Марта 1926 года по единому календарю. Штаб главной ударной группы.

Силы, которые имперская армия называла группой В, были названы главной ударной группой на стороне Федерации. С тех пор как начались боевые действия, захват контроля над имперскими землями и уничтожение имперской армии были целями главной ударной группы, когда они прорвались через границу, как войска, которые прожили всю свою жизнь для этого безрассудного наступления.

Они прорвались через задерживающую наступление Восточную группу армий имперской армии численным превосходством и продолжали свое целеустремленное наступление, не считаясь с потерями. Но выражение лиц офицеров было странно напряженным, трудно поддающимся описанию, далеким от восторга.

И именно потому, что они приближались, их мрачные лица становились все более и более суровыми.

На лицах генералов и штабистов, присутствовавших на заседании Военного совета, которое проводил мозг главной ударной группы в штабе, было ясно, что они близки к своей критической точке.

— Хотя наши наступающие силы в настоящее время сталкиваются с довольно сильным сопротивлением, имперские части отступают, а значит, мы все еще можем продолжать наступление.

— В идеале мы должны были бы дождаться прибытия тяжелой артиллерии, но у нас есть войска, полные желания и решимости пожертвовать собой ради революции. Конечно, я думаю, что такие храбрые, верные люди должны иметь артиллерийскую поддержку…

Это был военный совет, поэтому, естественно, доклады были о войне.

Так что вот вам кое-что.

Само собой, очень важно использовать соответствующие формулировки и держать отчеты краткими, чтобы не вызвать непонимания. Даже самые поспешно выращенные и мобилизованные                   офицеры армии Федерации знали это (даже если они могли выполнить миссию — это уже другая история).

— Товарищи генералы, прошу прощения, но как именно идет война?

— Так же, как вы слышали в рапорте, товарищ политрук.

На самом деле они имели склонность слишком много болтать, а армия Федерации не была настолько дилетантской, чтобы позволить себе болтливых высокопоставленных офицеров и политработников. Во всяком случае, возможно, проблема заключалась в том, что они не были ни любителями, ни дураками.

— Итак, товарищи генералы, как вы оцениваете сложившуюся ситуацию?

— Мы хотели бы услышать от вас о партийных директивах. Думаю, вы эксперт в этом.

— Это правда, что я отвечаю за военную политику, конечно…

Окольный обмен словами, со скрытыми смыслами.

— Совет становится ужасно жарким. Давайте немного расслабимся, джентльмены.

После того как ручеек кислого разговора иссяк в неловком молчании, председатель проявил свое остроумие. Все стояли, словно спасенные, и жались друг к другу, разговаривая между собой с лицами, выражающими досаду.

Разумеется, шепотом. Но даже сейчас, когда военный совет явно оживился, разговоры были все еще мрачными, потому что все оглядывались вокруг и знали, что остальные тоже их озвучивают…

Нет, все внутренне вздыхали, чувствуя себя беспомощными.

Заявление правительства о том, чтобы они продолжали оказывать давление на имперскую армию, должно быть, было ошибкой.

Да, они прорвались через границу в своем первоначальном наступлении.

И действительно, части имперской армии отступали.

Но любой человек в армии Федерации, обладающий приличными военными знаниями, опасался приукрашиваний в отчетах, отправляемых в Москву.

На индивидуальном уровне, это было сделано для защиты их позиции. Они просто напишут что-нибудь, чтобы звучать немного смелее.

Учитывая “особую политическую обстановку”, в которой действовала армия Федерации, они могли понять, почему люди на передовой пишут такие вещи. И потому что они понимают. Нетрудно было представить себе, какие изменения будут происходить с тыла.

Вероятно, что-то вроде: “моральный дух имперской армии по большей части рухнул. В настоящее время мы искореняем фанатичное сопротивление, продвигаясь вперед”.

Другими словами, имперская армия проигрывала, а армия Федерации подавляла фанатиков, сопротивлявшихся ее плавному продвижению.

Такой отчет можно было назвать далеким от реальности…

— Так что же на самом деле происходит?

— Совсем не так как вы ожидали. Имперская армия движется гораздо быстрее, чем мы думали.

Они не смогли сокрушить организованную оппозицию, и сейчас их единственным врагом была Восточная группа армий. Учитывая доктрину имперской армии и географические обстоятельства, они не смогут избежать крайне проблематичного прибытия Великой армии в качестве подкрепления.

И что хуже всего... — мрачно подумали несколько человек, проглатывая слова, которые не могли произнести.

