Происхождение понятия «землеустройство» в России.

Термин «землеустройство», по данным профессора Ф.Г. Некрасова, по- явился в русском лексиконе только в 1906 г. До этого при осуществлении зем- леустроительных действий употребляли слова «землемерие», «землемерство»,

«межевание», позже – «геодезия» (как высшее землемерие), «поземельное устройство».

В Толковом словаре живого великорусского языка В. Даля (2-е издание, опубликованное в 1880-1882 гг.) статья «землеустройство» отсутствует. «Земле- мерие» и «землемерство» определяется в этом словаре как «наука и самое занятие землемера, геодезиста, межевщика, измеряющего вид и пространство земельных участков» (Т. 1, с.680). В этом же словаре «геодезия» понимается как высшее землемерие, прикладная тригонометрия, землемерная математика, наука и съемке и вычислении земель, а «геодезист», изучающий эту науку или применяющий ее к делу, обозначается также как «геодезист, межевщик, съемщик, землемер, планщик (Т.1, с.348). Межевать означает делить межою, означать рубеж, грань; делить и отводить земли по межевому искусству (Т. 2, с. 314).

Анализ исторических источников свидетельствует о том, что  понятия

«землемерие» и «межевание» появились в России примерно в одно и то же время. Так уже в 1556 г. Иван Грозный в специальном положении о государ- ственной службе повелел «в поместьях землемерием уверстати…». В этом же году был составлен «Писцовый наказ» с приложением «землемерных начерта- ний». Однако если землемерие подразумевало включение в себя технических действий по составлению планов и карт, измерению и делению земель, вычис-

лению площадей, то межевание заключалось, в первую очередь, в определении (установлении, восстановлении) границ землевладений и землепользований с постановкой межевых знаков и выдачей правоустанавливающих документов.

Уже Соборное уложение 1649 г., первый свод законов России, - призна- вало межевание как самостоятельное юридическое действие. В этом документе были названы два основных вида межевания:

- спорное и бесспорное межевание земель, еще не межеванных писцами;

- спорное и бесспорное восстановление межевых знаков.

Межевые работы, проведенные в соответствии с Соборным уложением 1649 г., имели новые признаки рациональной организации территории. Так, при межевании уничтожалась чересполосица, не устанавливались новые въезды в чужие леса, размещались новые дороги для проезда на земельные участки, а озера и места для рыбной ловли включались только в те дачи (участки), внутри которых они находились, чтобы избежать вкрапливаний.

Эти действия не подпадали ни под определение землемерия, ни межевания. В мае 1754 г., когда в России была утверждена «Инструкция межевщи-

кам», землемерие и межевание стали пониматься по-разному. Так при произ- водстве работ впервые юридическая сторона дела была строго отделена от тех- нической: межевщик ведал юридической частью дела, а состоящей при нем геодезист (землемер) производил измерение земель и составлял межевые акты. Еще более четко это разделение прошло в ходе Генерального межевания (1766- 1861 гг.), когда межевание получило самостоятельный правовой статус.

В первой половине Х1Х века сложились более или менее четкие понятия

«землемерия» и «межевания». К землемерию относились в основном техниче- ские работы, связанные с составлением планов и карт, измерениями и вычисле- ниями площадей, а также их делением на участки с определением границ. Ме- жевание понималось как формальное установление юридических границ зе- мельной собственности (меж). Считалось, что после производства межевания и вступления его в законную силу, то есть после выдачи документов на право собственности, земельная собственность приобретает юридические границы –

важнейший элемент организации территории, а землевладелец (собственник) – получает право владеть, пользоваться и распоряжаться землей.

Межевым актом не только устанавливалось право земельной собственно- сти; оно формально укреплялось, узаконивалось, становилось устойчивым. В случае нарушения этого права оно могло быть восстановлено на основании ме- жевых документов - планов, книг, знаков.

С последней четверти ХVIII в. в Европе начали решаться не только юри- дические и технические вопросы перераспределения земель между различными землевладельцами, но и задачи организации территории внутри самих земле- владений. Это было обусловлено, прежде всего, заменой экстенсивных систем землевладения более прогрессивными, необходимостью введения в сельскохо- зяйственный оборот новых земель путем проведения мелиорации и культур- технических работ (осушению и орошению, удалению мелколесья, кустарника, камней, кочек и т.п.).

В России в это время также стали уделять больше внимания росту куль- туры земледелия и поземельному устройству, особенно крупных помещичьих хозяйств. Большая территория, разнообразие природных и экономических условий, климата и почв требовали учета при ведении сельского хозяйства осо- бенностей территории, правильной ее организации, установления рационально- го соотношения пахотных земель, кормовых угодий, лесов, организации чере- дования культур на полях и разбивки участков на севообороты.

