Дихотомия цивилизаций. Смена ориентиров

На протяжении последних веков европейская (в последние два столетия — евро-американская) техногенная цивилизация была абсолютным лидером развития планетарного сообщества. Сейчас ситуация может измениться, причем кардинальным образом и достаточно быстро. Через несколько десятилетий мир, вероятнее всего, сделается неузнаваемым. И дело не только в развитии техники и производительных сил.

Если мы задумаемся о причинах фантастического многообразия цивилизационной палитры, различных оттенков и даже основ «цивилизационных парадигм», то неизбежно в числе основополагающих причин этого мы укажем на разнообразие природных условий жизни народов и на особенности развития техники — процесса во многом стихийного и не контролируемого человеком, связанного с его менталитетом, традициями жизни и всем тем, что принято называть цивилизацией.

Сначала, ещё в конце неолита, в долинах больших рек стали возникать земледельческие цивилизации. Четкая привязка к собственному местообитанию и к климатическим циклам, определявшим эффективность земледелия, обусловила в качестве основной ценности, гарантирующей жизнь и благополучие сообщества — рода, деревни, племени — воспроизведение собственного образа жизни. Такая «цивилизационная парадигма» была для первых земледельцев жизненной необходимостью. Очаги ранних земледельческих цивилизаций были прообразами современных цивилизаций традиционного типа. Несмотря на различия, всем подобным цивилизациям свойственны коллективизм, почитание старших, стремление к воспроизведению своей культуры и образа жизни. Роль индивидуальности здесь резко принижена: все надо делать сообща и главная ценность индивида — качественное выполнение порученной работы и традиционных обязанностей.

На периферии земледельчества на одну-три тысячи лет позже стал возникать совсем другой мир: начали формироваться скотоводческие цивилизации. Их особенность — необходимость к перемене мест, высокий профессионализм в военной области (его порождала прежде всего борьба за пастбища) и личная инициатива. Эти цивилизации стали прообразами современных технотронных (или техногенных) цивилизаций Европы и Америки.

Со временем динамичные цивилизации Севера, возникшие в условиях суровой и бедной природы, начали наступление на благодатный и богатый Юг. Классический пример — покорение варварами-ахейцами минойской цивилизации и возникновение крито-микенской культуры. Но не только она, а и все современные цивилизации — результат смешения этих двух начал: традиционного общества и технотронного, итог сложнейших переплетений судеб народов. Тем не менее некоторые особенности цивилизаций чрезвычайно устойчивы и прослеживаются сквозь тысячелетия. Вот почему, несмотря на условность, дихотомия «традиционность и техногенность», имеет смысл и ниже будет мною использоваться.

Античные греки — своеобразные «отцы» техногенных цивилизаций Европы и Америки. Возникновение науки, использование её достижений, создание новых орудий и техники, географические открытия, возникновение новой организации жизни — все это определило бесспорное лидерство европейцев, наследников античного мира Средиземноморья. Однако лидерство это не вечно. Современная техника, новые условия жизни меняют иерархию цивилизаций.

Примечание. Заметим, что наиболее успешно воспользовались благами неолитической революции не те народы, которые создали земледелие и жили в более благоприятных природных условиях. Этими лидерами оказались потомки северных варваров, уже однажды ограбившие благословенный Юг. Так же, как предками человека стали «изгнанные из леса»!

Сегодняшнее взаимодействие цивилизаций нельзя понять, не связав его с особенностями современного этапа научно — технического прогресса. Я хотел бы обратить внимание читателя лишь на два обстоятельства.

Первое — внедрение новых технических идей и особенно частая смена и неизбежное усложнение номенклатуры производства требуют высокого уровня образованности исполнителей. И часто использование в качестве рабочего, прежде всего на сборке и отладке нового изделия, человека с высшим техническим образованием бывает выгоднее, чем привлечение специалиста с узкопрофессиональным образованием типа ПТУ. Первыми это поняли в странах Тихоокеанского региона, многие из которых уже давно обогнали Англию и США по количеству студентов университетских колледжей на тысячу человек населения страны.

Второе — создание изделий «высоких технологий» требует исключительной технологической дисциплины. Оказывается, что тихоокеанские цивилизации, которым свойственно почитание старших, а высшая ценность — качественное выполнение порученной работы, более приспособлены к тиражированию подобных изделий. Возникают новые формы организации производства, мало похожие на систему, которая возникла во времена Форда. Попытка японцев внедрить новые схемы организации на заводах, принадлежащих японцам в США, окончилась неудачей: американцы не смогли принять не только их организационные структуры, но и саму манеру работать.

Все это заставляет думать, что роли цивилизаций будут постепенно меняться и, возможно, новые волны модернизации начнут идти не с Запада на Восток, а в обратном направлении. Вестернизация и модернизация перестанут быть синонимами.

Однако далеко не все традиционные цивилизации воспринимают подобным образом современную экспансию технического прогресса. Успешное использование и воспроизведение современных «know how» требуют определенной степени либерализации общества, особенно в области разнообразия организационных форм деятельности, а значит, и жизни. Но это невероятно трудно для стран с идеологией шариата. И не случайно мусульманин Каддафи легче находил общий язык с безбожниками коммунистами, чем с верующими западноевропейцами. Описанное обстоятельство — одна из важнейших причин возникновения пояса напряженности, который протянулся от стран Магриба до Филиппин. Здесь цивилизационные границы легко могут превратиться в «горячие» фронты.

Итак, мы видим, что механизмы взаимодействия цивилизаций способны нарушить сегодня иллюзорную стабильность мира и создают совсем новую геополитическую картину, а разноцветие цивилизационной палитры формирует основу для широкого поиска возможных организационных форм существования общества. Никогда ничего не бывает однозначно «плохо» или однозначно «хорошо». Важно видеть тенденции и уметь устанавливать согласие в общих интересах.