Были признаки того, что Великая армия появится гораздо быстрее, чем ожидалось.

— Невероятно проблематично, что у нас нет возможности выиграть воздушный бой. Я понимаю, что нас вынудили “неотложные обстоятельства” перевести те немногие магические подразделения, которые у нас есть, знаю, у нас не было выбора, но это все еще трудно.

— Отряды магов?

— Я слышал, что от этих парней одни неприятности, но есть большая разница между тем, что вы слышите, и тем, что видите. Что, черт возьми, имели в виду политические офицеры, когда говорили нам, что у них меньше огневой мощи, чем у артиллерии, они медленнее самолетов и меньше пехоты, так что они не будут представлять угрозы?

— Это уже слишком далеко зашло. Возможно, вы захотите посмотреть сами... Тем не менее, я согласен с вами. Ситуация с нашим снабжением и без того была достаточно скверной, но благодаря магам, прорвавшимся в тылу, линии почти разрушились.

А потери в воздушных боях, о которых Москва всегда сообщала как о ничтожных, истощали наступательные ресурсы армии Федерации.

Воздушный флот имперской армии мог похвастаться своей мощью, в то время как военно-воздушные силы армии Федерации не имели иного выбора, кроме как сражаться в невыгодном положении. Ну, можно сказать, что они все еще почти не оказывали отчаянного сопротивления, даже если все, что они могли сделать, это предложить поддержку сверху.

То, как Федерация управляла магическими силами, было худшим из возможных. Оковы прошлого были тяжелы, и магические силы армии Федерации остались позади. По этой причине несколько старомодных блоков были самым большим, с чем он мог работать.

— А, ну да. Я хотел спросить вас кое о чем... Правда ли слух, что один политрук подал заявку на отправку магических отрядов в нашу сторону?

— Если вы говорите об офицере Чобаркове, то, по-видимому, это правда... Вот почему его отвезли домой в комиссариат внутренних дел на слушание или что-то в этом роде.

Когда ограниченное число магов было убрано, наступил переломный момент. Слух о том, что кто-то в конце концов запротестовал против того, чтобы им разрешили пользоваться их немногочисленными подразделениями, вовсе не был слухом.

К сожалению, все оказалось гораздо хуже, чем говорили слухи. Человек, который возражал, был увезен, и новый политический офицер, вероятно, был проинструктирован с нереалистичными докладами в качестве его замены…

— А, понятно.

Его вздох был оплакиванием их мира, где человек со здравым смыслом был сокрушен в тот момент, когда набрался смелости, чтобы поднять реальность.

Это были профессиональные солдаты с современным образованием. Хотя идеологическое просвещение^[21] является предвзятым, любой, кто воевал на фронте, мог видеть, что их снаряжение уступает снаряжению противника, они понимали это настолько хорошо, что их тошнило. Единственной проблемой была та, которую можно было понять с первого взгляда на атмосферу в конференц-зале.

Они не могли возражать против партийных решений... мало того, они даже не могли выразить никаких сомнений относительно партийного восприятия. Для офицеров, которые вели ограниченные разговоры здесь и там по комнате, настороженно наблюдая за политработниками, это было крайне неприятно, но именно так обстояло дело в армии Федерации.

— Понимают ли ситуацию оставшиеся политработники?

— Конечно. Они могут по-идиотски придерживаться идеологии, но каким же надо быть невеждой, чтобы не понимать, что происходит?..

— Если бы они только сказали нам отступить. Если бы они просто сказали нам не гнаться слишком далеко и вместо этого зафиксировать позиции.

Отступление имперской армии, как и тогда, когда она разгромила Республику, вероятно, следует рассматривать как тактическое отступление. — С этим все генералы были согласны.

Для них достаточно было одного взгляда на карту, чтобы все стало ясно.

Армия Федерации вливалась в красивую полумесяцевую вмятину в центре, но подразделения оборонительной линии имперской армии, левый и правый края, оказывали странно сильное сопротивление, особенно в Тигенхофе, который одно время был полностью окружен, но затем получил новое подразделение магов в качестве подкрепления.

Даже сейчас они атаковали, но начали чувствовать холод, как будто постепенно продвигались все дальше и дальше в окружение имперской армии.

Как солдаты, они действительно хотели немедленно остановиться и перестроить свою оборону. Но. Все они колебались, прежде чем сказать об этом. Они ничего не могли поделать.

