К истории снабжения осажденного Ленинграда

К ИСТОРИИ СНАБЖЕНИЯ ОСАЖДЕННОГО ЛЕНИНГРАДА

В 1941–1942 годах

Часть I

 

Многие вопросы, связанные с действиями руководства Советского Союза, Коммунистической партии и городских властей в самые трагические месяцы осады Ленинграда войсками Вермахта и их союзниками, по-прежнему малоизученны или покрыты тайной. Остаются засекреченными важнейшие решения государственных и партийных органов, касавшиеся организации снабжения города и фронта, часть статистики отпуска продовольственных товаров и их привоза, документы, позволяющие оценить возможности «Большой земли» по снабжению населения. Время неумолимо, все меньше блокадников окружает нас, но слишком мало источников до сих пор доступно историкам. В поисках истины можно и далее терпеливо ждать рассекречивания архивных материалов, что мы делаем уже много десятилетий, но можно избрать и иной — более действенный — путь: изучение проблемы снабжения осажденного Ленинграда при помощи математического анализа ныне известных нам статистических показателей, ранее введенных в научных оборот.

Нормы выдач по продовольственным карточкам и нормы довольствия военнослужащих, численность населения разных категорий снабжения на первые блокадные месяцы и его примерное движение, документы Военного совета о наличии тех или иных продуктов в городе на разные даты, решения Военного совета о ежедневном отпуске товаров для города, войск Ленинградского фронта и Балтийского флота, объемы доставленного в город продовольствия — все эти величины тесно связаны между собой, а зачастую подтверждают друг друга, и выдерживают взаимную проверку. Достаточно соединить установленные данные математическими связями и картина трагедии осажденного города станет более отчетливой и реалистичной. Полученные результаты и выводы не всегда удобны и очевидно трудно согласуются с широко распространенными представлениями о причинах массовой голодной смертности ленинградцев. Но ни один из них нисколько не бросает тени на самоотверженную борьбу со смертью и голодом ленинградцев, как умерших, так и ныне здравствующих. Ни один из них не служит, и не может служить оправданием национал-социализма и преступлений нацистов. Напротив, поиски истины позволяют ответить на вопрос, почему же жертвы советского народа в годы войны оказались настолько масштабными. При этом лишения, пережитые современниками, и их человеческое мужество становятся еще более значительными.

Результаты расчетов автора не опровергают известные официальные цифры, а, наоборот, скорее подтверждают их, но при этом позволяют увидеть и оценить факты, скрывавшиеся до сих пор, и не соответствующие той исторической версии, которая создавалась партийными органами. Неожиданные, и даже порой сенсационные утверждения, оказываются вполне очевидными и проверяемыми. В рамках настоящей публикации мы рассмотрим статистические показатели снабжения осажденного Ленинграда в период с сентября 1941 года по январь 1942 года по основным имевшимся продуктам (блокадный хлеб и иные продукты, суррогаты, их привоз), динамику изменений численности населения города и военнослужащих войск Ленинградского фронта, оценим балансы основных продуктов на разные календарные даты, и возможности советского военно-политического руководства, а также городских властей по организации снабжения Ленинграда, и обобщим итоговые выводы.

 

К ИСТОРИИ СНАБЖЕНИЯ ОСАЖДЕННОГО ЛЕНИНГРАДА

В 1941–1942 годах

Часть II

 

 

К ИСТОРИИ СНАБЖЕНИЯ ОСАЖДЕННОГО ЛЕНИНГРАДА

В 1941–1942 годах

Часть III

 

Контроль оборота карточек

 

Для понимания того, что перерасход продуктов относительно карточных норм в таких больших объемах мог быть только официально-санкционированным, надо знать и то, как была устроена в осажденном городе система оборота карточек.

