Современное состояние марксистской интерпретации империализма

 Марксистская интерпретация империализма проявила себя как наиболее устойчивая, несмотря на то, что она даже не была однородной. Теоретиков марксизма нельзя считать однородной массой и цели написания их работ также были разными. Необходимо было не только дать описание текущему состоянию мира, мировой экономики, описать желаемое утопичное будущее, но и использовать свои материалы как агитацию для того, чтобы поднять целевую аудиторию (не слишком образованных рабочих) на мятеж с целью смены политической власти. Так и сформировалась марксистская трактовка империализма. Тем не менее, подобная трактовка, созданная как средство борьбы с «мировым заговором» (капиталистов) не лишена неопровержимых доказательств, которые и сейчас делают её не менее актуальной даже при крушении, по крайней мере, большей части социалистического блока.

После заявлений марксистов на заре XX века прошло более 100 лет, а капиталистическая система и не думала разрушаться. Капитализм свободной торговли и принципа laissez faire перешёл на время в стадию усиленного государственного вмешательства в экономику. Более того, с 1970-х г. стала заметной беспрецедентная экспансия транснациональных бизнес-структур, обуславливаемая кризисом кейнсианства, который вынудил многие предприятия перевести часть своего производства в страны третьего мира.[220] Либерализация торговли, движение к свободному рынку, таким образом, были свидетельством не краха империализма (в его марксистском понимании), а новым витком его развития, так как свободный рынок, некая «политика открытых дверей» даёт наиболее благоприятные условия для экспансии капитала. Также ответом на мировую экономическую динамику стала тенденция к приватизации, определённого отхода от государственного «дирижирования» в экономике, усилением негосударственных экономических, политических и даже военных организаций. Вместе с «капитализмом» развивались марксистское учение, отодвигавшее мировую социалистическую революцию всё за новые и новые горизонты.  К главным «грехам» капиталистической системы также стала приписываться глобализация. Например, известный американский критик корпоративной глобализации Д. Кортен полагает: «экономическая глобализация — это, по существу, современная форма явления… империализма», а основной его элемент заключается в проблеме Север-Юг.[221]

В свою очередь, американский писатель и активист Дж. Перкинс в бестселлере «Исповедь экономического убийцы» утверждает об эксплуатации или нео-колонизации стран «третьего мира». Он объясняет это интригами корпораций, банков и правительства Соединенных Штатов, т.е., по сути, называет американскую политику глобализма «империализмом»: «…благодаря новой, изощренной форме империализма мы стремились с помощью финансов сотворить то, чего пытались достичь военными средствами во Вьетнаме. Юго-Восточная Азия дала нам понять, что армии не всесильны; экономисты ответили на это созданием более подходящего плана. Агентства по международной помощи и обслуживающие их частные подрядчики (или, точнее, обслуживаемые ими) научились успешно воплощать этот план».[222]

Австрийский журналист, экс-член Европейского парламента Ганс-Петер Мартин и немецкий писатель, журналист-расследователь Харальд Шуманн в бестселлере «Западня глобализации» связывали «империализм» с культурным глобализмом: «…глобализация, как однажды посетовал бывший министр культуры Франции Жак Лан, отнюдь не ограничится «американским культурным империализмом» в сфере развлечений. Соединенные Штаты как «сверхдержава массовой культуры»  будут не только решать, какими быть зрелищам, но и выдавать хлеб. Не имел ли бывший советник по вопросам национальной безопасности США Бжезинский в виду и это, когда, выступая в Сан-Франциско, представлял миру свою концепцию «титтитейнмента»?[223]

Особое внимание стало уделяться экологической повестке и «концепции устойчивого развития». К примеру, член Академии наук СССР и РАН Н.Н. Моисеев полагал, что «концепция устойчивого развития» не только не отвечает потребностям человечества, но и «служит интересам транснациональных корпораций и глобального империализма так называемый Pax Americana».[224]  Напротив, советский и российский химик, академик АН СССР (1979), вице-президент РАН В.А. Коптюг считал, что «концепция устойчивого развития» направлена на нейтрализацию дестабилизаций, исходящих «от реакционных сил глобализации и империализма, которые угрожают человечеству социальной и экологической катастрофой».[225]

