Искусственный интеллект как субъект гражданского права и смежных С ним отраслей

Аннотация: В данной статье рассмотрена проблема правосубъектности искусственного интеллекта в гражданском праве и смежных с ним отраслях. Нами были обозначены проблемы правового статуса искусственного интеллекта в российской и международной практике. Рассмотрена также и роль искусственного интеллекта в современном мире.

Ключевые слова: искусственный интеллект, правосубъектность, авторское право, заключение брака, гражданское право.

 

В настоящий момент, перед гражданским правом, с целью сохранять свойство актуальности и соответствовать времени, встает вопрос о будущей квалификации искусственного интеллекта (далее – ИИ), как полноправного члена правового пространства той или иной страны, как субъекта, в частности, семейного и интеллектуального права. Рассматриваются проблемы правовой регламентации ИИ, его право- и дееспособности, интеграции в гражданское общество.

Технологии в области развития ИИ интенсивно прогрессируют, демонстрируя новые грани возможностей, которые ранее были доступны только человеку. Под началом компании Microsoft ведется разработка и внедрение приложения с элементами «Cortana» – виртуальной голосовой помощницы, способной стать для человека, например, в ходе ведения переговоров, полноценным представителем, поскольку обладает рядом качеств, свойственных мыслящей личности. Курс на данное направление держат также компании Apple с «Siri» и Яндекс с «Алиса».

ИИ представляет собой свойство технических и программных систем, позволяющих структурировать алгоритмы на уровне человеческого мозга, но намного быстрее и с меньшей вероятностью ошибки. Как указывает П.М. Морхат: «…термин «искусственный интеллект» стал общеупотребительным для целого ряда программ, алгоритмов и сетей, предназначенных и применяемых для достижения множества разнообразных целей»^[277]. Для того, чтобы наиболее точно определить понятие «искусственного интеллекта», необходимо обратиться к Федеральному закону от 24 апреля 2020 г. № 123-ФЗ «О проведении эксперимента по установлению специального регулирования в целях создания необходимых условий для разработки и внедрения технологий искусственного интеллекта в субъекте Российской Федерации - городе федерального значения Москве и внесении изменений в статьи 6 и 10 Федерального закона «О персональных данных». Под ним понимают комплекс технологических решений, который позволяет имитировать когнитивные функции человека и получать результаты, сопоставимые, как минимум, с результатами интеллектуальной деятельности человека.

Несмотря на отсутствие в мировой практике устойчивых прецедентов признания ИИ полноценным субъектом права, в некоторых странах практикуется весьма неоднозначное отношение к данному вопросу. Так, в Японии, в 2018 году, гражданин заключил брак с известной виртуальной певицей, фактически являющейся голографическим изображением, оснащенным программным обеспечением, позволяющим полноценное общение с ней, выполнение несложных команд и решение логических задач. Брак был зарегистрирован и удостоверен брачным сертификатом, так как ни один акт японского права не содержит запрета на брак между человеком и ИИ. В соответствии со статьей 740 Гражданского кодекса Японии, для признания брака незаконным существует закрытый перечень обстоятельств, например, как близкое родство, наличие зарегистрированного брака, не достижение брачного возраста и т.д.,^[278] однако, для заключения брака с неодушевленными предметами, будь то даже ИИ, в данном случае существует только этический барьер.

Впрочем, данный случай для Японии хоть и стал резонансным, но не был первым. Ранее, в 2015 году в Токио состоялась свадьба роботов. Официальная регистрация брачных отношений между двумя андроидами была закреплена в косэки – семейном реестре, индивидуально присваиваемом каждой семье для ведения учета родственных связей^[279].    

Вопрос о статусе ИИ, как субъекта права, возникал не только в Азии, известной своим высоким техническим развитием, но и на Востоке, где подданной государства Саудовская Аравия стал андроид, обладающий ИИ, что, фактически, приравняло робота к человеку, наделив его статусом физического лица^[280], а именно дееспособностью и правоспособностью. На наш взгляд, подобное решение является достаточно поспешным, поскольку напрямую влияет на самосознание человека, по сути, ставя его в положение равенства с машиной, обладающей интеллектом как набором функций, способных влиять на окружающую среду, но не психоэмоциональными свойствами, сознанием. Именно это является главной преградой к постановке знака равенства между субъектом права – физическим лицом, человеком как социально-биологическим существом, и механизмом, пусть и развитым.

Однако развитие технологий уже сейчас позволяет говорить о том, что ИИ способен к самообучению, самостоятельной переработке информации и, в некоторой мере, к творческой деятельности. Так, в 2019 году звукозаписывающая корпорация Warner Music заключила контракт с создателями и правообладателями программы Endel, способной создавать электронные музыкальные дорожки индивидуально, под настроение человека. Данный алгоритм работает на основе нейросети, анализирующей состояние здоровья, время года, местонахождение и вкусовые предпочтения человека для создания музыкальных альбомов, что де-факто (но не де-юре) делает ИИ – полноценным композитором, автором творческого произведения. Проблемой в данном случае видится не только правосубъектность ИИ, но и правовой статус объектов, сгенерированных им.

Рассуждая об отнесении ИИ к субъектам гражданского права, Л.И. Сафаргалеев предположил, что к ИИ применимо правило, родом из римского права – «рабы – есть вещи». Согласно мнению ученого, ИИ не способен быть самостоятельным субъектом права, но он может приобретать права и обязанности для своего владельца^[281]. В таком случае, представляется, что ИИ должен располагать особым правовым статусом. Так, В.В. Архипов, В.Б. Наумов высказали точку зрения, что к ИИ применима аналогия с юридическими лицами^[282], то есть наделения его таким статусом, который не может быть в равной степени применен к другим субъектам гражданского права.

Принятая в 2017 году Резолюция Европарламента все же вносит некую ясность в вопрос статуса ИИ. В тексте данного документа ИИ обозначается как своеобразное «электронное лицо», неспособное самостоятельно нести ответственность, к примеру, за причинение ущерба имуществу того или иного лица^[283]. Но, по нашему мнению, данный пункт необходимо ставить в прямую зависимость от автономности управления ИИ, того, насколько велика его самостоятельность, и каково место оператора в системе его управления.

Подводя итоги исследования, необходимо обозначить, что подходить к правовому обеспечению ИИ возможно только после тщательного исследования предполагаемых рисков, соблюдая баланс интересов в обществе. На сегодняшний день, большинство вопросов, связанных со статусом ИИ, так и остаются нерешенными, что, по нашему мнению, может быть урегулировано путем присвоения ему особого статуса, в этом случае речь идет о такой особенности, как двойственность – ИИ сможет выступать в отношениях и как субъект, и как объект. Предлагается присваивать статус субъекта права только программам, отвечающим требованиям развитости (они также должны быть разработаны отдельным нормативным актом) в той степени, в которой они смогут контролировать себя самостоятельно или же с минимальным участием оператора. Предположительно, подобный ход не допустит смешения понятий, нарушения прав человека и этических споров. Данный способ лишний раз подчеркнет сам смысл существования ИИ как явления – дополнять человека, а не заменять.