II. Эмоции и их показатели в деятельности организма и поведении человека

К этой группе работ мы относим исследования, посвященные рассмотрению эмоциональных состояний в связи с их выявлением в пульсовых и дыхательных кривых, в изменениях электросопротивляемости кожи, состава крови, в особенностях моторных и словесных реакций человека и т. д. Эти показатели и делаются индикаторами качеств и особенностей переживаемых состояний.

В 1918 г. было опубликовано исследование А. А. Каэласа «К вопросу о природе и выражении эмоций» [15]. Работа была посвящена основам «метода выражений» эмоций в вегетативных симптомах. А. А. Каэлас решил в этой связи подвергнуть анализу трехмерную теорию чувствований Вундта и особенно его утверждение, что перемены в пульсовой кривой являются крайне чуткими показателями эмоций.

Для изучения эмоций и связанных с ними изменений пульсовой кривой Каэлас давал в своих экспериментах испытуемым раздражения различного характера: звуковые, вкусовые, обонятельные; предлагал испытуемым производить сравнение картин, работать на эргографе и т. д. Надо подчеркнуть – и это очень существенно, – что предлагаемые им раздражители с точки зрения возможности вызова ярко выраженного и определенного эмоционального состояния были очень слабы. Несмотря на это, А. А. Каэлас делает на основе своих ограниченных опытов ряд широко идущих выводов.

1. Он считает, что неправильно признавать состояния напряжения – облегчения, возбуждения – успокоения переживаниями эмоционального характера.

2. Перемены в организме во время переживания эмоций следует относить не за их счет, а за счет волевых моментов. К этому выводу он приходит на основе анализа данных самонаблюдения испытуемых.

3. «Не менее ошибочным, – пишет он, – нам представляется и учение о выражении эмоций в процессах и движениях организма... Обыденное сознание, а за ним и сознание научное до последнего времени ставили чувствования в теснейшую связь с переменами в организме... Наш общий вывод гласит, что между всеми вообще чувствованиями и переменами в организме никакой прямой связи нет, а, следовательно,

---------------------------------------------------------- 174 ----------------------------------------------------------

вся симптоматика чувствований – сплошное недоразумение» ([15; 555-556]; курсив автора).

К таким радикальным выводам приходит автор на основе опытов, имеющих ограниченное значение и недостаточно «представительных», также на основе данных самонаблюдения, относящихся при этом к мало выраженным эмоциональным состояниям.

Работа стоит и в смысле методов исследования и приемов истолкования материала на позициях традиционной идеалистической психологии.

В 1926 г. З. И. Чучмарев [52] уже более обоснованно делает по поводу значения записи пульсовой кривой выводы, противоположные тем, которые делал А. А. Каэлас.

В качестве показателей эмоций и ее изменений 3. И. Чучмаревым применялась запись пульса и одновременно запись дыхания. Эмоциональные реакции испытуемых вызывались вкусовыми раздражителями (варенье, шоколад, раствор хины), слуховыми (выстрел из пугача, музыка), зрительными (показ картин различного содержания – пейзаж, обнаженная женщина) и т. д.

З. И. Чучмарев на основе исследования пульсовых кривых и их изменений при сопоставлении с данными пнеймограмм приходит к выводу о серьезном значении изменений пульса как показателя эмоционального переживания. У здорового человека существенным показателем является не только частота пульса, но и его сила. В зависимости от того или иного эмоционального переживания кривая силы (величины) пульса заметно отклоняется вверх и вниз от нормального уровня.

К вышеуказанным методам изучения эмоций З. И. Чучмарев присоединил несколько позже и исследование гальванорефлекса. Характерно, что исследование гальванорефлекса использовалось автором для записи реакций на художественные картины, более того, для учета переживаний различных аудиторий при восприятии ими художественных объектов (освещенное уже в другой его статье).

