Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Фашизм — национализм и порядок

Поиск

 

В узком смысле термин фашизм [Слово фашизм происходит от латинского слова fasces: пучок прутьев, связанных вокруг секира — древнего Римского символа власти. ] используется для обозначения итальянского фашизма времен диктатуры Бенито Муссолини (Benito Mussolini, 1883–1945) в отличие от немецкого нацизма. В широком смысле фашизмом называют итальянский фашизм, немецкий нацизм и другие родственные им формы правления и идеологии.

Итальянский фашизм и немецкий нацизм зародились в годы между первой и второй мировыми войнами. Их возникновению способствовало много причин [См. H..Arendt. The Origin of Totalitarianism. — New York, 1951; E.Nolte. Three Faces of Fascism. — London, 1975.], среди которых, например, условия Версальского мирного договора и экономические кризисы межвоенного времени.

Сегодня, если оглянуться назад в прошлое, трудно понять, почему так много людей поддерживало фашистский режим. Но многим в период между мировыми войнами фашизм представал в ином свете. В экономической и политической жизни царил хаос. В Германии и Италии демократические правительства были слабы. Возникла потребность в наведении порядка. Решительные и сильные руководители должны были разрешить все проблемы. Таким же образом здоровый и жизнеспособный идеализм должен был положить конец всеобщему состоянию упадка. Рабочие нуждались в работе и лучших условиях жизни. Послевоенная деградация привела в Германии и Италии к выдвижению требования национального возрождения, сопровождавшегося претензиями на территориальные расширения, Lebensraum. Англия и Франция были «обеспечены» колониями. Теперь настало время униженных после войны стран. Радикальный национализм, эффективное и авторитарное правительство казались многим самым лучшим выходом из тупика. Фашисты боролись как против тех, кого они рассматривали в качестве декадентствующих либералов и бессильных демократов, так и против международного коммунизма и социализма. Вначале фашистам удалось в некотором смысле возродить чувство национального самоуважения и добиться определенного социального благосостояния. Был установлен «порядок», при наведении которого использовались жесткие и, нередко, кровавые методы.

Таково было общее восприятие фашизма (включая нацизм) многими людьми, особенно в Германии и Италии с их ущемленным национальным самосознанием и слабыми демократическими традициями.

Однако на фашизм можно смотреть по-разному. С собственно фашистской точки зрения, он мог представлять наилучший путь выхода из национального кризиса [См. A.Hitler. Mein Kampf. — Munich, 1925-27.]. С либеральной точки зрения, фашизм означал моральный регресс к тоталитарной политике и временам варварства [Ср. G.Sabine. A History of Political Theory. — New York, 1961, например р. 924]. С марксистской точки зрения, фашизм был поверхностным разрешением кризиса капитализма — попыткой стабилизации шатких капиталистических институтов с помощью силы и принуждения. С консервативной точки зрения, фашизм оказывался радикальным выражением упадка — люди сошли с правильного пути из-за утраты веры в справедливую власть и чувства подлинной общности (и то и другое выражала религия) и начали искать ложных пророков.

Трудно исчерпывающе перечислить типичные характеристики фашистских движений. Но следующие черты, вероятно, являются главными для фашизма. Среди них: правительственный контроль над корпорациями, основой которого было отрицательное отношение к неограниченному либерализму («высшим финансовым кругам») и неуправляемому корпоративизму («власти организаций», при которой большие корпорации ведут борьбу друг против друга и принимают решения, не считаясь с правительством и общественными интересами). Фашизм делал упор на общие, а не личные интересы и классовую борьбу, которые трактовались как разрушающие общество тенденции; на мобилизацию масс и отказ от парламентаризма. Он характеризовался двойственными отношениями как к капитализму и высшей буржуазии, так и к социализму и коммунизму. С одной стороны, фашисты не собирались изменять частно-капиталистические отношения, но, с другой, в значительной степени поддерживали управляемую государством плановую экономику. С одной стороны, фашисты были против классовой борьбы, но, с другой, прибегали к мобилизации масс и вводили определенную степень общественного распределения. Фашисты организовывали национальное движение за выход из кризиса, предлагавшее разрешение экономических и политических проблем как общенационального, так и локального характера. Часто это были проблемы страдающих от кризиса представителей городского среднего класса и сельских общин — безработных промышленных и сельскохозяйственных рабочих и завязших в долгах мелких земельных собственников. Для фашизма характерна ностальгия по докапиталистическому обществу, которая принимала форму романтизации как далекого прошлого (тевтонское средневековье, Римская империя), так и аграрного общества.

