Советский писатель, лауреат нобелевской премии по литературе 1965 года.

«За художественную силу и цельность эпоса о донском казачестве в переломное для России время».

Русский писатель Михаил Александрович Шолохов (1905-1984) родился на хуторе Кружилин казачьей станицы Вёшенская в Ростовской области, на юге России. В своих произведениях писатель увековечил реку Дон и казаков, живших здесь и защищавших интересы царя в дореволюционной России и выступавших против большевиков во время гражданской войны.

Его отец, выходец из Рязанской губернии, сеял хлеб на арендованной казачьей земле, был приказчиком, управляющим паровой мельницы, а мать, украинка, вдова донского казака, наделенная от природы живым умом, выучилась грамоте, чтобы переписываться с сыном, когда тот уехал учиться в Воронеж.

Учебу Ш. прервала революция 1917 г. и гражданская война. Окончив четыре класса гимназии, он в 1918 г. вступил в Красную Армию – и это несмотря на то, что многие донские казаки присоединились к белой армии, боровшейся против большевиков. Будущий писатель сначала служил в отряде тылового обеспечения, а затем стал пулеметчиком и участвовал в кровопролитных боях на Дону. С первых дней революции Ш. поддерживал большевиков, выступал за Советскую власть. В 1932 г. он вступил в коммунистическую партию, в 1937 г. был избран в Верховный Совет СССР, а двумя годами позже – действительным членом Академии наук СССР. В 1956 г. Ш. выступил на XX съезде КПСС, а в 1959 г. сопровождал советского лидера Н.С. Хрущева в его поездках по Европе и США. В 1961 г. Ш. стал членом ЦК КПСС.

В 1922 г., когда большевики окончательно взяли власть в свои руки, Ш. приехал в Москву. Здесь он принимал участие в работе литературной группы «Молодая гвардия», работал грузчиком, разнорабочим, делопроизводителем. В 1923 г. в газете «Юношеская правда» были напечатаны его первые фельетоны, а в 1924 г., в той же газете, – первый рассказ «Родинка».

Летом 1924 г. Ш. вернулся в станицу Вёшенская, где и жил, почти безвыездно, всю оставшуюся жизнь. В 1925 г. в Москве вышел сборник фельетонов и рассказов писателя о гражданской войне под заглавием «Донские рассказы». В «Истории советской литературы» критик Вера Александрова пишет, что рассказы этого сборника впечатляют «сочными описаниями природы, богатыми речевыми характеристиками персонажей, живыми диалогами», отмечая, однако, что «уже в этих ранних произведениях чувствуется, что «эпический талант Шолохова» не вмещается в узкие рамки рассказа».

С 1926 по 1940 г. Ш. работает над «Тихим Доном», романом, принесшим писателю мировую известность. «Тихий Дон» печатался в Советском Союзе частями: первый и второй том вышли в 1928...1929 гг., третий – в 1932...1933 гг., а четвертый – в 1937...1940 гг. На Западе два первых тома появились в 1934 г., а следующие два – в 1940 г.

Главный, наиболее известный роман Ш. «Тихий Дон» представляет собой эпическое повествование о первой мировой войне, революции, гражданской войне, об отношении к этим событиями казачества. Один из главных героев романа Григорий Мелехов – вспыльчивый, независимо мыслящий казак, храбро воевавший с немцами на фронтах первой мировой войны, а затем, после свержения самодержавия, оказавшийся перед необходимостью выбора, – сражается сначала на стороне белых, потом – на стороне красных и в конце концов оказывается в отряде «зеленых». После нескольких лет войны Григорий, подобно миллионам русских людей, оказался духовно опустошенным. Двойственность Мелехова, его противоречивость, душевные метания делают его одним из самых известных трагических героев советской литературы.
Первоначально советская критика отнеслась к роману довольно сдержанно. Первый том «Тихого Дона» вызвал нарекания тем, что в нем описывались события дореволюционной жизни с «чуждых», как тогда выражались, позиций; второй том не устраивал официальных критиков, поскольку отличался, по их мнению, антибольшевистской направленностью. В письме к Ш. Сталин писал, что не согласен с трактовкой в романе образов двух коммунистов. Однако, несмотря на все эти критические замечания, ряд известных деятелей советской культуры, в т. ч. и Горький, основоположник социалистического реализма, горячо поддержали молодого писателя, всячески способствовали завершению эпопеи.