Карточки печатались на фабрике Володарского и фабрике Гознака и выдавались со строгим контролем в районных бюро. Их было по 3-6 в каждом районе города. С октября 1941 года проводились также перерегистрации карточек в середине месяца для выявления подделок. Печать на фабрике контролировалась строжайшим образом. У каждого печатного станка стояли контролеры, каждая пачка карточек пересчитывалась, и любые недостачи считались чрезвычайным происшествием. Однажды целая бригада была расстреляна, поскольку в их смену произошло похищение какого-то небольшого количества печатных изделий особой важности. Перевозка карточек до районных бюро выдачи производилась под охраной. В бюро выдачи также велся строжайший учет. До 1 декабря население могло отоваривать карточки в любых магазинах города, но с этой даты было введено прикрепление карточек на продукты кроме хлеба к магазинам или столовым. Во время прикрепления от карточки отрезался специальный верхний бланк с печатью и магазин или столовая могли этими бланками подтвердить объем заказываемых ежедневно продуктов питания. Во главе Городского управления по учету и выдаче продовольственных карточек с июля 1941 по май 1942 года стоял И. Г. Стожилов.

Контроль погашения карточек после их сбора в магазинах и столовых тоже был строгим. И это также важный этап! Ведь пока карточки в бланке — они легче подвергаются контролю. На карточке фамилия, имя и отчество владельца, печать выдавшего бюро, пока на них были водяные знаки осенью 1941 года, то видны и знаки. Подделать такие карточки трудно, особенно при полном контроле печатающего оборудования в сталинском государстве. За печать, передачу и распространение подделки — расстрел. Но как же быть, когда карточки уже отрезаны в магазине или в столовой и представляют из себя маленький лоскут бумаги, размером меньше почтовой марки? Или 2-3 маленьких талона вместе. И представим, что их тысячи в каждой столовой и каждом магазине. А самих магазинов и столовых тоже много. Как же организовать контроль?

Вот цитата о численности продуктовых магазинов и столовых в блокадном Ленинграде: «К сентябрю 1943 года, после сокращения сети райпищеторгов, в городе действовало 440 продовольственных магазинов, то есть почти в пять раз меньше, чем до войны — на 1 июня 1941 года в Ленинграде было 2045 торговых предприятий, продававших продукты. Сеть предприятий общественного питания, составлявшая на 1 июля 1941 года 1372 единицы, к 1 июля 1943 года достигла 1201». То есть количество продуктовых магазинов резко сократилось, а число столовых — практически нет.

На осень 1941 года на каждую столовую приходились многие сотни человек, а в заводских столовых — тысячи людей. То есть в каждой столовой происходили многие сотни, а то и тысячи «вырезов» карточек в день (существовал такой термин в осажденном Ленинграде). А еще голодный блокадник за долгий рабочий день приходил в столовую и два раза. И каждый раз, выдавая ему скудную порцию супа из альбумина или целлюлозных белковых дрожжей с иногда плавающим там лавровым листом, который можно разгрызть, ему вырезали маленький талончик. Да и не один. Могли вырезать талончик и на крупу, и на хлеб, и на сахар, и на мясо, в зависимости от указаний в меню. И в каждой карточке еще были талоны разного наименования, их намеренно дробили. В итоге столовая имела в конце долгого рабочего дня огромный ворох из многих тысяч мелконарезанных талончиков разного номинала и на разные продукты (хлеб, мясо, крупа, сахар, жиры).

Как же вести учет и контроль этого громадного вороха разнообразных карточек?

И на это был свой ответ.

Каждым вечером и ночью работники магазина или столовой должны были разобрать все карточки по наименованиям, номиналам и наклеить на специальные листы бумаги. Эта работа длилась по много часов в ночь, но зато работники магазинов были сыты. Потом листы с наклеенными карточками, актом и ведомостью служили подтверждением расхода продуктов. Вот характерная цитата о тех днях: «Карточная система увеличила нагрузку на работников магазинов. Продавцы после рабочего дня (после закрытия магазина) продолжали еще долго трудиться — подсчитывали талоны. В темное время суток магазины работали при свете коптилок, которые продавщицы делали сами примитивным способом». И продукты выдавались в количестве, подтвержденном отчетами с карточками. А излишки сдавались.

Происходили ли в столовых и магазинах хищения? Конечно.

