Тема 1. Коммуникация и знаки.

Коммуникация как обмен информацией, позволяющий сократить затраты энергии, как фактор культуры, цивилизации нравов, гуманизации. Опасности коммуникации: проницаемость человеческой жизни для шпионажа и контроля, страх открывать себя.

Семиотическое понятие кода. Система кодов как парадигматических возможностей воздействия и реакции. Коммуникация без знаков и знаки без коммуникации. Примеры незнаковой коммуникации: в природе – в генетическом коде, обеспечивающем стабильность видовой идентичности и возможность эволюции; коммуникация посредством сигналов (отсутствие знака как такового – чтобы был знак, необходим смысл).

Знаковая деятельность без коммуникации в теории «уликовой парадигмы» К. Гинзбурга (охотник, сыщик, врач-диагност – чтение следов, улик, симптомов – мелких, случайных, бросовых знаков-признаков, которые не связаны с кодом, никем не отправлены). Влюбленный, читающий невольные знаки, подаваемые любимым человеком (Р. Барт), гадатель, толкующий приметы, как примеры знаковой деятельности без коммуникации. Познавательное применение знаков (не для внешней коммуникации, а для запоминания, архивирования накопленных идей). Коммуникативное происхождение знаков (возникают из обмена информацией) и их когнитивная функция (служат для познания).

Знаки индивидуального опыта (окказиональные знаки) и знаки институциональные (опора на конвенцию, включение в полную систему коммуникации). Филологическая текстология как пример деятельности, опирающейся на знаки индивидуального опыта (ошибки и расхождения в текстах, подвергаемые интерпретации подобно симптомам или уликам), но в итоге вырабатывающей институциональные знаки – каноническую версию классического текста.

Тема 2. Знак и его структурное понимание.

Классификация знаков по Ч.С. Пирсу (индексы, иконические знаки, символы). Индексы и иконические знаки как «не-совсем-знаки», которые становятся знаками лишь постольку, поскольку кодифицируются в символических системах: к их «естественному» значению, объяснимому причинностью или сходством, прибавляется более или менее сложное условное значение.

Элементарное определение знака «aliquid pro aliquo» (работает для знаков индивидуального опыта, но не для сложных институциональных знаков). Треугольник Фреге. Разнородность элементов знака в таком определении: означающее и референт как материально-чувственная сторона знака, означаемое – интеллектуальная сторона. Смысл как чисто интеллектуальный объект социально-культурного происхождения. Референт как экстенсиональный объем выражаемого понятия, означаемое как интенсиональное содержание. Знаки-десигнаторы: объем выражаемого ими понятия определен точнее, чем его содержание (коммерческие бренды, названия политических партий и т.д.). Имя собственное как пример знака-десигнатора. Знак по Г.Фреге как отдельный, внесистемный знак: социально учрежденный, но несоотносимый с другими знаками.

Главные идеи общей лингвистики Ф. де Соссюра. Взгляд на знак как на элемент системы (кода) – необходимость различения, соотнесения знаков; учета их взаимных отношений, стандартизации. Двухчастная структура знака: означающее и означаемое как абстрактные ментальные образы, не полностью воспроизводящие объект, упрощающие его до отдельных признаков. Независимость знака от референта. Свобода творчества знаковой системы по отношению к миру (сама задает понятийную сетку, с помощью которой расчленяется и понимается реальный мир). «Нематериальность» элементов языка как поле для умственных манипуляций, для выработки правил и новых систем. Преимущество соссюровской модели знака – в возможности структурного понимания языка и других знаковых систем. Дематериализация знака после Соссюра как революция в семиотике, сделавшая ее одной из ведущих гуманитарных наук.

Новый взгляд на проблему произвольности знака в структурной семиотике (Э. Бенвенист): невозможность произвольного обращения с существующими знаками; их значение устанавливается правилами системы, но внутренняя структура ничем не мотивируется, кроме конвенции.