Когда мы говорим о фашизме (или нацизме) как идеологии, то необходимо различать следующие интерпретации. Идеология может истолковываться как а) взгляды, выраженные в работах ведущих фашистов (например, Mein Kampf Гитлера), и б) мнения, которые выявляются при исследовании того, что фашисты делали. Это различие между тем, что говорили главные фашисты и что они делали. Далее полезно провести различие между стратегическими (al) и теоретическими элементами (а2) фашистской идеологии. И, наконец, важно четко разграничивать идеологии главных и «обыкновенных» фашистов (в). Эти различения существенны при изучении всех видов идеологии, а не только фашистской.

При этом источники информации о каждом виде идеологии разнятся между собой. Нам необходимо в случае (а) читать работы фашистских лидеров, а в случаях (б) и (в) ориентироваться на более эмпирические исследования.

В этой главе, как и в книге вообще, идеология прежде всего рассматривается в первом смысле, то есть как выраженные в письменных источниках взгляды ее видных представителей. Далее, предметом нашего анализа являются упрощенные версии таких взглядов.

Важно помнить, что изложение типов идеологии меняется в зависимости от того, какого смысла термина «идеология» мы будем придерживаться. Ниже, когда под идеологией понимается «зафиксированная в письменной форме теория» (а2), во многих случаях оправданно говорить о нелогичности, присущей фашизму. Но в смысле «письменно зафиксированной стратегии» (al) или «мнения, основанного на том, что они делали» (б), может быть, напротив, правильно подчеркнуть определенную степень рациональности. Например, фашисты были весьма квалифицированы в использовании массовой психологии. Далее, убеждения «обычных» фашистов и сочувствующих фашизму (в), конечно, не были идентичны теориям фашистских лидеров.

 

Фашизм — кризис и действие

 

С интеллектуальной точки зрения, фашистская и нацистская идеология (в смысле «письменно зафиксированных теорий ведущих фашистов») не является удовлетворительной. Обе идеологии даже объявили себя иррационалистическими. Фашизм Муссолини восхвалял мифы и действие и презирал теорию. Фашизм должен опираться на идеалистический миф об Италии как наследнице Рима. Он должен делать людей сильными и объединять их с помощью эмоциональных настроений, подобных готовности к самопожертвованию и дисциплине. На этой основе фашистские лидеры могли бы твердой рукой наводить порядок и расширять границы Итальянской империи. Нацизм Гитлера также восхвалял мифы и действие и столь же презрительно относился к теории. Нацисты мыслили понятиями «голоса крови» и «превосходства арийской расы». Каждый народ обладает мышлением, соответствующим его расе. Наилучшим образом немецкое мышление воплощено в нацизме и фюрере, Адольфе Гитлере. Благодаря своей «готовности к самопожертвованию и дисциплинированности немецкий народ под сильным и мудрым руководством фюрера займет в истории место, которое по праву принадлежит арийской расе.

Итак, можно говорить о своего рода двойной иррациональности итальянского фашизма и немецкого нацизма. Они не только утверждали, что мир управляется иррациональными силами (иррационализм 1), но и проповедовали иррациональное отношение к миру (иррационализм 2). Многие согласятся, что немало происходящего в мире является в том или ином смысле иррациональным. Но фашисты были также иррациональны и в том смысле, что искали решения проблем преимущественно с помощью иррациональных мифов.

Француз Жорж Сорель (Georges Sorel, 1847–1922) был синдикалистом, активно выступавшим за всеобщую забастовку как оружие борьбы рабочего класса. Он особо подчеркивал важность эмоционального мифа как побуждающей силы решительного политического действия. Непосредственное действие и миф являются основными элементами взглядов Сореля, тщательно изученных Муссолини и другими фашистами.

В качестве возможного социально-психологического объяснения некоторых черт фашизма мы могли бы указать на следующее. Когда мы утрачиваем контроль над ситуацией, которая кажется чрезмерно сложной, то очень соблазнительно реагировать на нее с помощью комбинации черной магии и агрессивных действий. В некотором смысле эта простая модель может быть применена и к фашизму, который является своего рода политической судорогой, при которой утрачивается контроль над ситуацией и на нее реагируют иррациональной паникой.

Сказанное здесь не означает, что мы претендуем на историческое объяснение нацизма (фашизма). Оно служит лишь моделью, показывающей связь некоторых идей и установок, породивших фашизм (и в Германии, и в Италии).