В 30-е гг. Ш. прерывает работу над «Тихим Доном» и пишет роман о сопротивлении русского крестьянства принудительной коллективизации, проводившейся в соответствии с первым пятилетним планом (1928...1933). Озаглавленный «Поднятая целина», этот роман, как и «Тихий Дон», начал выходить частями в периодике, когда первый том еще не был закончен. Подобно «Тихому Дону», «Поднятая целина» была встречена официальной критикой в штыки, однако члены Центрального Комитета партии сочли, что в романе дается объективная оценка коллективизации, и всячески способствовали публикации романа (1932). В 40...50-е гг. писатель подверг первый том существенной переработке, а в 1960 г. завершил работу над вторым томом.

Во время второй мировой войны Ш. – военный корреспондент «Правды», автор статей и репортажей о героизме советского народа; после Сталинградской битвы писатель начинает работу над третьим романом – трилогией «Они сражались за Родину». Первые главы романа увидели свет на страницах «Правды» уже в 1943...1944 гг., а также в 1949 и 1954 гг., однако отдельным изданием первый том трилогии выходит только в 1958 г. Трилогия так и осталась незаконченной – в послевоенные годы писатель значительно перерабатывает «Тихий Дон», смягчает свой сочный язык, пытается «обелить» носителей коммунистической идеи.

Пятидесятилетний юбилей Ш. праздновался по всей стране, писатель получил орден Ленина – первый из трех. В 50-е гг. начинается также публикация в периодике второго, заключительного тома «Поднятой целины», однако отдельной книгой роман вышел только в 1960 г., по поводу чего высказывались предположения, будто идеи писателя расходятся с курсом компартии. Автор тем не менее отрицал, что когда-либо руководствовался в своем творчестве цензурными соображениями. С конца 50-х гг. Ш. пишет очень мало.

В 1965 г. Ш: получил Нобелевскую премию по литературе «за художественную силу и цельность эпоса о донском казачестве в переломное для России время». В своей речи во время церемонии награждения Ш. сказал, что его целью было «превознести нацию тружеников, строителей и героев».

В 70-е гг. Александр Солженицын, осуждаемый членами партии (в т. ч. и Ш.) за критику социалистической системы, обвинил Ш. в плагиате, в присвоении произведений другого казачьего писателя, Федора Крюкова, умершего в 1920 г. Тем самым Солженицын дал ход обвинениям, имевшим место еще в 20-е гг. и широко распространившимся в 70-е гг. На сегодняшний день, впрочем, подобные обвинения остаются бездоказательными.

Ш. женился в 1924 г., у него было четверо детей; писатель умер в станице Вёшенская в 1984 г. в возрасте 78 лет.

Произведения Ш. остаются по-прежнему популярными у читателей. Переработав «Тихий Дон», он заслужил одобрение советской официальной критики; что же касается западных специалистов, то они считают первоначальную версию романа более удачной. Так, американский критик, выходец из России, Марк Слоним сравнивает «Тихий Дон» с эпопеей Толстого «Война и мир», признавая, правда, что книга Ш. «уступает гениальному творению своего великого предшественника». «Ш., идя по стопам своего учителя, совмещает биографию с историей, батальные сцены – с бытовыми, движение масс с индивидуальной психологией, – пишет Слоним, – он показывает, как социальные катаклизмы влияют на судьбы людей, как политическая борьба ведет к счастью или краху».

По мнению американского исследователя Эрнеста Симмонса, первоначальный вариант «Тихого Дона» – это не политический трактат. «Это роман не о политике, хотя и перенасыщен политикой, – писал Симмонс, – а о любви. «Тихий Дон» – это великая и вместе с тем трогательная история любви, быть может, единственный настоящий любовный роман в советской литературе». Отмечая, что герои переработанного варианта романа «реагируют на события 1917...1922 гг. в духе коммунистов 50-х», Симмонс высказывает мнение, что «тенденциозность окончательного варианта романа вступает в противоречие с его художественной целостностью».

