолетних членов семей в решении проблем культов. Антикультовые организации стремятся позиционировать себя как центры по наблюдению за культами. Они расценивают культовые группы как противоречащие «законным религиям» и при поддержке консервативных кругов выступают против растущего влияния новых религиозных движений. Параллельно с этой тенденцией НРД инициируют создание серии ассоциаций, провозглашающих целью отстаивание религиозной свободы.

Однако несмотря на обострение конфликта, организационные структуры его сторон оставались рыхлыми, способными обеспечить лишь эпизодические успехи. По этой причине три движения, c самого начала оказавшиеся в центре общественного внимания – Церковь Объединения, Харе Кришна и Дети Бога – достаточно быстро адаптировались в сложившейся ситуации. Церкви Объединения удалось ослабить свою изоляцию, наладив отношения с консервативными политическими группами. Кришнаиты расширили круг последователей, апеллируя к иммигрантам из Индии. Организация Дети Бога отказалась от «радикальных сексуальных экспериментов в своих общинах».

Как считает Д. Бромли, обострение конфликта далеко не всегда завершается «драматической развязкой». В обострившейся фазе конфликт может протекать довольно продолжительное время, и необходимо включение «дополнительных динамик» для наступления «драматической развязки». Ее американский социолог религии определяет как событие единичное, возникающее крайне редко, когда эскалация конфликта достигает крайней точки. Наступлению драматического исхода конфликта предшествует усиление в движении контроля со стороны харизматического лидера, концентрация в его руках и его ближайшего окружения принятия решений. Акции, провоцирующие «драматическую развязку», разрабатываются под покровом секретности.

Движение в сторону «драматической развязки» происходит в период, когда лидер и его окружение убеждаются в безрезультативности прежних способах функционирования неорелигиозного объединения. В этот момент одна или более сторон конфликта приходят к выводу о том, что настоящая ситуация создает неотвратимую угрозу для существования движения и что единственным выходом может стать «крайняя мера». Приспособление к существующему положению расценивается как капитуляция; соответственно отвергается и продолжение споров и дискуссий. «Только борьба, посредством которой одна сторона одолевает или уничтожает другую, является приемлемой»16.

Д. Бромли выделяет и анализирует три возможные формы «драматической развязки»: исход (бегство), борьба и капитуляция. В фокус его исследования попадают четыре наиболее известные случая «драматической развязки – «Ветвь Давида», «Храм Солнца» «Небесные врата» и «АУМ Синрике».

Люди и группы, противостоящие распространению неорелигиозных образований в обществе (а нередко религиозных меньшинств, причисляемых к сектантам), далеки от единого скоординированного образа действий и занимают весьма разные позиции. Существует много организаций, специализирующихся на противодействии культам и сектам; во многих странах мира сотни теологов, психологов, психиатров индивидуально или объединенных в группы ведут борьбу против сектантско – культовых образований. В некоторых странах мира действуют объединения родителей, состоящие из родственников последователей НРД. Однако позиции участников антикультового движения даже в одной стране заметно отличаются друг друга, сохраняя при этом общее негативное отношение к неорелигиозным образованиям. Влияние антикультового движения зависит от совокупности самых различных факторов – культурно-исторических (имевших место в данном обществе дискриминации и преследований нетрадиционных верований); политико-правовых (закрепление в законодательных актах норм, ставящих религиозные меньшинства в неравное положение); отношение к НРД «религии большинства», которая может на только вести против неорелигий борьбу по «широкому фронту», но и оказывать влияние на государственные организации, требуя от них ограничения деятельности «чужых верований».

Активными участниками «антикультового движения» стали организации, специально создаваемые для противодействия распространению новых религиозных движений. Одним из центров, ведущих борьбу против новых религиозных движений, была «Сеть информирования о культах» (CAN). CAN занималась сбором и распространением сведений негативного содержания в основном о деятельности саентологов и церкви объединения. Атаки на новые религиозные движения стали вестись и из интернета. При поддержке психиатров и прессы бывшие члены новых религиозных движений распространяли конфиденциальную информацию о внутренней жизни в движениях, в которых они состояли.

С самого начала наиболее непримиримую позицию по отношению к новым религиозным движениям заняли в США протестантские течения. Характерно, что многие из этих течений католицизмом и православием, а также светскими кругами причисляются к разряду сект, а порой и культов. Именно теологи фундаменталистских направлений в протестантизме были первыми авторами специальных публикаций, обративших внимание на феномены новых религиозных движений. Ими же были запущены в оборот такие термины, как «культы», «деструктивные культы», а позднее – «тоталитарные секты».

Причисляя религиозные новообразования к «культам», протестантские фундаменталисты отрицают религиозный характер этих новообразований. Их вероучительные доктрины оцениваются как псевдорелигиозные конструкции, искусственно сконструированные и не укорененные в глубокие традиции. Отвергаются как недостоверные откровения, полученные свыше основателями новых религиозных движений, и лежащие в основе созданных ими вероучений.

