Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Диалектика Гегеля — это бессмыслица

Поиск

 

То, что Гегель называет диалектикой, является всего лишь запутанной мешаниной эмпирической науки (психологии) и квазилогики [По-видимому, такой эмпирицистской критики Гегеля придерживается G.Sabine (A History of Political Theory. 3 rd. edition. — London, 1963), вероятно потому, что он никогда не занимался трансцендентальной философией (в частности, этот автор пропускает Канта).].

Это — аргумент в духе радикального эмпирицизма: не существует никаких иных законных методов исследования, кроме методов эмпирической науки и дедуктивной логики. Но этот эмпири-цизм сам является проблематичным.

Итак, мы попытались показать, что диалектика может быть понята как своеобразное «смягчение» трансцендентальной философии. Однако это не означает, что гегелевское диалектическое мышление является беспроблемным и безошибочным.

 

 

Глава 21.

Маркс — производительные силы и классовая борьба

 

Жизнь. Карл Маркс (Karl Marx, 1818–1883) был сыном состоятельного немецкого адвоката еврейского происхождения. В молодости Маркс интересовался греческим материализмом, и его докторская диссертация была посвящена учениям Демокрита и Эпикура. Значительное влияние на него оказало современное ему левое гегельянство.

Одно время он работал журналистом либеральной Рейнской газеты (Rheinische Zeitung). После ее запрета прусским правительством в 1843 г. Маркс уехал в Париж, где установил связи с французскими социалистами. Во Франции он встретился с Фридрихом Энгельсом (Friedrich Engels, 1820–1895), с которым у него возникли длившиеся всю жизнь дружба и тесное сотрудничество. Через Энгельса Маркс познакомился с британской экономической теорией, а также с экономическими и социальными условиями в Англии. (Длительное время Энгельс был владельцем фабрики в Манчестере).

Спустя некоторое время из-за своей политической деятельности Маркс был выслан из Франции и перебрался в Брюссель. В связи с основанием Союза коммунистов Маркс и Энгельс написали программу его деятельности Коммунистический манифест (Die Kommunistische Manifest, 1848).

Во время революции 1848 г. Маркс возвратился в Рейнскую область, но после поражения революции уехал в Лондон, где и провел практически всю оставшуюся жизнь.

В 1864 г. он принял деятельное участие в основании Международного товарищества рабочих (Первого интернационала), целью которого было выражение интересов пролетариев всех стран. После поражения Парижской коммуны 1871 г. Первый интернационал был распущен. С тех пор Маркс сосредоточился на научных изысканиях и больше не участвовал активно в политике.

Труды. Из его наиболее известных работ упомянем следующие: Экономиче-ско-философские рукописи (Okonomisch-Philosophische Manuskripte, 1844-45), Немецкая идеология (Die Deutsche Ideologie, 1845-46), Введение в критику политической экономии (Grundrisse der Kritik der Politischen Okonomie, 1859) и Капитал (DasKapital, 1867).

 

Диалектика и отчуждение

 

Маркс не был удовлетворен только объяснением мира, он хотел и изменить мир. Поэтому Маркс смотрел на политическую теорию как на часть политической деятельности. Политическая теория не является созерцанием истины. Политическая теория является оружием политической борьбы за или против социальных изменений.

Научные исследования Маркса, не являясь чисто философскими, охватывают историю, социологию, экономические теории и собственно философию. Переходы между философским анализом, эмпирическими изысканиями и злободневными политическими проблемами у Маркса являются подвижными. Как гегельянец, он не желал выделять, например, отдельно философскую теорию. Ведь в действительности же экономическая наука, социология, история и философия соединены друг с другом.

Согласно Марксу, политическая экономия — научная теория о капиталистическом способе производства — является исключительно важной. Общая философия истории вместе с теорией о взаимосвязи экономических законов, институтов и способов мышления интегрирована с политической экономией. В нашем изложении мы трактуем марксизм как теорию, претендующую, во-первых, на объяснение исторических, социальных и философских вопросов и, во-вторых, на такое их объяснение, на которое не способна одна лишь философия. Именно политическая экономия в качестве науки считается обеспечивающей новую точку зрения и на философию, и на историю философии. Однако в нашем изложении нас прежде всего будет интересовать собственно философский аспект перехода от Гегеля к Марксу. Этапами этого перехода являются: развитие Марксом диалектики и концепции отчуждения; предложенное им понимание истории на основе учения о базисе и надстройке, а также разработка политической экономии как теории прибыли, концепции производительных сил и производственных отношений.

