Психотехника и научная организация труда

Развернувшееся социалистическое строительство в СССР, реализующее генеральную линию партии в деле коллективизации и индустриализации страны, предъявляло исключительные требования ко всякому его активному участнику как личности с присущим ей строем потребностей, навыков, умений и способностей. Это явилось важнейшим фактором развития одной из главных отраслей психологической науки – психологии труда. В рассматриваемый период проблематика психологии и психофизиологии труда входила в компетенцию психотехники, особой ветви психологии, которая видела свою задачу в осуществлении практических целей психологическими средствами, в использовании законов человеческого поведения («субъективного фактора») для целесообразного воздействия на человека и регулирования его поведения.

Психотехника, как разновидность прикладной психологии, возникла в начале XX в. на Западе и получила теоретическое оформление в работах В. Штерна, Мюнстерберга, Гизе и других психологов-эксперименталистов. Объединение не связанных между собой до этого исканий в сфере прикладной психологии в систему психотехнических знаний произошло, вне всяких сомнений, в связи с движением в области научной организации труда (НОТ), зародившимся впервые в США (тейлоризм) и принимавшим во внимание наряду с объективными факторами трудового процесса и «человеческий фактор» труда. Буржуазная психотехника преследовала классовые цели (как и

263

тейлоризм), тщательно маскируя свое лицо покровами «научной объективности» и «социальной нейтральности». Психотехника на службе капитала способствовала эксплуатации рабочих, противодействовала выдвижению трудящихся на командные должности в науке и промышленности и вместе с тем обеспечивала представителям буржуазии продвижение к руководству, под предлогом объективной непригодности не допускала на предприятия нежелательных хозяевам рабочих, «доказывала» интеллектуальное превосходство белой расы над цветными и т.д. Трудно указать какую-либо другую область науки, которая в такой же мере, как психотехника, выражала классовые интересы капиталистического строя. Как же могло случиться, что с первых лет Советской власти психотехника получает столь широкое распространение в нашей науке и практике? Получив в движении научной организации труда условия для интенсивного развития, психотехника разделяла двойственный характер тейлоризма, о котором В.И. Ленин писал: «...система Тейлора, – как и все прогрессы капитализма, – соединяет в себе утонченное зверство буржуазной эксплуатации и ряд богатейших научных завоеваний в деле анализа механических движений при труде, изгнания лишних и неловких движений, выработки правильнейших приемов работы, введения наилучших систем учета и контроля и т.д. Советская республика во что бы то ни стало должна перенять все ценное из завоеваний науки и техники в этой области»[453]. В другом месте В.И. Ленин также говорит о «положительной» и «отрицательной» сторонах системы Тейлора[454]. Характеристика, которую получила у Ленина буржуазная «научная организация труда», может быть с полным правом распространена на ее психологическое «alter ego» – буржуазную психотехнику и психофизиологию труда. В ней, так же как и в тейлоризме, были наряду с отрицательными и положительные стороны, о которых упоминает Ленин.

На протяжении ряда лет существовало мнение, что обращение к психотехнике и перенос ее на советскую почву были серьезной ошибкой, персональную ответственность за которую несло тогдашнее руководство психологической наукой. Это нельзя признать правильным и исторически достоверным. Проблема была не в том: брать или не брать у Запада психотехнику – брать было необходимо, ибо «главной, действительно общенародной задачей Советской республики» явилась, по словам Ленина, задача «научиться работать»[455], а ее нельзя было осуществить, не использовав «новейший прогресс капита-

264

лизма», каким являлась наряду с тейлоризмом и психотехника. Вопрос был в том, как ее использовать, вычленяя и развивая ее положительные качества и отсекая отрицательные стороны, как в корне изменить ее методологию, как приспособить ее к строительству социализма.

Именно эту проблему предстояло решить советским психологам, и они решали ее на протяжении всего рассматриваемого периода, подчас допуская серьезные ошибки, но неизменно придерживаясь этого объективно правильного пути. Следует отметить, что в этом трудном и важном деле большую роль сыграла четкая и принципиальная линия Н.К. Крупской, ее отношение к содержанию и формам психотехнической работы вообще и в школе в частности.

Н.К. Крупская была, разумеется, хорошо знакома с позицией В.И. Ленина в отношении научной организации труда. Более того, она принимала самое активное участие в его работе над статьей «Как нам реорганизовать Рабкрин», написанной уже тяжело больным Лениным и содержащей предложения XII съезду партии. В опубликованном недавно дневнике дежурных секретарей В.И. Ленина мы читаем: «20 января 1923. Владимир Ильич вызывал сегодня между 12 и часом, читал свою статью «Как нам реорганизовать РКИ». Вносил в нее добавления и поправки и сказал, что Надежда Константиновна даст ему одну справку, касающуюся одной части его статьи, и поручил Лидии Александровне (Фотиевой. – А.П.)узнать точно о том же: какие и сколько у нас существует учреждений по научной организации труда, сколько было съездов по ней и какие группы в них принимали участие. Нет ли каких материалов в Питере (Хлоплянкин прислал тот же самый материал, что был у Надежды Константиновны, немного более подробный)»[456]. Все это свидетельствует об исключительной важности тех оценок, которые дает Н.К. Крупская в связи с вопросом о психотехнике. Рассмотрение их убеждает нас в том, что они проникнуты духом ленинских указаний и могут стать одним из оснований общей оценки советской психотехники.

