Основные этапы развития психотехники

История психологии труда и психотехники в СССР является яркой иллюстрацией коренной перестройки науки, сформировавшейся первоначально в недрах капиталистического строя, но

267

перестроившейся на основе марксизма и поставленной на службу социалистического строительства. Первый этап ее развития в Советской России был неразрывно связан с движением НОТ и первоначально представлял собой усвоение основных понятий и достижений буржуазной психофизиологии труда и психотехники. Советские психологи в этот период усиленно знакомятся с иностранной, главным образом немецкой, психотехнической литературой (в особенности популярны журналы «Zeitschrift für angewandte Psychologie» и «Praktische Psychologie»). Весьма велико влияние гамбургской психологической школы Вильяма Штерна – в разрезе общетеоретических установок, и немецких психотехников Меде и Пиорковского – в области методики психотехнических испытаний и аппаратуры. Несколько-позднее влияние оказали принятые в американской армии тесты «Альфа и бета». Критика этих зарубежных влияний была в это время крайне слабой и существенной роли не играла.

На I Всероссийской инициативной конференции по научной организации труда и производства в 1921 г., проходившей в Москве под председательством В.М. Бехтерева, был сделан ряд докладов по вопросам психологии труда.

Челпанов, отмечая, что «психологией труда, судя по «новейшей литературе», очень интересуются в Англии и Германии, где она носит «специальное название психотехника», выражал, однако, скептическое отношение к попыткам нарушить чистоту науки навязыванием ей прикладных задач. Другими словами, он оставался на своих прежних позициях ревнителя «чистой», свободной от практических применений науки. В целом правильно очерчивая круг возможных для психологического изучения проблем труда (утомление и упражнение, волевой момент в труде, «приспособление машины к человеку», исследование психологии рабочего, определение пригодности к той или иной профессии и т.д.), Г.И. Челпанов выдвигал на первый план интроспективные методы исследования, выступал против идеи соревнования между работающими, пропагандировал энергетический подход к проблеме труда. Во многом сближался с ним Эвергетов и в особенности Рабинович, которые видели залог успешности решения всякой проблемы «в правильности методологического подхода к ней». На поверку же выяснилось, что методология, признаваемая последними, – это идеалистические основы «современной эмпирической психологии вообще и экспериментальной в частности». Возражая Г.И. Челпанову, один из выступивших в прениях (Я. Шатуновский) поставил вопрос о необходимости изучения психологических стимулов к труду и призывал психологов выйти из стен лаборатории на фабрики и заводы ^и отказаться от пропагандируемой Челпановым «науки для науки».

268

В целом большинство участников конференции считали необходимым, откликаясь на требования эпохи, повернуть психологическую науку лицом к изучению практических производственных вопросов, и прежде всего труда, понимая это, однако, в духе механицизма (отождествление человеческого труда и работы в физическом смысле, игнорирование социальных условий протекания трудовых процессов при решении вопроса, к примеру, об утомляемости и т.д.). Рефлексологи в своих докладах стирали качественные различия между работой механизма, отдельного человека и коллектива и, заявляя, что «природа не знает скачков», все эти формы работы рассматривали как предмет «единой науки о работе или труде». Исходя из этих механистических установок, один из докладчиков предлагал понятие «психотехника» заменить понятием «эрготехника». Идеологом механистического направления на конференции явился А.А. Богданов, выступивший с большим докладом «Организационная наука и хозяйственная планомерность».

Разногласия, выявившиеся на конференции, являлись весьма показательными для характеристики основных направлений полемики на психотехническом фронте: борьба в дальнейшем идет против идеализма в понимании предмета и методов психологии труда, с одной стороны, и механицизма – с другой. Вместе с тем в период I Всероссийской инициативной конференции НОТ, проходившей в годы военного коммунизма, еще отсутствовали организационные предпосылки для научно-исследовательской работы в области психологии и психофизиологии труда, и о психотехнике говорилось лишь как о некоей возможности. Слабость разработки психотехнических проблем – при отчетливо выраженной потребности в их разработке – отражала низкий уровень производительности труда, вызванный прежде всего тем, что материальные ресурсы для стимуляции труда были ничтожны, а новые высокие морально-психологические стимулы хотя и начинали складываться, но не получили еще массового распространения. Психологами труда не было замечено то, что с гениальной прозорливостью увидел В.И. Ленин, который в брошюре «Великий почин» писал в 1919 г. по поводу коммунистических субботников: «Это – начало переворота, более трудного, более существенного, более коренного, более решающего, чем свержение буржуазии, ибо это – победа над собственной косностью, распущенностью, мелкобуржуазным эгоизмом, над этими привычками, которые проклятый капитализм оставил в наследство рабочему и крестьянину»[462].

