Лучше, чем в любой другой армии мира

 

Получали ли военнослужащие Ленинградского фронта и Балтийского флота продукты в соответствии с указанными нормами снабжения?

Да, получали.

Причем не только в октябре, когда блокада еще только начиналась, но в целом, хотя и с некоторыми осложнениями, и в ноябре, и в декабре 1941 года и далее. Эти нормы несколько снижались по мясу с 1 ноября 1941 года и дважды — по хлебу в ноябре. А по крупе, жирам и сахару нормы военнослужащих остались такими же в декабре 1941 года, какими они были и в начале октября. В целом снабжение войск и флота поддерживалось на должном уровне. Еще раз приведем официальные сообщения Д. В. Павлова, отвечавшего за снабжение продовольствием населения Ленинграда и Красной армии, и специального ответственного Ставки за распределение продуктов в городе в период с сентября 1941 года по январь 1942 года. Вот что Павлов говорил о снабжении военнослужащих Ленинградского фронта в самое голодное время: «С середины ноября до февраля 1942 года суточный паек солдата первой линии составлял 2593 калории, а тыловых частей — 1605 калорий. Гражданское население получало продовольствия намного меньше» («Ленинград. Блокада. Подвиг»), а на страницах книги «Стойкость» приводится его следующее заявление: «С середины ноября 1941 г. и до февраля 1942 г. суточный паек солдата первой линии Ленинградского фронта был на 25–30 %, а тыловых частей на 45–50 % меньше, чем на других фронтах. С середины февраля 1942 г. бойцы этого фронта стали получать такое же питание, как и во всей Действующей армии». Но такое именно снижение пайка как раз и составляет 2593 ккал для бойцов на передовой и 1605 ккал для бойцов тыловых частей. То есть даже в самые страшные месяцы ленинградской осады вышеозначенные сокращенные нормы — по свидетельству Павлова — в целом соблюдались.

В действительности Павлов несколько преувеличивал и в декабре 1941 года с довольствием красноармейцев Ленинградского фронта начались некоторые сбои. На передовой вместо 500 граммов хлеба в сутки стали выдавать 300 граммов хлеба и 100 граммов сухарей, хотя при этом 100 граммов полноценных «доблокадных» сухарей были выше по калорийности, чем 200 граммов блокадного «декабрьского» хлеба. Но, кроме того, в декабре 1941 года войска оказались на грани перебоев с мясом, жирами и крупами. В окопах выдавали мучную похлебку, хотя и на мясном бульоне, и темные макароны из смеси муки с зерновыми отрубями. Военнослужащие тыловых частей страдали от недоедания. Все же снабжение быстро наладили, и уже в январе 1942 года оно в целом вернулось к несколько сокращенным «ноябрьским» нормам. Но все это улучшение относилось именно к солдатским нормам, а не к нормам гражданского населения Ленинграда — ведь солдатские нормы на передовой в ноябре были выше иждивенческих в 6,5 раз.

В феврале 1942 года снабжение военнослужащих Ленинградского фронта уже приравнялось к снабжению других фронтов — и было по калорийности выше, чем в любой другой армии мира, как об этом нам сообщает сборник «Тыл советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне». Сборник говорит правду. Нормы продовольственного снабжения в Красной армии действительно были выше, чем в любой другой армии Второй мировой войны, хоть антигитлеровской коалиции, хоть гитлеровской — в том самом феврале 1942 года, когда ленинградцы массово умирали от голода. На том же самом фронте, в десяти или двадцати километрах от вымиравшего города, бойцы и краснофлотцы уже снабжались лучше, чем любая другая армия мира.

Но, может быть, нормы снабжения лишь на бумаге выглядели прилично, а на деле солдаты голодали? Могла ли действительность сильно отличалась от бумажных предписаний, как это часто бывало в Советском Союзе? Нет. Отгрузки продуктов и балансы показывают нам, что снабжение шло в предписанных объемах. Товарищ Павлов отвергает такие предположения. Снабжение армии осуществлялось любой ценой также, как любой ценой красноармейцам приказывалось штурмовать в лоб сильно укрепленные немецкие позиции. Солдаты получали один приказ, а интенданты — другой, а именно: обеспечить всех питанием по нормам довольствия, иметь запасы на фронтовых складах на 20 дней и не меньше, а на армейских складах — на неделю снабжения. В крайнем случае, допускалось на армейских складах иметь минимум на 5 дней, но никак не меньше. За отступление от выполнения приказов строго наказывали.

Павлов рассказывал, как однажды ему доложили, что капитан интендантской службы одной из армий отдан под трибунал за то, что в одном из батальонов 72 бойца попали в госпиталь от истощения. Начальник снабжения Красной армии просто не поверил, что такое возможно в его ведомстве. Причем это случилось вскоре после того, как он приехал из осажденного Ленинграда. Павлов лично выехал в указанную дивизию, нашел указанный батальон, лично убедился, что никаких сбоев в снабжении не происходило, а 72 новобранца прибыли истощенными из тыла. Капитан трибунала избежал, а несколько позже даже награжден, а мы получили возможность убедиться, как кормили советских бойцов.

