Кто были соседи Василия III?

 

Россия была молодым, буквально новорожденным государством, возникшим как единое «государство Всея Руси» в конце XV века. Ее рождение совпало с глобальным изменением всей геополитической обстановки в Восточной Европе. Весь XV век здесь долго и мучительно умирала великая Золотая Орда.

Отношения России и Крыма при Иване III складывались очень хорошо. Обе страны нуждались в союзе против общего врага — Большой Орды. Только цели у них были разные. Москва хотела разбить Орду, навечно ликвидировать «татарскую угрозу». А Крым соперничал с Ордой за власть над Восточной Европой. После гибели в 1502 году Большой Орды русско-крымские отношения стремительно испортились. Исчезла основа их дружбы. Крым теперь сам заявил претензии на роль исторического наследника Золотой Орды. В 1507 году крымский хан Мухаммед-Гирей выдал польскому королю Сигизмунду I ярлык на 15 русских городов. Это означало, во-первых, что Россия и Крым из друзей стали врагами; во-вторых — что крымские татары хотели распоряжаться землями Восточной Европы, как некогда ими распоряжались их золотоордынские предки. Началось военное противостояние России и Крымского ханства, которое завершится только в 1783 году.

Во главе государства стоял хан из династии Гиреев, который правил как единоличный монарх. Назначение хана должно было подтверждаться специальным распоряжением турецкого султана. Из Стамбула ханы получали знаки своей власти.

При хане был совет знати, устроенный по турецкому образцу (малый диван — более узкий по составу; и большой диван — расширенный), состоявший из представителей наиболее знатных и влиятельных родов (бей-карачеев). Ханство делилось на бейлики — земли, принадлежащие беям, главам знатнейших татарских родов.

Экономический уклад зависел от характера территории. В горных районах Крыма процветали садоводство, пчеловодство, виноградарство, огородничество. В равнинных районах в местах с постоянными источниками воды развивалось земледелие. В степях Северного Причерноморья господствовало кочевое скотоводство, преимущественно коневодство и овцеводство. Города были в основном ремесленными и торговыми центрами. Процветала работорговля, особенно пленными христианами из России и Великого княжества Литовского. Главными центрами работорговли были города Карасубазар, Гезлев и Кафа.

Татары не собирались захватывать земли своих врагов — России и Великого княжества Литовского, и тем более покорять эти государства. Помимо прямого захвата добычи и пленных, походы татар преследовали цель устрашить, внушить противнику мысль, что от крымской угрозы дешевле откупиться..

Ситуация усугублялась тем, что России, в принципе, были выгодны татарские набеги на Литву, а Литве — на Россию. Поэтому обе страны пытались склонить Крым к нападению на соседа. Ханы этим обстоятельством прекрасно пользовались для новых взяток и вымогательств. Происходил «крымский аукцион»: кто больше даст, тот обезопасит свою границу и сможет создать неприятности враждебному соседу. Правда, татары могли взять деньги с обеих сторон, а потом еще получить «дополнительные доходы» путем грабительских нападений…

Более широко практиковались взятки крымским чиновникам, которые взамен соглашались «служить» русскому царю. Русским дипломатам поручалось составлять специальные списки лиц, пригодных для вербовки. На взятки этим информаторам и своеобразным «агентам влияния» русское правительство не скупилось, и эти денежные вложения хорошо окупались. Русская разведка в Крыму работала успешно, а агентурная сеть была надежной и широкой.

Кроме крымцев, другим опасным татарским соседом для России были ногаи. Ногайская Орда обрела окончательную независимость при хане Нурадцине (1426–1440). Ногаи кочевали в Прикаспии, от реки Урал до бассейна Волги и в Приазовье.. Большую роль все еще играли особые родоплеменные общины — эли, из которых могли вырасти целые племена, называемые по именам глав родов. Господствующей религией был ислам.

Во главе ногайского государства стоял князь (бий). Текущие задачи государственного управления решал особый правящий орган — карадуван, а также высшие чиновники — карачии. Вопросы обороны Орды решали военачальники нурадин и кековат, стоявшие вторыми после бия в политической иерархии. Орда делилась на улусы, во главе которых стояли мирзы. Места кочевок улусов назначал бий.

Основу экономики ногайских государств составляло кочевое скотоводство. Оно было высоко развито. Земледелие же носило вспомогательный характер. Среди заметных отраслей экономической жизни следует также назвать торговлю и в Поволжье — рыболовство.