Эти новые элементы эволюции империализма (глобализация и экология) объединены заслуженным деятелем науки РФ, д.э.н., д.ф.н. А.И. Субетто.[226] «Глобальный империализм и ноосферно-социалистическая альтернатива» - одна из его многочисленных работ на тему проблем современного капитализма, которая уже своим названием показывает неомарксистское развитие идей альтер/анти-глобализма. В частности, А.И. Субетто называет «глобальный империализм» последней фазой развития империализма, «которая заканчивается или капиталистической гибелью человечества, или переходом человечества к новой антикапиталистической форме бытия – ноосферизму или ноосферному социализму»[227] Эта фраза – краткая суть того, что автор описывает сотнями страниц.

Неомарксистскими исследователями в рамках теории зависимого развития был развит мир-системный анализ (С. Амин,[228] И. Валлерстайн,[229] Ж. Дюмениль, Д. Леви,[230] Р. Пребиш,[231] Т. дус Сантус[232]), были выявлены новые проявления империалистической политики вне агрессивной, явно выраженной колониальной экспансии. Неомарксисты сходились на изучении глобальной динамики становления транснационального капитализма, глубинной причиной которого была названа неоимпериалистическая экспансия.[233] На фоне развития таких идей как «Конец истории» Ф. Фукуямы[234] такие неомарксисты как профессор Падуанского университета А. Негри и политический философ М. Хардт утверждали, что в мире образовалась новая логика и структура управления, новый глобальный порядок, который они назвали «Империя».[235] Этот же термин дал название концепции, объясняющей особенности глобального порядка начала XXI века и характеризующей современный этап развития неомарксизма.[236] Под «Империей» ими подразумевалась квазигосударственная структура, состоящая из монархии (США и G7, а также международные организации, такие как НАТО, МВФ), олигархии (транснациональные корпорации и другие национальные государства) и демократии (различные неправительственные организации и Организация Объединенных Наций). Книга «Империя» имела большой успех в интеллектуальной среде и была даже названа «коммунистическим манифестом XXI века».[237]

Большинство из перечисленных выше неомарксистов (например, Теотониу Дус Сантус, бразильский экономист, профессор Федерального университета Флуминенсе, один из создателей теории зависимого развития и представителей мир-системного анализа) указывали на ключевое значение транснациональных корпораций, глобальных монополий, диктующих международное разделение труда и которые могут сейчас представляться марксистами как и главные акторы империализма в целом. Роль ТНК в мировой политике действительно огромна, и нет смысла доказывать, что филиалы крупнейших и влиятельнейших из них не находятся в других странах мира и чем больше ТНК, тем больше государств она затрагивает либо своим производством, либо возможностью реализации своих товаров и услуг. Такие державы как США всегда защищают свои компании, при возможности чередуя дипломатические методы с угрозой использования вооружённых сил. Также одним из элементов использования империализма транснациональными корпорациями является делокализация – перенесение производства в страны с низкой заработной платой.

Тем не менее, не стоит полагать, что ТНК существуют принципиально отдельно от государств. Важной формой сотрудничества ведущих государств и ТНК является «военное кейнсианство». Дестабилизация обстановки в богатых ресурсами развивающихся странах требует военного вмешательства, обеспечение которого становится стабильным источником поддержки высокотехнологичных производств. Возможность с помощью военной силы «своих» государств контролировать те или иные страны оборачивается для ТНК выгодными контрактами и преференциями. Так ТНК, даже имея единственной целью получение прибыли, невольно часто помогают «родным» государствам в развёртывании гегемонии, и можно сказать, что именно этот симбиоз и является современным империализмом с марксистской точки зрения (некой новейшей формой ГМК). Глобальный финансовый рынок вопреки идеологемам неолиберализма не является царством безгосударственной свободы и не работает эффективно без применения ведущими державами жёсткой и мягкой силы, обеспечивающих как статус-кво, так и преимущества сильных в конкурентной борьбе.[238]