Потому что знали, что первый же человек, который откроет рот, чтобы призвать к остановке, будет признан Коммунистической партией непростительным предателем!

И это было после того, как на Москву напал отряд магов. Партийная элита, должно быть, жаждала найти козла отпущения. Никто из людей не хотел попасть под их пристальный взгляд — они были инстинктивно напуганы.

Отсюда и отчаянные взгляды на политработников.

Одно их слово и партия исполнит сказанное, и мы будем спасены.

И так как у одной стороны на уме одно, то и другая сторона думает о том же.

Люди в целом похожи друг на друга, и их мыслительные процессы часто похожи. Для политработников, которые уже некоторое время были на грани молчаливых взглядов, намерения военных офицеров были кристально ясны…

— Каков наш статус?

— Полный кризис. Линия фронта продолжает посылать нам вдохновенные отчеты, но все будет очевидно, как только ві отправитесь на инспекцию. Имперская армия не разваливается... Я почти уверен, что они просто отступают, чтобы заманить нас в ловушку, ожидая подкрепления.

Вопреки донесениям, направленным в Москву, положение на фронтах было далеко не таким, каким они хотели видеть.

Политработники тоже имели некоторое военное образование.

Если бы они находились недалеко от настоящего поля боя и разговаривали с солдатами, даже если бы их ненавидели... Не было никакого способа неправильно понять ситуацию, в которой находилась армия Федерации.

— Думаю, очевидно, если посмотреть на карту. В том направлении, куда мы хотим идти, есть упорная оборона. Враг гонит нас туда, куда хочет.

Реплики были горькими, а затяжки сигарет — безмолвными. В комнате, наполненной неописуемым раздражением и дымом, безнадежная ситуация заставила мужчин в отчаянии качать головой…

— Если генералы прикажут нам отступать…

— Смогут ли они убедить Москву — неизвестно. Но если бы мы могли сделать это свершившимся фактом…

— Будет чрезвычайно трудно. Проклятые генералы хотят заставить нас снова поднять эту тему.

Кто возьмет на себя ответственность сообщить о поражении в Москву?

То, что разрывало на части штаб главной ударной группы, в конце концов, было истинными чувствами и страхом каждого — никто не хотел, чтобы Москва смотрела на них. Если они сделают доклад, Москва может все переосмыслить. Но Москва была в бешенстве от наглости. Враг растоптал Москву, и они не могли остановить его.

— Политрук Чобарков уже пробовал, верно? Теперь настала очередь армии. Военная стратегия — их проблема с самого начала, не так ли?

В сложившихся обстоятельствах даже простое возражение против передачи партией магических подразделений для защиты Москвы было самым большим, что мог сделать политрук для линии фронта... По крайней мере, они пожертвовали одним из своих.

А теперь твоя очередь.

В их положении говорить об этом было табу, но таково было острое мнение политработников по вопросу.

Непроизвольные стоны красноречиво свидетельствовали о том, насколько неудобным было их положение.

Для политработников опасность открыть рот в этот момент была очевидна. Но они также боялись выглядеть так, будто у них нет никакого плана.

Что произойдет, если армия Федерации продолжит безрассудные атаки?

Если Комиссариат внутренних дел обратит на них свой глаз, то с ними покончено. Любой, кто мог представить себе наказание, ожидающее их в случае поражения, испытывал необычайно трудное время, проявляя инициативу. Они знали, как думают аппаратчики и президиум, и это не оставляло им иного выбора, кроме страха.

Они извивались и боролись, а потом, наконец, нашли выход.

— Есть одна хорошая новость. Подразделение в Тигенхофе подчиняется непосредственно их Генеральному штабу.

Один из мужчин, просматривая документы в поисках плана, обнаружил положительный отчет. Они нашли способ использовать информацию в отчете о вражеской цепочке командования.

— Прямо Генеральному штабу?

— Да. Вы, вероятно, поймете, если я скажу, что это подразделение, которое сделало сами-знаете-что.

Отряд магов, который нанес удар по Москве и устроил грандиозную демонстрацию уничтожения достоинства и авторитета Федерации и Коммунистической партии. Узнав, что преступники находятся в Тигенхофе, они получили свое оправдание…

— Давайте предложим напасть на Тигенхоф. Если мы сделаем все правильно, то избежим кризиса окружения и докажем армии, что она нуждается в нас.

 

 

ТОТ ЖЕ ДЕНЬ. ТИГЕНХОФ.

— М-Майор!