Третьим татарским соседом России было Казанское ханство, возникшее между 1437 и 1445 годами в Поволжье на бывших землях другого средневекового тюркского государства — Волжской Болгарии, уничтоженной в 1236 году нашествием монголов. Основателем и первым правителем ханства считается хан Улуг-Мухаммед. Уже в год основания 1445 году, под Суздалем казанские татары разгромили войско великого князя Московского Василия II. После этого отношения Казани и Москвы стали враждебными и оставались такими до 1487 года. В этом году русские войска взяли Казань, и великий князь Иван III установил над ней свой протекторат. В Казани была сильная промосковски настроенная группировка местной знати.

На востоке казанские земли доходили до Уральских гор. Условная граница проходила где-то в бассейне реки Самары. На юг земли ханства спускались узкой полосой по берегам Волги почти до пределов Сары-Тау. С Россией ханство граничило по реке Суре. На севере владения Казанского ханства доходили до среднего течения рек Вятки и Камы и почти граничили с таежной зоной.

Население Казанского ханства состояло из татар, башкир, черемисов, удмуртов, мари, чувашей и других народов. Распределение населения по территории было неравномерным и сильно зависело от социально-экономического уклада. Столица — Казань. Она была окружена деревянными крепостными стенами с десятью воротами, но имела и каменные постройки.

В поволжских степях, пограничных с землями ногаев, преобладало кочевое коневодство. Большую роль в экономике ханства играли также охота, лов пушного зверя, рыбная ловля, промыслы.

Государством управлял верховный правитель — хан. Его власть была нестабильной: в течение 118 лет (1438–1556) на казанском престоле сменилось 15 ханов, причем некоторые из них царствовали по два и по три раза. Это объясняется непростой политической ситуацией внутри политической элиты.

Власть хана, формально неограниченная, на деле сильно зависела от совета знати — дивана, в который входили представители самых знатных фамилий — Карачи. Возглавлял диван «большой карачи» — улу-карачи, в первой трети XVI века эта должность была наследственной в татарском роду Ширин. Для решения самых важных вопросов собирался расширенный совет, называвшийся курултай. В него входили представители духовенства (шейхи, муллы, имамы, дервиши, хаджи, хафизы, данишменды, шейх-заде и мулла-заде), воинского командования (огланы) и землевладельцы (эмиры, бики, мурзы).

Стоит упомянуть еще Астраханское ханство, которое возникло позже всех татарских государств, уже после разгрома Большой Орды в 1502 году. При этом в Астрахань еще в 1480-е годы переместилась столица Большой Орды, и после гибели этого государства именно Астраханское ханство стало его политическим наследником.

Астрахань вела в отношении России довольно миролюбивую политику. Василию III тоже было не до них. Политика займется Астраханским ханством уже при сыне Василия, Иване Грозном.

После краткой характеристики восточных, мусульманских соседей Василия III обратимся на Запад. Здесь самым крупным соседом было Великое княжество Литовское. Его земли простирались от бассейна Немана и Западной Двины на севере до причерноморских степей на юге, то есть занимали почти всю территорию современных Литвы, Белоруссии и частично Украины. В состав этого государства вошли многие бывшие земли Киевской Руси.

Население в этническом и религиозном плане было сложным. В него входили литвины и русины, а также в качестве национальных меньшинств — евреи, татары и др. Правящие круги и крупные магнаты придерживались католичества, значительная часть населения. Позже здесь будет быстро распространяться протестантство. Было также много сект и ересей. Польшу за веротерпимость называли «государством без костров».

Особенностью политического устройства обоих государств была слабая королевская власть. Без поддержки советов знати и сеймов король фактически не мог реализовать ни одного серьезного решения.

При значительном экономическом и людском потенциале и Литва, и Польша испытывали серьезные проблемы при организации вооруженных сил для крупных военных акций. Об этом свидетельствует уже тот факт, что каждая из сторон объединенного государства имела свою армию с собственным командованием, финансированием, различными принципами комплектования и организации.

Каждый дворянин держал свою небольшую армию для обороны собственных владений и нападения на чужие. При этом дворянство все время жаловалось, что у него не хватает средств для участия в общегосударственных военных мероприятиях. На юге страны — на Волыни — к этим факторам добавлялась постоянная угроза татарских набегов и нападений разбойничающих казаков. В целом военный потенциал Великого княжества в первой трети XVI века надлежит определить как невысокий.