Маркса часто изображают продолжателем гегелевской философии. Для Гегеля мир был историческим процессом, основой которого является развитие идей. Маркс сохраняет гегелевское представление о мире как диалектическом историческом процессе, но утверждает, что его стержнем является развитие материальной жизни.

Изображение Гегеля как «идеалиста», а Маркса как «материалиста» в лучшем случае является упрощением. Мы уже отмечали, что Гегель занимался исследованием социальных и материальных факторов [См., например, Гл. 20.].

И мы также увидим, что Маркс не являлся материалистом в онтологическом смысле.

Когда говорят, что Гегель позволил истории стоять «на голове» (идеализм) и что Маркс поставил ее «на ноги» (материализм), то следовало бы добавить, что история должна идти ногами, но думать головой! Другими словами, мы имеем здесь ситуацию не типа «или — или», а типа «и то и другое». Под последним имеется в виду, что в истории играют свою роль и материально-экономические и культурно-интеллектуальные факторы. И как диалектики, Гегель и Маркс соглашаются с этим. Но в то же время Гегель ставит на культурно-интеллектуальном аспекте (= Geist, дух) больший акцент, чем Маркс, а Маркс больше, чем Гегель, подчеркивает значение материально-экономического аспекта.

Имея в виду эту оговорку, мы можем говорить о «диалектическом идеализме» Гегеля и о «диалектическом материализме» Маркса [Выражение диалектический материализм предложено не Марксом. В бывших социалистических странах Восточной Европы официальный марксизм часто называли диалектическим и историческим материализмом. В основном это была советская интерпретация положений Маркса, Энгельса и Ленина.].

Мы не будем говорить много о диалектике, которая уже обсуждалась в связи с Гегелем [Например, Гл. 20.]. А так как диалектика всегда определяется предметом исследования, то изложение диалектики Маркса будет одновременно и изложением его «материализма».

Напомним читателю основные положения диалектики, как она рассматривалась нами в связи с философией Гегеля.

1) Развитие может быть представлено в форме диалектического снятия, когда антитезис снимает тезис. Это снятие понимается в таком смысле:

Снятие 1. Отрицание

2. Сохранение

3. Подъем на более высокий уровень

2) Соответственно, процесс труда выступает в качестве взаимного изменения человека и природы:

3) История трактуется как взаимный процесс формирования природы и человека:

Чтобы сделать эту диалектику более конкретной, сжато опишем марксову теорию отчуждения (Entfremdung). Эту теорию разрабатывал молодой Маркс, находившийся под сильным влиянием Гегеля.

Идею этой теории Маркс заимствует у левого гегельянца Людвига Фейербаха (Ludwig Andreas Feuerbach, 1804–1872), который использовал при критике религии следующий диалектический прием мышления.

1. Сначала люди живут в невинности, в гармонии с собой.

2. Но с течением времени люди творят образ Бога. При этом они не осознают, что Бог создан человеком. Они понимают этого Бога как нечто отличное от самих себя, как внешнюю силу, которая угрожает и наказывает. Но в действительности, по мнению Фейербаха, этот Бог является внешней манифестацией человеческих атрибутов. Не Бог создал человека, а человек создал Бога.

Человек теперь раздваивается между тем, что признает в качестве себя, и тем, что признает в качестве внешней силы, которая на самом деле лишь его внешнее проявление. Это раздвоение и есть отчуждение: человек становится чужд своей собственной части или самому себе.

В этом отчужденном состоянии человек воспринимает Бога как независимую силу, а себя как бессильного. Человек становится рабом созданного им образа Бога. Человек тиранизируется своим собственным созданием.

3. Для преодоления этого злосчастного отчуждения человек должен познать подлинное отношение между собой и Богом. Бог, которого он представляет внешней силой, есть не что иное, как порождение самого человека.

Фейербах полагал, что критический анализ религии достаточен для преодоления этого отчуждения. Если люди осознают реальное отношение между собой и Богом, то они перестанут верить в Бога. Они больше не будут жить в состоянии болезненного раздвоения и примирятся сами с собою, со своим собственным созданием.