Таню буквально разбудила лейтенант Серебрякова, которая остановилась в той же квартире, что и она, в Тигенхофе.

— Лейтенант Серебрякова? Что случилось?

— Наступление! Армия Федерации уже в движении!

Судя по тому, какая она бледная, очевидно, что это не маленький шаг.

Почувствовав кризис, Таня отбрасывает одеяло и вскакивает с кровати. К счастью, а может быть, и к несчастью, нигде не было видно детской пижамы, потому что она спит в своей униформе. Ее низкое кровяное давление после пробуждения раздражает, но сейчас у нее нет времени беспокоиться о таких вещах.

Проглотив остывший кофе, Таня задает несколько быстрых вопросов, чтобы получить представление об их ситуации.

— А сколько их было?..

— По данным воздушного флота, как минимум восемь дивизий.

— Что? Как минимум восемь?

Наступление, по самым оптимистичным оценкам, вчетверо превосходит их собственные две дивизии. Таня была уверена, что их наступление будет проведено с меньшей численностью, но даже она, как попугай, повторила число. — Их слишком много. — Она на мгновение сомневается в правдивости сообщения разведывательного самолета, но потом качает головой. — Нет.

— Крупное наступление? Если они пошлют такое количество войск в нашу сторону сейчас, они, конечно, смогут защитить свои фланги, но видели ли они наши планы маневра?

Если враг меняет свои движения, то для этого должна быть причина. Насколько Таня знает, жесткость коммунистической мысли и командной цепочки легендарна.

То, что они отказались от своего безрассудного прорыва на центральных линиях и предприняли крупное наступление на Тигенхоф, который находиться в стороне, совершенно неожиданно.

— Атака оставит их центральное наступление... Должны ли мы предположить, что раз они перебрасывают так много сил сюда, то произошла утечка разведданных? Да, но они идут так медленно. Должно быть, поняли, что мы делаем, и двигаются в ответ.

Любой может догадаться, что цель имперской армии окружить и уничтожить армию Федерации в маневренном сражение. Традиционно Генштаб можно считать верующим в Канны, то есть последователями двойного окружения. Поэтому вполне разумно, что армия Федерации стоит на страже против него.

Даже если и была утечка информации, предложение Тани сделать Тигенхоф базой было только что принято.

— Они, должно быть, почувствовали, что им грозит опасность быть окруженными.

Человек, недооценивающий армию Федерации как кучку бездельников, которые движутся в соответствии со своей негибкой командной структурой, как Красная армия, был полной ошибкой.

Если коммунисты могут реагировать на лету, война не будет такой простой.

— Н-да, некогда об этом думать. Как остальные войска видят положение противника?

— Штаб обеих дивизий пришел к выводу, что есть признаки крупного наступления. Капитан Вайс ждет снаружи…

— Как заботливо с его стороны.

То, что у моих подчиненных, разжигателей войны^[22], есть деликатность, чтобы помнить о половых различиях, немного удивляет. Тем не менее, важно действовать, когда придет время.

— Извините, за опоздание!

Выскочив из своей комнаты и увидев Вайса полностью одетым, Таня осознает свою роль.

— Меня проинформировали о сложившейся ситуации. А пока я отправляюсь в объединенный штаб дивизии. В сложившихся обстоятельствах мне необходимо подтвердить, каковы планы командиров дивизий.

Таня и ее войска — только что прибывшее подкрепление. Первоначально батальон Тани планировал поддерживать только две дивизии в Тигенхофе, пока не появятся новые подкрепления.

Так что, если она не поймет, что движет всеми, войны не будет. Это раздражает, но Таня ошибалась, думая, что вражеская армия не будет действовать так быстро. Она может только скрежетать зубами от своей наивности, смеясь над склонностью коммунистов быть дураками.

— Капитан Вайс, пока я этим занимаюсь, оставляю подразделение на ваше усмотрение! Приготовьтесь к вылазке немедленно и будьте готовы к прыжку на вражеский авангард в небе!

— Да, мэм. Мы перейдем к подготовке в ускоренном темпе.

— Если чувствуете, что необходимо, вы можете атаковать, не дожидаясь моих указаний. Но имейте в виду оборону города, когда решаете, как далеко идти. Мы стремимся к господству в небе, но не делаем ничего, кроме перехвата. Я не хочу, чтобы батальон нес бессмысленные потери.

— Так точно, Майор!

Оставив его со словами “рассчитываю на вас”, Таня мчится в объединенный штаб третьей и тридцать второй дивизий и застывает в шоке снова, как только она прибывает.