Если придерживаться модели фашизма как паники в сложной кризисной ситуации, то становится понятным, почему фашизм характеризуется ориентацией на действие и культивирование мифов, а также на антиинтеллектуализм. Конечно, положение об иррациональности фашизма должно быть уточнено. В краткосрочном аспекте Гитлер и Муссолини сумели достичь достаточно многого [Ср. с приведенной выше интерпретацией (б) «идеологии».]. Они объединили свои нации, уменьшили безработицу и ликвидировали общественный хаос. Как таковые, их мифы и действия выглядели рациональными. В этом смысле мы можем говорить о фашизме почти как о разновидности краткосрочного прагматизма в условиях кризисной ситуации.

В фашистском (нацистском) государстве даже в мирное время экономика и общество вообще находятся «на военном положении». Требуются дисциплина и порядок. Устраняется всякая мысль, которая может посеять семена сомнения. Личные интересы должны быть подчинены общим интересам (но кто определяет, в чем состоят общие интересы?). В большой степени проблемы решаются силовыми и командными методами. Деловая жизнь находится под государственным контролем. Цены заморожены, зарплаты фиксированы, забастовки запрещены. При этом высок уровень занятости, а право собственности на средства производства остается в частных руках.

 

Фашизм и экономика

 

Выше мы прибегли к простейшей социально-психологической модели, чтобы установить своего рода согласованность фашистской идеологии.

Далее, одна из связей между капитализмом и фашизмом заключалась в следующем. Фашисты получили определенную поддержку как представителей нижнего слоя среднего класса (тех, кто, помимо прочего, боялся пролетаризации) [Некоторые авторы утверждают, что за Гитлера голосовали прежде всего «либеральные» избиратели среднего класса. Консерваторы, римско-католический центр, социалисты и коммунисты голосовали против. См. S.M.Lipset. Political Man. — London, 1963 (часть 1, глава 5)], так, в конечном счете, и высших финансовых кругов, которые опасались коммунизма и проявляли тенденцию к поддержке правых партий, подобных фашистам после их прихода к власти.

Однако ранние сторонники фашизма (например, в Германии) нередко занимали антикапиталистические позиции. Это не противоречит представлению о том, что фашизм является одним из следствий (среди других возможных следствий) системного кризиса капитализма. Но это обстоятельство ослабляет точку зрения, согласно которой фашисты были идеологически и по духу приверженцами капитализма.

Нет оснований для отождествления фашизма и капитализма. Такое отождествление происходит, когда некоторые люди утверждают, что фашизм зародился одновременно с капитализмом и что он продолжает существовать сегодня в США и Западной Европе. Подобные утверждения столь же проблематичны, как и рассуждения о фашизме как о проявлении вечных и внеисторических форм человеческого зла. Столь же неадекватно утверждать, что фашизм является, помимо прочего, управляемой государством реакцией на острый кризис традиционного капитализма. Определяемый таким образом фашизм ограничивают временными рамками межвоенного периода или привязывают его к обществу, которое находится в той же самой экономической ситуации, что и европейские страны между двумя мировыми войнами. Тем самым фашизм отождествляют с капитализмом, находящимся в состоянии хаоса, и противопоставляют организованному капитализму. Фашизм также отождествляют с капитализмом, который в значительной степени носит национальный характер, и противопоставляют современному международному капитализму.

Если мы игнорируем черты фашизма, которые были исторически определены, то мыслим неисторически. В результате мы приходим к столь широкой концепции фашизма, которая легко оказывается бесплодной. Но если использовать столь широко интерпретацию, то речь уже не идет о том, что люди обычно подразумевают под фашизмом.

Здесь мы затрагиваем исключительно важные проблемы. Чем на самом деле являются социальные феномены? Какими формами существования они обладают? Является ли социальный феномен, подобный фашизму, уникальным событием, которое может быть понято только в свете сложных конкретных социально-исторических условий? Или же социальный феномен, скажем, тот же фашизм, является относительно четким, неизменным (например, похожим на психические свойства вроде агрессивности и презрения к слабым) и воспроизводящимся в различных контекстах? Согласно первой точке зрения, бессмысленно спрашивать, был ли Платон фашистом или являлись ли Советский Союз и коммунистическая Албания фашистскими государствами. Согласно второй точке зрения, такие вопросы можно задавать. Поиски ответов на них становятся делом эмпирического исследования. Итак, различные точки зрения на то, чем на самом деле являются социальные феномены, взаимосвязаны с различными точками зрения на то, что может и что должно делать социальное исследование.