Наша цель не заключается в оценке истинности атеизма Фейербаха. (В качестве доказательства против существования Бога этот атеизм едва ли свободен от возражений). Решающей для нас является диалектическая схема, в которой отчуждение включает «снятие» состояния невинности, а критика религии представляет способ преодоления этого отчуждения. Таким образом, мы опять приходим к гармонии, но на более высоком уровне, потому что с помощью этих процессов люди узнают о себе то, чего они не знали в первом состоянии гармонии [Попытайтесь применить эту схему к поведению подростка, выступающего против родителей!].

Маркс берет на вооружение эту диалектическую схему. Но он не думает, по примеру левого гегельянца Фейербаха, что достаточно одной теоретической критики. До тех пор, пока люди нуждаются в религиозном утешении, так как они живут в невыносимых материальных условиях, никакие теоретические аргументы не в состоянии преодолеть чувство религиозного отчуждения [См. психоанализ: иногда слово психиатра не помогает, и для преодоления трудностей необходимо изменение среды или использование медикаментозного лечения.]. Устранение религиозного отчуждения предполагает отмену экономического отчуждения.

Здесь мы сталкиваемся с марксовой версией «материализма». Религиозное отчуждение основывается на политическом и социальном отчуждении, которые, в свою очередь, базируются на экономическом отчуждении. В этом смысле экономический («материальный») фактор первенствует над духовным фактором.

Маркс:

Религиозный уровень

Политические и социальные уровни

Экономический уровень

Маркс принимает идею, что человек отчужден в религиозном плане. Но этот вид отчуждения не является для Маркса самым важным. Религиозное отчуждение это лишь один аспект общего отчуждения, существующего в капиталистическом обществе:

Труд (история) порождает отчуждение в капиталистическом обществе.

Люди (в противоположность животным) должны работать и производить для того, чтобы жить. Их работа создает прибавочный продукт [См. ниже раздел «Производительные силы и производственные отношения».]. Поэтому отношение между человеком и природой становится диалектической взаимосвязью, в которой каждая сторона изменяет другую. История является именно этим необратимым, диалектическим процессом развития, в котором природа все более видоизменяется посредством человеческого труда, а человеческое бытие все более опосредствуется сферой изготовленных продуктов.

Капиталистическое общество значительно преобразовало природу. Люди окружили себя фабриками и городами. Однако самые радикальные раздвоения возникли между капиталистами и пролетариями, а также между человеком и продуктом его труда. Человек более не является хозяином своих собственных творений. Они возникают перед ним в качестве независимой силы, которая вынуждает человека работать ради их производства. Капиталист должен вкладывать капитал и конкурировать, тогда как рабочий существует на грани выживания. Машины и их развитие определяют то, что происходит с человеком, а не наоборот.

Здесь мы достигли важного положения. Маркс негодует по поводу деградации человека в современном ему капиталистическом обществе (середина XIX в.). Важно отметить, что он считал, что эта деградация затрагивает и капиталиста и рабочего. Они оба порабощены экономической системой. Деградация выражается в материальном обнищании не только рабочего, но и человека вообще. Человек подчиняется внешним силам — овеществлению и давлению со стороны трудового процесса, которые мешают ему осознать самого себя в качестве свободного и творческого существа. Люди вынуждены функционировать как машины и подчиняться созданным ими самими силам, хозяевами которых они уже не являются. Люди — и капиталисты и рабочие формируются этим овеществленным миром. Они чувствуют себя бессильными по отношению к «преобразованной» природе, как она функционирует в капиталистическом обществе. Люди рассматривают себя и своих сотоварищей в качестве «вещей»: рабочей силы, служащих, конкурентов [См. экзистенциалистские дебаты о дилемме быть пли иметь (различие между to be и to have).].

Итак, отчуждение относится и к материальному обнищанию рабочих, и к человеческой деградации капиталиста и рабочего.