Парадигматические и синтагматические операции (селекция и комбинация) в языке и в неязыковых знаковых системах – основные операции, с помощью которых из знаков составляются сообщения. Линейное означающее в естественном языке и его отсутствие в других знаковых системах (как пример: костюм – знаковый объект, в парадигму входят, например, все головные уборы, которые не могут присутствовать одновременно в одном костюме, необходимость выбора одного из них, этот выбор часто социально и культурно значим; синтагма – сочетание элементов, соприсутствующих в одном костюме, причем в данном случае синтагма не имеет линейного характера). Три структурные составляющие знаковой матрицы (на примере модной одежды) в определении Р. Барта: объект – целостный предмет одежды; суппорт – повышенно значимая деталь этого объекта – и вариант как признак суппорта, обеспечивающий «модность» всего предмета. Отсюда точки повышенной знаковости – способ обозначения (прямого или косвенного) и осмысления объектов неоднородного знакового мира. Точечные знаки как показатель тотальной значимости мира, пример экономии энергии и абстракции знаковой системы.

Тема 3. Вторичные процессы смыслообразования.

Взгляд на коннотацию как на важнейший процесс, обеспечивающий «конкуренцию» и взаимодействие разнородных и даже несовместимых семиотических систем (кодов) в знаковой деятельности человека.

Определение коннотации у Дж. Стюарта Милля (используется у У. Эко), основанное на трехчастном понимании знака (знак-объект, референт и означаемое): денотация – экстенсиональное значение знака, коннотация – его интенсиональное значение. Определение коннотации как качества выразительности (О.С. Ахманова). Определение коннотации на основе двухчастного понимания знака как одного из двух вторичных процессов смыслообразования, связанных с взаимоналожением плана выражения и плана содержания (Л. Ельмслев-Р. Барт): первичный знак становится либо содержанием для вторичного знака (метаязык), либо его выражением (коннотация). Понятие метаязыка как знаковой системы, планом содержания которой служит другая знаковая система (любая наука о знаковых явлениях: лингвистика, литературоведение, интеллектуальная история и т.д. – пример метаязыка). Виды метаязыковых процессов: комментарий, интерпретация, структурный анализ. Метаязык и перевод [см. тж. о переводе: В.В. Красных, раздел IV. 4 настоящего курса. Понятие коннотации как знаковой системы, для которой другая знаковая система служит предметом выражения (ср.: «Это невозможно» и «Это не представляется возможным»: денотативное значение двух фраз одинаково, но вторая фраза обладает дополнительной коннотацией, указывающей на то, что сообщение исходит от бюрократической власти) [см. тж. о коннотации: В.В. Красных, раздел IV. 2 настоящего курса].

Связь коннотации с логико-философским понятием экземплификации (Н. Гудмен). Экземплифицирующие функции знака – смысловые (слово как «единица русского языка», «пример молодежного сленга» и др.) и несмысловые (слово как «пример короткого слова», «пример знака-символа» и т.д.). Экземплификация как потенциальная коннотация. Коннотация и полисемия. Немотивированность знака, отсутствие закономерной связи между означающим и означаемым (коннотация) / относительно закономерная выводимость одного значения слова из другого путем метонимических или метафорических подстановок (полисемия). Приписывание культурой старым объектам и знакам новых значений как следствие свободных процессов коннотации. Творчество в поэзии, ложь и манипуляции в идеологии.

Денотация и коннотация в иконических знаках. Коннотаторы как элементы денотативного сообщения, становящиеся носителями сообщения коннотативного. Риторика визуального образа: на первичном уровне – непрерывная визуальная синтагма с плотно прилегающими друг к другу элементами; на вторичном уровне – дискретная система, элементы которой оторваны друг от друга. «Система коннотативного сообщения «натурализуется» [...] с помощью синтагмы денотативного сообщения» (Р. Барт). Трансмедийные преобразования как коммуникативная и творческая деятельность.