Ведущим идеологом итальянского фашизма был известный философ Джованни Джентиле (Giovanni Gentile, 1875–1944), являвшийся одно время министром правительства Муссолини. Джентиле был последователем неогегельянца Бенедетго Кроче (Benedetto Сгосе, 1866–1952), рассматривавшего государство в качестве высшего принципа. На философию итальянского фашизма также оказал влияние итальянец Вильфредо Парето (Vilfredo Pareto, 1848–1923), утверждавший, что всеми известными обществами управляют элитные группы. Можно заменить одну элиту на другую, но никто не в состоянии оспорить тот факт, что правители принадлежат элите. И при демократии, и при диктатуре массами руководит элита. Таким образом, для масс одинаковы все формы правления. Теория Парето направлена и против парламентской формы правления с выборами и представительными органами власти, и против ленинской партии с ее демократическим централизмом. Эта теория составляла часть фашистского способа мышления. Если всегда налицо элита, которая правит, то пусть это будет национально или социально интегрированная группа. Общество должно быть иерархически упорядочено, и на его вершине должен находиться лидер или совет особо компетентных людей.

Если стремиться подчеркнуть связь между мерами по преодолению кризиса, которые осуществляются в рамках современного капитализма и которые проводились фашизмом перед второй мировой войной, то в некотором смысле в них можно найти сходство.

Однако как нет оснований отождествлять фашизм с капитализмом, нет оснований и приравнивать фашизм к коммунизму, как это делают некоторые авторы [См., например, H.Schmandt. A History of Political Philosophy. Stockholm, 1960 (Глава 22 о фашизме). В частности, этот автор пишет, что «в 1920–1930 гг. наибольшую опасность для свободы представлял фашизм, в наши же дни — коммунизм… С практической точки зрения, между ними мало разницы».]. Отождествляя фашизм и коммунизм, эти авторы имеют в виду, что обе эти системы являются однопартийными, отвергают парламентские формы правления, осуществляют всеохватывающий контроль над личностью и не придают значения таким правам человека, как свобода совести, свобода слова, свобода мнений и т. д. Это сравнение в определенной степени правильно. Действительно, и фашистская, и коммунистическая формы правления являются тоталитарными (см. Аренд, Гл. 30).

 

Фашизм и расизм

 

Давая оценку фашизму с этической точки зрения, важно проводить различие между итальянским фашизмом и немецким нацизмом. Немецкий нацизм в отличие от итальянского фашизма был расистским. Для нацизма высшим являлась раса, «народ», тогда как для итальянского фашизма высшим было государство. Идеология итальянского фашизма содержит определенные гегелевские черты: государство как идея превыше всего. (Но этот культ государства имел коллективистский характер и подавлял индивида: взаимосвязь между сообществом и людьми часто расщеплялась на недиалектический дуализм государства и индивида) [Об отношении фашизма к Гегелю см. H.Marcuse. Reason and Revolution. New York, 1941.]. Нацизм ставил народ выше государства. В этом смысле нацисты были вульгарными дарвинистами, но не гегельянцами.

Это различие между итальянским государственным фашизмом и немецким расовым фашизмом оказывается важным. Если противник является противником в силу своего расового происхождения, то никакие аргументы или попытки перевоспитания не заставят его перейти его (и его детей) на нашу сторону. Противник должен быть физически истреблен. «Логическим» следствием этого стало систематическое уничтожение евреев и цыган. Это «умозаключение» немецкого расового фашизма, а не итальянского государственного фашизма. (Мы не говорим здесь о том, что в Италии или в бывшем Советском Союзе не существовал традиционный антисемитизм).

Поскольку иногда Гегеля делают ответственным за нацистские преступления, имеет смысл напомнить, что именно в Италии, а не в Германии вульгаризированное гегельянство было частью фашистской теории. Кроме того, отметим, что фашистское культивирование иррациональности противоречит гегелевскому требованию разума (даже если мы думаем, что гегелевская концепция разума трудна и что часто Гегель выражается очень сложно). Соответственно, фашистский культ великой личности, фюрера, который решает, что есть истина и право, также противоречит позиции Гегеля, утверждавшего, что истина и право определяются историческим процессом, а не деспотичной личностью. Согласно Гегелю, государство должно управляться конституционно, а не по прихоти одного человека. Итак, Гегель во многих отношениях находится в оппозиции к идеологии и итальянского, и немецкого фашизма [Внутри фашизма существовал конфликт между сторонниками «принципа суверенности (самодостаточности прав) фюрера» и сторонниками «принципа ответственности».].