Воздушная разведка показывает несколько вражеских подразделений, состоящих из пехотных дивизий на подходе. Удивительно, но Федерация даже не позаботилась о тяжелой технике и осмеливается совершать набеги на город с легкими подразделениями.

Однако серьезная проблема заключается в том, что обороняющаяся сторона имеет только две дивизии. То есть две недоукомплектованные дивизии в середине отступления. Учитывая, что они были практически отрезаны до прибытия 203-го воздушного магического батальона, обстоятельства ужасно тяжелые.

Во-первых, невозможно ожидать, что они будут иметь концентрацию сил для предотвращения подходов со всех направлений.

Такими темпами мы будем защищаться изнутри города. Большинство гражданских лиц эвакуировалось, но даже в таком случае, будет огромная проблема, чтобы выдержать волновые атаки армии Федерации, защищая остатки.

Кроме того, Федерация не подписала несколько международных договоров. Закон войны здесь не действует.

— Итак, наш батальон продвигается вперед для защиты города. Мы заманим врага и вступим в затяжной бой на окраине Тигенхофа.

Таким образом, вернувшись в свой батальон, хотя и расстроенная, Таня объясняет неизбежный план перехвата Вайсу, Серебряковой и Гранцу. Конечно, это не значит, что они достаточно хорошо понимают ситуацию своего врага, чтобы делать ужасно сложные маневры.

Они будут продвигаться вперед и выигрывать время, как только они разберутся со всем. Современный магический батальон берет на себя роль традиционной легкой кавалерии, вроде, все верно.

— А вы уверены? Генеральный штаб поручил нам быть авангардом в подвижном сражении. Если мы израсходуем всю нашу энергию на отсрочку боя здесь, первоначальный план рухнет.

— Мы говорим не просто о прорыве — вся передовая база на нашем фланге вот-вот будет поглощена. У нас нет другого выбора, кроме как перехватить их. Думаю, Генеральный штаб поймет. — Не говоря уже об этом. Таня вызывающе улыбается. — Мы также можем считать, что противник посылает сюда остальные свои резервы. Если мы пройдем через сражение, то все, что нам останется, — короткая работа с армией Федерации за вычетом их поддержки.

— У вас есть выдержка, но план кажется слишком напряженным.

— Воу, лейтенант Гранц. Разве ты забыл о Рейнском фронте? Если выступите против целого корпуса, забудьте о дивизиях! Это не так уж невозможно. Если собираетесь попытаться выйти из ситуации, сказав, что задание слишком трудное, я не возражаю против того, чтобы отправить вас против них самостоятельно — как насчет такого?

— Командир, не могли бы вы прекратить издеваться надо мной…

— Да, Лейтенант Гранц. Будь занозой где-нибудь еще, а не на поле боя. Тебе нужно научиться кое-какой трудовой этике.

Она похлопывает удрученного Гранца по плечу. Благодаря ему, остальная часть подразделения посмеивается, несмотря на то, что они вот-вот столкнутся с подавляюще огромной армией Федерации. Хорошо, что у меня есть немного эмоционального пространства для маневра. Особенно для трудной работы лучше всего иметь надлежащую степень напряжения в паре с надлежащей степенью спокойствия.

Паника всегда приводит к ошибкам.

— Хорошо, батальон. Как обычно, мы собираемся встать на пути врага. Вы узнали в школе — часть о том, как агрессивно делать то, что ваш оппонент ненавидит. — В конце концов. Таня усмехается, прежде чем продолжить: — я хорошая девочка, вы же знаете. Естественно, я беру на себя инициативу делать то, что другие ненавидят.

— Ха-ха-ха. Вы попали в самую точку, мэм.

— Так ведь? Хорошо, Капитан Вайс. Операция уже началась. Наши противники в армии Федерации оказались более гибкими, чем мы думали. А теперь посмотрим, что они могут сделать.

Коммунисты — выдающиеся противники.

Так что никакой беспечности, никаких посторонних мыслей — мы должны убить их, чтобы больше никогда не беспокоить и благополучно дожить до завтрашнего утра.

Эти парни убивают за свою идеологию. Мы не можем проиграть идиотам, которые не знают принципа вреда.

С новым энтузиазмом 203-й воздушный магический батальон взлетает и продвигается навстречу приближающимся подразделениям Федерации. Вскоре в поле зрения появляется отряд, который кажется Авангардом, но Таня невероятно растеряна.