Для контроля работы магазинов и столовых город направил 22 декабря 1941 года 3500 коммунистов и комсомольцев. Примерно по два человека на каждую точку. За время блокады несколько тысяч работников магазинов, отделов торговли и других лиц, по роду своей деятельности имевших отношение к распределению продуктов, были отданы под суд за преступления, связанные с хищениями продовольствия, обманом покупателей при продаже продуктов по карточкам и другими нарушениями. Только за август 1942 года за хищения продуктов арестовали 494 работника торговли. За спекуляцию и хищения в течение 1942 года были осуждены 1248 человек, работавших в магазинах, столовых и отделах торговли. И это большая цифра, поскольку все население Ленинграда к осени 1942 года составляло около 800 тыс. человек. Но все эти хищения могли составлять лишь очень малую долю общего объема.

И вместе с этим мы видим, что огромная доля продуктов осажденного города уходила сверх карточек.

 

В 1941–1942 годах

Часть IV

 

О наградах интендантов

 

Важным свидетельством в пользу бесперебойного снабжения войск Ленинградского фронта и моряков Балтийского флота страшной зимой 1941/42 годов, остаются для исследователя многочисленные награждения ответственных лиц.

Повышение и награды получил не только Павлов — самый главный снабженец Ленинграда. Пост заместителя начальника управления продовольственного снабжения Ленинградского фронта занимал подполковник интендантской службы В. А. Васильев. «При его непосредственном участии снабжение войск фронта шло бесперебойно», — говорится в наградном листе медали «За боевые заслуги» от 27 октября 1942 года, причем указанная цитата относится именно к зиме 1941/42 годов. Та же формулировка повторилась в наградном листе ордена Отечественной войны I степени: «В тяжелых условиях блокады обеспечил бесперебойное снабжение продовольствием войск фронта».

В наградном листе интенданта II ранга Е. П. Азарова сказано следующее: «Выполнял должность н-ка 2-го отделения отдела продфуражного снабжения интендантского управления Ленфронта по обеспечению войск продовольствием и фуражом... принимал все меры к тому, чтобы своевременно и бесперебойно обеспечить войска фронта продовольствием. Срывов в снабжении войск фронта продовольствием не было». Речь идет о зиме 1941/42 годов. «Обеспечил бесперебойное снабжение войск… добился перевыполнения % по припеку» начальник продфуражного отдела управления продовольственного снабжения Ленинградского фронта интендант II ранга П. Г. Агафонычев.

Награды получили и начальники вышеупомянутых должностных лиц, а именно, начальники управления продовольственного снабжения Ленфронта бригадный интендант (позже генерал-майор интендантской службы) П. И. Новоселов и полковник интендантской службы Г. М. Савоненков. Последний был особо отмечен за умелое и полное использование внутренних ресурсов осажденного Ленинграда для снабжения фронта.

Награды получали армейские интенданты.

Должность начальника продовольственного отдела 42-й армии с августа 1941 года занимал майор интендантской службы Я. А. Режец. В его наградном листе ордена Красной Звезды отмечено: «В дни блокады Ленинграда, несмотря на трудности зимы 1941–42 г.г., он сумел наладить продовольственную службу армии так, что бойцы и командиры всегда получали своевременно и бесперебойно горячую пищу». Начальником продфуражного отделения продовольственного отдела 42-й армии с августа 1941 года служил интендант II ранга И. П. Лобов. Он, в соответствии с записью в наградном листе медали «За отвагу», «добился такого положения, что перебоев в войсках с продфуражом не было» — в разгар смертельной ленинградской зимы.

Особенно интересно свидетельство о продовольственном снабжении войск 8-й армии, поскольку она находилась на Ораниенбаумском плацдарме, и её снабжение было еще более затруднительным. 8-я армия снабжалась из Ленинграда через Кронштадт. Начальником продфуражного отделения продовольственного отдела войск 8-й армии служил интендант I ранга А. Я. Чудак. В наградном листе медали «За отвагу» отмечалось: «В самых сложных условиях боевой деятельности войск армии, своей настойчивой и энергичной работой сумел обеспечить бесперебойное снабжение частей продовольствием и фуражом. Особенно много и неутомимо работал т. Чудак в период тяжелого положения с продовольствием в районах Ораниенбаум — Лебяжье и Новой Дубровке». Как мы видим, даже на самом сложном участке фронта положение хотя и было серьезное, но снабжение шло без перебоев.