В результате экспериментов автор пришел к выводу, что психогальванический метод, а также отчасти плетисмографический и пневмографический методы изучения эмоций дают возможность лишь констатировать факт наличия или отсутствия эмоциональных состояний. Сфигмо-графический же метод изучения эмоций, по мнению автора, дает, кроме этого констатирования присутствия или отсутствия эмоций, также и указание на характер эмоции, на ее направление. Таковы выводы З. И. Чучмарева, сделанные на основе более тщательных приемов регистрации пульсовой кривой.

Существенным моментом в изучении эмоций является серия работ А. Р. Лурия (некоторые из них были выполнены совместно с А. Н. Леонтьевым) по так называемой «сопряженной (отраженной) моторной методике».

Отправной точкой этих исследований явилось следующее: для того чтобы вскрывать закономерности поведения, недоступные для простого наблюдения, это недоступное надо соединить с одновременно протекающим процессом, который был бы доступен для наблюдения и вместе с тем отражал бы первый процесс. В этой связи и используется метод сопряженных моторных реакций, которые становятся отраженными симптомами аффективных состояний.

Содержание этой методики таково: а) испытуемому предъявляются специально подобранные слова (индифферентные и провоцирующие аффективную реакцию), на которые необходимо реагировать «свободными словесными ассоциациями»; б) испытуемый (после известной тренировки) должен одновременно со словесной реакцией нажать пальцем правой руки на пневматический приемник; в) в это же время регистрируется тремор левой руки.

---------------------------------------------------------- 175 ----------------------------------------------------------

Сопряженной методикой исследовались те случаи, в которых аффект и его содержание уже известны. Это случаи такого рода: а) естественные аффекты – экзамен, предоперационное состояние, шоки, б) естественные аффекты после шока (преступник после совершения преступления), в) искусственные аффекты (внушение в гипнотическом состоянии), г) искусственные конфликты (созданные путем сталкивания отдельных тенденций).

Первое исследование из серии работ под названием «Исследование объективных симптомов аффективных реакций» (авторы А. Р. Лурия и А. Н. Леонтьев [25]) было посвящено изучению аффективных состояний у студентов в момент проверки специальной комиссией состава учащихся вузов в 1924 г. Результаты показали, что средняя скорость реакции (до проведения «проверки») больше обычной нормальной на 40 – 45%, при этом были зарегистрированы и случаи отсутствия реакций. По окончании «проверки» среднее время реакции падает на 10% и изменяется тип реакции. При аффективных реакциях моторные кривые резко нарушены. После проведения проверки процент нарушенных реакций падает.

В работе «Сопряженная моторная методика и ее применение в исследовании аффективных реакций» [21] наряду с рассмотрением аффективных состояний, вызванных обстановкой проверки состава студентов, А. Р. Лурия приводит еще материал по изучению преступников. Им проводится более дифференцированный анализ самих реакций, чем это делалось ранее. В результате он приходит к следующим выводам:

а) сопряженная моторная методика позволяет отличать случаи аффективного торможения центрального процесса, вызванного конфликтом, от похожих, но отличных случаев (трудная интеллектуальная задача);

б) она вскрывает не только внешне выявленную словесную реакцию, но и импульс к ней, когда ее стремятся затормозить (например, преступник стремится не высказывать приходящего в голову слова).

В статье «Психология в определении следов преступления» [22] А. Р. Лурия показывает, что воспоминание о сильном аффекте вызывает резкие изменения в жизнедеятельности. Попытка скрыть аффект увеличивает аффективные симптомы – создается вторичный аффект.

В работе «Экзамен и психика» [26] (совместно с А. Н. Леонтьевым) публиковались материалы по изучению эмоционального состояния студентов до экзамена, во время его и после сообщения сведений о благополучном или неблагополучном исходе экзаменов. Новый материал явился подтверждением ранее полученных данных.

Одновременно с исследованием студентов по сопряженной моторной методике П. О. Добровицкий [12] изучал кровь студентов на каталазу. Оказалось, что показатель каталазы в крови до экзамена равен 11,9, после него – 16,7. Первая цифра близко подходит к цифрам, свойственным лицам, у которых в силу тех или иных причин возникает торможение высших нервных процессов.