Работа (теоретическая и практическая) в области психологии и психофизиологии труда интенсивно развернулась посла введения нэпа, вызвавшего подъем производительности труда,

269

рост трудовой дисциплины и поставившего целый ряд новых задач не только в промышленности, но и в сельском хозяйстве, торговле и т.д. Вскоре изучение психологических компонентов труда сосредоточивается в двух системах научных учреждений: во-первых, в институтах труда: Центральном институте труда (ЦИТ[463] – директор А.К. Гастев), где «сенсорной лабораторией», исследовавшей утомление, упражняемость двигательных функций и волевые моменты труда, руководил А.А. Толчинский, а также в институтах труда ряда городов, в особенности во Всеукраинском институте труда (М.Ю. Сыркин, П.М. Рубинштейн и др.). Во-вторых, в психотехнических лабораториях ряда научных учреждений (Московский психологический институт, Институт охраны труда, Институт профессиональных болезней имени Обуха, Физико-техническая лаборатория Государственного института техники управления, Ленинградское бюро профессиональной консультации Наркомтруда при Институте по изучению мозга, Центральная комиссия НОТ и Научно-исследовательский институт педагогики в Харькове и мн. др.). Между психологами и психофизиологами труда, работавшими в психотехнических лабораториях, и сотрудниками ЦИТа и других институтов труда на протяжении ряда лет имела место полемика по ряду вопросов.

В 1927 г. создается Всероссийское психотехническое общество (в дальнейшем Всесоюзное общество психотехники и прикладной психофизиологии), председателем которого был избран И.Н. Шпильрейн, на протяжении ряда лет возглавлявший работу по психологии и психофизиологии труда в стране в качестве председателя Психотехнического общества и редактора журнала «Психотехника и психофизиология труда» (позднее «Советская психотехника»). Активное участие в разработке вопросов психологии и психофизиологии труда принимают А.К. Борсук, С.Г. Геллерштейн, К.X. Кекчеев, Н.Д. Левитов, А.М. Мандрыка, П.А. Рудик, М.Ю. Сыркин, А.И. Колодная и другие. К 1930 г. в СССР было 500 психотехников, к 1936 г. Психотехническое общество насчитывало 900 членов. Только за три с половиной года (с начала 1927 до середины 1930 г.) было опубликовано свыше четырехсот книг и статей по проблемам психотехники. К концу первой пятилетки психотехническая работа велась в десятках специальных научных учреждений Москвы, Ленинграда, Харькова, Казани, Тифлиса и других городов.

Психотехническая работа всегда находилась в поле внимания советской общественности. Журнал «Советская психотехника» в постоянной рубрике сообщал о выступлениях в печати

270

по вопросам психологии труда. За семь лет были зафиксированы сотни таких выступлений в «Правде», «Известиях», «Труде», «Комсомольской правде», «Красной газете», «Рабочей газете», «Красной звезде», «Харьковском пролетарии» и других центральных и местных органах. Работа в области психологии труда в эти годы становится органической частью грандиозных работ, вызванных бурным ростом социалистического строительства. И организованный набор рабочей силы, и движение ударников, и борьба с обезличкой и уравниловкой, и переквалификация рабочих, и производственное обучение, и рационализация и организация труда – во всех этих важнейших задачах советские психотехники стремятся найти свое место. Повышение производительности труда в промышленности и социалистическом секторе сельского хозяйства, укрепление обороноспособности страны, политехнизация школы – таковы важнейшие области применения психотехники в годы первых пятилеток. Отсюда и три основные отрасли психотехники и психофизиологии труда: 1) промышленная психотехника и психология труда; 2) военная психотехника; 3) психотехническая работа в школе.

В докладной записке, поданной в марте 1928 г. фракцией ВКП(б) Всероссийского психотехнического общества в Агигпроп ЦК ВКП(б) и Главнауку, говорилось: «Основные области работы психотехников: промышленность (в частности, транспорт), армия и школа. Во всех этих областях задача психотехников заключается в распределении людей по профессиям, рационализации воздействия на людей (понимая под этим обе области воздействия – производственное обучение и агитпропработу, в частности, воздействие плакатом, книгой и т.д.), рационализации труда, включая в нее исследование производственной утомляемости, рационализации трудовых движений, орудий труда, установление трудовой нагрузки и сходные задачи»[464].