Соответственно гипотетический симбиоз державы и его ТНК, их совместная или одиночная деятельность в мировой политике и является современным империализмом. Можно также утверждать, что ТНК могут преследовать исключительно свои интересы и даже косвенно не помогать странам базирования (дислокации штаб-квартиры). В таком случае, ТНК сами могут являться субъектами империалистической агрессии.[239] А это означает их возможности, в определенной мере, диктовать свои условия по всему миру, подавлять конкурентов, влиять на внутреннюю политику других стран (лоббировать) и даже формировать общественное сознание– т.е. делать то же самое, что могли бы себе позволить мировые державы.

Более того, сегодня в большинстве развивающихся стран (которые ранее называли «страны «третьего мира») насчитывается, по меньшей мере, 50000 негосударственных организаций, получающих более 10 миллиардов долларов финансирования от международных финансовых учреждений, евро-американо-японских правительственных учреждений и местных органов власти. Менеджеры крупнейших НПО управляют миллионными бюджетами с зарплатами и льготами, которые сопоставимы или выше чем бюджеты многих государств. «Они летают на международные конференции, совещаются с высшими финансовыми директорами и принимают политические решения, которые затрагивают в подавляющем большинстве случаев миллионы людей.»[240]

По мнению ряда экспертов, суждения которых, вероятно, можно считать промарксистскими, многие негосударственные организации созданы для служения империалистическим государствам.[241] В их реальные задачи (помимо или даже вопреки заявленным) входят дополнение работы МВФ, подталкивание приватизации «снизу» и демобилизация народных движений, с целью подорвать сопротивление империалистическим государствам или, с точки зрения марксистов, капиталистам, которые этими государствами и управляют.[242] Американский профессор социологии Дж. Петрас полагает, что в действительности НПО не являются «неправительственными организациями» - они получают средства от зарубежных правительств, работают в качестве частных субподрядчиков местных органов власти и/или субсидируются корпоративными финансируемыми частными фондами, имеющими тесные отношения с государствами. Часто они открыто сотрудничают с правительственными учреждениями в стране или за рубежом. Их программы подотчетны не местному населению, а зарубежным донорам, которые «рассматривают» и «контролируют» деятельность НПО в соответствии с их критериями и интересами.[243] Международные неправительственные организации считаются выразителями общественного мнения, способствующие формированию гражданского общества. Однако на самом деле значительная их часть, по сути, превратилась в продолжение государственных структур ряда стран.[244] Эти утверждения иллюстрируют империалистический симбиоз НПО и государства.

Директора НПО в качестве новых вице-королей осуществляют надзор и обеспечивают соответствие целям, ценностям и идеологии доноров, а также надлежащее использование средств.[245] Например, типологизация по географическому критерию показывает, что большинство (67%) неправительственных организаций (НПО), включенных в реестр Мировой организации НПО (WANGO), имеет западное происхождение и членство.[246] Это может доказывать до сих пор продолжающуюся эру нового империализма или неоколониализм. По данным, опубликованным в журналах «Foreign Affairs» и «Euro Money», около половины всей капитализации фондовых рынков мира приходится на долю 25 крупных городов. Более половины всех операций валютных рынков сосредоточены в Лондоне, Нью-Йорке и Токио. Три американских конгломерата (Морган-Стэнли-Дин-Уоттер, Мерл-Линч и Голдман-Сакс) участвуют в четырех пятых всех крупных мировых финансовых операций по слиянию и поглощению.[247]

Говоря об империализме XXI века нельзя обойти развитие «нового империализма». Профессор А.В. Бузгалин полагает, что новый империализм начала XXI в., согласно марксисткой логике, можно охарактеризовать не только унаследованными чертами, но и приобретением ряда новых, кардинально отличных от «старого империализма» свойств. В первую очередь, автор выделяет смену объекта империалистического воздействия. Бузгалин не выделяет новых причин империалистической политики (выход капитала «за рамки государственных границ вследствие переразвитости национального капитализма и хронического внутреннего перенакопления… [капитала, прим. автора]»,[248] однако полагает, что современная экспансия преимущественно устремлена на индустриально развитые и развивающиеся по капиталистической модели страны, которые юридически имеют статус самостоятельного и суверенного субъекта международных отношений, в отличие от прошлой модели взаимодействия с аграрным полуфеодальным миром колоний.