С конца XV века в столкновениях с Россией Великое княжество Литовское стало терпеть одно за другим военные поражения, которые вели к территориальным потерям. Великое княжество потеряло Смоленск, Северские, Черниговские и Верховские земли. Русско-литовская граница вплотную приблизилась к Киеву и Полоцку. Отдельные победы над русской армией положения принципиально не меняли.

Великое княжество Литовское и Государство всея Руси спорили за русские земли. Обе державы выводили свои корни из Киевской Руси, правда, несколько по-разному. Московские Калитичи были прямыми потомками киевских Рюриковичей. Историческая память, традиции государственности, корни державы, представления об изначальной вотчине Рюриковичей — всё в Московской Руси выводилось из Киевской. Чтобы убедиться в этом, достаточно открыть любую русскую летопись любого периода.

Литовские Гедиминовичи были в родстве с Рюриковичами, но их права на владение бывшими землями Киевской Руси основывались не только на этом. Здесь была создана своя легенда о происхождении литовцев от римлян.

В русской легенде отстаивается идея слияния народа и власти, образ государя как хозяина земли и в то же время — исполнителя народной воли. В литовской — идеалы индивидуальной свободы, собственной исключительности в рамках многонациональной державы. Право на власть над Русью Рюриковичей вытекало из слов призвавшего их народа: «Земля наша велика и обильна, а порядку в ней нет, приходите княжить и владеть нами». Право Гедиминовичей — из завоевания. Правда, надо сказать, что на практике Великое княжество Литовское не всегда подчиняло силой земли и города бывшей Киевской Руси.

Помимо возвеличивания собственной династии, обе стороны пытались очернить чужие.

Противостояние проходило не только на уровне идеологий, но и в виде военных действий. Общим местом многих работ, особенно российской историографии имперского и советского периодов, является постулат о войнах Московского государства с Литвой за пограничные земли как проявлении широкой политической программы воссоединения русских земель бывшей Киевской Руси в рамках единого Русского государства.

Литовская сторона видела опасность для себя именно в титуле московского правителя. Это связано с тем, что у Великого княжества Литовского культура титулатуры была гораздо более развита, чем у Москвы, и в XIV–XV веках служила инструментом для легитимизации территориальных захватов. Московские правители в это время еще не обладали титулом с перечислением подвластных земель. Иван III в конце XV века актуализировал титул «всея Руси», решая свои внутренние задачи. А в Литве это было воспринято в «литовском политическом стиле» — как претензия на Днепровско-Карпатскую Русию.

Поэтому титул великих князей московских Литва старалась урезать при малейшей возможности. Тем не менее судьба титула московского правителя была решена силой русского оружия. После проигрыша войны 1500–1503 годов Литва признала титул «государя всея Руси».

Северным соседом Великого княжества Литовского был Немецкий орден, в конце XV — начале XVI века разделявшийся на две ветви: Тевтонскую и Ливонскую. Орден изжил свою историческую миссию. В мире больше не было целей, для которых он создавался: все окружавшие его язычники были крещены, христианская церковь в Европе давно утвердилась. Нести свет веры было некому и защищать церковь — не от кого.

В конце XV–XVI веке меняется облик мира. Это было связано с Великими географическими открытиями, возникновением Нового Света. Священная Римская империя оказалась в стороне от борьбы за колониальный передел мира. Она раздиралась внутренними противоречиями, уже не расширялась, а теряла территории.

Но, как ни парадоксально, именно в условиях этого кризиса империя предприняла ряд шагов по формальному включению Ливонии в свой состав. В 1512–1513 годах при разделе Священной Римской империи на десять округов Ливония была включена в ее состав, причем вошла в одну провинцию вместе с Богемией и Пруссией.

Главными причинами гибели Ливонского государства было изменение исторического контекста. У нее не было перспектив выжить в том окружении враждебных, агрессивных держав, в котором она оказалась. Она просто не могла выработать формулу собственного суверенитета и найти свое место.