А. Р. Лурия в исследовании «Экспериментальные конфликты у человека» [23] поставил перед собой задачу создать экспериментальную «модель» конфликта, который не был бы при этом окрашен в аффективный тон. Этим самым он пытался отчленить некоторые моменты, имеющие место при естественном аффекте, и провести контрольные исследования. При образовании конфликта темпов (переход с быстрого на медленный, и наоборот), конфликта установок (имеется установка на восприятие слов одного языка, а появляются слова другого языка) выявилось, что в тех и других случаях имеет место резкое торможение ассоциативных реакций и резкое нарушение моторной реакции.

---------------------------------------------------------- 176 ----------------------------------------------------------

В диссертационной работе «К анализу аффективных процессов» 124] А. Р. Лурия подвергает обобщению весь экспериментальный материал (полученный и пополненный новыми данными, особенно об аффективных реакциях преступников и лиц в состоянии внушения). Он посвящает ему главы «Анализ аффективных процессов» и «Симптоматология аффективных процессов». Другие же главы диссертации освещают симптоматологию конфликтных процессов, дают анализ невротического состояния и освещают проблему овладения поведением. Этой работой завершается круг исследований аффективных состояний по сопряженной моторной методике.

Использование сопряженной моторной методики в несколько видоизмененном виде получило известное развитие в работах К. К. Платонова, посвященных изучению эмоций, связанных со специфическими условиями летнего обучения [35], [36]. Применив в видоизмененной форме метод сопряженной моторики к изучению «эмоционально-моторной устойчивости» лиц, обучающихся летному делу, он получил весьма большие совпадения лабораторного исследования с данными о проявлении или непроявлении напряженности в полете [36].

Поиски надежных объективных показателей эмоциональных состояний в регистрируемых изменениях вегетативных симптомов заставили В. Н. Мясищева обратиться к гальванорефлексу и очень детально изучить этот рефлекс и технику его регистрации.

Уже в работе 1929 г. «О сочетательном кожно-гальваническом рефлексе» [28], которая не касается специально вопроса об изучении эмоций, В. Н. Мясищев разбирает вопрос о том, в какой мере «показательны» изменения гальванорефлекса.

В 1936 г. в работе «Задачи и методы психофизиологического исследования вегетативных функций при заболеваниях нервной системы» [29] В. Н. Мясищев использует более совершенные приемы исследования гальванорефлекса. Регистрируется гальванорефлекс сразу двумя гальванометрами, одновременно с этим записываются кривые дыхания и тремора руки. Это позволило получить более отчетливые данные о характере реакций испытуемых на эмоционально затрагивающие их раздражители (предупреждение об уколе, сам укол, автомобильный гудок и другие более слабые воздействия). Об эмоционально напряженной атмосфере эксперимента свидетельствует сила реакции на инструкцию (например, на предупреждающую об уколе), иногда превышающая реакцию на сам укол.

В работе 1939 г. «Психологическое значение электрокожной характеристики человека» [30] В. Н. Мясищев разбирает (среди других проблем) вопрос об изменениях гальванорефлекса при эмоциональных переживаниях различного качества и при различном общем психологическом состоянии. Он указывает, что воздействия безразличные дают менее выраженную реакцию, чем воздействия, эмоционально затрагивающие человека. Существенно соотношение реакций на безразличные слова с реакциями на эмоционально окрашенные слова.

В. Н. Мясищев указывает, что показания гальванометра не являются адекватной и синхронной характеристикой эмоционального состояния, так как гальваническая реактивность при состоянии возбуждения по мере повышения эмоциональности переходит в свою противоположность. Эмоциональность существенно повышает активность, но это происходит лишь до той поры, пока увеличившаяся нервно-психическая активность продолжает сохранять характер организованной деятельности. В. Н. Мясищев приходит к выводу, что «по гальванической реакции нельзя узнать содержание психического процесса; она представляет собою лишь один из показателей психической динамики; но психологическое освещение ее возможно только при учете того содержания, с которым она связана» ([30; 180]; курсив автора). Этот суще-

---------------------------------------------------------- 177 ----------------------------------------------------------

ственный вывод, очень важный для возможностей истолкования данных об изменениях гальванорефлекса, получен в итоге целой группы исследований.