Империализм современности, в данном случае, структурно схож с империализмом прошлого, но имеет совершенно иное институциональное оформление (например, правила свободного рынка).[249] Более того, империализм (а особенно современная его форма) не может являться исключительно вывозом капитала и включает в себя установление господства над экономикой «принимающих государств», сохранение права интеллектуальной собственности через контроль за технологиями, а также определенное управление финансами в их границах. Согласно такой логике, только то государство, которое может обеспечить своему капиталу необходимые условиях для глобальной гегемонии и может быть настоящим субъектом империализма.[250]

Большой интерес исследователей империализма приковало вышедшее в 2003 г. исследование американского философа и социолога Дэвида Харви «Новый империализм», выполненное в духе марксистской методологии.[251] Феномен «Нового империализма» связывается с лидирующей ролью США в современном мире, иными словами, старый империализм был европеизацией мира, а новый империализм – американизацией мира. По мнению Харви, старый империализм характеризовался в большей степени связью политико-экономических процессов. Если в эпоху первоначального накопления капитала для открытия новых рынков требовалась сила (например, Опиумные войны), то при новом империализме финансовые рынки сами предлагают капиталистам то, что они ранее должны были насильственно отбирать в прошлом. Согласно Харви, старый империализм осуществлялся преимущественно политической экспансией, то для нового характерна экономическая. Если старый империализм приводил к регионализации мира, то новый империализм – к глобализации. Логика экспансии капитализма при старом и при новом империализме практически одинакова, поменялись лишь методы.

Особый интерес представляет исследование австрийско-английского профессора Кристиана Фукса. В своей статье «Новый империализм: информационный и медийный империализм?» он полагает, что «империализм возродился и качественно трансформировался, что благодаря капиталистическому развитию и кризису появились новые качества капитализма и сохранились другие, и что эти новые качества, с одной стороны, представляют собой возврат к капиталистическому империализму, но, с другой стороны, сегодня существуют аспекты империализма, которые отличаются от империализма, описанного Лениным, Люксембург, Каутским и Бухариным 100 лет назад.»[252] Статья Фукса представляет определённую важность не только для рассмотрения актуальности марксистской концепции для современного мира, но и приведением многочисленных таблиц, доказывающих это, а также позиции многих современных исследователей империализма.

Одним из основных аспектов империализма в современном мире Фукс видел связь империализма и информационного сектора. Он полагал, что такая связь не является специфической для нового империализма.[253] Так, например, английский профессор, специализирующийся на медиакоммуникациях Оливер Бойд-Барретт показал, что уже в XIX и начале ХХ века крупные информационные агентства Havas, Reuters и Wolff «базировались в имперских столицах», а их экспансия «была тесно связана с территориальным колониализмом конца XIX века».[254] Фукс приводит актуальные таблицы для аргументации применимости ленинской теории к современному миру. (см. Приложения 12, 13, 14, 15, 16, 17) Из таблиц следует, что наибольшая доля слияний и поглощений приходится на финансовый сектор. В информационной сфере отраслях на небольшое число крупных компаний приходится основная доля от общего числа сотрудников, общего оборота и общей добавленной стоимости. Это данные только одной сферы экономической жизни общества.

Выводы Фукса можно дополнить характерным примером появления информационной олигополии в США: Ещё в 1983 г. около 50 корпораций контролировали подавляющее большинство всех средств массовой информации, а к 2018 г. можно выделить только 6 мегакорпораций, которые поглотили всех своих конкурентов.[255] Данная ситуация в информационной сфере может также повторяться в иных областях предоставления товаров и услуг. Фукс приводит соответствующую таблицу (см. Приложение 18) для подтверждения актуальности ленинского тезиса о том, что при империализме крупные компании доминируют в экономике и разделяют между собой сферы влияния и рынки. Согласно исследованию, на развитые страны приходится от 80% и выше мировых корпораций, которые своей деятельностью охватывают практически все возможные виды товаров и услуг.