Так, Крупская, замечая, что при подборе учащихся ФЗУ «чрезвычайно много может дать психотехника» и что у нас это дело в «самом первобытном состоянии», пишет: «А между тем это одна из самых интереснейших областей науки, которая, например, в Германии и в Америке уже широчайшим образом применяется. Но капиталистический подход извращает характер психотехники. Я просматривала немецкий журнал «Индустриальная психотехника». Как там определяются качества рабочего? Принимается во внимание не только то, как точно рабочий определяет пространство, не только то, насколько он может

265

развивать свое внимание, наблюдать несколько вещей сразу и пр., – не только эти стороны наблюдаются, но рабочие подбираются по тому, насколько они имеют уживчивый характер, умеют не иметь собственного мнения и т.д. Вся психотехника и журнал носят архибуржуаз­ный характер. Во время войны особенно много было проделано в области психотехники, которая определяет, какие способности должны быть у летчика, вожатого и т.д., чтобы меньше было несчастных случаев. Все это хорошо, но наряду с этим буржуазная психотехника превращается в псевдонаучную; буржуазная психотехника требует от рабочего такого количества рабских черт, какое хочется буржуазии, какое ей нужно, чтобы обессилить рабочее движение. Тут дело не в требованиях науки, а в требованиях буржуазии. Буржуазную психотехнику надо выбросить за борт, взять из нее лишь то, что действительно нужно, что облегчает возможность каждому дать работу по его способностям»[457]. Следует отметить, что в 1927 г. (время написания цитируемой статьи), т.е. в тог период, когда психотехника у нас складывалась и получала организационное оформление (с 29.V по 3.VI – 1927 г. проходит I Всесоюзная конференция по психофизиологии труда и профотбору; в том же, 1927 г., создается Всероссийское психотехническое общество), среди психологов и психотехников распространено мнение, что психотехника якобы свободна от методологической борьбы, что она «надпартийна» и «надклассова», что эго всего лишь «техническое усовершенствование». В приведенном высказывании, как и во многих ему подобных, Крупская камня на камне не оставляет от представления о мнимой беспартийности психотехники, четко отделяя советскую психотехнику от буржуазной.

Придавая большое значение психотехнике как при решении задач профессионального отбора, так и в организации условий для развития профессионально важных качеств, Крупская подчеркивает, что было бы ошибкой переоценивать возможности психотехники (а такая переоценка допускалась некоторыми деятелями психотехнического движения). Она писала в «Комсомольской правде» 26 июня 1936 г.: «Есть целый ряд профессий, которые требуют специальных свойств: остроты слуха, зрения, особого развития осязания, особенной тренировки нервных центров и пр. Этими вопросами занимается особая наука – психотехника. Она имеет очень большое значение для отбора наиболее приспособленных людей для целого ряда профессий. Она может предохранить при выборе профессии людей от ряда ошибок. Но было бы смешно все сводить к психотехнике. Это подсобная наука. Основное, что определяет выбор профессии, – это общественный уклад. Лишь социалистический уклад обеспечи-

266

вает наиболее свободный выбор профессии самым широким массам населения»[458].

Итак, в произведениях Н.К. Крупской психотехника понималась как важная отрасль психологической науки, неразрывно связанная с научной организацией труда[459] и могущая принести большую пользу производству и школе. Она четко различала буржуазную психотехнику, стоящую на страже интересов капиталистического общества, и советскую психотехнику, задача которой состояла не только в том, чтобы подобрать человека для определенной работы и определенную работу для человека, а в том, чтобы способствовать через данную работу воспитанию человека и поднять его таким образом «на высшую ступень развития»[460]. «Социалистическая психотехника должна обращать сугубое внимание на работника, на то, как та или другая специальность помогает его всестороннему развитию, насколько та или иная профессия дает ему удовлетворение, радость труда. Опыт показывает, что та специальность, которая дает человеку наибольшее удовлетворение, обычно является и той специальностью, на которой человек может максимально дать производству»[461]. Советская психология и ее отрасль – психология труда или психотехника (на том уровне развития, который существовал в годы, когда работала Н.К. Крупская) не была еще способна оказаться на высоте поставленных перед ней задач и допускала серьезные методологические ошибки, о сущности и характере которых еще будет сказано. Однако высказывания Н.К. Крупской, четкая марксистская позиция, которую она занимала в вопросе о теоретическом и практическом значении психотехники, несомненно, сыграли важную роль в принципиальной критике и самокритике, развернувшейся е психологической науке в период ее методологической перестройки в первой половине 30-х годов.