В середине XVI века Ливония состояла из нескольких исторически сложившихся территорий: Эстляндии, Летляндии, Курляндии и Семигалии. Вся Ливония подразделялась на 22 дистрикта. Собственно Ливонский орден контролировал 59 процентов территории. 16 принадлежало Рижскому архиепископству, 25 — епископствам Дерптскому, Курляндскому, Эзельскому и 19 — крупнейшим городам. Самыми большими из них были Рига (восемь тысяч жителей), Дерпт (шесть тысяч), Ревель (четыре тысячи). При этом города имели прочные связи с европейскими союзами.

По своей структуре орден изначально состоял из трех видов братьев: братьев-рыцарей, братьев-священников и братьев-служителей. Все они при вступлении в орден приносили четыре обета. Братья должны были жить в общих домах (замках), питаться за общим столом, коротко стричь волосы и бороду, носить одежду из грубой ткани. Кроме того, были собратья — они не приносили обетов, жили на орденских землях и служили общему делу своим имуществом.

Отношения России с Ливонией были недружественными, но прагматичными. И русским, и ливонским купцам была выгодна взаимная торговля. После кратковременных войн подписывался мир на несколько лет, причем, как правило, стороны просто реанимировали и подтверждали старые довоенные договоренности, нарушение которых и привело к конфликту. Последняя подобная война между Россией и Ливонией была в 1500–1503 годах она закончилась шестилетним перемирием.

Говоря о западных соседях, необходимо упомянуть Священную Римскую империю. В ту эпоху понятие «Европа» отождествлялось с «христианским миром», под которым понимались страны западного христианства (католичества, а позже и протестантства). Священная Римская империя была ядром «христианского мира», а ее император считал себя вправе вмешиваться в любые дела соседних стран. Империя раздиралась внутренними противоречиями, и в первой трети XVI века она будет взорвана религиозными войнами, сопровождавшими протестантскую Реформацию. С юго-востока на Европу страшной черной тенью наползала Турция, в 1453 году проглотившая Византию и теперь медленно, но верно двигавшаяся вглубь континента.

Дипломатически империя тяготела к России, брала у нее денежные займы, чуть не подписала договор о военно-политическом союзе. Делала она это небескорыстно, и из этого следуют «во-вторых» и «в-третьих». Также империя лелеяла мечту создания антимусульманской лиги, союза государств христианского мира против Турции и ее агрессии.

При Василии III переговоры достигнут апогея, но к концу его правления до европейских дипломатов все-таки дойдет, что русские поддерживают разговор о лиге исключительно из корысти, надеясь на этом что-то выгадать, но всерьез никуда вступать не намерены.

Россия в «христианский мир» не входила, ибо православные считались схизматиками, неправильными христианами. А потому, и это в-третьих, с конца XV века дипломаты империи и Ватикана постоянно поднимали вопрос о присоединении России к католической унии. Священная Римская империя не принимала участие в Великих географических открытиях и разделе Нового Света, не имела заморских колоний. Наоборот, развитие Реформации вело к тому, что католическая империя теряла множество подданных. Да и немало территорий вышло или грозило выйти из-под ее контроля. Россия могла быть имперским колониальным проектом, а огромное количество обращенных в католичество схизматиков на востоке — компенсировать человеческие потери империи на западе.

Эти факторы привели к тому, что при Василии III Россию чуть было не приняли в Европу.

 

 

Глава третья

Первые вызовы

Проверка на прочность почти всегда ждёт молодого монарха. Василий III тоже подвергся такой проверке. Первые годы его правления — эта целая череда дипломатических проблем и локальных войн на разных направлениях.

 

«Государь ненастоящий», или Почему власть Василия III не признала Казань

 

Первым взбунтовалось Казанское ханство. После смерти Ивана III Мухаммед-Эмин отказался признать Василия государем и разорвал отношения с Москвой. Он заявил, что великий князь Василий изменил братаничю своему великому князю Дмитрею, поймал его через крестное целование. Таким образом, правление Василия III началось с обвинения его в нелегитимности и сепаратистского мятежа.

Если казанцам сойдут с рук объявление Василия III незаконным и апелляция к «настоящему» государю Дмитрию, то легко найдутся и другие сторонники несчастного «венчанного внука». А там можно дойти и до потери трона.

Чего хотели и на что рассчитывали казанцы, не очень понятно. Протекторат, установленный Россией над ними после 1487 года, был, в общем, необременительным. Главным его условием было не нападать на русские земли. Москва следила за тем, чтобы у власти в Казани находились представители прорусски настроенной группировки местной знати. Никто не мешал казанцам чеканить свою монету, жить по своему законодательству, иметь свою армию, самостоятельную внешнюю политику на сибирском и ногайском направлениях. Никто не вмешивался в казанскую экономику, хотя она в значительной мере базировалась на рабском труде русских пленных.