Слоним утверждал, что «Поднятая целина», считавшаяся слабее «Тихого Дона», «не идеологическое произведение... это живо написанный, традиционный по манере роман, в котором отсутствует элемент назидательности». Симмонс с этим не соглашается, называя «Поднятую целину» «искусной советской пропагандой, тщательно замаскированной в художественном повествовании». Указывая на роль Ш. как пропагандиста и апологета социализма, американский литературовед Эдвард Браун, как и другие современные критики, отдает должное незаурядному мастерству Ш. – прозаика, автора «Тихого Дона» в его первоначальном варианте. В то же время Браун разделяет распространенную точку зрения, в соответствии с которой Ш. «нельзя отнести к числу крупнейших писателей, поскольку он написал слишком мало и немногое из им написанного достигает высокого уровня».

 

Шмуэль Агнон,
израильский писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе 1966 года.

«За глубоко оригинальное искусство повествования, навеянное еврейскими народными мотивами».

Шмуэль Йосеф Халеви Чачкес Агнон - израильский писатель (1888-1970), автор романов, повестей и рассказов, родился в маленьком городке Бучач в Галиции, провинции Австро-Венгерской империи, которая в настоящее время является частью Польши. Его отец, Шолом Мордехай Халеви Чачкес, по профессии торговец мехами, получил образование раввина. Мать Агнона, урожденная Эсфирь Фарб, была весьма начитанной женщиной; высокообразован был и его дед по материнской линии, купец Иегуда Фарб, оказавший большое влияние на юного Агнона.

Образование, полученное в детстве, проявилось в темах и сюжетах многих произведений Агнона. Юный Агнона посещал хедер (начальную школу), а также изучал Талмуд под руководством своего отца и местного раввина. В "Беф хамидраш" ("Доме обучения") он читал произведения древних и средневековых еврейских сказителей, поучения хасидов (последователей мистической иудаистской секты, возникшей в XVII веке в Польше) и современную еврейскую литературу. Подростком Агнон стал активным сионистом. Свои первые поэтические произведения, опубликованные в местной газете, он написал на иврите и на идиш. В 18-летнем возрасте Агнон отправляется во Львов для работы в еврейской газете, в 1907 году предпринимает путешествие в Яффу в Палестине, а годом позже переезжает в Иерусалим. В то время он был секретарем иудейского суда и служил в различных иудейских советах. В 1909 году Агнон опубликовал короткую повесть "Покинутые жены" ("Agunot"), названием которой впоследствии воспользовался для своего литературного псевдонима ("Агнон" в переводе с иврита означает "брошенный"). С 1924 года "Агнон" становится официальной фамилией писателя. Как и все его последующие произведения, "Покинутые жены" были написаны на иврите. В этой книге налицо характерные особенности творчества Агнона: использование фольклора и фантазии, религиозные мотивы. Творчество Агнона, своими корнями уходящее в иудейскую сельскую культуру, представляет собой разрыв с космополитизмом секулярных еврейских писателей, таких, как Шолом Алейхем. Предшественниками Агнона были Шеломо Рубин и Реувен Бройдес.

В 1912 году Агнон возвращается в Европу и поселяется в Берлине, где штудирует классиков, читает лекции но еврейской литературе, дает частные уроки иврита, исполняет обязанности научного консультанта. Вместе с теологом и философом Мартином Бубером Агнон собирает предания о хасидизме. Кроме того, Агнон и Бубер основывают журнал "Юде" ("Jude"). В что же время Агнон знакомится с немецким дельцом еврейского происхождения Залмапом Шокеном, который в 1915 году предоставляет ему пятилетнюю стипендию для занятий литературным творчеством при условии, что Агнон будет редактировать антологию еврейской литературы. Со временем Шокену удалось основать собственное издательство в Берлине, в котором издавались в основном произведения Агнона. За 12 лет своего пребывания в Берлине Агнон выпустил в небольшом еврейском издательстве несколько повестей и сборников рассказов.

Чтобы освободиться от службы в армии во время Первой мировой войны, Агнон на протяжении нескольких недель до прохождения призывной комиссии в 1916 году очень много курил, принимал таблетки и мало спал, в результате чего вместо армии попал в госпиталь с серьезным расстройством почек, В 1919 году он женился на Эсфири Маркс, родившей ему дочь и сына.

