Хореографический спектакль «Болт» Д. Шостаковича

Премьера балета состоялась 8 апреля 1931 года в Ленинградском государственном театре оперы и балета [25].

Пьяница и прогульщик вставляет в механизм станка болт, что грозит взрывом. Бдительность комсомольцев предотвращает взрыв; вредитель разоблачен. Таков был сюжет балета, предложенный В. Смирновым. Включить театр в борьбу против тех, кто стоял на пути индустриализации страны! Показать на сцене рабочий люд, который никогда не появлялся в балетном спектакле, цех завода, клуб, развлечения комсомольцев! Такие цели преследовал балетмейстер при постановке балета «Болт».

Перед его глазами были политизированные представления «Синей блузы» и «ТРАМа», которые ставились в пример театрам государственным и с которыми, кстати сказать, активно сотрудничал молодой Шостакович. Вольно или невольно, но спектакль вышел сатирическим, причем не только по отношению к персонажам отрицательным. Два первых акта представляли собой своего рода театральное развлечение. С одной стороны, плакатное обличение пережитков (прогульщик, поп, солопницы, соглашатель), с другой — массовые танцы и пантомимные сцены: «Проверка установки машины», «Пуск цеха». Впрочем, именно в массовых танцах рабочих и красноармейцев были несомненные удачи, нередко использованные последующими поколениями хореографов. Выделялись и некоторые производственные танцы — «ткацкий станок», «текстильщицы», не уступающие по пластической изобретательности так называемым «танцам машин» [3, с. 204].

И все же «Болт» не выдержал испытания. «Не дело балета инсценировать хроникальные газетные заметки и воспроизводить реальную натуру, какой ее видишь. Нельзя ставить в центр спектакля отрицательные персонажи, если только это не сатирическое обозрение. Отказываясь в балете от положительных героев, данных крупным планом, от характеристики лучших качеств советского человека, как главного в спектакле, мы, по сути дела, отказывались от самого сильного, самого привлекательно в танцевальном искусстве. Одними гротескными номерами в большом балете не обойдешься. Разумеется, это пришло мне в голову лишь много лет спустя, когда я снова и снова обдумывал то, что сделал, и искал корни своих неудач. Неудачи «Болта» начались с драматургической канвы, с выбора сюжета, с обращения к тому, что далеко от балета, в отличие, скажем, от драмы, обладающей неизмеримо большими возможностями разоблачения, сатиры и тому подобное», - писал Федор Васильевич Лопухов [15, с. 257, 258].

Однако если «Болт» потерпел неудачу в целом, то Лопухову все же удалось достигнуть кое-каких результатов. Балетмейстеру казалось, что опыт танцевальных политсатир «Болта» пригодился на эстраде и наверняка будет использован в зрелых балетных спектаклях наших дней. Для сцены в цехе Федор Васильевич сочинил «танец текстильщиц» и тем самым убедился, что поступил верно, хотя, быть может, и проявил чрезмерное старание «отанцевать» производственные движения. При всех своих неудачах «Болт» показал и доказал, что в балете возможны новые герои – рабочие заводов, что если извлечь из труда поэзию танца, на сцене можно показать заводской цех, и это сулит большие перспективы. К сожалению, попытка Лопухова осталась единственной: до сих пор балетный театр ни разу не обращался к производственным мотивам, ни разу не вывел заводских, фабричных рабочих в качестве героев спектакля [25].

Ругали балет отчаянно и единодушно. Правда, в основном с «классовых позиций». Например: «Танец красноармейцев (скачка на венских стульях) — издевка над красной кавалерией...» После первого представления балет отправили на переработку. Впрочем, исправлять было уже некому. Лопухова отстранили от руководства бывшим Мариинским театром. В «компенсацию» ему поручили создать новую балетную труппу в Малом оперном театре [22, с. 143, 144].