Список использованных источников. 1. Гренадерские и пехотные полки: справочная книжка императорской главной квартиры /

1. Гренадерские и пехотные полки: Справочная книжка Императорской Главной Квартиры / Под ред. В.К. Шенк. Изд. 2-е. – СПб., 1909. – 230 с.– Текст: непосредственный.

2. Курские губернские ведомости. - 1896. - Часть неофициальная.

3. Курские губернские ведомости. - 1900. - Часть неофициальная.

4. Прохорова Т.В. Полковые храмы Санкт-Петербурга // Труды Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусства. Т. 171. – СПб.: Санкт-Петербургский государственный университет культуры и искусства, 2006. – С. 299-321.– Текст: непосредственный.

5. Рыжков П. От Курска до неба // Городские известия. – 2017.

6. Цитович Г.А. Храмы армии и флота. - Пятигорск: Типолитография А.П.– Нагорова, 1913. – 520+40+XIV с.– Текст: непосредственный.

О. В. Розина

к.ист.н., проф. кафедры истории России

средних веков и нового времени

Московского государственного областного университета

(г. Москва)

 

ЧЕРЕЗ СОБОРНОСТЬ К СИМФОНИИ:

ЦЕРКОВЬ И ГОСУДАРСТВО

В ТРУДАХ А. В. КАРТАШЕВА

 

Аннотация. В статье рассматриваются взгляды богослова, историка и общественного деятеля А.В. Карташева на проблему взаимоотношения Церкви и государства. Автор привлекает такие его работы, как «Воссоздание Святой Руси», «Временное Правительство и Русская Церковь», а также целый ряд статей и автобиографических материалов. В статье делается вывод об актуальности воззрений А.В. Карташева в современных условиях, так как проблема возрождения соборности как путь воссоздания Святой Руси продолжает быть одной из важнейших духовных задач современности.

Ключевые слова: А.В. Карташев, Святая Русь, православная Церковь, соборность, симфония.

 

Антон Владимирович Карташев – последний обер-прокурор Святейшего правительствующего Синода, а затем министр исповеданий Временного правительства – родился на Южном Урале в горнозаводском поселении Кышныме 11 июля 1875 года в семье чиновника заводской администрации. Как он писал в автобиографии, «это уральский горный завод, население которого со времен Петра Великого составилось из переселенцев из центральной России» [3, с. 57]. Вскоре семья переселилась в Екатеринбург. Позже автор отмечал, что он «рано самоопределился» в отношении Церкви и «уже восьми с половиной лет посвящен был в стихарь старым епископом Екатеринбургским Нафаноилом (Леандровым), из вдовых протоиереев, очень любившим детей» [там же]. Духовный отец порекомендовал родителям определить ребенка в Духовное училище, тем более, что «пафосом семьи было "выйти в люди" путем образования» [3, с. 57]. Затем Антон Владимирович обучался в духовной семинарии Перми и Духовной академии в Санкт-Петербурге. Однако священнический сан не принял, а остался мирянином, полагая, что в современном ему православном обществе главную роль должны играть миряне, а не церковная иерархия. Позднее он сформулирует эту мысль в главе VII («Как же бороться?») книги «Воссоздание Святой Руси» [5, с. 123–158].

После окончания Санкт-Петербургской Духовной академии А.В. Карташев по рекомендации своего научного руководителя профессора, протоиерея Павла Николаевского был оставлен преподавателем церковной истории, но в 1905 году покидает стены Академии в связи с участием в Религиозно-философских собраниях и публицистической деятельности. До эмиграции он успел поработать в Императорской публичной библиотеке, преподавал на Высших Женских (Бестужевских) курсах, стал председателем Религиозно-философского общества, ставшего собранием «людей, желающих рассуждать о религиозно-философских вопросах с большей или меньшей степенью выявления своего субъективно-эмоционального к ним отношения» [4, с.3]. После Февральской революции А.В. Карташев стал министром исповеданий Временного правительства [6, с.35]. Он участвовала в подготовке и работе Всероссийского Поместного собора, избравшего патриарха Тихона. После октября 1917 года А.В. Карташев стал противником новой власти в стране, поддержав деятельности так называемого «Левого Центра», связанного с генералом Деникиным. Все эти привело к вынужденной эмиграции, которая началась 01 января 1919 года с нелегального перехода финской границы и закончилась его смертью 10 сентября 1960 года в Ментоне (Франция). В Париже Антон Владимирович стал одним из создателей Свято-Сергиевского православного богословского института [подробнее: 1, с. 402–411]. По воспоминаниям его ученика Л.Н. Никольского, «благодаря Антону Владимировичу студенческая жизнь в Православном Богословском Институте освещалась светом церковной истины. Церковь и аудитория становились единым целым. А.В. был дорог и близок для всех к нему приходящих, но в особенности для тех, кто был отравлен советской идеологией. Он глубоко понимал души этих студентов и всегда спешил им на помощь» [9, с.63]. Выпускниками института в свое время стали протопресвитер, богослов и византолог Иоанн Мейендорф и протопресвитер и историк Церкви Александр Шмеман, труды которых хорошо известны современному читателю.