Говоря о важности землеустроительных действий по обустройству терри- тории, приспособлению ее для нужд сельскохозяйственного производства, из- вестный русский историк, исследователь-натуралист, крупнейший деятель сельскохозяйственной науки Андрей Тимофеевич Болотов (1738-1833) писал:

«Разделение полей может по справедливости почесться наиважнейшим пунк- том в сельском домостроительстве, потому что оно имеет содействие во всех почти частях оного и может производить либо многие выгоды, либо не- удобности» (А.Т. Болотов. Избранные сочинения по агрономии,  плодоводству,

лесоводству, ботанике. – М.: Изд-во Московского общества испытатели приро- ды, 1952. – с.68–69).

Выдающийся русский агроном и почвовед Павел Андреевич Костычев (1845-1895) считал, что главной задачей земледельца при организации и веде- нии сельского хозяйства является рациональное использование земли, приво- дящее к неуклонному росту плодородия почв. Говоря о необходимости интен- сификации земледелия, перехода от менее интенсивных к более интенсивным системам ведения хозяйства, о дифференциации их применительно к различ- ным почвенно-климатическим условиям, он в 1884 г. писал: «Со временем народ умножился, и каждый нуждался в земле, земля же была вся разобрана, и переносить пахоту с одного места на другое теперь уже нельзя. Тогда, не сра- зу конечно, а мало-помалу, перешли к нашему, трехпольному хозяйству, при котором через два года в третий земля не засеивается, и землю стали удоб- рять. Такое хозяйство требует уже гораздо больше забот и труда: землю нужно обрабатывать лучше прежнего и нужно заготовлять много навоза; без этого урожаи будут делаться все хуже и хуже, потому что земля постоянно мало-помалу выпахивается, делается тощею, или - что то же самое - исто- щается. Между тем народу становится все больше и больше, а стало быть, и хозяйничать становится труднее: чтобы накормить всех, нужно с десятины получить больше прежнего, а для этого нужно уметь делать землю плодород- нее» (Костычев П. А. Общедоступное руководство к земледелию. - М.: Новая деревня, 1992. - С. VI-VII). Это привело впоследствии к использованию плодо- сменной системы хозяйства.

Видный деятель русской науки и культуры Александр Николаевич Эн- гельгард в своем небольшом имении в с. Батищево Смоленской губернии од- ним из первых обустроил свои земли. В своих «Письмах из деревни» он отме- чал, что рациональное использование земли должно основываться на всесто- роннем изучении природных условий. Особое значение при этом он придавал исследованиям В. В. Докучаева (1846-1903), который считал, что основой орга- низации рационального использования земель является «выработка норм,

определяющих относительные площади пашни, лугов, леса и вод; такие нормы, конечно, должны быть соображены с местными климатическими, грунтовым и почвенными условиями, а равно и с характером господствующей сельскохо- зяйственной культуры» (Докучаев В. В. Избранные труды/Под ред. академика Б. Б. Полынова. - М: Изд-во АН СССР, 1949. - С. 423).

Таким образом, к началу XX в. в России стали систематически прово- диться работы, не укладывающиеся в традиционные рамки межевания и земле- мерия. В этой связи и возник новый термин - «землеустройство», под которым понимали любые действия по перераспределению земель и обустройству тер- ритории, дающие землевладельцу экономическую выгоду. В частности, к зем- леустройству относились работы по сведению мелких чересполосных участков землевладельцев в отдельные крупные земельные массивы, по выделению ху- торов и отрубов, по внутреннему устройству территории (размещению севооб- оротов, строительству дорог, усадеб, новому освоению земель) и др. А некото- рое время спустя межевые и землемерные работы также были включены в со- став землеустройства, так как они проводились, как правило, одновременно и на основе проектов землеустройства.

Вот как писал об этом в 1915 г. профессор И. А. Иверонов: «...Между терминами землеустройство и межевание стирается грань, так как каждая из крупных русских разграничительных работ преследовала как цели юридиче- ского укрепления границ поземельной собственности, обыкновенно называюще- гося межеванием, так и цели экономического устройства землевладения, како- вые преследуются землеустройством».

Вместе с тем «межевание... являлось всего лишь частью заключитель- ною более или менее сложных землеустроительных операций, преследующих цели устройства земельной собственности в том или ином районе в самых разнообразных отношениях и с различными целями» (Иверонов И. А. Основы землеустроительного дела – М.: Изд-во книжного магазина «Высшая школа», 1915. - С. 8).

С этих пор понятие «землеустройство» прочно входит в землеустрои- тельную практику, науку и литературу. Более подробно история землеустрой- ства в России изучается в соответствующем учебном курсе (Волков С.Н. Исто- рия землеустройства в России: опыт тысячелетия. Учебное издание. – М.: ГУЗ, 2011. – 656 с. – Ил. 370).