Из-за войны и ее последствий Агнон возвратился в Иерусалим только в 1924 году; к этому времени Палестина стала подмандатной территорией Великобритании. В 1927 году он поселился в районе Иерусалима, называемом Тальпийот. Во время арабского мятежа в 1929 года его дом был разграблен, и он построил себе новый, в котором и прожил до конца жизни.

В конце 1920-х годов Агнон написал свое самое значительное произведение, двухтомный роман "Свадебный балдахин" ("Hachnasat Kalah"), который был опубликован в 1931 году. В этом плутовском романе описываются приключения бедного хасида, который странствует по Восточной Европе в поисках мужей и приданого для трех своих дочерей. Юмор и ирония в "Свадебном балдахине" сочетаются с состраданием, что типично для творчества Агнона в целом.

В 1930 году Агнон вновь возвращается в Европу, где в это время Шокен издает в Берлине его "Полное собрание рассказов" ("Kol Sippurav", 1931). Перед возвращением в Иерусалим в 1932 году писатель посещает иудейские общины в Польше, которые со времен его детства существенно изменились. Этот опыт нашел свое отражение в романе "Ночной гость" ("Oreach Natah Lalun", 1937), где герой возвращается в свою родную деревню и находит ее физически и культурно опустошенной после разрушительной и кровопролитной войны. В романе "Простая история" ("Sippur Pashut", 1935) Агнон пользуется методом, разработанным Гюставом Флобером и Томасом Манном, - романтические устремления героя противопоставляются интересам буржуазного общества в одном из городков Галиции в начале XX века.

В начале 1930-х годов произведения Агнона широко публиковались на немецком языке, однако действие многих книг этого периода происходит в Палестине. Когда же в 1938 году нацисты закрыли издательство Шокена, предприниматель перебирается в Тель-Авив, где продолжает издавать произведения Агнона. В конце Второй мировой войны Шокен открыл филиал своего издательства в Нью-Йорке и начал публиковать книги Агнона на английском языке, после чего писатель приобрел мировую известность.

Ознакомившись с творчеством Агнона, влиятельный американский критик Эдмунд Уилсон в конце 1950-х года официально предложил кандидатуру писателя в качестве соискателя Нобелевской премии по литературе. Правда, лишь в 1966 году Агнон стал лауреатом Нобелевской премии, которая была присуждена ему за "глубоко оригинальное искусство повествования, навеянное еврейскими народными мотивами". Вместе с Агноном получила Нобелевскую премию Нелли Закс. В адресе Нобелевского комитета были особо выделены "Свадебный балдахин" и "Ночной гость". Нобелевской лекции Агнон не читал, но в своей краткой речи при вручении премии он подчеркнул влияние Талмуда и других религиозных еврейских книг на его творчество.

В последние годы жизни Агнон стал в Израиле своего рода национальным кумиром. Когда в иерусалимском районе Тальпийот начались строительные работы, мэр города Тедди Коллек приказал установить специальный знак вблизи дома Агнона: "Соблюдайте тишину! Агнон работает", Несмотря на огромную популярность, сам Агнон был убежден, что его читательская аудитория сокращается. В газовых камерах Второй мировой войны погибло значительное число тех людей, для которых он писал, и писателю казалось, что молодое поколение равнодушно к тем традиционным культурным ценностям, которые нашли отражение в его творчестве. Агнон умер от сердечного приступа в 1970 году в Иерусалиме. Похоронен на Елеонской горе.

Помимо Нобелевской премии, Агнон был удостоен и других наград, в т.ч. престижной Биаликской премии Тель-Авива (1935 и 1951), Уссишкинской премии (1950) и премии Израиля (1950 и 1958). Кроме того, писатель был удостоен почетных степеней Иудейской теологической семинарии в Америке, Еврейского университета в Иерусалиме, Колумбийского университета в США. В 1962 году Агнон был избран почетным гражданином Иерусалима.