— Что за... Мы уже так близко, а они все еще не выслали свои отряды воздушных магов?

Ее ворчание подытоживает причину.

Когда она поворачивается к своему адъютанту Серебряковой, которая находится на вахте, то получает отрицательное покачивание головой в ответ.

— Лейтенант, мы же не пролетаем над Дакией!

— Я понимаю, что вы имеете в виду, но майор... Я ничего не обнаруживаю. Вы что-нибудь улавливаете?

— Нет — отвечает она, но так ошарашена, что слово теряет силу.

И все же Серебрякова, с таким же озадаченным выражением лица, должно быть, чувствовала то же самое. Независимо от того, как будет происходить сражение, если они вторгаются в тыл противника, то идут на них лоб в лоб с дополнительной целью разведки боем.

Разведка боем делать для того, чтобы увидеть, как враг справится с ними, они были готовы сражаться с воздушными магами Федерации, но это то, что они получают. Даже Таня не представляла, что их некому будет встретить.

— Мы все еще должны быть начеку, чтобы не попасть в засаду, но может они пытаются втянуть нас? Это же армия Федерации! Неужели они действительно собираются просто принимать анти-наземные атаки незащищенными, как Дакия с ее нехваткой воздушных или магических сил?

И именно они нападают. Таня прикинула, что, учитывая их скудную тяжелую артиллерию, они бросят туда все воздушные и магические силы, которые им придется наверстать. Вот как вы обычно справляетесь с ситуацией, и без контроля над небом эта битва будет односторонней резней.

Вся причина, по которой Таня решила вступить в бой и проверить их силу, заключалась в том, чтобы выяснить масштаб и решительность сил. Но это пустая трата времени. Даже если бы они попытались понять, как думает враг, или если бы Таня сделала свои собственные суждения, ни один контакт с вражескими магами не является потенциально фатальным для обеих целей.

Невозможно предсказать их тактику.

— Мы летим в открытую! Если нас не перехватят, тогда... Будьте начеку, готовьтесь к засадам и атакам с поверхности. Давайте исключим возможность появления каких-либо врагов, подстерегающих нас в засаде.

Все, что мы можем сделать, — нанести удар, осторожно, но без колебаний.

Таня обдумывает несколько способов борьбы с потенциальными врагами и готовится к ответу независимо от того, присутствуют они или нет.

— Фея 01 с уведомлением для батальона! Готовьте анти-поверхностные атаки! Не забывайте следить за своими флангами. Поддерживайте друг друга и внимательно следите за окружающим воздухом!

Это все равно, что играть двуручным молотом с одной рукой, связанной за спиной. — А вот и мы! —  Таня кричит и машет рукой с винтовкой, давая сигнал всем приготовиться к атаке.

— Готовим атакующую формацию! Члены отряда, следуйте за мной!

Спокойно собранный отряд начинает крутое снижение по ее приказу. Готовясь к самой опасной части — отступлению после спуска, — Таня держит за спиной свой отряд, по сути, стену из мяса. — Быть командиром впереди, — здорово. — Таня смеется, когда ее высота резко падает, и когда достигает точки прямой видимости, где она может видеть глаза своих врагов — она использует шанс, которого так долго ждала.

Ответный огонь паникующей вражеской сухопутной армии ограничен, поэтому ей легко выбрать командира, наблюдая за растерянными солдатами.

Члены ее роты выстраивают свои сверкающие стволы, задаваясь вопросом, когда они смогут выстрелить своими формульными пулями — Сейчас? — Сейчас? — и голос Тани гремит так, словно она несет послание с небес. — Прямо сейчас! Проявить свои взрывные формулы! Анти-поверхностная атака, сейчас же!

Она вычисляет формулу с помощью своей модели 97 и проявляет ее в соответствующих координатах.

Выпущенная с идеальным временем, формула летит точно в середину вражеской пехоты, буквально взрывая область, которая только что едва поддерживала дисциплину.

Формула Тани вспыхивает и взрывается, а за ней следует цепочка взрывных формул, выпущенных ее отрядом, которые льются вниз с модельной, можно даже сказать, квинтэссенцией плотности. Учитывая вторичные взрывы и летящую шрапнель, ей не нужно спрашивать наблюдающих сопровождающих, чтобы узнать, что они получили результаты... Враги слишком легко сокрушаются.

Солдаты в панике разбегаются по земле, совсем как те дакийские солдаты, которые сломали строй и побежали. — Действительно вспоминаю ту одностороннюю игру в Дакии.

