Марта 1926 года по единому календарю. Столица Федерации. Москва.

В одном закоулке Москвы располагался народный комиссариат внутренних дел, и одного его названия было достаточно, чтобы любой гражданин Федерации стал твердить себе: “буду ли я следующим?” В конце концов, в отличие от более ленивых федеральных агентств, недостатка в результатах не было.

Некоторые люди в мире очень страстно продвигаются по карьерной лестнице. Конечно, все хотят, чтобы полицейские и пожарные были полны энтузиазма, но не многие люди оценят такой же энтузиазм со стороны тайной полиции.

Поэтому, когда речь заходит о “народном друге” или как его еще называют комиссариате внутренних дел, простые люди, конечно, не хотят, чтобы он был так предан делу. Нет, даже привилегированный класс от всей души желает, чтобы именно этот народный комиссариат был ленивее. Ведь комиссариат внутренних дел печально известен своей решающей ролью в чистке центрального президиума^[13] партии.

Если эти парни положили на тебя глаз, будь ты ведущим военным или партийным деятелем, твоя жизнь будет действительно короткой... Как власть, которая завтра может погубить всех и каждого, если захочет, организация вызывала страх и отвращение у всех граждан Федерации. Но сотрудники народного комиссариата внутренних дел не обращали внимания на чувства народа и продолжали скрупулезно исполнять свою роль винтиков в системе.

От коллективизации сельского хозяйства, очищения политических деятелей и разоблачения саботажа до разгрома тайных связей с иностранными агентами — они самоотверженно работали. Они открыто заявляли, что вместо того, чтобы отпустить на свободу одного преступника из опасения причинить вред десяти потенциально невинным людям, они предпочли бы осудить сотню невинных, чтобы поймать десять реальных преступников.

И те же самые сотрудники, вероятно, возглавляют современную охоту на ведьм. Но даже они трепетали перед своим начальником, народным комиссаром внутренних дел товарищем Лорией, надеясь, что не совершат какой-нибудь ошибки.

По внешнему виду это был обычный тусклый мужчина лет сорока, хотя и немного низкорослый. Но одного его имени было достаточно, чтобы закаленные ветераны покрылись холодным потом и стали послушными под жестоким каблуком комиссариата внутренних дел.

Однако Лория, спокойно взявшись за перо и глядя на свои обязанности, определил себя не более чем эффективным бюрократом, который занимается своей работой.

— Правильно. Проследите, чтобы с ними обращались приемлемым образом. — В рамках своих административных обязанностей в отношении концентрационных лагерей^[14] в Сильдберии^[15], он предупредил начальника лагеря, что рабочие должны использоваться с постепенным износом — и медленно повесил приемник.

Хотя он знал, что начинается война, стиль, с которым он подходил к своим обязанностям, ничуть не изменился по сравнению с мирным временем. Он спокойно рассматривал людей как статистику и посвятил себя тому, чтобы соответствовать своим цифрам, будь то на фронте или в тылу.

Таким образом, для Лории, пока война была неизбежной вещью, он мог только выполнять свой долг.

Но даже для него, без сомнения, решение объявить войну Империи было счастливым событием, которое рассеяло кошмары, занимавшие его разум. Очевидно, тяжесть постоянного пребывания на страже, никогда не зная, когда Империя может нанести удар, была намного тяжелее, чем он себе представлял.

Как долго его мучил стресс?

С тех пор как он планировал объявление и тайную атаку, он чувствовал себя намного лучше. В результате, к счастью, он смог быстрее пройти согласование и решить гораздо больше вопросов, чем раньше.

Он очистил половину списка, поэтому был уверен и горд тем фактом, что политические силы не смогут сделать ни одного шага, даже если страна перейдет в режим войны.

Он не собирался позволять кому-либо бросать вызов основам Федерации, будь то колеблющийся класс, замышляющий саботаж, или фракция противников установления. А поскольку лагерям требовалось как можно больше рабочей силы, он мог просто послать туда имперских солдат.

— Отлично, все идет гладко, так что я должен... ах, но время от времени чувствую себя странно…

В этот момент, когда на передовой только начиналась война, он заметил, по легкому трепету, что чувствует себя необычно подавленным. Он хотел дать волю своим порывам.

Как только мысль пришла в голову, он без колебаний начал действовать.

— Это я. Да, подайте мне мою машину.

Все, что ему оставалось делать — ждать донесений от политических комиссаров на передовой. Это займет некоторое время. Ожидание раздражало его — у него не хватало терпения.

Если он не мог вынести напряжения, то требовался небольшой перерыв для его нижних областей.

Сегодня был неплохой день, чтобы побродить по городу в поисках новой находки. Великие люди очень любят чувственные удовольствия, разве не так они говорят?

— Проследи, чтобы все было улажено к тому времени, как я вернусь. Обратите особое внимание на очищение всех людей, которые имели контакт с имперцами.

Именно так. А так как он был великим человеком, то неудивительно, что он питал большую любовь к чувственным удовольствиям. Лория принадлежал к тому типу людей, которые без колебаний отдают предпочтение своим вкусам.