Не теряет и своей актуальности, по мнению Фукса, и утверждение Ленина о том, что при империализме существуют не только колонии и колониальные державы, но и полуколонии, политически независимые страны, которые опутаны сетью финансовой и дипломатической зависимости.[256] Профессор также считает, что Соединенные Штаты, безусловно, сегодня являются доминирующей мировой военной державой и успешно навязывают свою волю военными средствами без особого сопротивления со стороны других стран. Явно иллюстрирующими примерами американского империализма Фукс считает вторжения США в Афганистан и Ирак.

Причинами этих вторжений могут считаться: обеспечение доступа к нефти как экономическому ресурсу; обеспечение глобальной геополитической гегемонии; расширение экономической мощи США в экспорте капитала и товаров в условиях укрепления позиций Европы и Китая; завоевание стратегических стран на Ближнем Востоке, чтобы лучше подготовиться к ограничению влияния исламских наций и групп, которые бросают вызов западному господству в мире или борьбе за распространение неолиберального капитализма по всему миру. Можно представить, что причины этих войн являются комбинацией некоторых или всех этих элементов. И что самое важное, вне зависимости от того, какие факторы считаются приоритетными, «войны против Афганистана и Ирака, глобальный терроризм и потенциальные будущие войны против таких стран, как Иран, Пакистан, Сирия, Ливия, Венесуэла или Боливия (по крайней мере, война в Сирии действительно произошла, как и предсказывал Фукс., примечание автора), показывают, что война за обеспечение геополитического и экономического влияния и гегемония является неотъемлемой чертой нового империализма и империализма в целом .» [257]

Хотя инвестиции, торговля, концентрация капиталов, транснационализация, программы структурной перестройки, в связи с которыми МВФ и ВБ требуют от стран-заемщиков осуществления определенной политики для получения новых кредитов[258], являются экономическими стратегиями империализма, при которых не прибегают к военным средствам, вполне вероятно, что не все территории могут контролироваться империалистическими державами и что возникнет определенное сопротивление. Для того чтобы сдержать этот отпор, преодолеть кризисы и обеспечить экономическое влияние капитала в последней инстанции, война является конечным средством, продолжением империализма с неэкономическими средствами для достижения экономических целей.[259] Такое новое определение войны окончательно дополняет империализм с точки зрения, по крайней мере, марксизма.

Наконец, следует завершить разбор марксистской трактовки разрешением вопроса, проходящего красной нитью через всё исследование – связь между империализмом, протекционизмом и свободной торговлей. Хотя большинство разобранных выше теоретиков утверждало, что режим свободной торговли противостоит империализму, а протекционизм является его яркой формой и любой возврат к нему со стороны государства является проявлением империализма, можно утверждать, что для крупных капиталистов режим свободной торговли, по большей части, является более выгодным режимом, так как позволяет охватить весь мир, распространять по нему свои товары и услуги, а значит он даже более империалистичен.

В целом, можно сказать, что марксистская трактовка не претерпела значительных изменений, а взгляды теоретиков данного направления значительно не отличаются друг от друга. Однако марксистская трактовка имеет устоявшиеся рамки, любой выход из которых будет рассматриваться как немарксистский подход к объекту изучения, а значит, с точки зрения некоторых групп наиболее ярых приверженцев, неправильный.

Тем не менее, несмотря на все данные претензии, марксистская трактовка империализма, обновлённая Фуксом ленинская теория показывают, что мы можем считать современный мир и современный мировой порядок империалистическими. Вся история Холодной войны строилась на противостоянии двух центров биполярного мира – социалистического с центром в СССР и капиталистическо-империалистического с центром в США. Следуя простейшей логике, оставшаяся сверхдержава распространила свои механизмы мироустройства практически полностью на глобальный уровень.