Сегодня некоторые говорят [См. споры в 60-х гг. XX в. вокруг «молодого Маркса» (см. также примечание 4 выше). ]: хотя много людей в бывших колониях продолжают жить в материальной нищете, но тенденцией, по крайней мере в Северной Америке и Европе, является возрастание уровня материального потребления. Однако при этом увеличивается степень человеческого отчуждения: возрастает чувство бессилия перед прогрессом и «овеществлением» человека и человеческих отношений [См. Gabriel Marcel. Esquisse d'une phenomenologie l'avoir. In Etre et Avoir. — Paris, 1935.]. Поэтому происходит объединение концепции отчуждения, основанной на ранних работах Маркса, с экзистенциалистской культурологической критикой процессов овеществления. В то же время ряд авторов утверждает, что важно различать «молодого» и «зрелого» Маркса. Работая над проблемами отчуждения, молодой Маркс находился в пределах философского горизонта, созданного Гегелем, Фейербахом и другими. Подлинный же Маркс, как оригинальный ученый, обнаруживается лишь в его поздних трудах, особенно в Капитале, где анализируется капитализм [См., например, критику со стороны структуралистских марксистов (Аль-тюссер и др.), «гуманистического» марксизма, в частности, югославской группы Праксис.].

Маркс является «материалистом» в том смысле, что отводит экономике решающую роль в определении религиозной и духовной жизни. Но он не является материалистом в том смысле, что не рассматривает так называемые материальные ценности, владение деньгами и вещами в качестве идеала. Напротив, он трактует установку на «владение» как выражение деградации [См. работы молодого Маркса — например, Экономическо-философские рукописи (1844), а также E.Fromm. Marx's Concept of Man. — New York, 1961.]. Здесь Маркс разделяет классический идеал Аристотеля, согласно которому человек обладает сознанием и является свободным и творческим существом. Бессилие и овеществление извращают эти фундаментальные человеческие атрибуты.

Один из смыслов понятия «материалист» связан с трактовкой человека как существа, которое исходит всегда и прежде всего из своей материальной выгоды [См. работы молодого Маркса. — Но, согласно Марксу, материальная выгода является при капитализме основным побудительным фактором. Действительно, пролетарии должны бороться, чтобы выжить и не умереть, а капиталисты вынуждены создавать прибыль и делать капиталовложения, чтобы не исчезнуть с рынка. При капитализме каждый должен «приращивать деньги», чтобы остаться в живых. Овеществление и жадность, как у капиталиста, так и у потребителя, являются частями системы. Маркс думал, что экономика является решающим фактором общественного развития (во всех обществах вплоть до коммунизма). Однако проблема состоит в том, можем ли мы одновременно утверждать, что экономика является определяющим фактором развития на макроуровне (для общества) и что материальная выгода не является основным мотивом на микроуровне (для индивида).]. Маркс не является материалистом в этом смысле. Напротив, он утверждает, что подобное поведение человека характерно для той фазы истории, которая представлена капиталистическим обществом.

Вернемся к диалектической «триаде». Итак, при капитализме отчуждение выступает антитезисом. По причине ухудшения своего материального положения кризиса капитализма — рабочие совершают революцию. Они восстанавливают свое человеческое достоинство, подчинив себе продукты их собственного труда, а также машины и фабрики. Совершив это, они узнают себя в этих продуктах и примиряются с ними. Точно таким же образом Фейербах думал, что человек примиряется с своими собственными божественными атрибутами.

Отчуждение снимается вследствие революции. Люди становятся сознательными, свободными и творческими. Бессилие и овеществление уничтожаются. Человек берет под свой контроль экономику и таким образом оказывается в состоянии реализовать себя.

Итак, Маркс не считал, что история движется вперед гладко и равномерно. История продвигается вперед качественными скачками с помощью революций. До наступления изменения ситуация часто значительно ухудшается. Но в конечном счете трансформация завершается синтезом более высокого порядка. Так, пролетарская революция произойдет благодаря кризисам, которые возникают в капитализме. Она поднимет на качественно новый уровень развитую капитализмом способность к производству, так как промышленное производство будет находиться под контролем человека. При капитализме каждый человек, исходя из своей эгоистической точки зрения, действует рационально. Однако, согласно Марксу, система в целом функционирует анархически и в конечном счете саморазрушительно. Сумма индивидуальных действий ведет к непредполагавшимся результатам. Капиталистическая система, таким образом, обладает внутренней логикой, которую не может предугадать ни один человек. Но после революции и индивид и социум станут рационально просвещенными и рационально управляемыми.

