В Иерусалим на Пятидесятницу

    9 апреля 1946

 

       Город полон людей. Храм переполнен. Иисус поднимается к нему сразу после того, как Он вошел в Иерусалим через ворота у Вифезды, то есть почти сразу же, прежде чем люди поняли, что Он в Городе и прежде чем новость могла распространиться от дома, где они оставили свой багаж, умылись и привели себя в порядок, чтобы войти в Храм чистыми и свободными от пыли и пота.

       Здесь царит обычный неуместный и неумолчный гвалт торговцев и менял, и обычный калейдоскоп красок и лиц.

       Иисус вместе с апостолами, купившими все необходимое для приношения, идет прямо к месту молитвы и остается там долгое время. Конечно же, Его заметили многие, как добрые, так и злые, и шепот распространяется подобно ветру и подобно шуму листвы шелестящей на ветру, по большому внешнему двору, где люди останавливаются, чтобы помолиться. И когда, помолившись, Он возвращается тем же путем, которым пришел, процессия людей, которая становится все больше и больше, следует за Ним через другие крытые дворы, портики, дворы, пока не превращается в толпу, которая окружает Его и просит Его говорить.

       «В другой раз, дети! И в каком-нибудь другом месте!» - говорит Иисус и поднимает руку для благословения, пытаясь уйти.

       Книжники, фарисеи, учителя и их ученики, рассеянные среди толпы, глумятся, обмениваясь друг с другом колкими, поистине издевательскими фразами, такими как: «Благоразумие советует…», или: «Э! Немного боязно…», или: «Он достиг возраста разума», или также: «Он не так глуп, как мы думали…» Но большая часть, те кто знают и любят Его, или те, кто искренне хотят узнать Его и, таким образом, не испытывают к Нему неприязни, настаивают и говорят: Ты собираешься лишить нас празднества в Празднестве? Добрый Учитель, Ты не можешь сделать этого! Многие из нас принесли жертвы, чтобы остаться здесь и ожидать Тебя…», и некоторые шикают на насмешников или резко возражают им.

       Совершенно очевидно, что масса была бы готова подавить злобное меньшинство, которое, будучи сообразительным и хитрым, поняло намек и не только замолчало, но постаралось уйти. И хотя они находятся в ограждении Храма, многие не колеблясь насмехаются или бросают оскорбления тем, кто покидают это место, тогда как остальные, главным образом пожилые люди и, следовательно, более склонные к размышлениям, спрашивают Иисуса: «Поскольку Тебе это известно, пожалуйста, скажи нам, что случится с этим местом, с этим городом, со всем Израилем, который не предается Гласу Господа?»

       Иисус с жалостью смотрит на эти седеющие или седовласые головы и отвечает: «Иеремия сказал вам, что случится с теми, кто отвечает на вспышку Божественного Гнева, еще больше погрязая в своих грехах, считая Божественную Милость проявлением слабости со стороны Бога. Ибо Бог не может быть в посмеянии, дети. Вы, как сказал Вечный Бог устами Иеремии, подобны глине в руках горшечника, такой же глине подобны те, кто считают себя могущественными, такой же глине подобны жители этого места и обитатели царских дворцов. Не существует человеческой власти, которая могла бы противостоять Богу. И если глина сопротивляется горшечнику и желает принимать ужасные чуждые формы, то горшечник вновь превращает ее в пригоршню глины и начинает все сначала, и превращает ее в другой сосуд, пока она не осознает, что горшечник сильнее ее и, таким образом, уступает и соглашается с его волей. Может также случиться, что сосуд распадется на куски, потому что продолжает сопротивляться формирующей воле горшечника, отвергая воду, которой горшечник увлажняет ее, чтобы придать ей форму без трещин. Тогда горшечник выбрасывает упрямую глину и бесполезные осколки и куски на мусорную кучу и берет свежую глину и придает ей форму, которую он считает лучшей. Разве пророк не говорит это, когда объясняет символ горшечника и глиняного сосуда? Это то, что он говорит. И, повторяя слова Господа, он говорит: «Подобно глине в руке горшечника, так и ты, Израиль, в руке Божьей» [4]. И Господь добавляет, как предупреждение тем, кто непокорен и упрям, что когда Бог упрекает человека, только раскаяние и епитимьи могут изменить решение Бога о наказании непокорных людей.

