Задачи пролетариата в нашей революции

ПРОЕКТ ПЛАТФОРМЫ ПРОЛЕТАРСКОЙ ПАРТИИ

КАКОВО ДОЛЖНО БЫТЬ НАУЧНО-ПРАВИЛЬНОЕ
И ПОЛИТИЧЕСКИ ПОМОГАЮЩЕЕ ПРОЯСНЕНИЮ СОЗНАНИЯ
ПРОЛЕТАРИАТА НАЗВАНИЕ НАШЕЙ ПАРТИИ?

19. Перехожу к последнему, к названию нашей партии. Мы должны назваться Коммунистической партией, — как называли себя Маркс и Энгельс.

Мы должны повторить, что мы марксисты и за осно­ву берем «Коммунистический Манифест», извращенный и преданный социал-демократией по двум главным пунктам: 1) рабочие не имеют отечества: «защита отечества» в импе­риалистской войне есть измена социализму; 2) учение мар­ксизма о государстве извращено II Интернационалом.

Название «социал-демократия» научно неверно, как показал Маркс, неоднократно, между прочим, в «Крити­ке Готской программы» 1875 года и популярнее повторил Энгельс в 1894 году. От капитализма человечество может перейти непосредственно только к социализму, т. е. обще­му владению средствами производства и распределению продуктов по мере работы каждого. Наша партия смотрит дальше: социализм неизбежно должен постепенно пере­расти в коммунизм, на знамени которого стоит: «каждый по способностям, каждому по потребностям».

Таков мой первый довод.

Второй: научно неправильна и вторая часть названия нашей партии (социал-демократы). Демократия есть одна из форм государства. Между тем мы, марксисты, противни­ки всякого государства.

Вожди II (1889—1914) Интернационала, гг. Плеханов, Ка­утский и подобные им, опошлили и извратили марксизм.

Марксизм отличается от анархизма тем, что призна­ет необходимость государства для перехода к социализ­му, — но (и в этом отличие от Каутского и К^о) не тако­го государства, как обычная парламентарная буржуазная демократическая республика, а такого, как Парижская Ком­муна 1871 г., как Советы Рабочих Депутатов 1905 и 1917 годов.

Мой третий довод: жизнь создала, революция создала уже на деле у нас, хотя и в слабой, зачаточной форме, именно это, новое «государство», не являющееся государством в соб­ственном смысле слова.

Это уже вопрос практики масс, а не только теория вождей.

Государство в собственном смысле есть командование над массами со стороны отрядов вооруженных людей, отде­ленных от народа.

Наше рождающееся, новое государство есть тоже госу­дарство, ибо нам необходимы отряды вооруженных людей, необходим строжайший порядок, необходимо беспощад­ное подавление насилием всяких попыток контрреволюции и царистской, и гучковски-буржуазной.

Но наше рождающееся, новое государство не есть уже госу­дарство в собственном смысле слова, ибо в ряде мест России эти отряды вооруженных людей есть сама масса, весь народ, а не кто-либо над ним поставленный, от него отделенный, привилегированный, практически несменяемый.

Не назад надо смотреть, а вперед, не на ту демокра­тию обычно-буржуазного типа, которая укрепляла господ­ство буржуазии посредством старых, монархических, органов управления, полиции, армии, чиновничества.

Надо смотреть вперед к рождающейся новой демократии, которая уже перестает быть демократией, ибо демократия есть господство народа, а сам вооруженный народ не может над собой господствовать.

Слово демократия не только научно неверно в примене­нии к коммунистической партии. Оно теперь, после марта 1917 года, есть шора, одеваемая на глаза революционному народу и мешающая ему свободно, смело, самочинно стро­ить новое: Советы Рабочих, Крестьянских и всяких иных Депутатов, как единственную власть в «государстве», как предвестник «отмирания» всякого государства.

Мой четвертый довод: надо считаться с объективным всемирным положением социализма.