В 1927 г. (29 мая – 3 июня) в Москве проходит I Всесоюзная конференция по психофизиологии труда и профотбору, продемонстрировавшая существенную консолидацию сил научных работников в области психологического и психофизиологического изучения труда и вместе с тем отразившая напряженную идеологическую борьбу на два фронта.

На I Всероссийском педологическом съезде в Москве (27 декабря 1927 – 4 января 1928 г.) психотехники выступали преимущественно по вопросу общих принципов построения и проверки тестов, их прогностического значения в связи с фактором упражнения, а также по вопросам статистической обработки материалов изучения. Но на съезде нашли отражение и работы по вопросам профориентации и профконсультаций, причем

271

в резолюции съезда была отмечена важность постановки этих вопросов в связи с задачей индустриализации СССР.

10-14 октября 1927 г. в Париже состоялась IV Международная конференция по психотехнике и профессиональной ориентации – первая международная конференция, в которой приняли участие советские специалисты в области психологии труда. Советская делегация представила ряд докладов, из которых важнейшими были следующие: С.Г. Геллерштейна – о результатах проведенных опытов по исследованию упражнения, И.Н. Шпильрейна – об основных проблемах профессиографии, А.М. Мандрыки – о проблеме «абсолютного нуля» и построении нормальных шкал одинаковой трудности в тестах, Н.Д. Левитова – о проведенной работе по отбору в московских школах ФЗУ и М.Ю. Сыркина – о значении социального фактора и об исследовании интеллекта. В международное бюро психотехнических съездов от СССР вошли Г.И. Россолимо и И.Н. Шпильрейн. Ознакомившись с важнейшими психотехническими учреждениями Парижа и Бордо, а также с информацией о работе по психологии труда в других странах, советские делегаты смогли заключить, что в отношении числа психотехнических учреждений, их материального оборудования и абсолютного количества подготовленных работников СССР не уступал другим странам (за исключением Германии).

Советские ученые приняли участие в работе V Международной конференции по психотехнике в Ютрехте (10-14 сентября 1928 г.), где М.Ю. Сыркину был поручен один из основных пленарных докладов. В составе делегатов конференции – С.Г. Геллерштейн, А.И. Колодная, Н.Д. Левитов, П.М. Рубинштейн, Ю.П. Фролов, И.Н. Шпильрейн и другие. Авторитет советской психологии труда, как отмечалось в иностранной печати, значительно возрос после Ютрехтского съезда.

Вопросы психологии труда получили отражение в работе IX Международного съезда по психологии в Нью-Гэвене (США), который проходил с 1 по 7 сентября 1929 г. и где с докладами выступали И.Н. Шпильрейн, С.Г. Геллерштейн и другие.

Один из самых больших съездов за всю историю советской психологии – I съезд по изучению поведения человека (Ленинград, 25 января – 1 февраля 1930 г.) включил в повестку дня ряд докладов, посвященных основным проблемам психотехники в реконструктивный период. Психотехническая секция в девяти заседаниях заслушала (включая военное совещание по вопросам психотехники) тридцать докладов. Среди докладов, представленных на съезде, привлекли внимание выступления С.Г. Геллерштейна, посвященные проблемам упражнения и Утомления, в связи с вопросом о «кривых упражнения» и явлением плато, которое докладчик рассматривал как известный

272

переход в процессе формирования навыка, скрывающий качественный скачок, П.М. Рубинштейна – о дифференциальном исследовании высших и низших функций, где показывалось, что определенный уровень или характер упражняемости в какой-либо функции отражается на упражняемости этого же лица в других функциях, и внеплановый доклад К.К. Платонова «Опыт применения рефлексологического эксперимента в профессиональном подборе телефонисток», показавший плодотворные возможности учета типа нервной системы (определявшегося тогда методом Сорохтина) при изучении профессиональных способностей.

На поведенческом съезде уже во весь рост встает вопрос о диагностическом значении теста в связи с вопросами о профотборе. Однако работа по критике метода тестов еще только начиналась и пока еще не давала ощутимых результатов. Шпильрейн в докладе о задачах психотехники в период реконструкции, в целом правильно характеризуя то, что предстояло осуществить психологам труда, и критикуя методологические основы психотехники в связи с сильным влиянием В. Штерна, еще не мог дать развернутой самокритики своих взглядов на теорию психотехники. Половинчатый характер решений и всей деятельности поведенческого съезда, о причинах которого было сказано выше, сказался и на работе психотехнической секции.