В предыдущей части, посвященной «спецснабжению» гражданского населения осажденного Ленинграда, мы увидели, что не менее 200–300 тыс. человек в городе в том или ином виде получали дополнительное питание сверх общих норм, и фактические нормы питания этой привилегированной группы населения находились на весьма высоком уровне. Теперь мы увидели, что в условиях осады постоянно снабжались на более-менее приемлемом уровне порядка 660 тыс. военнослужащих. Таким образом, число лиц в Ленинграде и окрестностях, питавшихся зимой 1941/42 годов хорошо или по крайней мере посредственно, достигало почти миллиона человек. Из этой группы от голода не должен был умереть ни один человек. Нормы снабжения лиц в указанной группе превышали норму снабжения иждивенцев в диапазоне 3,5–10 раз.

Но это на бумаге и по формальной букве расчетов.

Фактически по полученным продуктам разница была еще больше, ввиду прекращения отоваривания в магазинах всех карточек, кроме хлебных, для мирного населения. Жителей города и области, оставшихся на простых карточных нормах (исключая «привилегированных» лиц), насчитывалось около 2,3 млн. человек. В последующие месяцы более 800 тыс. человек из них умерли от голода и истощения. И важной причиной такой массовой смертности стала огромная разница в снабжении этих двух сильно различавшихся групп населения, а также перенаправление властями продовольствия — от менее снабжаемых в сторону более снабжаемых.

Тот факт, что в войсках фронта и флота на сравнительно хорошем уровне довольствия находилось такое большое количество военнослужащих, позволяет сделать предварительный вывод о том, что снабжать все население — без исключения — на хотя бы посредственном уровне, было вполне возможно. Ведь одно дело, если не хватает продуктов всем и все голодают и умирают. Так это обычно и преподносилось в привычных для нас повествованиях о ленинградской блокаде. Но совсем другое дело, когда почти треть всех лиц, находившихся в сухопутном окружении (660 тыс. военнослужащих и 200–300 тыс. гражданских на разном «спецснабжении») питались на сравнительно хорошем уровне, а остальные две трети оказались среди приговоренных властью к голодной смерти. Здесь мы уже видим воочию чью-то холодную волю, принимавшую решение о том, кто войдет в число «избранных» и получит большое снабжение, а кто остается ни с чем.

Самое время задаться по-настоящему серьезным вопросом, а именно: насколько можно было обеспечить и остальных жителей осажденного города минимальными нормами продуктов, как ими обеспечивались на практике «привилегированные» группы?..

Мы исследовали и рассмотрели особенности распределения продовольствия, как среди мирного населения, так и среди военнослужащих. Но автор еще не касался чрезвычайно важного вопроса о городских резервах продовольствия, находившихся внутри Ленинграда. Без оценки имевшихся запасов картина ленинградской осады будет неполной. Начинать анализ продовольственных запасов города надо не с хлеба, как это обычно делается, а с мяса. В следующей части мы рассмотрим вопрос о существовавших запасах мяса, о поголовье лошадей и крупного рогатого скота в осажденном городе и области. Поиски ответов на этот вопрос в корне меняют устоявшиеся взгляды на жизнь Ленинграда в начальный период страшной осады.

В 1941–1942 годах

Часть V

 

Собаки или живые люди?

 

Поговорив о фуражном довольствии лошадей Ленинграда и качестве их питания, следует коснуться и довольствия служебных собак войск Ленинградского фронта. Собаки снабжались мясом. Всю осаду в Ленинграде действовали такие части, как 34-й отдельный батальон собак миноискателей и школа-питомник служебного собаководства НКВД. До войны школа-питомник была одним из ключевых центров СССР, где разводились собаки для охраны системы исправительно-трудовых лагерей НКВД. В Советском Союзе насчитывалось 476 лагерей и все они требовали собак для охраны огромного контингента заключенных. С началом войны питомники были перепрофилированы для нужд фронта. В суровую зиму 1941/42 гг. многочисленные собаки фронта — не менее нескольких сотен псов — получали довольствие, превосходившее довольствие иждивенцев-блокадников. Недавно в Сосновском лесопарке Санкт-Петербурга состоялось торжественное открытие памятника служебным собакам и их дрессировщицам. Практически все эти собаки благополучно пережили первую блокадную зиму, а некоторые особо выдающиеся смогли впоследствии разминировать в одиночку многие тысячи мин и тем самым спасти множество жизней. И неужели то снабжение, которое смогли доставить собакам, не смогли доставить умирающим представителям рода человеческого? В то же самое время в самом городе не осталось зимой 1941/42 годов ни собак, ни кошек: всех их съели, кроме тех, кто служил в армии.