 

«Материализм»

 

Мы упомянули, что Маркс не является «материалистом» в смысле утверждения «материальная прибыль является идеалом» (этический материализм). Не является он «материалистом» и в смысле утверждения «все существующее состоит из материальных частиц и подчиняется механистическим законам» (механистический, атомистический материализм). Механистический материализм противоречит двум основным марксовым положениям. 1) Не все изменения являются механистическими. Общественно-исторические изменения диалектичны. 2) Мир — это не только маленькие, самодостаточные атомы. Общественно-историческая реальность характеризуется формами социального общения.

Маркса называют материалистом прежде всего в смысле утверждения «экономико-материальные факторы являются движущей силой исторического процесса» (исторический материализм).

Маркс особо не занимался философией природы. «Марксистская» философия природы в основном является детищем Энгельса [Энгельс ввел спорное понятие «диалектика природы». В неомарксистских кругах (например, Хабермас) оно часто понимается как выражение вульгарного материализма, стирающего различие между обществом и природой. (Однако понятию «диалектика природы» может быть придано полезное значение в свете идей Гегеля, но, заметьте, только при одновременном принятии гегелевского идеализма).]. Когда Маркс говорит о своем «материализме», то чаще всего он имеет в виду исторический материализм.

По-видимому, Маркс понимает природу как Аристотель. Природа иерархически упорядочена, начиная с низших форм (камней, грязи и т. д.) и кончая высшей формой бытия, которой является человек. Между различными формами бытия имеются качественные скачки. Так, человек качественно отличен от животных и выше их. Маркс не утверждает, что «человек материален». Он не говорит и того, что сознание «в основном» является совокупностью маленьких материальных частиц. Маркс не допускает и существования форм бытия, которые выше человека. (Но в какой степени этот атеистический вывод логически следует из почти аристотелевской философии — это другой вопрос).

Маркс также разделяет с Аристотелем точку зрения на человека как на человека-в-сообществе. Именно в сообществе человек впервые способен показать путем самореализации в различных социальных группах то, кем он является. Но для Маркса труд — это формативный процесс. Тем самым он дает более положительную характеристику труду, чем Аристотель. С помощью труда, говорит Маркс, социальные институты так изменяются, что на новых исторических этапах могут быть реализованы другие человеческие качества. Люди, живущие при капитализме, могут реализовать иные свои качества и способности, чем люди, жившие в городе-государстве. История — это формативный процесс, посредством которого человечество реализует себя. (По понятным историческим причинам такая точка зрения находилась вне философского горизонта Аристотеля). Изучая историю, мы знакомимся с человечеством и сами с собой. История является процессом формирования, в котором человек становится человеком. И диалектические законы, которые управляют этим историческим процессом, говорит Маркс, должны быть «материалистическими» в последнем из указанных выше смыслов. Рассмотрим, что вытекает из этого «исторического материализма».

 

Исторический материализм

 

Маркс считал, что экономические факторы играют решающую роль в историческом формативном процессе. История — это история экономики, история труда. Качественные изменения экономической жизни превращают историю в двигающийся вперед необратимый процесс.

Этот необратимый формативный процесс проходит через следующие экономические стадии:

Первобытное общество

Рабовладельческое общество

Феодальное общество

Капитализм

(Коммунизм)

Переход от одной экономической стадии к другой представляет собой качественный скачок, который необходимо совершается по мере развития экономики до некоторой точки насыщения. Эти качественные скачки происходят диалектическим образом, когда одна стадия «отрицается» и «снимается» более высокой стадией:

Мы потому можем говорить о более высокой позиции и о прогрессе, что отрицание не просто заменяет одну экономическую систему на другую, как это бывает при низложении одного короля и возведении на трон другого. Отрицание здесь является снятием, при котором между существенными аспектами устанавливаются более рациональные взаимосвязи. История, следовательно, ничего не «теряет». Так, коммунизм предполагает бесклассовое общество из первобытной стадии, тесные связи из феодальной стадии, а также формальные права и развитый производственный потенциал из буржуазно-капиталистической стадии исторического развития. Вместе с тем коммунизм объединяет эти факторы в систему, в которой имеется рациональный и демократический контроль над экономикой.