Вместе с тем при некоторых специальных обстоятельствах гальванорефлекс, как показывает А. Я. Колодная [17], будучи симптомом вегетативной нервной системы, позволяет хорошо учитывать степень ее возбудимости при различных воздействиях эмоционального характера. А. Я. Колодная изучала особенности гальванорефлекса на эмоционально окрашенные воздействия у людей с заболеванием щитовидной железы (базедова болезнь и микседема). Предлагались такие раздражители: прикосновение щеточками, приятные и неприятные запахи, звонок и скрип, токи слабого напряжения. В одних случаях испытуемого предупреждали о появлении раздражителя, в других раздражитель давался без предупреждения. Оказалось, что латентный период у здоровых людей составляет 2-3 сек.; у базедовиков он в два раза короче, у больных микседемой в два раза дольше; величина рефлекса и число отклонений луча гальванометра у базедовиков по сравнению со здоровыми людьми, а тем более с больными микседемой значительно больше.

После лечения больных базедовой болезнью [18] их реакции, ранее почти одинаковые на ожидаемый и на реальный раздражитель, сильно меняются. После 10 – 12 дней (после операции) при снижении общей возбудимости реакции на ожидаемые раздражители снижаются значительно больше, чем реакции на реальные раздражители.

Методика гальванорефлекса, соединенная с записью кривой дыхания, применялась М. М. Власовой [8] для изучения некоторых эмоциональных состояний (интеллектуальных чувств – сомнения, ожидания, удивления и т. д.). Путем переделки существующих связей вызывались искусственные конфликтные отношения в коре и подкорке. Эти конфликты создавались следующим образом: 1) надо было дифференцировать очень близкие частоты метронома, 2) предварительные и пусковые сигналы к реакции отставлялись во времени (давался предварительный сигнал и через непривычно длительный срок – пусковой), 3) затруднялось узнавание однородных раздражителей. Сомнение испытуемых иногда доходило до растерянности. Для производства опытов использовался пульт Е. И. Бойко. О характере эмоционального состояния испытуемых судили, помимо показателей гальванорефлекса и пней-мограммы, по выразительным движениям, восклицаниям испытуемых, по содержанию ответов.

В результате оказалось, что при состояниях сомнения в гальванометрической картине реакций отмечалось увеличение латентных периодов, замедление луча гальванометра и наклонность его к колебаниям. При растерянности латентный период еще более возрастал и увеличивались скорость и хаотичность луча гальванометра. Отчетливые сдвиги наблюдались и в дыхательной кривой: при сомнении – угнетение дыхательной кривой, при растерянности – увеличение амплитуды дыхательной волны с ясно выраженным нарушением дыхательных движений. Гальваническая картина реакции в сочетании с хронометрическими данными и записью кривой дыхания оказалась довольно отчетливым показателем динамики центральных нервных процессов, которые выражаются в изменении эмоциональных состояний.

Другого характера физиологические симптомы при положительно и отрицательно окрашенных эмоциональных состояниях явились предметом изучения некоторых советских психиатров и психоневрологов. Исследованию были подвергнуты многообразные физиологические показатели, характеризующие деятельность организма человека во время переживания им различных эмоций, вызванных при помощи внушения.

---------------------------------------------------------- 178 ----------------------------------------------------------

Так, В. М. Гаккебуш [11] показал, что при внушении длительно переживаемой эмоции страха количество сахара в крови и моче увеличивается.

В. Ясинским и А. Картамышевым [56] изучалось (во внушенном сне) влияние внушенных отрицательных эмоций на лейкоцитоз. Оказалось (подвергнуто было исследованию 12 человек), что у всех лиц лейкоцитоз повысился почти в два раза. После того как наступило успокоение, вызванное новым внушением, количество лейкоцитов уменьшилось до исходной величины.