Вышеописанный случай произошел весной 1942 года не на Ленинградском фронте, а на Брянском. Но он показателен. Такие примеры отмечались и в других местах, а на Ленинградском фронте происходили очень часто. Но в подавляющем большинстве случаев, солдатская дистрофия обуславливалась плохим состоянием призывавшихся новобранцев, а не плохим питанием в воинских частях. И хотя в тыловых частях солдаты часто чувствовали недостаток питания и об этом можно встретить немало воспоминаний, но до случаев дистрофии приобретенной уже в армии дело не доходило.

Еще один случай произошел в середине января 1942 года на Волховском и Карельском фронтах. Внезапно оказалось, что на складах этих фронтов закончились запасы при том, что из тыла подвоз довольствия был обеспечен. В снабжении войск чуть не начались сбои. Как утверждалось в специальном постановлении ГКО, это произошло из-за каких-то бюрократических сложностей интендантских служб. В итоге начальников продовольственного снабжения двух фронтов сняли с занимаемых должностей и назначили на менее ответственные посты. Более серьезные последствия, характерные для сталинских методов управления, для виновных не наступили. Ни одного упоминания Ленинградского фронта в этом постановлении нет — при том, что речь идет о периоде, когда питание защитников Ленинградом едва наладилось после кратковременного сбоя, а население города уже массово умирало от голода. И именно тем же постановлением ГКО представитель Ставки по организации снабжения Ленинграда и Ленинградского фронта Павлов был повышен и назначен на должность начальника продовольственного снабжения всей Красной армии. Тем самым Сталин показал, что он доволен деятельностью Павлова в Ленинграде, где массовая смертность гражданского населения достигла пиковых показателей.

В своей книге «Ленинград. Блокада. Подвиг» Д. В. Павлов сравнивает снабжение Красной армии и германского Вермахта. По словам автора, с лета 1942 года и почти до конца войны немецкие солдаты получали норму пищевого довольствия на 2543 ккал — то есть, добавим мы, равную по калорийности нормам военнослужащих Ленинградского фронта, находившихся на передовой в ноябре 1941 года и в конце января 1942 года. По словам Павлова, в 1945 году, незадолго до разгрома Рейха, немецкие интенданты снизили норму довольствия своих солдат до уровня 1600–1800 ккал — то есть, опять добавим мы, она стала лишь чуть выше той, которую получали бойцы тыловых частей Ленинградского фронта в ноябре 1941 года.

Павлов не приводит таких сравнений. Он просто пытался показать, насколько продовольственное снабжение Красной армии выглядело лучше, по сравнению со снабжением Вермахта. И его старания убедительны. Но при этом неизбежно получается, что в октябре 1941 года, уже в условиях осажденного города, Красная армия на Ленинградском фронте кормила своих солдат почти в два раза сытнее, чем Вермахт своих солдат весной 1945 года. При этом мы не слышали ничего о сильном голоде в Вермахте весной 1945 года, но мы хорошо знаем, что всего в двадцати километрах от передовых позиций Ленинградского фронта в ноябре 1941 года, уже вовсю от голода умирало мирное население. Из слов Павлова следует, что в октябре 1941 года бойцам и командирам войск Ленинградского фронта отпускалось больше продуктов, чем на другой стороне фронта — военнослужащим Вермахта. И лишь в ноябре 1941 года нормы снизились, и бойцам Ленинградского фронта стали отгружать продуктов немного меньше, чем в то же время отгружалось Вермахту.

Как товарищ Павлов смотрел на грандиозную разницу в снабжении фронта и города? Наверное так, что он просто исполнял свои должностные обязанности по приказу Сталина. Павлов снабжал фронт, а для города контролировал распределение продовольствия — кормил ленинградцев целлюлозой из опилок.

Казалось бы, можно было бы и не быть в два раза более щедрым, чем было щедрым командование Вермахта по отношению к своим солдатам, но хотя бы — поделиться с умиравшим населением. Как мы видели, на октябрь 1941 года военнослужащих насчитывалось примерно 700 тыс. человек, а мирного населения — всего лишь в 3,7 раза больше. А нормы выдач для служащих, иждивенцев и детей оказались в 4,5 раза меньше, чем для солдат на передовой в октябре и в 6,5 раз меньше — к концу ноября. Так может быть стоило поделиться? И не было бы такой массовой смертности?

Но — не было таких указаний руководящей инстанции.

И не для этого Сталин назначил товарища Павлова в Ленинград, а потом повысил в должности именно в январе 1942 года. Не для того Павлов стал потом главным составителем истории блокады Ленинграда. Все было сделано Павловым для того, чтобы потом ему никто не задал таких вопросов. Но видимо уже настало время их задать. Ведь сами решения о снабжении и города, и фронта, принимались на самом верху. Выше уже некуда.