Подобно Гегелю, Маркс считал, что процесс снятия одной экономической системой другой совершается с необходимостью в том смысле, что труд и экономика в конечном счете порождают соответствующие изменения независимо от того, что думает или воображает отдельный человек. Индивиды ни в коем случае не могут повлиять на этот процесс своими субъективными прихотями. Он будет продолжаться, даже если люди и не осознают (до открытия Марксом законов исторической диалектики), что участвуют в нем.

Для Маркса фундаментальной является экономика, а не дух (der Geist), как для Гегеля. В определенном смысле наши мысли являются отражением экономико-материальных условий. Поэтому экономико-материальные факторы называются базисом, а культурные феномены, подобные религии, философии, этике, литературе и т. д., — надстройкой.

В своей крайней форме исторический материализм влечет за собой следующие положения. 1) Базис, а не надстройка, является движущей силой истории. 2) Базис определяет надстройку, а не наоборот.

Таким образом, имеется следующая схема:

Понимаемый в этой крайней форме исторический материализм становится экономическим детерминизмом. И ход истории, и человеческие мысли определяются экономико-материальными обстоятельствами. Так сказать, люди не в состоянии свободно мыслить, и их мысли не могут влиять на события [Здесь авторы не учитывают переписку Маркса и Энгельса (так называемые «письма» об историческом материализме), в которой идея экономического детерминизма корректируется указанием об обратном (иногда решающем) воздействии идей (духовного фактора вообще) на ход социально-экономического процесса. Энгельс даже предполагал, что при коммунизме идеи будут определять ход исторического развития. Необходимо также принять во внимание, что Маркс формулирует в Предисловии к критике политической экономии понятие надстройки в метафорическом контексте. В прямом, и притом вульгарном, толковании понятия базис и надстройка были введены в советскую философию Сталиным. По Марксу, движущей силой истории выступает способ производства, то есть единство производительных сил и производственных отношений, о чем авторы и пишут в дальнейшем. — С.Б.].

Но в такой крайней форме экономический детерминизм становится неприемлемым.

а) Он предполагает отказ от всей суверенной рациональности. Получается, что наши мысли всегда определяются экономическими причинами, а не рациональными соображениями. Мы мыслим то, что мы должны мыслить, а не то, что мы обоснованно считаем истинным. Но такая теория выбивает опору из-под себя, так как оказывается, что сама она также является только результатом некоторых экономических причин. Тогда нет оснований считать эту теорию истинной, так как материальные условия, которые являются определяющими сегодня, отличаются от тех, которые определяли мысли Маркса.

б) Этот экономический детерминизм не диалектичен, потому что он проводит резкую границу между двумя различными явлениями, экономикой и мышлением, а затем утверждает, что одно явление причинно обусловливает другое. Такой резкий дуализм двух независимых явлений противоречит диалектике. Ведь один из исходных пунктов диалектического мышления заключается в том, что одно явление (экономика) не может осознаваться в качестве относительно изолированного. Ведь экономика является частью общества. Так как экономический детерминизм предполагает недиалектическую противоположность экономики и мышления, а Маркс определенно указывал на взаимосвязь этих факторов, то явно безосновательно приписывать ему такой экономический детерминизм.

в) В работах Маркса содержатся положения, подтверждающие, что он не был экономическим детерминистом [См. Немецкую идеологию. ], хотя иногда и выражался двусмысленно.

Итак, мы можем сказать, что утверждение о том, что базис причинно определяет надстройку, относится к вульгарному марксизму. Следовательно, обоснованно предложить такую интерпретацию исторического материализма Маркса: экономика и мышление взаимно определяют друг друга, но экономике принадлежит решающая роль.

Кроме того, мы можем дополнить эту схему, включив в нее социально-политические факторы дополнительно к экономическим и концептуальным.