Фашизм содержит внутри себя много противоречий. Нацисты стояли на расистско-коммунальных позициях: и раса, и сообщество превыше индивида. Следовательно, индивид должен жертвовать собой, когда это требуется сообществу. Но в то же время нацисты создавали культ героев, великих личностей. Нацисты ставили сообщество, расу выше индивида с его субъективными и неупорядоченными желаниями. Но в то же время они превозносили фюрера, который твердой рукой должен был править неразумной массой, и ставили народ выше индивида, а фюрера — выше массы.

Ранее мы попытались выделить некоторую огрубленную схему фашистской идеологии, не претендующую на достаточно полную картину. В заключение следует еще раз подчеркнуть, что идеология, подобная фашистской, не является четко определенным феноменом. Фашизм, как и другие идеологии, по многим параметрам пересекается с другими теориями и установками.

Например, с либеральной точки зрения, которая оперирует различием либеральное/авторитарное, можно сказать, что фашизм и консерватизм имеют некоторые общие черты. Они оба авторитарны, но следует добавить, что фашизм, кроме того, тоталитарен. Он ничем не ограничивает власть государства. Все сферы личной жизни и общества находятся под государственным наблюдением и контролем. Кроме того, консерваторы часто более аристократичны, они не пробуют опереться на всех, тогда как фашисты ищут опору в массах. Наконец, консерваторы стремятся сохранить традицию и национальные ценности, а фашисты в большой степени пытались создавать волевыми актами и командами традиции, «национальные» символы и чувство сообщности.

С точки зрения, которая оперирует различием насильственное/ ненасильственное, можно сказать, что фашизм и деспотизм (если последний является идеологией) в равной мере прибегают к использованию насилия, которое не ограничено законом и правом.

Массовые движения, акции, революционные изменения, сильная государственная власть, приоритет общественного над личным — эти особенности до некоторой степени являются общими для фашизма и коммунизма. Но специфическое содержание этих особенностей различно для каждого из этих двух движений. Грубо говоря, фашистская идеология является крайне националистической, тогда как коммунистическая (и социалистическая) идеология — в принципе интернациональна. Для фашистской идеологии фундаментальными являются воля и действие, а для коммунистической (социалистической) — экономика.

Фашизм и либерализм имеют и общие корни. Фашизм можно интерпретировать как националистическую реакцию на кризис в либералистической капиталистической экономике. При нормальном функционировании традиционного капитализма либерализм является адекватной идеологией. Но в период определенного вида кризисов переход капитализма к фашистской «военной экономике» не является слишком трудным.

Сказанное нами о связи фашизма и некоторых других идеологий является достаточно поверхностным. Напомним лишь читателю, что между идеологиями существуют подвижные границы и что различные точки зрения высвечивают различные аспекты идеологий. В этом смысле выбранная нами точка зрения рассмотрения политических теорий не является нейтральной по отношению к ним. По этой причине мы должны адекватно представить точку зрения, с которой воспринимаем мир, и должны быть открыты для ее критического обсуждения. Мы обязаны желать этого, если стремимся быть рациональными. Но как мы обосновываем выбор нашей точки зрения? Возможно ли для нас достижение разумного соглашения или мы, в конечном счете, придем к скептицизму (см. теорию дискурса, развиваемую Хабермасом, Гл. 30). Такие вопросы указывают на взаимосвязь политической теории и фундаментальных философских проблем.

 

 

Глава 26.

Фрейд и психоанализ

 

Жизнь. Зигмунд Фрейд родился в 1856 г. в Фрейбурге, в той части австро-венгерской империи, которая ныне принадлежит Чешской республике. Он изучал медицину в Вене, где жил и работал до нацистской аннексии Австрии в 1938 г. Как еврей, он был вынужден покинуть родину и уехал в Лондон, где и умер в 1939 г. В течение многих лет он боролся с неизлечимым раковым заболеванием.

Труды. К наиболее известным его работам относятся: Толкование сновидений (Die Traumdeutung, 1899), Лекции по введению в психоанализ {Vorlesungen zur Einfuhrung in die Psychoanalyse, 1915–1917). За границами принципа удовольствия {Jenseits des Lustprinzips, 1920), Будущность одной иллюзии (Die Zukunf einer Illusion, 1927), Недовольство культурой (Das Unbehagen in der Kultur, 1930), Моисей и монотеизм (Der Mann Moses und die monotheis-tische Religion, 1939).

 



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2021-05-27; просмотров: 89; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.14.245.172 (0.012 с.)