Творческая и научная деятельность А.В. Карташева отличалась подлинным энциклопедизмом и огромной эрудицией. В его трудах можно найти аналитический подход к историографии и критическое отношение к источникам. Он искренне полагал, что научная деятельность ученого-богослова должна быть свободной и строится на собственных убеждениях и совести, поэтому врагом научной свободы является не наличие религиозных убеждений, верований и приверженность к ним ученого, а отсутствие мужества мысли и страх перед неумолимой истиной. Исповедание догматов и свободная научная работа, по мнению Карташева, – не парадокс, а общая для всех наук психологическая, методологическая и логическая норма [7,с. 27].

Главным трудом жизни А.В. Карташева, поистине обессмертившем его имя, стали «Очерки по иcтории Русской Церкви», вышедшие за год до смерти ученого. Этот двухтомный труд (третий том автор не успел собрать и опубликовать) охватывают историю Церкви с начала появления христианства на Руси до Павла I. Другое произведение, также ставшее «визитной карточкой» А.В. Карташева – «Вселенские Соборы» – вышло уже после его смерти, в 1963 году. В ней автор дает обзор всех семи Вселенских Соборов, которые сыграли главную роль в становлении догматики Восточной Церкви.

В данной же статье нас в большей степени интересует еще одно, также фундаментальное произведение А.В. Карташева – «Воссоздание Святой Руси», вышедшее чуть раньше «Очерков…», в 1959 году. В ней рассматривается авторская концепция создания православного государства на современном ему этапе общественного развития. В других менее масштабных работах, посвященных истории Церкви и государства (в основном, в статьях таких зарубежных изданий, как «Борьба за Россию», «Путь», «Россия и славянство» и других), А.В. Карташев также ставил вопрос о свободе Церкви от давления светской власти и поднимал проблему построения православной державы. Итогом его многолетних размышлений на эту тему и стала книга «Воссоздание Святой Руси». Эта работа, главным образом, о том, как после падения «большевистского ига» (в чем автор никогда не сомневался) строить новое государство. Один из соратников А.В. Карташева, доктор наук, богослов и историк Церкви Н.М. Зернов (1898–1980) отмечал, что «всем своим существом он отвергал большевизм с его утопизмом, интернационализмом, ложью и бунтарством… Для Карташева революция была опасным заболеванием, которое разрушало здоровые ткани народного организма» [2, с.9].

Антон Владимирович исходил из того, что отношения между православной Церковью и государством были определены еще в V веке византийским императором Юстинианом в 6-й новелле. По ней «Церковь и государство суть два божественных дара человечеству, т.е. два порядка вещей, вытекающих из единого источника – из учредившей их воле Божией, и потому, во имя послушания этой воли, долженствующих быть в полном согласии («симфонии») между собой. Церковь ведает делами божественными, небесными. Государство – человеческими, земными» [5, с.72].