Мало известный широкому читателю до получения Нобелевской премии, в настоящее время Агнон считается одним из наиболее выдающихся еврейских писателей, которого не раз сравнивали с Джеймсом Джойсом, Марселем Прустом, Уильямом Фолкнером и прежде всего с Францем Кафкой, с которым его роднят многозначительность и сугубо мрачный колорит. Его творчество с трудом поддается критическому осмыслению в значительной степени оттого, что Агнон часто перерабатывал уже изданные произведения, а также из-за архаичного, сложного для перевода синтаксиса. Однако, несмотря на это, даже в переводе проза Агнона сохраняет свою особую, самобытную силу. Оценивая достижения Агнона, американский критик Роберт Альберт отметил, что "в своем многогранном литературном наследии Агнон коснулся многих самых сложных аспектов современного мира....Не теряя духовной связи с прошлым... он придерживался убеждения, что такая связь необходима и ее можно достичь".

Нелли Закс (1891-1970)
немецкая поэтесса, лауреат Нобелевской премии по литературе.

За выдающиеся лирические и драматические произведения, исследующие судьбу еврейского народа.
Путь Нелли Закс в поэзии - особый. Она стала писать необычайно поздно для поэта - родившаяся в 1891 году, в один год с Иоганнесом Бехером, Иваном Голлем, Осипом Мандельштамом, сверстница поколения экспрессионистов, публиковать настоящие стихи она начала, когда ей было за пятьдесят. Вдохновение пришло к ней в сороковые годы, слава - в шестидесятые. Исток ее творчества - беда - личная, семейная и всеобщая. "Страшные переживания, которые привели меня как человека на край смерти и сумасшествия, выучили меня писать. Если бы я не умела писать, я не выжила бы" - признавалась Нелли Закс в письме к молодой исследовательнице ее творчества.
Жизнь ее начиналась как идиллия: Нелли была единственным ребенком Вильяма Закса, берлинского изобретателя и промышленника, и Маргариты (Картер) Закс. Мечтательная, ушедшая в себя девочка играла с ручной ланью на вилле своего отца. Крайняя впечатлительность гнала ее от людей. Круг ее чтения составляли немецкие романтики, а также старые мудрецы Индии и Европы - от "Бхагавадгиты" до Франциска Ассизского, Майстера Экхарта и Якоба Бёме. Современной ей немецкой литературы Нелли Закс фактически не знала. Она увлекалась музыкой и танцами, одно время даже мечтала стать балериной.
В 15 лет Нелли прочитала роман Сельмы Лагерлёф "Сага о Йёсте Берлинге", который произвел на нее такое сильное впечатление, что она написала письмо в Швецию. Переписка, завязавшаяся между Закс и Лагерлёф, продолжалась около 35 лет, вплоть до смерти шведской писательницы. В 18 лет Нелли начала писать стихи - о природе и на мифологические сюжеты. Традиционные не только по форме, но и по содержанию, эти стихи не имели ничего общего с модной в то время экспрессионистской литературой и, возможно, поэтому привлекли внимание Стефана Цвейга, который не только похвалил их за "непосредственность", но и напечатал одно из стихотворений. Правда позже Нелли Закс не придавала особого значения своим юношеским стихам, не любила о них вспоминать и не включила их в собрание сочинений.
Затем пришел 1933 год. Отец Нелли Закс к этому времени умер, она осталась с престарелой матерью, и две беспомощные женщины, лишившиеся материальной обеспеченности, не могли уехать из нацистской Германии, где их ждали каждодневные оскорбления. Болезненно чувствительная Нелли оказалась в такой реальности, которая ломала куда более выносливых людей.