Но. Таня упражняется в самообладании и кричит по рации, что пора отходить.

— Отступайте! Уходим!

— 08 — 01. Их зенитный огонь ограничен! Прошу разрешения на повторный удар!

— Отказано, 08! Мы здесь не для того, чтобы увеличивать наши медали! Приготовьтесь к отступлению!

Предложение от ее подчиненного добиться большего приходит по радио.

Не так уж плохо купаться в радости надрать задницу коммунистам в бою, но поле боя не было создано для погони за индивидуальным счастьем.

— Майор?!

— Давай ударим по ним как можно сильнее! Мы должны атаковать снова!

Я понимаю, что они чувствуют, но мы не можем смешивать нашу цель и наш метод. У Тани есть все необходимое, чтобы криво усмехнуться.

По какой-то причине члены 203-го воздушного магического батальона действительно являются разжигателями войны. Как только они замечают врага, все, о чем они могут думать, — впиться в него зубами и не отпускать.

— Фея 01 — всем подразделениям! Приготовьтесь к отступлению! Мы отступаем! Уходите вместе со своими отрядами. Как только мы перегруппируемся, то проскочим мимо вражеских позиций. Сделайте поиск и уничтожение магических сил вашим главным приоритетом!

Она кричит, чтобы никто не оборачивался, высматривая преследователей, и когда они перегруппировываются в воздухе, она проверяет снаряжение каждого.

Хотя все быстро перегруппировались, Таня обнаружила, что Вайс сосредоточенно смотрит на землю. Он считает, что мы должны ударить по коммунистам и сейчас.

Не слишком ли он рвется в бой? Удивительно храбрый? Так или иначе, Вайс — разумный человек, которому трудно прямо возразить своему начальнику. Это один из тех случаев, когда босс должен вмешаться и быть внимательным. Хорошо. Таня пожимает плечами и осторожно подзывает его.

— Вице-командир, вы один из тех, кто считает, что мы должны снова открыть огонь?..

— Могу я сказать вам, что думаю, майор? Это, вероятно, будут единственные подразделения без воздушного прикрытия. Если мы не ударим по ним сейчас, наши войска пострадают позже.

Когда Таня прямо спрашивает Вайса, недоволен ли он своим уходом, он начинает спорить. И то, что он говорит, верно. Не то чтобы Таня не учла, что их соперник, возможно, потерял инициативу. И именно потому, что она следовала тому же ходу мыслей, батальон отступает.

— Это может быть ловушка. Мы же говорим о коммунистах. Мы не можем исключить возможность того, что, пока мы играем с дивизионом, ответственным за избиение, они посылают настоящих бойцов.

Даже военно-морской флот Единых Штатов использовал радиолокационные пикеты почти как мишени для нанесения ударов; использование их для защиты флота было просто реальностью.

Пока противники — коммунисты, нельзя исключать возможность того, что они используют какое-то случайное подразделение в качестве приманки, а затем атакуют своими реальными силами.

— Хорошо, давайте продолжим процедуру поиска и уничтожения. Я просто надеюсь, что все пройдет хорошо.

С этими словами она приказывает своим войскам следовать за ней и крадется для повторения атаки туда, где по-видимому, проходит маршрут атаки армии Федерации.

Вот каково — добиться большого успеха против виртуальных роев врагов.

Батальон семь раз замечает новые наземные дивизии противника, но никогда не встречают никаких вражеских воздушных или магических сил.

План состоял в том, чтобы искать и уничтожать, заманивать врага, как в жестокую легкую ловушку, но хотя они проливают дождь наказания на землю, враг никогда не появляется.

Сообщив об этом в третью и тридцать вторую дивизии, укрывшиеся в Тигенхофе, Таня замечает новую партию сухопутных войск. — А есть еще и другие? — Она уже практически потеряла терпение.

— Опять свежие войска? О чем вы вообще сейчас думаете, придурки из Федерации? Вы собираетесь выставить боевые ресурсы в качестве целей для анти-наземных атак? Я ничего не понимаю.

Если Федерация действительно не заботится о потере восьми дивизий, то я задаюсь вопросом о масштабах их резервных сил. Сколько их там, даже в этом самом районе, который мы осматриваем?

Нет. — Тогда Таня переключает передачу и приводит свое измученное тело в форму для еще одного удара по поверхности.

Как будто планировала это с самого начала, она наносит удар по восьмой дивизии за день, чтобы продолжить поиски магов.