В случае военного конфликта рассчитывать казанцам было особо не на что. В этом отношении ханство было довольно слабым.

Существенных отличий было два. Первое — казанцы обладали артиллерией, правда, только крепостной. Второе — у них не было крупных многотысячных воинских соединений, предназначенных для дальних походов. В полевых сражениях они могли выставить небольшое количество воинов. Они неплохо владели оборонительной тактикой, защищая Казань от нападений русских войск, но хан не мог собрать крупные соединения для решения стратегических военных задач.

Казанцы совершали свои набеги на русские города небольшими мобильными отрядами, никогда не ставили своей целью захват территорий и включение взятых городов в состав Казанского ханства. Добыча и грабеж, захват пленных — это были единственные цели походов.

Но, Россия к этому времени научилась воевать с татарами, даже столь отдаленными. Времена стихийных мятежей «от отчаяния» безвозвратно канули в прошлое. Москва четко усвоила, что надо бить одних татар при помощи других.

В декабре 1505 года Василий III занялся «выведением» Мухаммед-Эмина с престола. Брат мятежного, пленный царевич Куйдакул, живший под арестом в Ростове испытал сильнейшее желание принять православие. 21 декабря он был крещен под именем царевича Петра, 28 декабря выпущен из заточения и принес присягу на верность Василию III. Из тюрьмы он почти сразу попал на брачное ложе. 25 января Василий III женил его на своей сестре Евдокии и дал в удел Клин, Городен и 55 сел под Москвой. Из ростовского заключенного получился прекрасный кандидат на казанский престол.

Русские войска двинулись на Казань в апреле 1506 года. «Казанская история» содержит здесь сказочный сюжет: «на Арском поле перед Казанью хан устроил грандиозный праздник,». Русские войска налетели на отдыхающих, быстро обратили их в бегство. А русские «От высокоумия начали без страха есть и пить, и без разума упиваться скверной едой и питьем варварским, развлекаться, играть и спать до полудня». Хан подождал три дня, пока русские упьются насмерть, и атаковал их, когда они спали. Спящих воинов Василия III было убито столько, что по всему Арскому полю и Царскому лугу в лужах крови плавали русские трупы.

Эта апокалиптическая картина, однако, меркнет при обращении к другим летописям. 22 мая судовая рать князей Дмитрия Угличского и Федора Волоцкого и великокняжеский полк Ф. Бельского высадились у стен Казани и начали осаду. Ошибка была в том, что воины все двинулись к стенам, не обеспечив охрану корабельной стоянки и своего тыла. Татары на конях обошли полки со стороны реки и ударили в тыл. Сказалось преимущество татарского конного войска над пешим русским.

В Москву было послано известие о поражении, но армия от стен Казани не отступила. 9 июня горестное известие было получено Василием III. Он приказал выступить на подмогу полкам под началом князя В. Д. Холмского. Но 22 июня под Казань подошли конная рать А. В. Ростовского и дворяне князя Юрия Дмитровского. Осуществлявший общее командование князь Дмитрий решил не ждать полки Холмского и 25 июня приказал штурмовать Казань. Штурм оказался неудачным.

Какая версия верна — сказать сложно. Очевидно только одно — поход провалился из-за просчетов командования, неправильных решений прежде всего князя Дмитрия Ивановича.

Нигде не говорится, что виноваты удельные князья как таковые — речь идет о персональной полководческой неудаче Дмитрия Угличского. Ответственность за поражение в первом бою в равной степени лежит на Ф. Бельском, возглавлявшем великокняжеских детей боярских. Так что антиудельная позиция Василия III, на которую якобы повлияло поражение под Казанью.

Казанцы понимали, что Василий III проиграл сражение, но война еще далеко не окончена и русские придут под стены Казани снова. Выиграв кампанию 1506 года, татары сразу же стали искать пути к миру — пока не стало хуже.

Стороны помирились. То есть протекторат России над Казанским ханством был восстановлен. Василий III мог торжествовать: военное поражение обернулось дипломатической победой. В январе 1508 года в Москву привезли грамоты, на которых Мухаммед-Эмин присягнул на верность московскому государю.