Ю. А. Поваринский [38] изучал влияние внушенных эмоций на газообмен. У испытуемого сперва определялся исходный уровень газообмена в состоянии покоя, а затем внушалось переживание различных приятных эмоций, связанных с любимыми музыкальными произведениями. Вызывались у него и неприятные эмоции (зубная боль, экзамен, предстоящая хирургическая операция). Оказалось, что переживание внушенных эмоций оказывает большое влияние на газообмен. При этом неприятные эмоции вызывают значительно большее повышение газообмена, чем приятные. Особенно значительные сдвиги газообмена наблюдались при внушении болевых ощущений. При этих условиях у некоторых из исследуемых лиц газообмен повышался на 300% по сравнению с исходной величиной.

Н. Н. Тимофеев [47] изучал состояние вегетативных показателей при внушенных во сне приятных и неприятных переживаниях. При словесном внушении спокойного состояния и приятных переживаний артериальное давление снижается на 20 мм, а пульс замедляется (на 8 ударов). При внушении неспокойного настроения, чувства одиночества и т. д. артериальное давление повышается (на 10 мм), а пульс учащается (с 65 до 120 ударов в минуту).

К. И. Платонов [37] в течение многих лет занимался изучением изменений тонуса мускулатуры желудка под влиянием словесного внушения. При внушенном переживании чувства радости у большинства исследуемых имеет место повышение тонуса мускулатуры желудка, желудок уменьшается в размере, как показывает рентгенограмма, и поднимается кверху. При внушении угнетенного состояния (печаль, горе) желудок тотчас опускается и переходит в гипотоническое состояние. Очень резкая реакция со стороны моторики желудка имеет место при внушении зубной боли, боли в животе.

Рентгеноскопические наблюдения за моторикой желудка производились К- И. Платоновым и у двух студентов Музыкально-драматического института, когда они должны были на основе деятельности воображения вызвать у себя путем представления определенной ситуации эмоцию радости и сменить ее на эмоцию горя в соответствии с представленной ситуацией. У одного из студентов, который ярко переживал состояние радости и горя, наблюдались изменения в моторике желудка, аналогичные описанным выше. У другого же студента почти никаких изменений в моторике желудка не наблюдалось. Это вызывалось тем, что он совсем и не «вживался» в обстоятельства, а просто их мимически изображал.

Широкое изучение высшей нервной деятельности в самых ее различных проявлениях, связанное с большим размахом физиологических исследований И. П. Павлова и его школы, привело к тому, что вопрос о физиологических основах эмоций был освещен не только в трудах самого И. П. Павлова (об этом уже говорилось выше в первой главе), но и в работах отдельных советских физиологов. Коснемся тех теоретических соображений о физиологической природе эмоций, которые были высказаны отдельными советскими физиологами.

В. П. Осипов [32], ставя перед собой задачу вскрыть физиологический механизм эмоций, считает, что правильна следующая схема те-

---------------------------------------------------------- 179 ----------------------------------------------------------

чения и развития физиологического процесса при возникновении эмоционального состояния:

1. Появление эмоционального внешнего или внутреннего (эндоцеребрального) раздражителя.

2. Проведение.возбуждения в кору, а при инстинктивных реакциях лишь до подкорковых стволовых центров.

3. Распространение (иррадиация) возбуждения по коре и в центробежном направлении через подкорку на поперечнополосатые мышцы, а через центры блуждающего и симпатического нерва на иннервируемые ими органы (сердце, сосуды и т. д.).

4. Поступление в кровь продуктов деятельности желез внутренней секреции, особенно адреналина, и обратное влияние измененного состава крови на нервную систему.

5. Восприятие и переживание эмоций.

По В. П. Осипову, психологическое состояние эмоций возникает только с момента получения корой внутренних импульсаций, а все процессы, происходящие в коре до этого момента, толкуются им лишь как механизмы передачи возбуждения на поперечнополосатые мышцы, на органы непроизвольного движения и на сосудистую систему. «Эмоция, или эмоциональное состояние, – пишет он, – независимо от качества и степени его развития есть субъективное переживание, связанное с рядом объективных выражений, обусловленное внешними или внутренними раздражителями, <рефлекторно-влияющими на поперечнополосатые мышцы, на органы непроизвольного движения и на сосудистую систему; восприятие этих изменений с их отражением на психической деятельности вообще и составляет существо эмоционального процесса; возникновение и распространение эмоционального процесса происходит по типу условного рефлекса, в основе своей связанного с безусловными, иными словами, связанного с инстинктивными реакциями» [32; 113].