23-27 апреля 1930 г. работает VI Международная конференция по психотехнике в Барселоне, на которой от СССР присутствовали И.Н. Шпильрейн и М.Ю. Сыркин. Делегатами было принято решение провести следующую (VII) Международную конференцию в Москве, что свидетельствовало о еще большем росте авторитета советской науки с момента предшествующей Ютрехтской конференции. Ученый комитет ЦИК СССР (председатель А.В. Луначарский), ознакомившись с материалами о деятельности советской делегации на VI Международной конференции по психотехнике, одобрил работу советской делегации, отметив с особым удовлетворением избрание И.Н. Шпильрейна председателем Международной психотехнической ассоциации и созыв следующего конгресса на территории Союза ССР. Президиумом ЦИК СССР был утвержден комитет содействия конференции под председательством А. Енукидзе.

С 20 по 25 мая 1931 г. в Ленинграде проходил Всесоюзный психотехнический съезд, на котором было заслушано свыше 80 докладов по различным проблемам психологии труда. Съезд проходил в обстановке начавшейся перестройки психологии на основе марксистско-ленинского мировоззрения и напряженной идеологической борьбы. Вводный доклад «Задачи борьбы на два фронта в области философии» был сделан М.Б. Митиным.

273

Уровень большевистской критики и самокритики на съезде был высок; критике подверглись штернианские идеалистические ошибки Шпильрейна, механицизм Сыркина и Мандрыки, который проявлялся в оперировании математическими величинами без предварительного качественного анализа изучаемого материала, технизация трудового процесса и приравнивание человеческого организма к машине и т.д. В своей резолюции съезд призвал всех научных работников в области психотехники и психофизиологии труда на основе большевистской самокритики преодолеть враждебные советской науке теории и, руководствуясь марксистско-ленинским учением, с максимальной энергией взяться за разрешение актуальных вопросов социалистического строительства.

Поворот на психотехническом фронте существенно сказался на результатах VII Международной конференции по психотехнике, работавшей в Москве с 8 по 13 сентября 1931 г. под председательством И.Н. Шпильрейна. На конференции присутствовало 100 иностранных делегатов, 160 советских делегатов и 800 гостей. Были заслушаны пленарные доклады по трем основным темам: 1) «Теория психотехники», докладчики В. Штерн, Ж. Ляи, И. Шпильрейн; 2) «Применение математических показателей о психотехнике», докладчики В. Бингем, В. Блюменфельд, А. Мандрыка, А. Пьерон, А. Фессар; 3) «Психология профессий», докладчики Ф. Баумгартен, С. Геллерштейн, О. Липман, Г. Майлс, Э. Мира, Г. Рупп. В секциях было поставлено 80 докладов.

Позиция советской делегации на VII конференции может быть охарактеризована как активное, воинствующее противопоставление советской психотехники и психофизиологии труда буржуазной психотехнической науке. Возросший научный уровень исследовательской работы е нашей стране делал особенно вескими требования советских ученых строить психотехнику на основе диалектического материализма. На конференции впервые были отчетливо противопоставлены две точки зрения: советская – утверждающая классовый характер науки – и буржуазная – утверждающая, что наука внеклассова и беспартийна. Советские психологи выступили страстными пропагандистами марксистской идеологии, поставив в немалое затруднение своих оппонентов из капиталистических стран, которые не сумели противопоставить их аргументации какой-либо законченной системы идей. Некоторые видные буржуазные ученые, например Ж. Ляи, в своих выступлениях на съезде пришли к признанию преимущества марксистско-ленинской методологии над господствующими е капиталистических странах идеалистическими и механистическими теориями. Это свидетельствовало о начавшемся процессе расслоения среди представителей науки капиталистических стран, который явился од-

274

ним из важнейших факторов развития психологии на Западе и дал плеяду крупных ученых, сделавших своей теоретической платформой марксизм (А. Валлон, Ж. Политцер и др.).

Разумеется, буржуазная научная общественность и пресса не могли примириться с той активной политической ролью, которую сыграла конференция по психотехнике, и обрушились на советскую делегацию. Вместе с тем известная часть зарубежной прессы (к примеру, газета «Berlin am Morgen») не могла не отметить, что заостренные теоретические и принципиальные споры в пленумах, секциях и комиссиях окончились победой советских психотехников, т.е. марксизма и его метода диалектического материализма.

Съезды, конференции и совещания по вопросам психотехники, не являясь чисто внешними фактами по отношению к развитию психотехники как специальной отрасли психологической науки, тем не менее не могут дать отчетливое представление о внутренних механизмах ее развития. Для характеристики последних необходимо обратиться к содержанию и основным принципам психотехники в рассматриваемый период и попытаться обнаружить те пути, по которым осуществлялась эволюция ее идейно-теоретических основ.