Для Карташева построение Святой Руси «в арматуре новейшей общественности и государственности – это не парадокс, а единственно реальная возможность» [5, с.48]. Однако автор не был идеалистом. Он прекрасно понимал, что «христианское государство можно построить только из христиан. Это просто было делать в старину, когда покорность вере делала народы монолитной массой. Теперь христиане оказались среди своих народов в меньшинстве, и построить христианское государство намного сложнее. Конечно, христианское меньшинство имеет нравственное право быть лидером безрелигиозного большинства. Но загнать это большинство в рамки церковной дисциплины – было бы сумасшедшей идеей» [5, с.67]. Поэтому Карташев считал, что «новое христианское государство и неосуществимо, да и немыслимо, в ветхих, истлевших оболоках прошлого. Достоинству веры и Церкви более соответствует в наши дни формы правового государства, гарантирующего полную свободу религиозной совести» [5, с. 68].

Он прекрасно понимал, что, воссоздание «симфонии» Церкви и государства, которая существовала при византийских императорах или в Киевской Руси, на современно этапе невозможно, так как государство не состоит только из православных, в нем – представители разных конфессий, а также атеисты. Гонения на Церковь, проходившие в стране в новейшее время, ее отделение от государства, «задуманное философами и политиками, как тонкая форма гонения, вместо древней откровенной и грубой, снова обращается для церкви, как древние гонения, вместо смерти к жизни и воскресению» [5, c. 97]. Поэтому современная симфония мыслилась Карташеву не как равноправный союз Церкви и государства, а как союз Церкви с живым обществом, верующим народом.

Однако для того, чтобы начать воссоздавать православное государство «Святую Русь», надо сначала благоустроить русскую Церковь, то есть воссоздать соборность Церкви. Но соборность не только русской, а и вселенской Церкви. Поместные Церкви должны признать верховенство Вселенского патриарха и около него «должны быть всегдашние выборные и по очереди сменяющиеся делегаты епископы от всех автокефальных и автономных церквей и составлять своего рода "Церковное министерство иностранных дел", особый отдел Синода при патриархе» [5, c.120–121]. В России, по мнению Карташева, Церковь после «падения большевизма» должна будет строить свои внутрицерковные отношения по установлениям, которые принял Поместный собор 1917–1918 годов.

Основная тяжесть воссоздания «Святой Руси» лежит, согласно концепции Карташева, не на Церкви, а на мирянах, так как у церковной иерархии отняты все привилегии, и поэтому она не может использовать, как раньше, свой авторитет в государственном управлении. Следовательно, миряне должны содействовать тому, чтобы Церковь проникла во все сферы, во всю ткань жизни народа и оздоровила бы жизнь общества и государства. Карташев полагал, что «это достижимо при напряженной и тотальной организованности. Этой организованностью в союзы и братства по профессиям, по задачам, по всевозможным признакам, мы – члены церкви, с ее благословения и при ее духовном контроле, должны пронизать весь комплекс жизни политической, культурной, бытовой, всяческой» [5, с. 157–158; 248–249].

В отдельной работе А.В. Карташев рассматривает три типа отношений Церкви к светской культуре и политике. Первый тип – «преимущественно католический, когда церковь, забирая в свои руки оба меча – и духовный, и железный, – старается, елико возможно, непосредственно, "клерикально", т.е. через своих клириков, править всеми земными делами» [7, с. 243]. Второй тип он называет «преимущественно протестантский, когда церковь доверчиво вручает всю социальную жизнь "князьям" и государству, не сомневаясь в святости и законности земной культуры, не чувствуя при этом как бы двойной моральной бухгалтерии и рискуя подчинением Евангелия абсолютистским претензиям государства» [там же]. Третий тип А.В. Карташев называет «преимущественно восточно-православный, когда церковь благословляет меч земной культуры в руках государства, но берет и культуру, и государство, как сферу греха под свою евангельскую цензуру. И осуществляет эту цензуру не через внешнее давление, не в форме внешней власти и принуждения, а изнутри, через пастырское воздействие на совесть своих духовных детей, в путях духовной свободы» [7, с.244]. Автор делает вывод, что социально-культурная задача Церкви лежит в основном на мирянах. Они участвуют в государственной жизни и несут в нее свет христианской культуры.