Против концепции, которой придерживается В. П. Осипов и заключающейся в отрицании значения для возникновения эмоции первичного возбуждения IB коре головного мозга, выступает А. Г. Иванов-Смоленский. Он выставляет тезис, который заключается в том, что эмоциональное состояние есть центрально-нервный, главным образом церебральный, процесс, соответствующий в нервной системе той сложной мускульно-сосудистой висцеральной реакции, которая охватывает весь организм в целом [14]. А. Г. Иванов-Смоленский считает, что почти общепринятое положение о том, что аффективная деятельность есть деятельность подкорки, неправильно. Эмоциональные реакции (у ребенка) обычно происходят при деятельном участии коры [14; 258].

К решению вопроса о том, какая теория возникновения эмоций правильна – периферическая (связанная с «менами Джемса и Ланге) или центральная (часто ассоциируемая с именами Кеннона и Шеррингтона), подошел П. К. Анохин [1].

По его мнению, Кеннону и Шеррингтону, как показывает рассмотрение их экспериментов, не удалось опровергнуть теорию Джемса – Ланге. П. К. Анохин считает, что вместе с тем противоречия, которые возникли между теориями центрального и периферического построения эмоций, не соответствуют действительной природе эмоции. Односторонность этих точек зрения он и хочет преодолеть, полагая, что для правильного понимания эмоций надо учитывать их роль в деятельности организма, в его приспособлении к окружающей среде. Первичное эмоциональное ощущение в ходе эволюции появилось в качестве критерия положительно оконченного действия. Эмоциональное состояние «в некоторых случаях может быть единственным критерием успешности действия периферических аппаратов» ([1; 78]; курсив автора). «Эмоция возникает как обязательное следствие достаточно полноценного пери-

---------------------------------------------------------- 180 ----------------------------------------------------------

ферического рабочего эффекта. Согласно этому представлению, субъективное состояние эмоции неизбежно должно возникать на какую-то долю секунды позднее, чем первичный комплекс нервных интеграции» ([1; 20]; курсив автора).

Наряду с высказываниями отдельных физиологов о природе и механизме эмоций появился и ряд работ психологов, в которых воззрения И. П. Павлова на физиологические основы эмоций и чувств подверглись некоторой систематизации и истолкованию.

М. П. Феофанов [48] указывает, что большое значение для теории чувств и эмоций в советской психологии имеет разграничение, сделанное И. П. Павловым между эмоциями и чувствами. Он детально рассматривает, что Павлов называет эмоциями и чувствами. Условия возникновения чувств разного типа коренятся в характере выработки стереотипа. М. П. Феофанов отмечает случаи, когда эмоция переходит в чувство (например, эмоция испуга переходит в чувство страха). Большое значение для последовательно материалистического понимания чувств, по мнению М. П. Феофанова, имеют труды И. П. Павлова, касающиеся патологических нарушений нервной деятельности. Благодаря им многие факты из детской и педагогической психологии (страхи детей, шоки, травмы) получают свое объяснение.

И. Т. Романюк [41] отмечает, что для понимания природы чувств большое значение имеет правильное представление о связи и взаимозависимости коры и подкорки. Эмоции (переживание деятельности подкорки) являются в известном смысле источником силы, т. е. интенсивности чувств. Увеличение интенсивности чувств приводит к перерастанию их в аффекты с резким преобладанием эмоционального компонента. Автор уделяет большое внимание значению динамического стереотипа (его ломке и поддержанию) для возникновения отрицательно и положительно окрашенных чувств.

В работе проводится мысль о необходимости различения первичных (главным образом, первосигнальных) и вторичных (главным образом, второсигнальных) чувств и делается попытка установить, как сказывается тип. высшей нервной деятельности на протекании чувств (рассматривается протекание чувств у таких категорий людей, как «мыслитель-холерик» и «флегматик-художник»).