Жизнь в окопах и блиндажах на передовой — это повседневные лишения. Огромное количество жизней бойцов и командиров было заплачено за попытки прорыва позиций противника. И несомненно, что свою армию надо кормить хорошо. Но мы видим, что разница в нормах снабжения войск и населения была огромна уже в октябре 1941 года, а в ноябре она еще более увеличилась. Математически установленная в нормах снабжения фронта и города — не секрет ни для кого. Мы неоднократно читали и в воспоминаниях, и видели в кинофильмах, и слышали в рассказах очевидцев, знакомых и родственников, как приезжавший с фронта в Ленинград солдат или офицер вынимал из вещмешка банку мясных консервов, кисет с сахаром, мешок с картошкой: подобная сцена есть, например, в художественном кинофильме 1980 года «Мы смерти смотрели в лицо», в котором главную роль сыграл Олег Даль. А вокруг лежали трупы, и мирные жители не имели ничего, кроме хлеба с целлюлозой и жмыхом. Бойцов Ленинградского фронта снабжал товарищ Павлов, а осажденный город снабжался по остаточному принципу.

Так сколько же солдат, матросов и офицеров находилось на довольствии в окруженном Ленинграде осенью и зимой 1941 года?

Документы Военного совета от 17 октября 1941 года упоминают, что существующие запасы сухарей (а они всегда использовались в качестве сухого пайка в случае затруднений со снабжением горячей пищей) составляли на эту дату 2587 тонн на «контингент 660 тыс. чел.» (дословно). Скорее всего, это и есть численность лиц, состоявших на довольствии Ленинградского фронта и Балтийского флота. И мы можем сказать, что количество военных на довольствии в пределах окружения были не меньше этой цифры. Расходы муки, мяса, жиров по фронту и флоту на 1 октября 1941 и расходы муки с суррогатами на 20 ноября 1941 года подтверждают эту цифру. По расчетам у нас получилось, что сумма норм снабжения по хлебу в октябре и ноябре выходят на цифру в 700 тыс. человек. Но ведь были увеличенные нормы снабжения летчиков (они получали 4200 ккал), технического персонала летных частей, старших и высших командиров, подводников. Хотя их не так много в общей массе военнослужащих, однако, они как раз скорректировали нашу первую оценку в сторону небольшого понижения.

Но почему расход по крупам и макаронам оказался гораздо большим, чем воинский контингент в 660–700 тыс. человек?..

Объясняет Павлов: «При отсутствии овощей и картофеля воинским частям разрешалось заменять их крупами из расчета 20 граммов крупы за 100 граммов овощей; с ноября стали заменять 100 граммов овощей 10 граммами круп». Расходы продуктов в октябре подтверждают слова Павлова. По нормам октября в день каждому солдату на передовой полагалось 500 граммов картофеля или овощей в день, а в тыловых частях — 400 граммов. Это без малого 304 тонны картофеля в день на фронт и флот. Когда картофель подошел к концу в городе, то его стали заменять крупой и макаронами из расчета 20 граммов крупы за 100 граммов картофеля, то есть норму довольствия картофеля на передовой в 500 граммов в день заменяли 100 граммами крупы, а тыловую норму довольствия 400 граммов картофеля заменяли 80-ю граммами крупы. В итоге общая выдача круп и макарон выросла как раз на треть, что мы и видим по фактическому расходу. Таким образом, и расход по крупе и макаронам подтверждает численность фронта и флота на уровне не меньше 660 тыс. человек в кольце окружения.

Могло ли военнослужащих быть меньше, чем 660 тыс.?

Нет. В этом случае расход продуктов распределялся бы на меньшее количество едоков и фактическая норма каждого солдата стала бы еще более огромной по сравнению с городской. Она и так была огромной: в октябре — 3500 ккал и самой высокой в мире. Город уже начинал голодать, а солдаты от голода не умирали, но погибали в многочисленных попытках прорыва блокады.

Могла ли сильно влиять на общую сумму разница — особенности распределения — между фронтовыми и тыловыми нормами? Могла ли здесь в расчеты автора вкрасться ошибка?

Автор принял соотношение между частями с довольствием на передовой и тыловыми частями, как 4/7 к 3/7. Может ли быть соотношение неправильное?..

Тем не менее, все верно.

Нормы довольствия по разным продуктам могут сильно отличаться для передовой и тыловых частей, а могут быть почти одинаковыми. То есть, как бы иметь больший или наоборот меньший разброс между передовой и тылом. Например, в октябре по хлебу 800 и 600 граммов. Отличие — всего на треть. По жирам — 50 и 40 граммов. То есть всего на четверть. А по мясу — в два раза в октябре и в два с половиной — с 8 ноября. И лучше всего нормы с большим разбросом и нормы с малым разбросом стыкуются на одной численности контингента при соотношении 4/7 на передовой и 3/7 в тылу. Конечно же, это предварительная оценка, она дискуссионная, но близка к истине и простые числовые зависимости это показывают.