А.В. Карташев предвидел критику своей концепции «воссоздания Святой Руси», поэтому суть ее возможных направлений он сравнил с двумя древними ересями – несторианством и монофизитством. Он отмечал, что, несторианство выражается «в легкомысленном отделении: религии от жизни, Церкви от государства, культуры и школы от церкви. Через это весь великий исторический процесс развития и человеческой истории и культуры лишается его религиозной души и вечного смысла. А религии отводится отдельная субъективная область вне жизненного благочестия. Человек обрекается внутренне жить в двух разных и чуждых один другому планах небесном и земном» [5, с. 246]. В отношении же монофизитства он полагал, что «духом второй ереси без сознательного умысла заражены многие православные, относясь с религиозным отрицанием ко всей земной жизни (в плоти, экономике, культуре, обществе и государстве), как к царству греха. Это широко развитый соблазн "оскопления" христианства, отдающего без боя в руки антихриста все поле исторической жизни человечества под благовидным предлогом – не марать рук о дела мира сего» [5, с. 247].

Не меньший интерес вызывают взгляды ученого на проблему церковного реформирования. За год до революции, 28 февраля 1916 года на очередном закрытом собрании Религиозно-философского общества, председателем которого он был, А.В. Карташев, подводя итоги годовых заседаний этого общества за академический 1915/1916 год, высказал свое мнение по вопросу реформы Церкви. Эта программная речь была им позже переработана и вышла отдельной брошюрой – «Реформа, реформация и исполнение церкви». Автор полагал, что вопрос реформы Церкви – это вопрос, скорее, не религиозный, а светский, так как главная задача этого реформирования в том, чтобы дать возможность Церкви нормально функционировать в современном обществе. «В самом деле, – писал Карташев, – ведь нет ничего религиозного в том, чтобы организовать приход на правах юридического лица, в том, чтобы реформировать консисторию и бракоразводный процесс, чтобы реорганизовать Синод, урегулировать положение обер-прокурора, учредить патриаршество, снять государственный запрет с функции соборности» [7, c. 184].

Карташев считал, что урегулирование многих вопросов сугубо управленческого характере не повлечет за собой раскола в Церкви, как полагали многие, так как «с той поры, когда раскол старообрядчества унес из церкви наиболее могучие волны церковной энергии, пульс ее общественной жизни резко и надолго упал. В Церкви осталось все равнодушное, примиренческое, не способное массовым образом реализовать ни на деятельность иерархических верхов, ни на вопросы, выдвигаемые совестью отдельных религиозных искателей» [7, с. 190].

Буквально через год эти мысли Карташева нашли свое подтверждение в эпоху Временного правительства. Оно, по его мнению, сыграло главную роль в сохранении Церкви, получившей внутреннюю свободы и устоявшей под «гнетом большевистского ига». Созыв Собора и восстановление патриаршества ученый считал, по сути, единственным деянием Временного правительства, которое не рассеялось как дым и не погибло [6, с. 10–11]. До этого последние 200 лет управление Церкви строилось на бюрократическом Духовном регламенте Петра I, который отрывал иерархию от народа, а народ – от дел Церкви. «Распыленный и формально бесправный церковный народ (в параллель со своим политическим бесправием при самодержавно строе) был, – полагал Карташев, – совершенно не подготовлен к организационной борьбе за церковь. Беспомощная была и малая группа иерархов в 100–150 человек, всецело зависевшая от государственной власти и потерявшая всякую опору вместе с падением этой власти» [6, с.11]. Приходская реформа, выборность духовенства и епископата, которые установил Собор 1917–1918 годов, дали возможность Церкви не только выжить, но и начать свое духовное возрождение.

Подводя итог, можно заключить, что высказанная А.В. Карташевым идея о создании православного государства, конечно, не во всей ее полноте, является актуальной и сейчас. С распадом СССР изменилось положение Церкви в нашей стране, в последние годы произошли глубокие перемены во взаимоотношениях с Вселенским патриархатом, но проблема возрождения соборности как путь воссоздания Святой Руси продолжает быть одной из важнейших духовных задач современности. А.В. Карташев был русским патриотом, глубоко чувствующим душу русского народа, которая заключалась в его особой религиозности. «Русская душа, – отмечал он, – ищет заполнить священным все, что ее окружает – стремится создать небо на земле» [цит. по: 8, с. 142]. Поэтому стремление к воссозданию Святой Руси – есть стремление к идеалу святости, который был, есть и будет пребывать вечно, как недостижимая вершина духовного роста человека, общества и государства.