       Израиль не каялся. Таким образом, угрозы Бога поражали Израиль много раз. Израиль не кается даже сейчас, когда не пророк, но Тот, Кто гораздо больше, чем пророк, обращается к нему. И Бог, Который оказал высшую милость Израилю и послал Меня, сейчас говорит вам: «Так как вы не слушали Мой собственный Голос, то Я пожалею о добре, которое Я сделал вам, и приготовлю для тебя бедствие». И Я, Который есть Милость, хотя и знаю, что говорю напрасно, кричу Израилю: “Каждый из вас отвратитесь от ваших злых путей. Исправьте ваше поведение и ваши наклонности. Так, чтобы когда план Бога исполнится против виновных наций, хотя бы лучшие среди них смогли бы сохранить свои души свободными от греха при всеобщей утрате жизненных благ, свободы, единства, и, будучи соединены с Богом, смогли бы не утратить вечных благ, как утратили земные”.

       Видения пророков всегда имеют одну цель: предупредить людей о том, что может случиться. И символом глиняного сосуда, разбитого в присутствии людей[5], утверждается то, чем обернется будущее для городов и царств, которые не покоряются Господу, и…»

       Старейшины, книжники, учителя и фарисеи, которые незадолго до этого ушли, должно быть, сообщили Храмовой страже и служителям, следящим за порядком. И один из них, сопровождаемый горсткой комичных картонных солдат, чьи лица только кажутся воинственными, так как являют смесь глупости с небольшой злобой и большой грубостью, если не сказать – с криминальностью, идет, направляясь к Иисусу. Учитель говорит, прислонившись к колонне портика язычников, и так как служитель не может пройти сквозь толпу, которая образовала непроницаемый круг вокруг Иисуса, он кричит: «Уходи! Или я прикажу моим солдатам выбросить Тебя за пределы ограды Храма…»

       «Тьфу! Большие зеленые мухи! Герои против агнцев! Не мог бы ты пойти и заключить в тюрьму тех, кто превратил Иерусалим в публичный дом, а Храм – в рынок? Уйди прочь, ты, человек с сердцем цыпленка, уйди к своим куницам[6]… Тьфу! Тьфу!» Народ повернулся против гротескных солдат и дал им понять, что не позволит оскорблять Учителя.

«Я исполняю инструкции, которые получил…» - говорит, оправдываясь, глава этих… стражей порядка.

«Ты исполняешь инструкции Сатаны, и ты не исполнишь их. А теперь уйди и моли о Божьем милосердии, так как ты осмелился оскорбить и угрожать Учителю! Ты не посмеешь прикоснуться к Учителю! Тебе это ясно? Вы – наши угнетатели, а Он – Друг бедных. Вы – наши развратители, а Он – наш святой Учитель. Вы наши разорители, а Он – наше Спасение. Вы коварные, а Он – добрый. Убирайся, или мы сделаем с тобой то, что Маттафия сделал в Модине[7]. Мы швырнем тебя вниз по склону горы Мориа, подобно идолопоклонническим алтарям, и очистим место, которое ты осквернил, омыв его твоей кровью, и стопы единственного Святого Человека в Израиле будут ступать по этой крови, чтобы войти в Святое Святых и царствовать там, как Он того заслуживает! Прочь отсюда, ты и твои учителя! Прочь, ты, наемный негодяй, служащий наемным убийцам…»

Поднялся страшный шум… Римские караульные выбегают из Антонии во главе с пожилым суровым спешащим унтер-офицером.

«Освободите место, вы, подонки! Что здесь происходит? Вы рвете друг друга на части из-за нескольких ваших паршивых ягнят?»

«Они оказывают сопротивление солдатам…» - пытается объяснить служитель.