Это — простая, но приемлемая интерпретация марксовой материалистической концепции истории. Но она неоднозначна [Ср., например, с Предисловием к критике политической экономии. В связи с дебатами вокруг этих вопросов см., например, позиции А.Деборина (1881–1963) и Н.Бухарина (1888–1938) in Kontroversen fiber dialektischen und mechanistischen Materialismus. Hrsg. von O.Negt. Frankfurt am Main, 1969.]. Что мы на деле имеем в виду, когда утверждаем, что все перечисленные факторы играют свою роль, но все же решающая роль или приоритет принадлежит экономике? Можно интерпретировать последнее положение как методологическое правило: «ищите экономические объяснения!», «делайте особый упор на экономические факторы внутри социально-исторической целостности!» Такое истолкование несколько категорично, но Маркс пытался сказать нечто большее. Мы можем предложить другую интерпретацию. «Надстройка влияет на базис в том смысле, что она необходима для него, но не в состоянии диктовать направление его изменения». Здесь утверждается, что надстройка — государство, идеология, мышление — осознается в качестве необходимой части целого, но изменения, новые направления развития порождаются базисом. Или мы можем сказать, что «надстройка может существовать помимо того, что она обслуживает базис, но она не может развивать саму себя». Это, конечно, упрощенная интерпретация. При таком истолковании надстройке — государству, политическим факторам — приписывается способность влиять на события, но только в качестве своего рода инертной массы, которая поддерживает существующие тенденции без того, чтобы иметь собственную историю. Но способность обновлять, порождать в том или ином смысле принадлежит базису.

При рассмотрении взаимосвязи экономики и мышления следует отметить, что, по Марксу, экономика основывается на труде [Здесь у Маркса труд рассматривается как процесс, определенный системой и включенный в особую общественную формацию, а не как внеисторическая (антропологическая) деятельность.]. Труд является не слепым природным, а общественным, человеческим процессом. Он есть специфически человеческая деятельность, посредством которой человек взаимодействует с реальностью. С помощью труда мы узнаем вещи и косвенно самих себя. И так как труд порождает новые продукты и новые социальные условия, то мы с помощью этого исторического процесса узнаем все больше о самих себе и о мире. Таким образом, для Маркса труд является основным эпистемологическим понятием. Именно благодаря трудовой деятельности мы становимся познающими. Этот взгляд противоречит выдвинутой классическими эмпирицистами статической и центрированной вокруг индивида модели познания, согласно которой человек в основном подобен простейшей фотокамере, пассивно воспринимающей оптические образы.

Если верна эта эпистемологическая интерпретация взаимосвязи труда и познания, то она является еще одним доводом для отказа, во-первых, от резкого противопоставления базиса и надстройки и, во-вторых, от экономического детерминизма, основанного на таком размежевании. Труд и познание являются сторонами одного диалектического процесса. Поэтому было бы неправильно говорить, что труд причинно определяет познание.

Теперь можно указать на явно различные политические следствия двух позиций, которые могут отстаивать марксисты. Первая это защита строгого экономического детерминизма, а вторая приписывание надстройке определенной способности активного влияния на базис. Первая позиция ведет к политической пассивности. «Мы должны подождать, пока не созреют условия». Вторая позиция предполагает политическую активность.

Кроме того, если думать, что надстройка, по существу, задается базисом, экономическими условиями, то бесполезно вступать в дискуссию с противниками. Ведь их точка зрения определена их материальным положением, которое не в состоянии изменить аргументы. Только изменение материального положения может вести к изменению точки зрения. Итак, не дискутируйте с владельцем компании, но конфискуйте ее и заставьте его заниматься реальным физическим трудом. Лишь после этого с ним можно поговорить!

Это также означает, что нельзя доверять политическим соглашениям. Все решает экономическая сила, а не соглашения.

Это означает и то, что нельзя серьезно относиться к парламенту. Власть находится «вне парламента», так как она основывается на экономической силе. Парламент — это всего лишь политическое выражение господствующих экономических отношений и условий.

Итак, не имеют значения ни дискуссии, ни субъективные мнения людей, ни парламентская система. Все эти факторы являются в основном пассивным отражением базиса. [См. направленные против этой точки зрения взгляды Джона Стюарта Милля (О свободе) на то, как мы можем достичь более истинных мнений путем свободного обмена идеями].

Другими словами, налицо некоторые неприятные политические следствия выбора радикального экономического детерминизма. Поэтому, можно сказать, возникает проблема поиска разумного баланса. Хотя радикальный экономический детерминизм и проблематичен, но все же ясно, что представление о влиянии экономико-материальных условий на наши формы познания содержит определенную долю истины. (Однако ответ на вопрос, в чем заключается этот разумный баланс, является трудным и дискуссионным).

 



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2021-05-27; просмотров: 92; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.133.148.130 (0.022 с.)