Должность помощника командира по материальному обеспечению 34-го отдельного батальона собак-миноискателей занимал капитан интендантской службы В. Я. Вьюров. В его наградном листе к ордену Отечественной войны 2-й степени говорится, что с августа 1941 он «не допустил за 2,5 года ни одного случая срыва питания людей и собак». Наградной лист был подписан в феврале 1944 года и потому его заслуги голодной ленинградской зимой определенно учтены начальством. Начальником школы-питомника 34-го отдельного батальона собак-миноискателей служил капитан М. Е. Грачев. В его наградном листе к ордену Красной Звезды говорится: «Отличной постановкой дела в питомнике, полностью обеспечил потребности батальона в собаках в течении всех 3-х лет, почти без завоза собак изнутри страны». Таким образом, потерь в собаках руководство Ленинграда не допустило. В отличие от мирного населения города.

 

К ИСТОРИИ СНАБЖЕНИЯ ОСАЖДЕННОГО ЛЕНИНГРАДА

В 1941–1942 годах

Часть I

 

Многие вопросы, связанные с действиями руководства Советского Союза, Коммунистической партии и городских властей в самые трагические месяцы осады Ленинграда войсками Вермахта и их союзниками, по-прежнему малоизученны или покрыты тайной. Остаются засекреченными важнейшие решения государственных и партийных органов, касавшиеся организации снабжения города и фронта, часть статистики отпуска продовольственных товаров и их привоза, документы, позволяющие оценить возможности «Большой земли» по снабжению населения. Время неумолимо, все меньше блокадников окружает нас, но слишком мало источников до сих пор доступно историкам. В поисках истины можно и далее терпеливо ждать рассекречивания архивных материалов, что мы делаем уже много десятилетий, но можно избрать и иной — более действенный — путь: изучение проблемы снабжения осажденного Ленинграда при помощи математического анализа ныне известных нам статистических показателей, ранее введенных в научных оборот.

Нормы выдач по продовольственным карточкам и нормы довольствия военнослужащих, численность населения разных категорий снабжения на первые блокадные месяцы и его примерное движение, документы Военного совета о наличии тех или иных продуктов в городе на разные даты, решения Военного совета о ежедневном отпуске товаров для города, войск Ленинградского фронта и Балтийского флота, объемы доставленного в город продовольствия — все эти величины тесно связаны между собой, а зачастую подтверждают друг друга, и выдерживают взаимную проверку. Достаточно соединить установленные данные математическими связями и картина трагедии осажденного города станет более отчетливой и реалистичной. Полученные результаты и выводы не всегда удобны и очевидно трудно согласуются с широко распространенными представлениями о причинах массовой голодной смертности ленинградцев. Но ни один из них нисколько не бросает тени на самоотверженную борьбу со смертью и голодом ленинградцев, как умерших, так и ныне здравствующих. Ни один из них не служит, и не может служить оправданием национал-социализма и преступлений нацистов. Напротив, поиски истины позволяют ответить на вопрос, почему же жертвы советского народа в годы войны оказались настолько масштабными. При этом лишения, пережитые современниками, и их человеческое мужество становятся еще более значительными.

Результаты расчетов автора не опровергают известные официальные цифры, а, наоборот, скорее подтверждают их, но при этом позволяют увидеть и оценить факты, скрывавшиеся до сих пор, и не соответствующие той исторической версии, которая создавалась партийными органами. Неожиданные, и даже порой сенсационные утверждения, оказываются вполне очевидными и проверяемыми. В рамках настоящей публикации мы рассмотрим статистические показатели снабжения осажденного Ленинграда в период с сентября 1941 года по январь 1942 года по основным имевшимся продуктам (блокадный хлеб и иные продукты, суррогаты, их привоз), динамику изменений численности населения города и военнослужащих войск Ленинградского фронта, оценим балансы основных продуктов на разные календарные даты, и возможности советского военно-политического руководства, а также городских властей по организации снабжения Ленинграда, и обобщим итоговые выводы.