Оно не таково, каким было в 1871—1914 г.г., когда Маркс и Энгельс сознательно мирились с неверным, оппортунисти­ческим термином: «социал-демократии». Ибо тогда, после поражения Парижской Коммуны, история поставила на оче­редь дня: медленную организационно-просветительную рабо­ту. Иной не было. Анархисты не только теоретически были (и остаются) в корне неправы, и экономически, и политиче­ски. Анархисты неверно оценили момент, не поняв всемир­ной ситуации: развращенный империалистскими прибыля­ми рабочий Англии, разбитая Коммуна в Париже, только что победившее (в 1871 г.) буржуазно-национальное движение в Германии, спящая вековым сном полу-крепостная Россия.

Маркс и Энгельс верно учли момент, поняли международ­ную ситуацию, поняли задачи медленного подхода к началу социальной революции.

Поймем же и мы задачи и особенности новой эпохи. Не будем подражать тем горе-марксистам, про которых гово­рил Маркс: «я сеял драконов, а сбор жатвы дал мне блох».

Объективная необходимость капитализма, переросше­го в империализм, породила империалистскую войну. Вой­на привела все человечество на край пропасти, гибели всей культуры, одичания и гибели еще миллионов людей, мил­лионов без числа.

Выхода нет, кроме революции пролетариата.

И в такой момент, когда эта революция начинается, когда она делает свои первые, робкие, нетвердые, несознательные, слишком доверчивые к буржуазии шаги, — в такой момент большинство (это правда, это факт) «социал-демократиче­ских» вождей, «социал-демократических» парламентариев, «социал-демократических» газет — а ведь именно таковы ор­ганы воздействия на массы — большинство их изменило со­циализму, предало социализм, перешло на сторону «своей» национальной буржуазии.

Массы смущены, сбиты с толку, обмануты этими вождя­ми.

И мы будем поощрять этот обман, облегчать его, дер­жась того старого и устаревшего названия, которое так же сгнило, как сгнил II Интернационал!

Пусть «многие» рабочие понимают социал-демократию по-честному. Пора учиться различию субъективного от объ­ективного.

Субъективно эти рабочие социал-демократы — верней­шие вожди пролетарских масс.

А объективное, всемирное положение таково, что ста­рое название нашей партии облегчает обман масс, тормо­зит движение вперед, ибо на каждом шагу, в каждой газе­те, в каждой парламентской фракции масса видит вождей, т. е. людей, слова которых громче слышны, дела даль­ше видны, — и все они «тоже-социал-демократы», все они «за единство» с изменниками социализма, социал-шови­нистами, все они предъявляют к уплате старые векселя, выданные «социал-демократией»...

А доводы против?.. «Смешают с анархистами-коммуниста­ми»...

Отчего не боимся мы смешения с социал-националами и социал-либералами, с радикалами-социалистами, самой передовой и самой ловкой в буржуазном обмане масс буржу­азной партией в французской республике?.. «Массы привык­ли, рабочие «полюбили» свою социал-демократическую пар­тию».

Вот единственный довод, но ведь это довод, отбрасываю­щий прочь и науку марксизма, и задачи завтрашнего дня в революции, и объективное положение всемирного социа­лизма, и позорный крах II Интернационала, и порчу прак­тического дела стаями окружающих пролетариев «тоже-со- циал-демократов».

Это довод рутины, довод спячки, довод косности.

А мы хотим перестроить мир. Мы хотим покончить всемир­ную империалистскую войну, в которую втянуты сотни мил­лионов людей, запутаны интересы сотен и сотен миллиардов капитала, которую нельзя кончить истинно демократиче­ским миром без величайшей в истории человечества проле­тарской революции.

И мы боимся сами себя. Мы держимся за «привычную», «милую», грязную рубаху...

Пора сбросить грязную рубаху, пора надеть чистое белье.

Петроград, 10 апреля 1917 года.

Избранные произведения в двух томах, т. II, 1943, стр. 33-35.