Оставшуюся часть работы он поручил своим подчиненным, приказав им тщательно разобраться со всеми, кто связан с Империей; сел в машину и дал водителю, который был в курсе всех подробностей, краткие инструкции.

— Я бы хотел прокатиться. Все как обычно.

Так машина неторопливо двигалась в сторону центра Москвы, изредка прерываясь блокпостом или базой ПВО. На самом деле он не мог жаловаться на препятствия, мешающие его развлечениям, поскольку именно он организовал контрольно-пропускные пункты и приказал военным построить базы противовоздушной обороны.

К счастью, это не заняло слишком много времени. Даже если его время от времени слегка задерживали, некоторые часовые были из народного комиссариата внутренних дел. Как только они заметили, что он находится в служебной машине со специальным номерным знаком, они открыли ему дорогу.

Он попросил водителя отвезти его в ту часть города, где было много студентов, и стал наблюдать за ними с предвкушением зверя, охотящегося на свою добычу. Давайте посмотрим…

В последнее время он был так занят, что уже давно не получал такого удовольствия.

У меня действительно больше нет терпения... — Он криво усмехнулся про себя. И все же именно поэтому он с вожделением смотрел на проходящих мимо школьниц в поисках той, которая соответствовала бы его идеалу.

— А как насчет этой? Мм, так себе. — Он вздохнул.

На мгновение спина одной девушки показалась ему привлекательной, но когда он пригляделся поближе, то увидел, что она совсем не та, за кем он охотился.

Все было в выдержке. Если бы она была моложе, то была бы в его вкусе. К сожалению, она была слишком взрослой.

Она была больше похожа на спелый плод, чем на зеленый, только немного вне сферы его интересов. Но была очень близко. Не то чтобы она ничего в нем не возбуждала. Но именно потому, что она была так близка к совершенству, ее недостатки бросались в глаза.

— Не совсем то, если бы я только мог найти ее немного раньше, она была бы восхитительна.

Не успев опомниться, он уже оплакивал нелепость судьбы. Эта красота, рост — несколькими годами раньше он, конечно же, захотел бы ее; он бы украл ее с улицы. Тот факт, что она была так красива, он чувствовал, что даже сможет наслаждаться ею, несмотря на то, что ее неуклюжая частично взрослая внешность фактически уменьшала его желание — какая трагедия.

— Что случилось?

— Да ничего, не совсем то что нужно. Продолжай ехать.

Вот что значило для Лории, когда он смотрел на идущих по улице девушек, потерять к ним интерес. Он искал цветок, чтобы сорвать его, но, увидев обветшалую форму своего идеала, ни один из них не был для него достаточным. Со спины выглядело красиво, но когда он подходил ближе, всегда чего-то не хватало.

Может быть, мне попробовать где-нибудь еще? — Именно в тот момент, когда он пытался придумать способ улучшить свое настроение, это и произошло.

После того, как он так долго смотрел на землю — о, боже — он поднял глаза и заметил темные пятна, висящие в западном небе. Размышляя о том, что это за странные пятна, он вдруг понял, что они были одеты в камуфляж, совершенно не похожий на оперение какой-нибудь птицы.

— А? Что за идиоты такие?

Вся Москва уже была объявлена бесполетной зоной. Никто не должен был находиться в воздухе, только если военный парад или церемония.

Естественно, это было грубейшим нарушением правил.

Ах вы негодяи! — С глазами, в которых было столько убийственного блеска, что он мог бы убить одним взглядом, он поклялся наказать их.

Вот почему я не могу доверять воздушным силам или магам. Я стольких отправил в концлагеря, а они все равно не учатся! — После того, как мысль пришла ему в голову, хитрый ум Лории задался еще одним вопросом.

Маги?

Здесь не должно было остаться никаких магов. Он сам возглавил охоту — не на ведьм, а на магов. Физически невозможно для любого мага даже быть рядом для нарушения правила.

Да и не могло никого остаться.

— Какого...!

На самом деле…

Он кричал против воли, не заботясь о посторонних.

Что, черт возьми, происходит?

Даже этот тупиковый вопрос пришел Лории в голову. Но в следующее мгновение движение магоподобных пятен перед его глазами не оставило места для сомнений.

Маги невозмутимо построились для антиповерхностного удара. Даже с земли он мог сказать, что это был великолепный маневр. Ни один член не был неуместен; вы могли бы даже назвать их отношение расслабленным.

И Лория знал, что маги армии Федерации не смогут осуществить такой хорошо организованный маневр.

Конечно же, он знал. Он был тем, кто очистил и разрушил их.

Он сделал это для того, чтобы класс, который сделал бывшее магическое учреждение своими союзниками, никогда больше не смог противостоять партии. В армии Федерации осталось всего несколько политиков, и они пали так низко, что люди относились к ним холодно. Не осталось ни одного подразделения, которое могло бы выполнять такие маневры, а если бы и было, он послал бы их в Сильдберию, чтобы они были убиты доминионом Акицусима^[16] в пограничном конфликте.

Значит, это были не маги Федерации. В таком случае, в процессе ликвидации, их личности были ясны: они враги. Они из армии враждебной нации… После осознания, на этот раз он кричал с истинной самоотдачей:

— Имперская Армия?! Что?! Этого не может быть!