Человек, которого Нелли Закс любила через всю свою жизнь, погиб в одном из лагерей смерти (это - "мертвый жених", образ которого проходит через многие стихотворения). Ее саму и ее мать ожидала, скорее всего, та же участь. Буквально в последнее мгновение они были спасены от гибели, благодаря вмешательству той же Сельмы Лагерлёф, пустившей в ход все свое влияние, а также содействию шведской королевской семьи. В мае 1940 года Нелли Закс вместе с матерью разрешено было вылететь в Стокгольм (пожалевший их чиновник конфиденциально предупредил, что, если они отправятся по железной дороге, младшую заберут прямо из поезда на границе). Вся остальная их родня погибла. К сожалению, их прибытия в Швецию Сельме Лагерлёф не суждено было дождаться, и Нелли с матерью поначалу чувствовали себя на чужой земле в полной изоляции. Мать оставалась для Нелли единственным близким человеком еще десять лет, затем умерла и она. Вплоть до своей кончины (12 мая 1970 года) Нелли Закс жила в той же стокгольмской квартире, куда ее забросила судьба, - одинокая, старая женщина в чужом городе, потерявшая друзей, родных, родину...
Но словно взамен всего утраченного неожиданную силу приобрел ее поэтический голос. Неуверенность и необязательные красивости ее прежних литературных опытов ее сменяет оплаченная страданиями весомость каждого слова и образа, сосредоточенное чувство внутренней правоты. Вопреки известной сентенции: "После Освенцима нельзя писать стихов", для Нелли Закс, именно после Освенцима, нельзя было не писать стихов, стихи были единственной альтернативой неосмысленному, бессловесному страданию, последним средством защиты против жестокой бессмыслицы. И Закс до последних месяцев жизни уже не могла перестать работать, это от нее не зависело.
Первый послевоенный сборник стихотворений "В жилище смерти" ("In den Wohnungen des Todes") был опубликован в 1946 году в Восточной Германии, за ним последовали другие: "Затмение звезд" ("Sternverdunkelung", 1949), "И никто не знает, как быть дальше" ("Und niemand weiss weiter", 1957), "Бегство и превращение" ("Fluch und Verwandlung", 1959). "Ее стихи разнообразны, v отмечал английский поэт и критик Стивен Спендер, v и вместе с тем все, что она пишет, v одно стихотворение". Ее "религиозные апокалипсические гимны", продолжал Спендер, "являются олицетворением еврейского самосознания, столь сильного, что жизнь приравнивается к смерти, и наоборот...".
В послевоенные годы Закс, помимо стихов, пишет пьесы и драматические отрывки, которые называет "сценической поэзией". Герой ее первой пьесы "Мистерия о страданиях Израиля" ("Ein Mysterienspiel vom Leiden Israels", 1951) v уличный сапожник, который разыскивает немецкого солдата, убившего молодую польскую пастушку. "Мистерия" в 1950 году передавалась по западногерманскому радио, была поставлена в Дортмунде в 1962 году, а шведский композитор Мозес Пергамент создал оперу. Известна также пьеса-символ Нелли Закс "Авраам в солончаках" ("Abram im Salz"), написанная по мотивам библейской истории о царе Нимроде и юном Аврааме, которая была опубликована в сборнике "Знаки на песке" ("Zeichen im Sand", 1962).
Лишь в начале шестидесятых годов к Нелли Закс пришла, наконец, слава. Ее произведения стали переводиться на различные языки Европы. В 1960 году, через 20 лет после ее бегства из Германии, Нелли была вручена премия Анетты фон Дросте-Хюлшофф, а в следующем году власти Дортмунда установили ежегодную литературную премию ее имени и назначили поэтессе пожизненную пенсию. В 1965 году Закс была удостоена премии Мира западногерманской ассоциации книгоиздателей и книготорговцев, одной из наиболее престижных литературных наград в Западной Германии. Длинный ряд литературных премий завершился Нобелевской премией, врученной Нелли Закс в день ее 75-летия за "выдающиеся лирические и драматические произведения, исследующие судьбу еврейского народа". Нобелевскую премию 1964 года Нелли Закс разделила с Агноном. "В ее книгах с исключительной силой прозвучал трагический голос еврейского народа", заявил на церемонии награждения представитель Шведской академии Андерс Эстерлинг.

 

Мигель Анхель Астуриас,
гватемальский писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе 1967 года.

«За яркое творческое достижение, в основе которого лежит интерес к обычаям и традициям индейцев Латинской Америки».

