Военная психология и становление авиационной психологии

Развитие военной и авиационной психологии в 20-30-х годах полностью определялось описанным выше развитием психологии труда и психотехники.

В военной психологии в эти годы четко вырисовывались три направления. Первым из них являются попытки применить к задачам Красной Армии дореволюционную и буржуазную (прежде всего идеи Тарда и Лебона) психологию. Это направление было отражено в большом числе работ военных специалистов (В.Е. Попелищев, П. Изместьев, Г. Хаханьян[484] и др.).

Для второго направления характерна разработка отдельных психологических вопросов врачами, объединяющимися вокруг кафедры психиатрии Военно-медицинской академии. Начальник этой кафедры В.П. Осипов уже в 1917 г. и в дальнейшем возглавлял ряд комиссий, в которых он, по его словам, «работал не столько как психиатр, сколько как психолог»[485]. Н.И. Бондарев (в дальнейшем также начальник этой кафедры), продолжая работы Г.Е. Шумкова, в 1920 г. выполнил диссертацию «Опыт экспериментально-психологического исследования боевых впечатлений на солдат». Н.В. Зимкин провел ряд работ по изучению двигательных реакций и одним из первых, не только у нас, но и в мире, начал экспериментально-психологическую оценку шкал приборов. Особо надо отметить работы А.А. Таланкина[486], работавшего под руководством В.П. Осипова. Сюда же примыкают ранние работы Б.М. Теплова, бывшего в те годы военнослужащим, по проблеме «Психологические основы маскировочной техники»[487], значение которых не утрачено и поныне.

287

Третье направление составили многочисленные работы, выполненные непосредственно в русле психотехники[488]. Часть этих исследований, смыкаясь с трудами, перечисленными выше, накапливала большой эмпирический и практически полезный материал, имеющий общие достоинства и недостатки с другими психотехническими работами. Своеобразное место среди них занимали работы ученика И.П. Павлова, начальника организованной в 1924 г. Центральной психофизиологической лаборатории РККА Ю.П. Фролова[489]. Эти работы, так же как работы Н.М. Добротворского в авиации, проводились с биологизаторских позиций. Доминирующее место в работах этого направления занимал психологический отбор.

Значение психологического отбора было со всей определенностью осознано и подчеркнуто организатором Красной Армии М.В. Фрунзе, уделявшим военной психологии много внимания. По его указанию психология преподавалась в военной академии. Он многократно беседовал с психологами и врачами. «Если мы в морской флот, в специальные технические войска, в авиацию будем давать такой контингент, который по своей физической структуре, по своей психологии непригоден для несения службы в этих родах оружия, то тем самым мы весьма и весьма ударим по их боевой мощи»[490], – говорил он в 1925 г.

Военные врачи, как правило очень плохо подготовленные по психологии, пытались ответить на этот запрос путем тестирования, полностью игнорируя индивидуальный, личностный подход. В то же время организатор и теоретик военно-врачебной экспертизы Н.А. Молодцов еще в 20-х годах был противником тестового отбора, хотя и придавал тестам большое значение в русле психогигиенической работы.

Психологический отбор в авиации, в отличие от других родов войск и гражданских профессий, резко распадался на два различных направления. Одно из них, начатое в авиации А.П. Нечаевым, а в дальнейшем проводимое П.А. Рудиком[491], ничем не отличалось от общепсихотехнического направления. Но второе, начатое еще В.В. Абрамовым в 1911 г. в клинике В.М. Бехтерева, в 1919-1924 гг. возрожденное С.Е. Минцем, а с 1935 г. продолженное К.К. Платоновым, имело характер

288

индивидуального, личностного, экспериментально-психологического изучения курсантов и летчиков, и именно оно было положено в дальнейшем в основу психологического отбора и летчиков и космонавтов.

Большую роль в становлении авиационной психологии сыграл Н.М. Добротворский, бывший с 1921 г. начальником психофизиологической лаборатории в Военно-медицинской академии, а с 1924 г. начальником Центральной психофизиологической лаборатории ВВС. Энтузиаст авиации и первый врач, получивший подготовку летчика-наблюдателя, он был рефлексологом и активно внедрял рефлексологию в авиацию. И все же, несмотря на ряд рефлексологических ошибок, его книга «Летный труд» (М., 1930) не устарела и поныне.

Новый этап развития авиационной психологии связан с началом цикла работ, осуществлявшихся с 1936 г. К.К. Платоновым (Институт авиационной медицины) и Л.М. Шварцем (Институт психологии) и закончившихся уже в последние годы составлением монографии «Психология летного труда»[492]. В этот же период (1936-1937 гг.) педагогическое и медицинское русла в развитии авиационной психологии, ранее существовавшие независимо друг от друга, по существу сливаются в единое целое, что открыло возможность для создания первого учебного пособия по психологии для летчиков[493]. Нельзя не отметить, что работа над этим учебным пособием заметно отразилась на содержании учебников по психологии для педагогических вузов[494], поскольку Л.М. Шварц был и соавтором и соредактором последних. Это яркий пример плодотворного влияния не только общей психологии на ее отрасль, но и обратного влияния прикладной отрасли на общую психологию.

После ликвидации в 1937 г. Филиала Института авиационной медицины в Качинской авиашколе, где велась эта работа, Л.М. Шварц организовал в Институте психологии лабораторию летных навыков, выполнявшую ряд исследований и окончательно закрепившую переход авиапсихологии в русло психологической науки. Стремление комплексно изучать человека в полете, рассматривая его не только как организм, но прежде всего как личность, становится ведущим принципом построения авиационной психологии, а в настоящее время и космической психологии, разработка проблем которой впервые в мире осуществлена была в Советском Союзе.

289