«О, непобедимый Марс! Эти… солдаты? Ха!Ха! Пойдите и воюйте с тараканами, вы, воины винных погребов». Затем, обращаясь к народу, говорит: «Скажите мне…»

«Они хотели не позволить говорить Ребе из Галилеи. Они хотели прогнать Его. Возможно, хотели схватить Его…»

«Галилейского Ребе? Это незаконно. Я говорю вам на языке Рима слово Иоанна Обезглавленного. Ха! Ха! Отправляйтесь в свою конуру, ты и твои дворняжки. И скажи мастифам[8], чтобы тоже легли. Волчица может разорвать на куски также и их… Вам это ясно? Право судить принадлежит только Риму. А Ты, Галилеянин… Ты можешь идти и рассказывать Свои истории… Ха!Ха!» - и он поворачивается кругом, весь из одного куска, и, сверкнув на солнце нагрудником своей кирасы, уходит.

«В точности, как у Иеремии…»

«Как у всех пророков, следовало тебе сказать…»

«Но Бог побеждает точно так же».

«Учитель, продолжай говорить. Змеи уползли прочь».

«Нет, дайте Ему уйти, пока новый отряд не вернулся с большими силами и не заковал Его в цепи…»

«Сейчас нет такой опасности… Когда рычит лев, гиены не выходят…»

Люди говорят, делая свои комментарии в крайнем смятении.

«Вы не правы», - говорит елейный фарисей, закутанный в свою пышную мантию, окруженный себе подобными и несколькими учителями Закона. «Вы не правы. Вы не должны думать, что вся каста подобна некоторым ее членам. Э! Э! Есть хорошие и плохие плоды на каждом дереве».

«Да. Действительно, фиги обычно сладкие. Но если они недозрелые или перезрелые, то они терпкие или кислые. Вы – кислые. Подобно фигам из очень плохой корзины пророка Иеремии[9]», - говорит кто-то из толпы: человек, которого я не знаю, но который хорошо известен толпе и также является влиятельной личностью, потому что я вижу, как люди одобрительно подмигивают, тогда как фарисей терпит удар, не реагируя на него. Напротив, в еще более слащавой манере он поворачивается к Учителю и говорит Ему: «Это прекрасная тема для Твоей Мудрости. Ребе, поговори с нами на эту тему. Твои разъяснения такие… новые… такие… ученые… Мы наслаждаемся ими с жадным аппетитом».

Иисус пристально смотрит на чемпиона фарисейства и отвечает ему: «Ты, Хелкия, и твои друзья имеете также другой аппетит, в котором вы не сознаетесь. Но вам будет дана также и эта пища… которая даже более кислая, чем фиги. И она осквернит ваши сердца, подобно тому, как терпкие фиги отравляют кишки».

«Нет, Учитель. Я клянусь в этом именем живого Бога! Мои друзья и я жаждем только слушать Твои речи… Бог видит, так ли это…»

«Этого достаточно. Честные люди не нуждаются в клятвах. Их дела являются их клятвой и мудростью. Но Я не буду говорить об очень хороших и очень плохих фигах…»

«Почему, Учитель? Ты боишься, что факты могут противоречить Твоим объяснениям?»

«О! Нет! Напротив…»

«Итак, Ты предвидишь, что нас постигнут муки, стыд, меч, бедствия, голод?»

«Все это и даже больше этого».

«Даже больше? Что? Значит, Бог больше не любит нас?»

«Он любит вас так сильно, что исполнил Свое обещание».

«Ты? Ты являешься Его обещанием?»

«Я Есмь».

«В таком случае, когда Ты собираешься установить Свое Царство?»

«Его основы уже заложены».

«Где?»

«В сердцах добрых людей».

«Но это не царство. Это учение!»

«Так как Мое Царство духовно, то души людей являются его подданными. А души не нуждаются в дворцах, домах, армиях, стенах. Им нужно знать только Слово Божие и практиковать его. Что и происходит в добрых людях».

«Но можешь ли Ты говорить это Слово? Кто уполномочил Тебя?»

«Обладание».

«Какое обладание?»

«Обладание Словом. Я даю то, чем являюсь. Тот, кто имеет жизнь, может дать жизнь. Тот, кто имеет деньги, может дать деньги. Согласно Моей вечной Природе Я имею Слово, которое передает Божественную Мысль и Я даю Слово, потому что Любовь делает известными Мысль Всевышнего, Который является Моим Отцом, побуждающим Меня дать этот дар».

«Думай, о чем говоришь! Это опрометчивый и дерзкий язык! Он может оказаться пагубным для Тебя!»

