Самый классный папа во вселенной

Когда я родилась, моему отцу было пятьдесят лет. Папа стал «мистером Мамочка» задолго до того, как люди придумали это прозвище. Не знаю, почему дома со мной сидел именно он, а не мама, но я была единственная из всех моих друзей, рядом с кем постоянно находился отец. И меня это обстоятельство очень радовало.

Отлично помню, как много делал для меня папа, когда я училась в младших классах. Он убедил водителя школьного автобуса, чтобы тот подбирал меня у дома, а не на остановке в трех кварталах от нас. А по возвращении из школы меня всегда ждал готовый обед — обычно бутерброд с ореховым маслом и джемом, сделанный соответственно времени года. Больше всего мне нравились рождественские бутерброды — в форме елочки, посыпанные зеленым сахарным бисером.

Когда я стала немного старше и ощутила тягу к независимости, мне стало неловко от этих «детских» знаков отцовской любви. Но он и не думал сворачивать свою деятельность. В средних классах я уже не попадала домой к обеду и начала брать еду с собой в школу. Папа вставал пораньше и готовил для меня. Я никогда не знала, чего ожидать. Снаружи на пакете с едой часто был нарисован горный пейзаж в папином исполнении (этот пейзаж стал его логотипом) или сердечко с подписью «Энджи, папа и К0». К обеду прилагалась салфетка с таким же рисунком или надписью «Я тебя люблю». Иногда на салфетке был написан какой-нибудь анекдот или загадка типа: «Если бывают папуасы, то почему не бывает мамуасов?»

У папы всегда была в запасе какая-нибудь развеселая глупость, заставлявшая меня улыбнуться и вспомнить о его любви ко мне. Вначале я прятала эти обертки и салфетки от сверстников, но долго так продолжаться не могло. Однажды подружка увидела салфетку, выхватила ее у меня и передала своей соседке. Я покраснела до корней волос. Но, к моему огромному удивлению, на следующий день все моитодноклассники горели желанием почитать свежую салфеточку. По поведению ребят было ясно: им хотелось, чтобы и к ним кто-то проявлял свою любовь таким способом. Как же я гордилась своим папой! Он продолжал подписывать мне салфетки до окончания школы, и я сохранила большую их часть до сих пор.

Когда я поступила в колледж и уехала в другой город (я покинула родительский дом последней из детей), мне подумалось, что время отцовских посланий закончилось. Но к моей радости (и к радости моих друзей) папины проявления любви не иссякли. Я очень скучала по отцу и каждый день звонила ему. Кучу денег платила за телефон. Мне было все равно, что он скажет, — просто хотелось слышать его голос. И в первый же год моей учебы в колледже у нас сложился телефонный ритуал. После того как я прощалась с папой, он всегда говорил:

— Энджи?

— Да, папа?

— Я тебя люблю.

— Я тоже люблю тебя, папа.

Почти каждую пятницу мне приходили письма. Все вахтеры знали, откуда они и кому адресованы, — в графе обратного адреса значилось «домой». Нередко конверт был подписан цветными карандашами. Помимо письма я находила внутри портрет нашей собаки или кошки, схематически нарисованных папу и маму. Если я недавно приезжала домой, папа мог изобразить меня с подругами в комбинезонах гонщиков «Формулы—1», — дескать, мы, как ракеты, летаем по улицам города и иногда забегаем домой для дозаправки. Кроме того, на конвертах и в письмах по-прежнему часто встречались папин фирменный горный пейзаж и надпись «Энджи, папа и Ко».

Почту к нам доставляли перед самым обедом, так что я приходила с этими письмами в кафетерий. Я прекрасно понимала, что скрывать их нет смысла, — тем более что в общежитии в одной комнате со мной жила моя школьная подруга, которая прекрасно знала о папиных салфетках. Вскоре в кафетерии сложился пятничный ритуал: я читала письмо вслух, а конверт и картинки переходили из рук в руки.

А потом у папы обнаружили рак. Когда в пятницу очередное письмо не пришло, я поняла, что папа слишком плох и просто не в силах писать. Обычно он вставал в 4 часа утра, чтобы написать мне, пока в доме еще совсем тихо. Если письмо почему-то не успевало до пятницы, оно обязательно приходило, пусть даже с опозданием в один-два дня. Мои друзья называли моего отца «Самый классный папа во Вселенной». Однажды они послали отцу открытку-извещение о том, что ему присвоен этот почетный титул. И все поставили свои подписи на этой открытке. Думаю, мой папа научил нас всех тому, что такое настоящая отцовская любовь. Ничуть не удивлюсь, если и мои друзья когда-нибудь тоже станут разрисовывать салфетки для своих детей. Он произвел на них неизгладимое впечатление и вдохновил на то, чтобы щедро показывать любовь к собственным детям.

Четыре года, пока я училась в колледже, папа регулярно звонил и писал письма. Когда же это прекратилось, я поняла, что пора ехать домой, — значит, папе стало совсем плохо и нам недолго осталось быть вместе. Это были тяжелейшие дни в моей жизни. Наблюдать, как любимый человек, который всегда казался младше своих лет, чудовищно стареет прямо на глазах... под конец он перестал узнавать меня и называл именем одной родственницы, которую не видел уже очень много лет. Я знала, что причина — в его недуге, но все же мне было обидно, что папа путает меня с кем-то. За пару дней до смерти отца я сидела у него палате и, держа его за руку, смотрела телевизор. Когда я собралась уходить, он сказал:

— Энджи?

— Да, папа?

— Я тебя люблю.

— Я тоже люблю тебя, папа.