Роль коннотации в формировании социальных представлений. Актуальность и социальная действенность коннотативных значений в установлении отношений власти. Идеология как недоказуемая и закономерно ложная система представлений, обусловленная социальными интересами какой-либо группы (К. Маркс), ее опора на коннотативные процессы. Семиотика как искусство демистификации, разоблачения неявных смыслов, навязываемых обществом, искусство критики идеологии) [см. тж. об идеологии: Т.Д. Венедиктова, раздел III. 2 настоящего курса].

4. Специфика естественного языка и литературы.

Специфика естественного языка по сравнению с другими знаковыми системами. Естественный язык: материальный носитель отчетливо внеположен значению, поскольку варьируется (устная речь, письменность, разные системы записи – рукописное письмо, печатный текст и т. д.), вынесен за скобки знакового процесса, несуществен для образования смысла. Отсюда возможность мыслить языковой знак по Соссюру – как сочетание чисто ментальных объектов. Высокая степень избыточности естественного языка, защищающая его от случайных ошибок и позволяющая его использование вне практических целей, для создания эстетических эффектов речи (варьирование в нем стилей, игра нюансами и фигурами речи как следствие богатой синонимии и омонимии, а отсюда – возможность вводить в речь шутки, остроты, каламбуры и др.). Другие знаковые системы (например, живопись): код неотъемлем от своего материального носителя, что связано с автографическим характером произведения.

Двухуровневое построение (двойное членение) речи: уровень смысловых единиц (морфемы, слова, синтаксические конструкции) и уровень смыслоразличительных единиц (фонемы, звуки, буквы). Возможность варьирования смыслоразличительных единиц в рамках одной смысловой (произношение слова с акцентом, диалектными или иными вариантами, замена одних звуков или фонем другими без изменения денотативного смысла и т. п.).

Двойное членение и двойной процесс означивания (Э. Бенвенист) [см. тж. о двух этапах языкового семиозиса: Д.Б. Гудков, раздел I. 1 настоящего курса]. Два способа означивания, создания и восприятия смысла в естественном языке – семиотический (в его основе опознание – идентификация заранее известных, образующих закрытый набор элементов) и семантический (в основе понимание – операция с новым уникальным объектом, который подлежит анализу и синтезу). Семиотическое означивание как опознание отдельных знаков и дифференциальных единиц и семантическое означивание как понимание целостных высказываний. Шифтеры как механизм, связывающий смысл высказывания с актом высказывания (например: «ты», «сейчас», «иди сюда», смысл которых прямо отсылает к актуальному моменту высказывания). Двойное означивание и цитирование, моделирование в языке чужого голоса. Перформативное высказывание в речи (характеризуется не истинностью, а эффективностью) и «симулированные» речевые акты в литературе [см. тж. о перформативном высказывании: Д.Б. Гудков, раздел I. 4, Т.Д. Венедиктова, раздел III. 4 настоящего курса].

Взгляд на язык как на привилегированную знаковую систему, от которой производны все неязыковые семиотические системы. Семиотика в концепциях Барта (часть лингвистики) и Соссюра (наука, охватывающая лингвистику).

Возможности эстетического, художественного использования языка: особое соотношение сообщения и кода. Функции высказывания, соответствующие его шести составным частям: адресанту (экспрессивная функция), адресату (конативная), контакту (фатическая), коду (метаязыковая), контексту (референциальная), сообщению (поэтическая). (Р.О. Якобсон, «Лингвистика и поэтика»). Направленность поэтической функции на форму сообщения, а не на его содержание.

Два взаимодополнительных способа коммуникации в культуре (Ю.М. Лотман, «О двух моделях коммуникации в системе культуры»): внешняя коммуникация (передача своего сообщения другому лицу) и автокоммуникация – передача своего сообщения самому себе (дневник, твержение молитв, заклинаний, стихов, пение заученных песен, перечитывание уже известных текстов и т. д.). Информационная сложность и насыщенность автокоммуникации в поэтической речи: повторы одних и тех же текстов (при внешней коммуникации подобные повторы считаются недостатком, «шумом»); усложнение кода; наращивание смысла за счет знания о коде; новые смысловые ассоциации, не совпадающие с предыдущим чтением; повышение способности языка создавать новые смыслы.