Несмотря на организационную аморфность, светские группы антикультового движения оказались более функциональным и эффективным, нежели версии антикультового движения, представленные ведущими консервативными течениями евангелистов. Их основные усилия были направлены против маргинальных групп внутри христианства. Правда, объектом их критики и обличений оказываются Свидетели Иеговы и Христианская Наука, к полемике с которыми активно привлекались бывшие члены этих организаций. Однако эти «утвердившиеся секты» редко испытывали на себе непрекращающееся общественное давление и политические нападки, которые постоянно находились в арсенале антикультовых движений. В целом же (за исключением протестантских фундаменталистов) антикультовое движение не базировалось на теологических установках и обычно не ставило перед собой цель обращения членов НРД в ведущие христианские деноминации, о чем ошибочно заявляют журналисты. В самое последнее время атаки на новые религиозные движения стали оцениваться без учета их вероучительных особенностей. Критика сводится к призывам лишения культов статуса религиозной организации; культовые объединения рассматриваются через призму политики, психологии, психиатрии и юриспруденции.

В 1975 г. численность активных участников родительских объединений превысила 1500 чел. В этот период их основные усилия были направлены против Церкви Объединения, основатель которой Сан Мён Мун к этому времени обосновался в США. При поддержке сенатора Р. Доула в Конгрессе были проведены слушания, во время которых приводились факты негативного воздействия культов на здоровье людей, разрушения семей, вымогательства. Укреплению позиций антикультового движения способствовали трагические события в Гайане (ноябрь 1978 г.), повлекшие гибель сотен последователей движения «Народный храм». Это вызвало появление нескольких общенациональных и местных организаций, выступавших против культов. К ним присоединились некоторые социальные психологи и психиатры, в том числе профессор Гарвардского университета Д.Р. Кларк. Недовольство нерешительностью властей и особенно судов разной юрисдикции в противодействии распространению новых религиозных движений стало причиной поиска быстрых способов освобождения молодежи от влияния группы и ее лидера. Многие родители согласны были на возвращение своих детей в семьи, продолжение ими учебы, особенно не вдаваясь в специфику неорелигиозного образования, в котором оказались дочери и сыновья. Одновременно происходило формирование идеологии, концептуально обосновывающей вредоносность вероучительных основ, социально-нравственных ориентаций религиозных новообразований, относящихся к культам.

Еще на ранней стадии своего существования антикультовое движение обозначило главную угрозу, исходящую от деятельности культов. Она получила название «программирование», под которым понимался широкий набор приемов и средств, c помощью которых у попавшего в культовое образование формируется образ мыслей, превращающий новообращенного в зомби, робота, послушное орудие в руках основателя или лидера культа. Для эффективной нейтрализации используемых культами способов вовлечения и удержания под контролем последователей разрабатываются идеология и основанная на ней практика, получившая название «депрограммирования».

Считается, что первым теоретиком и практиком депрограммирования является Теодор (Тед) Патрик, дочь и племянник которого стали последователями организации «Дети Бога» (в настоящее время действующей под названием «Семья»). Убежденный в том, что попавшие в культы подвергаются «промыванию мозгов», разрабатывает программу превращения жертв культов в «нормальное состояние».

В первых листовках, распространяемых возникшим Фондом гражданских свобод, депрограммирование определялось как «…процесс освобождения жертв от индивидуального и группового контроля, эксплуатирующего индивидов посредством использования приемов контролирования сознания. Однажды освобожденные, жертвы избавляются от страха, держащего их в кабале, и пробуждаются вновь, чтобы думать о себе и занять принадлежащее им место в обществе». Родители, тяжело переживавшие уход детей из семьи и отказ от семейной веры, обвиняли религиозные группы в привлечении в них молодежи при помощи гипноза, изоляции от мира. Наиболее эффективным средством освобождения от сформированных представлений и жизненных идеалов некоторые родители считали «депрограммирование». Процедура депрограммирования включала в себя изоляцию, нередко насильственную, членов различных групп религиозных новообразований, применение к ним психологических и иных средств воздействия с целью освобождения от влияния конкретного типа новых религиозных движений и возвращения прежних взглядов и убеждений. «Профессиональные депрограмматоры», главным образом психиатры и психологи, брались избавить (часто жесткими методами) последователя того или иного культа от ложной веры и возвратить к вере истинной. Средняя продолжительность процесса депрограммирования длилась не менее двух недель, однако бывало и так, что этот процесс занимал несколько месяцев.

Впоследствии возникли организации, за определенную плату занимавшиеся депрограммированием в масштабах всех США, при этом не только членов религиозных объединений, считавшихся культами, но также католиков, баптистов, хасидов. Наибольшую известность получили «Сеть осведомления о культах» (Cult Awareness Network, CAN) и «Фонд гражданской свободы» (Citizens Freedom Foundation, CFF). Судебными решениями различных штатов деятельность «депрограмматоров» нередко признавалась незаконной, нарушающей конституционные права граждан, а некоторые из них, в том числе Тед Патрик, приговаривались к уголовной и административной ответственности. Видные зарубежные и отечественные религиоведы, социологи религии неоднократно выражали свое отрицательное отношение к практике депрограммирования, считая ее современной формой «охоты за ведьмами».

В беседах с журналистами родители признавались, что часто они обращались к помощи депрограмматоров только тогда, когда внешний вид и поведение их детей «...становилось общественно неприемлемым». Под давлением окружающей среды они начинали подавать судебные иски против культов. Однако им же предъявлялись и встречные иски- обвинения в проведении процедур депрограммирования, сопровождающихся похищением и насильственным лишением свободы членов новых религиозных образований17.