Энджи К. Уорд-Кучер

 

РАБОЧИЙ

у меня никогда не было привычки подслушивать чужие разговоры. Но однажды вечером это случилось. Моя жена разговаривала с младшим сыном, присев на полу в кухне, а я стоял тихонько за дверью черного хода, обратившись в слух.

Жена услышала, как мальчишки хвастались тем, что их отцы — большие начальники, и потом спросили у нашего Боба: «Чего достиг твой папа, кем он стал?» Отводя взгляд, Боб пробормотал: «Он простой рабочий».

Когда мальчишки разошлись, она подозвала сына и сказала, поцеловав его в ямочку на подбородке:

— Мне нужно кое-что объяснить тебе, сынок. Да, твой папа простой рабочий. Все верно. Но я не уверена, что ты до конца понимаешь, что это означает. На всех огромных заводах, которыми славится наша страна, на всех стройках, где возводятся большие и маленькие дома, все великие дела совершает простой рабочий. Запомни это, сынок! У начальников красивые столы и чистая одежда.

Они строят грандиозные планы и отдают распоряжения.

Но помни: воплотить их мечты в реальность может только простой рабочий. Если бы все начальники вдруг решили отдохнуть с годик и покинули свои кабинеты, колеса промышленности продолжили бы вертеться. А если бы отказались работать такие люди, как твой папа, индустрия страны тут же замерла бы. Для всех великих свершений требуется простой рабочий!

Я едва сдержал слезы и, прежде чем войти, прокашлялся.

Глаза сынишки загорелись, он вскочил на ноги, крепко обнял меня и воскликнул: «Я горжусь тем, что я — твой сын, потому что ты один из тех важных людей, которые совершают все великие дела!»

Эд Петерман

 

БЕСПЛАТНО

Однажды вечером мальчик пришел к маме на кухню, когда она готовила ужин, и вручил ей исписанный листок бумаги. Вытерев руки, мама взяла записку сына и прочла следующее:

Постриг газон — $5,00

Убрал в своей комнате — $1,00

Сходил в магазин — 0,50

Сидел с ребенком, пока ты ходила в магазин — 0,25

Вынес мусор — $1,00

Получил хорошие оценки за четверть — $5,00

Убрал во дворе — $2,00

Итого — $14,75

Мать посмотрела на сынишку. Перед ее мысленным взором проплывали воспоминания. Затем она взяла ручку и на обороте того же листка написала:

Девять месяцев я вынашивала тебя — бесплатно.

Все бессонные ночи, когда я ухаживала за тобой, пока ты болел, и молилась о твоем выздоровлении, — бесплатно.

Все мои слезы из-за тебя — бесплатно.

Дни, полные тревог о предстоящих тебе трудностях, — бесплатно.

За игрушки, еду, одежду и даже за то, что я вытираю тебе нос, — я не беру платы, сынок.

Сложи все это — и ты увидишь, что истинная любовь достается бесплатно.

Когда мальчик дочитал написанное матерью, его глаза наполнились взрослыми слезами. Он посмотрел на нее и произнес:

— Мама, я тебя очень люблю.

Затем мальчик перевернул свою бумажку и большими буквами написал на ней: «ОПЛАЧЕНО СПОЛНА».

М. Ада

 

ОТВАЖНОЕ СЕРДЦЕ

X сижу с видеокамерой на расшатанном стуле в небольшом зрительном зале и чувствую, как слезы подступают к глазам. Моя шестилетняя дочурка стоит на сцене — спокойная, сдержанная, сосредоточенная, — и поет песню, вкладывая в нее всю душу. Я очень волнуюсь. И стараюсь не заплакать.

«Слышишь ли ты, как бьются сердца людей

всего мира?» — поет дочка.

Прожектор выхватывает из тьмы маленькое круглое личико — такое родное и знакомое и в то же время настолько на меня не похожее. Ее глаза глядят на слушателей с безграничным доверием. Она знает, что любима.

Я узнаю в этих чертах ее биологическую мать — молодую женщину, которая некогда смотрела на меня с таким же доверием, с каким эта девочка теперь смотрит в зал. Моя дочь многое унаследовала от нее: и чуть приподнятые уголки глаз, и розовые щечки, которые так хочется целовать...

«Это бьется сердце человеческой семьи — черных и белых, краснокожих и желтокожих.

Вот оно бьется, вот оно бьется».

Аудитория в восторге, и я тоже. Зал сотрясают овации. Мы все как один вскакиваем на ноги, чтобы показать Мелани, насколько нам понравилось ее пение. Девочка улыбается, она и без того знала, что поет прекрасно. Теперь я уже не сдерживаю слез. Какое блаженство — быть ее матерью. Она доставляет мне столько радости, что больно сердцу.

Сердце человеческой семьи — отважное сердце, показывающее нам путь, когда мы теряем ориентиры в жизни; сердце, побуждающее самых разных людей объединяться ради общей цели.

Я уверена, некоей сокровенной частью своего существа Мелани слышит биение сердца ее матери — которая, отдавшись любви, стала женщиной и забеременела в шестнадцать лет.

Когда я обняла Мелани, сердце девчушки билось совсем рядом с моим. Она подняла голову и посмотрела мне в глаза.

— Почему ты плачешь, мама?

— Потому что радуюсь твоему успеху, и радуюсь тому, что ты добилась его сама!

Я ощутила, что обнимаю Мелани уже не только руками. Я обнимала ее любовью, исходящей и от меня, и от той юной женщины, что приняла решение не прерывать беременность, подарить своей дочери жизнь, а потом отдать девочку мне. Мелани, я несу тебе любовь нас обеих!

Пэтти Хансен