Два типа культур: ориентация одних на торопливое одноразовое чтение бросовых текстов (массовая культура), других на перечитывание (переписывание, комментирование) одних и тех же текстов – классических, священных. Возможность соприсутствия данных механизмов в одной культуре как экстенсивного и интенсивного способов накопления знаний [см. тж. о массовой / «серьезной» литературе: Т.Д. Венедиктова, раздел III. 7 настоящего курса]. Роль поэтической функции в создании семиотической модели художественной литературы.

Тема 5. Интертекстуальность и пределы семиотики.

Ю.М. Лотман: необходимость наличия в жизнеспособной культуре не менее двух разных кодов, только так возможны принципиально новые сообщения, а не просто комбинации из замкнутого набора элементов.

Многокодовая структура повествовательного текста. Стандартные коды текста по Р. Барту: код действия, код характеров, код загадки, код культуры, символический код. Код и социальные субкоды (как пример: код характеров – грубые маски, как в античном театре – психологические выкладки в прозе XIX века, «диалектика души», описание сложных нюансов, переливов чувств).

Соотношение между кодами как проявление многоязычия текста. Интертекстуальные отношения. Прием «геральдической конструкции» (mise en abîme): включение целиком одного сообщения в другое (как примеры: герой романа сам пишет роман (А. Жид), в пространство изображения включаются другие изображения или процесс их изготовления – картина с художником, рисующим картину; сцены киносъемок в кинофильме). Текст в тексте: повышение меры условности (Ю.М. Лотман, «Текст в тексте»). Первичный («заемный») и вторичный тексты: опознавание и понимание.

Границы интертекстуальности. Открытыйсемиозис: каждый элемент текста в интертекстуальной ситуации; «растворение» референта текста; игра означающих, отражающихся друг в друге; утрата однозначности структуры, варьирование структур одной в другой при новых прочтениях, зависимость их толкования от произвола читателя. Открытый семиозис как безграничность знаковых возможностей литературы и культуры.

Семиозис и мимесис (дистантные и произвольные знаковые отношения / близкие и основанные на сходстве отношения миметические). Мимесис как подражательная деятельность, не опосредованная знаками, аналогическое соответствие между предметами или поступками. Возможности замены семиозиса мимесисом в знаковой деятельности (отражение в зеркале, актерская игра, фотография). Искусственный «эффект реальности» (Барт) в литературе: мимесис как иллюзия – «чисто материальная» вещь в одном ряду с вещами знаковыми становится тоже значащей, ее коннотативным смыслом становится «реальность» как понятие. Предел семиотичности – присутствие человеческого тела, задающего прямое телесное подражание (например: движение текста развивается как телесный или речевой жест – «Шинель» Н.В. Гоголя и статья о ней Б.М. Эйхенбаума).

Литература

Р. Барт. Основы семиологии. // Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму. М., 2000 (также в сб.: Структурализм: «за» и «против». М., 1975).

Р. Барт. Риторика образа. // Избранные работы: Семиотика, поэтика. М., 1989, 1994.

Э. Бенвенист. Общая лингвистика. М., 1974, особенно главы III, V, VI, VII.

К. Гинзбург. Приметы. Уликовая парадигма и ее корни. // К. Гинзбург. Мифы – эмблемы – приметы. М., 2004.

Ю. Кристева. К семиологии параграмм. // Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму. М., 2000.

Ю. Лотман. Избранные статьи, т. 1. Таллин, 1992, особенно статьи «О двух моделях коммуникации в системе культуры», «Текст и полиглотизм культуры», «Текст в тексте» (есть ряд других публикаций этих статей).

Ф. де Соссюр. Курс общей лингвистики (любое издание), особенно Введение – главы I, § 3 и II, Часть первая – глава I.

У. Эко. Отсутствующая структура: Введение в семиологию. М., 1998, особенно разделы А и Д.

Р. Якобсон. Лингвистика и поэтика. // Структурализм: «за» и «против». М., 1975.