Результаты те же самые.

А 203-й воздушный магический батальон, должно быть, уже привык к противовоздушному перехвату Федерации. Несколько минут они курсируют по краю огневого рубежа, и когда войска Федерации начинают панически стрелять, маги спокойно наблюдают за своими целями.

Неужели именно так они все и делают?

Хотя они проявляют неожиданное самообладание, не стреляя вслепую, когда маги находятся вне их досягаемости, они имеют тенденцию стрелять во все, в тот момент, когда мы едва входим в него. Если вы помните такие особенности о вражеских армиях, они удивительно удобны. Сделав мысленную пометку, Таня кивает на устало звучащий доклад Серебряковой о том, что батальон перегруппировался и никто не был сбит.

— Отличная работа, лейтенант Серебрякова. Никаких потерь, но как насчет усталости?..

— Майор, мы очень устали. — Серебрякова почти никогда не жалуется, но теперь признается, что очень устала.

Думаю время пришло. — Таня вынуждена признать, что даже у ее батальона есть пределы, когда дело доходит до способности выдерживать длинное сражение.

Так как они проводят разведку боем, они несут оружие и боеприпасы в предположении, что там будет бой. И это подразделение воздушных магов. С их вычислительными сферами в одиночку у них есть несколько вариантов антиповерхностного удара — им даже не нужно использовать формульные пули. Она уговаривала их продолжать борьбу, но ее подчиненные действительно приближаются к опасному уровню истощения, не говоря уже о том, что у них заканчиваются боеприпасы.

— А что это была за дивизия только что?

— Как и ожидалось, новый самолет, а не один из семи, которые мы уже сбили... Думаю, нам следует серьезно отнестись к разведке воздушного флота.

— Так это и есть восемь дивизий?

Разговаривая с Серебряковой и глядя правде в глаза, что оценка в восемь дивизий не может быть ниже, Таня, будучи Таней, все же должна пробормотать: “я не понимаю, однако. Интересно, где сейчас их военно-воздушные силы? От этого вопроса у меня разболелась голова.”

— Прошу прощения, майор, Но если они не вышли после того, как мы их так сильно атаковали, то, может быть... может быть... здесь их нет?

Замечание Серебряковой на мгновение ошеломило Таню. — У армии Федерации нет воздушных магических сил?

Она смеется, о невозможности такой ситуации. — Но лейтенант Серебрякова, это не может быть правдой. Именно они перешли в наступление.

— А кроме того... — продолжает объяснять Таня. В отличие от дореволюционной Дакийской армии, армия Федерации может быть коммунистической, но Федерация все же умудряется считаться крупной державой. Независимо от качества, они действительно использует воздушные силы, и были сообщения от различных подразделений, что они были довольно жесткими.

— Вы читали боевые сводки воздушного флота, развернутого на Востоке? Они говорят, что в настоящее время сражаются за превосходство в воздухе с военно-воздушными силами Федерации, включая магические подразделения!

— Да, Майор. Но это означает, что армия Федерации должна понимать важность превосходства в воздухе.

Не поспоришь. — Таня кивает. Хотя война идет в их пользу, она слышит, что воздушные бои идут тяжело. В конце концов, многие имперские маги дислоцируются в важных точках Запада, ведя состязание в гляделках с Содружеством. Не то чтобы их было так уж мало на Востоке, но иметь дело с целой армией Федерации лицом к лицу очень тяжело.

— Они оставили нас в покое все время... Я имею в виду, я пыталась думать о различных перспективах, которые могут быть у Федерации, но не могу придумать никаких причин, кроме отсутствия сил.

— В этом есть смысл, но... Нет, ты права.

В таком случае, я думаю, что неправильно поняла ситуацию. Таня сожалеет, что у нее были такие большие ожидания. Вместо того чтобы беспокоиться о поисках, мы должны были сосредоточить наши усилия на нанесении ударов по поверхности.

Хоть перспективы и были пятьдесят на пятьдесят, ее беспокоит, что она упустила шанс.

Даже если бы они возобновили атаки сейчас, ее подразделение полностью устало, и это оптимистичное описание. Если она будет давить на них слишком сильно, они не смогут проявить свои полные возможности, даже если возобновление возможно.

Логический расчет Тани за и против категорически отвергает бессмысленное втискивание элит, таких как 203-й батальон в толпу врагов как бессмысленную жертву. Какой ужасный позор, но им нужен отдых и припасы.