Мигель Анхель Астуриас (1899-1974), гватемальский писатель, лауреат международной Ленинской премии "За укрепление мира между народами" и Нобелевской премии по литературе по праву считается зачинателем и выдающимся

мастером нового латиноамериканского романа. Родина Астуриаса, одна из самых

малых стран Американского континента, - колыбель великой цивилизации,

некогда созданной народом майя. Потомки древних майя, составляющие основную

часть населения страны, сумели сохранить в веках богатейшее культурное

наследие - мифологию, поэзию, эпос. Будущий писатель, в жилах которого текла

кровь предков-индейцев, еще в детстве приобщился к духовным традициям майя,

и это знакомство явилось важнейшим импульсом, побудившим его к литературному

творчеству. А другим, не менее важным импульсом стала непримиримая ненависть

к насилию, к тиранической диктатуре, давно и прочно укоренившейся на его

родине.

Детство и юность М.-А. Астуриаса совпали с годами правления одного из

самых лютых тиранов Центральной Америки - Эстрада Кабреры. Вирус насилия

продолжал отравлять жизнь страны и после свержения диктатора. Спасаясь от

преследований, Астуриас покинул страну в 1923 году. Его изгнание затянулось

на десять лет. Поначалу, живя в Англии, он намеревался изучать политическую

экономию. Но два события, вернее, два глубоких переживания увлекли его на

иной путь. Первым из них Астуриас был обязан Британскому музею: встреча с

выставленными здесь памятниками культуры майя взволновала его безмерно; он

словно увидел воочию древний лик своей родины, услыхал зов, долетевший через

века. А второе, решающее, он испытал, когда приехал в Париж на каникулы и,

бродя по опустевшим коридорам Сорбонны, наткнулся на объявление о

предстоящем курсе лекций профессора Жоржа Рейно, посвященном мифологии

древних майя. "Это подействовало на меня как удар молнии", - вспоминал

Астуриас.

Он остается в Париже. Посещает лекции Жоржа Рейно. Становится его

учеником, потом помощником, потом ближайшим сотрудником,

высококвалифицированным специалистом, не уступающим самому мэтру во всем,

что касается культуры майя. Он глубоко изучает знаменитый эпос майякиче

"Пополь-Вух" - "Книгу народов". Одновременно Астуриас занимается

журналистикой, пишет стихи. Молодой поэт из экзотической Гватемалы, к тому

же знаток индейской мифологии, заинтересовал французских сюрреалистов.

Арагон, Деснос, Элюар становятся его друзьями.

Интерес был взаимным. Бунтарские манифесты сюрреалистов,

ниспровергавшие буржуазную цивилизацию, ратовавшие за возвращение к

"примитиву", за возрождение "младенческого" состояния человека, не могли не

вызвать сочувствия у Астуриаса - сочувствия, в котором, впрочем,

присутствовал легкий оттенок превосходства. Многое из того, к чему

стремились его французские друзья (и чего они на практике так и не

достигли), уже содержалось в его собственном опыте. Но чтобы оценить и

реализовать этот опыт, полезно было взглянуть на него "чужими глазами".

Почти все исследователи констатируют, что Астуриас "прошел школу

сюрреализма". Здесь следует сделать одну существенную оговорку: ученик

оказался довольно строптивым и далеко не безоглядно следовал рекомендациям

учителей. Программные принципы сюрреализма он подчинял своим целям,

превращал их во вспомогательные приемы. Так, в частности, обстояло дело с

"автоматическим письмом", к которому Астуриас прибегал лишь на строго

определенной стадии творческого процесса - после того, как замысел созрел и

обдуман во всех деталях.

Можно понять, почему порою в ответ на дотошные расспросы о том, как

именно повлиял сюрреализм на его творчество, Астуриас отмахивался: "Ищите

мой сюрреализм в "Пополь-Вух"!"

В 1930 году в Мадриде увидела свет его первая книга в прозе - "Легенды

Гватемалы" {Русский перевод - М., "Художественная литература", 1972.}.

Мифологические легенды переплетаются в ней с преданиями колониальных времен,

красочные картины родной природы соседствуют с воспоминаниями о детстве.

Образный и причудливый язык местами стилизован под индейскую речь; автор еще

только нащупывает путь к органическому стилю, способному передать

мировосприятие индейца.