«Гораздо пагубнее лгать, поскольку это предполагало бы извращение Моей Природы и отречение от Того, от Кого Я исшел».

«Итак, Ты Бог, Слово Божие?»

«Я Есмь».

«И Ты говоришь подобное? В присутствии столь многих свидетелей, которые могут донести о Тебе?»

«Истина не лжет. Истина не рассчитывает. Истина героична».

«И что есть истина?»

«Истина – это Тот, Кто говорит с тобой. Потому что Слово Божие передает Мысль Божию, а Бог есть Истина».

 

Толпа вся превратилась в слух, она в молчании внимательно следит за дискуссией, которая, однако, протекает без грубостей. Многие устремились туда из других частей Храма, и двор забит: сотни лиц обращенных к одному месту. И много лиц, которые, вытянув шеи, видны в проходах, ведущих в этот двор, старающиеся увидеть и услышать…

Хелкия, член Синедриона, и его друзья смотрят друг на друга… Быстрый обмен тревожными взглядами. Но они контролируют себя. Нет, один старый учитель очень любезно спрашивает: «Что мы должны делать, чтобы избежать наказаний, которые Ты предвидишь?»

«Вы должны следовать Мне, и, прежде всего, верить в Меня. И даже более того: любить Меня».

«Ты талисман?»

«Нет. Я – Спаситель».

«Но у Тебя нет армий…»

«У Меня есть Я Сам. Помните, вы все должны помнить, ради вас самих и из жалости к вашим душам, вспомните слова Господа, сказанные Моисею и Аарону, когда они были еще в земле Египетской: “Каждый глава семейства из народа Божьего пусть возьмет агнца без порока, мужского пола, однолетнего. По одному для каждой семьи, и если число членов семьи слишком мало, чтобы съесть всего агнца, то они должны соединиться со своими соседями. И вы должны принести его в жертву на четырнадцатый день месяца Авив, который сейчас называется Нисан, и кровью жертвенного агнца вы помажете дверные косяки и перекладины ваших домов. И в ту же самую ночь вы съедите его мясо, испеченное на огне, с пресным хлебом и горькими травами. И вы должны сжечь то, что останется после этого. Вы должны съесть это с поясом, затянутыми на вашей талии, обутыми в сандалии и с посохом в руке вашей, и вы должны есть его поспешно, потому что это пасха Господня. И в эту ночь Я пройду и поражу всякого первенца из людей и животных, которые будут в домах не отмеченные кровью Агнца”[10]. Сейчас, в новую Пасху Божию, в истинную Пасху, потому что Бог действительно проходит среди вас видимым образом, распознаваемый по Его знамениям, спасутся те, кто будут отмечены спасительным знаком Крови Агнца. Потому что, поистине, вы все будете отмечены ею. Но только те, кто любят Агнца и будут любить Его Знак, получат спасение этой Кровью. Для остальных это будет меткой Каина. И вы знаете, что Каин больше не заслуживает видения лика Божьего, и больше не будет иметь мира. И, преследуемый угрызениями совести, наказанием, Сатаной, его жестоким царем. Он станет беженцем и странником на Земле на всем протяжении своей жизни. Он действительно великая личность среди Народа, который желает поразить нового Авеля…»

«Иезекииль тоже говорит о Знаке ( t)[11]. Ты думаешь, что Твоим знаком является t Иезекииля?»

«Да, это Мой знак».

«Итак, Ты обвиняешь нас в мерзостях, творящихся в Иерусалиме?»

«Я хотел бы не делать этого. Но это так».

«И среди тех, кто будет отмечен знаком t, не будет грешников? Можешь Ты поклясться в этом?»

«Я не клянусь ни в чем. Но Я говорю, что если будут грешники среди тех, кто будет отмечен этим знаком, то их наказание будет даже более ужасным, потому что прелюбодеи духа, отступники, убийцы Бога, которые стали такими после того, как были Его последователями, будут величайшими в Аду».