Между тем одновременно с "Легендами Гватемалы" Астуриас начал писать

произведение совсем иного характера. Его замысел возник из юношеского

рассказа "Нищие политики", над которым писатель работал еще на родине. Это

был роман о диктатуре - "Сеньор Президент" {На русском языке роман "Сеньор

Президент" вышел тремя отдельными изданиями (М., "Художественная

литература", 1959, 1968, 1970).}. "У меня имелось в запасе все то, что

довелось мне услышать под гнетом Эстрада Кабреры, - говорил Астуриас, - и я

начал припоминать разные вещи. Я рассказывал их во весь голос... Так я и

принялся за роман "Сеньор Президент". Я рассказал его прежде, чем написал".

С рукописью законченного романа возвратился Астуриас на родину в 1933

году. О публикации нечего было и думать - генерал Убико, очередной "сеньор

президент", правивший Гватемалой, не уступал Эстрада Кабрере. Книга увидела

свет лишь тринадцать лет спустя.

Незадолго до окончания второй мировой войны в Гватемале развернулись

события, предвещавшие подъем освободительного движения на всем континенте. В

июне 1944 года диктатура Убико была свергнута объединившимися патриотами,

которые одержали победу в революции 20 октября и добились проведения

всеобщих выборов.

Гватемальская революция сообщила творчеству Астуриаса мощный импульс.

"Теперь, когда наши народы обретают самосознание, - скажет он вскоре, - мы,

писатели, обязаны сделать все, чтобы читатели расслышали их голос в наших

книгах". И в 1949 году появляется его новый роман - "Маисовые люди" {Роман

"Маисовые люди" выходил дважды в русском переводе в серии "Мастера

современной прозы" (М., "Прогресс", 1977; М., "Радуга", 1985).}.

Значение сделанного Астуриасом в "Маисовых людях" трудно переоценить.

Впервые за несколько столетий развития романного жанра не только в странах

Латинской Америки, но и в Европе и США, была создана художественная модель

мифологического сознания, представившая это сознание по-новому. Там, где

принято было видеть иррациональную, алогичную или "дологическую" стихию,

гватемальский романист обнаружил иную логику, иной способ освоения мира,

возможности которого оказались не исчерпанными до конца и для нашей эпохи.

Но вместе с тем он на собственном опыте продемонстрировал, какими

опасностями чревата абсолютизация этих возможностей. Книга его, вызвавшая

восхищение знатоков, оказалась доступной лишь основательно подготовленным

читателям - те же, о ком и от чьего имени он писал, попросту не поняли ее,

даже когда выучились грамоте.

По мере того как народ Гватемалы вовлекался в борьбу за землю и

свободу, против помещиков, против империализма, Астуриас испытывал

возраставшую тягу к масштабному изображению социальной действительности, к

осмыслению исторических судеб своей страны. Созревает решимость, которую

годы спустя он окончательно выразит такими словами: "Мы не должны позволить,

чтобы о нашем континенте судили исключительно по его мифам".

К концу 40-х годов положение в Гватемале крайне обострилось. Чем шире

развертывалась освободительная борьба, тем яростней становилось

сопротивление реакционных сил. Вдохновителем и организатором этого

сопротивления была могущественная "Юнайтед фрут компани", в руках которой

находились лучшие земли страны, порты, железные дороги.

Губительная роль империалистической монополии, опутавшей и удушавшей

Гватемалу, обнаружилась тогда с окончательной очевидностью. Об этом не мог

не задуматься писатель, который вынашивал замысел эпопеи, посвященной судьбе

гватемальского народа в XX веке. Толчком, как водится, послужили конкретные

обстоятельства.

"В 1949 году, приехав в Гватемалу, я отдал себе отчет в том, что до тех

пор был оторван от определенных сторон гватемальской жизни, - рассказывал

Астуриас впоследствии. - Мне приходилось жить в горных районах страны, жить

с индейцами, жить в городах, но теперь несколько друзей пригласили меня

побывать в Тикисате и Бананере, чтобы познакомиться с банановыми

плантациями. Я побывал в этих областях, и обе они дали мне место действия в

романе "Ураган".

Роман, изданный в 1950 году, был предварен указанием на то, что он

представляет собою первую часть трилогии, а за ним последуют еще две части -

"Зеленый Папа" и "Глаза погребенных".

 

 

Ясунари Кавабата.