«Но те, кто не могут поверить, что Ты являешься Богом, не совершат греха. Они будут оправданы…»

«Нет. Если бы вы не знали Меня, если бы вы не были способны проверить и засвидетельствовать Мои деяния, если бы у вас не было возможности проверить Мои слова, то вы не были бы виновны. Если бы вы не были учителями в Израиле, то вы бы не были бы виновны в ошибке. Но вы знаете Писания, и вы видели Мои дела. Вы могли делать сравнения. И если бы вы делали это честно, вы бы увидели Меня в словах Писаний и увидели бы слова Писаний во Мне, превращенные в Мои деяния. Таким образом, вы не будете оправданы за то, что отказались узнать и признать Меня и за вашу ненависть ко Мне. Слишком много идолов, слишком много мерзостей, слишком много блуда там, где должен быть только Бог. И то же самое относится ко всякому месту, где находитесь вы. Спасение состоит в отказе от всего этого и принятии Истины, которая говорит с вами. Следовательно, там, где вы убиваете или пытаетесь убить, вы будете убиты. Вот почему вы будете судимы у границ Израиля[12], где становится недействительной всякая человеческая власть, и только Вечный Отец становится Судьей Своих творений».

«Почему Ты так говоришь, Господь? Ты суров».

«Я правдив. Я есть Свет. Свет был послан, чтобы осветить Тьму. Но Свет должен светить свободно. Всевышний послал бы Свой Свет напрасно, если бы Он скрыл его под сосудом. И даже люди не поступают так, когда они зажигают светильник, иначе не имело бы смысла зажигать его. Если они зажигают его, то ставят его так, чтобы он светил всем в доме. Я пришел, чтобы осветить тьму земного дома Моего Отца, чтобы те, кто в нем могли видеть. И Свет засиял. И благословите его, если его чистейшие лучи выявили змей, скорпионов, ловушки, паутину, трещины в стенах. Он делает это ради вас, чтобы дать вам возможность познать самих себя, очиститься, прогоняя нечистых животных, то есть страсти и грехи, чтобы вы могли перестроиться, прежде чем станет слишком поздно, и чтобы вы могли видеть, куда ставите свои ноги, и видели ловушки Сатаны прежде, чем окажетесь в них. Но для того, чтобы видеть, в дополнение к чистому свету нужны чистые глаза. Никакой свет не сможет осветить глаз, который болезнь покрыла гноем. Очистите ваши глаза и ваш дух, чтобы Свет мог низойти в вас. Зачем гибнуть во Тьме, когда Всеблагой Бог послал вам Свет и Лекарство, чтобы исцелить вас? И все же еще не слишком поздно. За то время, которое еще осталось вам, придите к Свету, Истине, Жизни. Придите к вашему Спасителю, Который протягивает к вам Свои руки и открывает вам Свое сердце, умоляя вас принять Его ради вашего собственного вечного блага».

Иисус действительно умоляет, с любовной жаждою, и ничего кроме любви не исходит от Него… Даже самые непреклонные и свирепые люди, даже те, кто в наивысшей степени отравлены ненавистью, чувствуют это, и их оружие признает свое поражение, и их яд перестает выплевываться язвительной злобой.

Они смотрят друг на друга. Затем Хелкия говорит от имени всех: «Ты сказал истину, Учитель! Я прошу Тебя принять приглашение на званый обед, который я предлагаю в Твою честь».

«Единственная честь, о которой Я прошу, это завоевание ваших душ. Оставь Меня в Моей нищете…»

«Ты не обидишь меня Своим отказом?!»

«Дело не в обиде. Я умоляю тебя оставить Меня с Моими друзьями».

«Они также приглашены, кто мог бы сомневаться в этом? Они приглашены вместе с Тобой. Большая честь для моего дома!... Ты ходишь к другим великим людям! Почему бы Тебе не прийти к Хелкии?»

«Хорошо… Я приду. Но, поверь Мне, в уединении твоего дома Я не смогу сказать слов, отличающихся от тех, которые Я сказал здесь, среди людей».

«Также и я! И мои друзья! Ты, возможно, сомневаешься в этом?»

Иисус смотрит на него. Затем Он говорит: «Я сомневаюсь только тогда, когда Я не знаю. Но Я знаю мысли людей. Пойдем к тебе домой… Мир тем, кто слушал Меня».

И рядом с Хелкией Он направляется к выходу их Храма, в сопровождении процессии Своих апостолов, смешанных, но не испытывающих энтузиазма от этого, с друзьями Хелкии.