Награды ветеринаров осажденного Ленинграда

 

Ветеринарную службу войск Ленинградского фронта всю войну бессменно возглавлял прекрасный знаток и профессионал своего дела, впоследствии генерал-лейтенант ветеринарной службы Ю. А. Лянда. В его наградных листах можно увидеть признание вышестоящего начальства в том, что «по его инициативе и при непосредственном участии проводится изыскание ресурсов кормов и их заменителей, составление специальных рецептур комбикорма для лошадей, что позволило сохранить лошадей для нужд фронта во время блокады». Юлий Авраамович, как заявил в своем приказе маршал Л. А. Говоров, «обеспечил высокую боеспособность конского состава Ленинградского фронта, ветеринарно-санитарное благополучие и быстрейшее возвращение в строй раненых и больных лошадей».

Чем же кормил огромное поголовье лошадей Ленинградский фронт в те месяцы, когда город переполняли замерзшие тела умерших от голода людей?

После того, как овес весь был изъят для хлебопечения, под снег ушел подножный корм, а сено подошло к концу, поскольку его не смогли заготовить и эвакуировать в достаточном количестве, лошади и скот получали в основном два вида пищи. Во-первых, в огромных количествах заготовки молодых ветвей, которые распаривались кипятком и давались животным вместе с хлопковым жмыхом и солью. Эти заготовки проводились в лесах, окружавших Ленинград, для чего задействовались большие силы. Во-вторых, изготавливался специальный комбикорм из мясокостной муки, хлопкового жмыха, очесов торфа Лахтинского торфопредприятия, зерновых отрубей и соли. На каждую лошадь по нормам фуражного снабжения полагалось в день более 10 кг питания, хотя для неработающих лошадей допускалось сокращение.

Почти все ингредиенты вышеупомянутого комбикорма, кроме, пожалуй, очесов торфа и соли, могли бы употребляться в пищу умиравшими ленинградцами. Дневной лошадиной нормы комбикорма, а его требовалось примерно половина от нормы довольствия лошади, то есть около пяти килограммов в день, хватило бы на то, чтобы основательно поддержать силы примерно двадцати ленинградцев.

Но сверху такого приказа не отдавалось.

Поэтому если бы не питание лошадей и остававшегося еще на довольствии поголовья скота, то жмых, в том числе и хлопковый, а также отруби, не требовалось бы так сильно экономить, их можно было бы добавлять в хлеб вместо пустой целлюлозы, и тогда хлеб стал бы более питательным. Но жмыхов и отрубей не хватало для фуражного довольствия войск Ленинградского фронта, а поэтому в хлеб ввели пустую целлюлозу. Также на корм скоту и лошадям ушли большие объемы мясокостной муки, хотя из нее можно было бы варить бульоны в огромных объемах и поить ими дистрофиков.

Однако для партийно-советского руководства Ленинграда состояние скота оказалось важнее, чем питание жителей осажденного города.

Заместитель начальника ветеринарного отдела Ленинградского фронта полковник ветеринарной службы А. М. Добров при награждении его орденом Отечественной войны II степени был отмечен за следующие заслуги:

«Будучи начальником 2-го отделения ветеринарного отдела фронта в тяжелый период бескормицы зимой 1942 года, тов. Добров проделал большую работу в области изыскания кормов и их заменителей. Непосредственно участвовал в разработке правильных указаний порядка скармливания лошадям: хлопкового и горчичного жмыха, мясокостной муки, веточного корма, мха, торфяных очесов, паренки, каныги и проч. При его активном и прямом участии разработан рецепт совершенно нового, до сих пор не применявшегося “торфяного комбикорма”, который был выпущен на довольствие конского состава частей Ленинградского фронта и оказал большую помощь в деле кормления лошадей».

В наградном листе военветврача 1 ранга Б. К. Водзинского при его награждении орденом Красной Звезды говорится:

«В период напряженного положения с кормами для лошадей, проделал большую работу в качестве секретаря комиссии при ветеринарном отделе Ленфронта по изысканию кормов и их заменителей. Энергично и инициативно работал по инструктажу и изготовлению торфяного комбикорма на Лахтинском торфозаводе и за переработкой заменителей кормов».

Интересное свидетельство имеется в наградном листе начальника ветеринарной службы 23-й армии подполковника Исакова. Он предотвратил опасность падежа конского поголовья армии тем, что организовал перевозки продовольствия и грузов снабжения армии из Осиновца гужтранспортными колоннами, и лошади на ленинградском берегу получали достаточное пропитание. Из этого сообщения прямо следует, что зимой 1941/42 годов по Дороге Жизни в город завозили и корм для лошадей, очевидно, вместо хлеба для умирающих горожан.

Случаи падежа конского состава от бескормицы в осажденном Ленинграде все-таки были, так, в январе 1942 года поступило сообщение о гибели от голода примерно 120 лошадей в 55-й армии. Но эти исключения лишь подтверждают общее правило: количество умерших от голода фронтовых лошадей в осажденном городе не идет ни в какое сравнение с числом умерших от голода мирных жителей. Лошади фронта снабжались лучше, чем люди.

Награды ветеринарных врачей Ленинградского фронта позволяют получить и некоторые данные о численности конского состава фронта после окончания голодной зимы. В наградном листе старшего помощника начальника ветеринарного отдела Ленфронта военветврача 1-го ранга Д. И. Шохора говорится следующее:

«При проверке лечебной работы ветеринарных лазаретов, протекавшей зимой 1942 года, в тяжелых условиях бескормицы, вследствие чего подавляющее большинство больных и раненых лошадей, поступало в лазареты в крайне истощенном состоянии, практическим показом и инструктажом добивался надлежащего ухода за больными и ранеными, правильного приготовления для них в организованных кормокухнях кормов из заменителей и активного лечения, чем способствовал возвращению в строй большого числа лошадей. За период с 1 января по 30 апреля из ветлазаретов возвращено в строй 6539 лошадей».

Особенно интересна последняя цифра. Из нее следует, что общее поголовье конского состава Ленинградского фронта должно было быть, по крайней мере, в разы больше численности больных и раненых лошадей, прошедших ветеринарные лазареты за первые четыре месяца 1942 года. Ведь не все же лошади Ленинградского фронта находились в лазаретах? Это было как раз в месяцы наиболее сильной голодной смертности населения города. Еще одно косвенное свидетельство о конском составе Ленинградского фронта мы можем почерпнуть из работы ковочного производства ветеринарного отдела Ленинградского фронта. Зимой 1941-42 годов фронт стал испытывать недостаток в лошадиных подковах, а привезти их с «Большой земли» было затруднительно. Тогда отличились ковочный инструктор И. А. Кузнецов совместно с ковочным кузнецом Замышляевым. Они разработали оборудование для собственного производства лошадиных подков и произвели на нем с 23 апреля по 13 июля 1942 года 35 тыс. лошадиных подков, а затем довели производительность своего оборудования до 1000 подков в сутки. Эти цифры могут дать понять, что поголовье лошадей по крайней мере не было маленьким, раз произведенных подков требовалось столько, чтобы подковать полностью почти 9 тыс. лошадей.

В предыдущей части автор упоминал о постановлении № 1196сс ГКО от 23 января 1942 года по увеличению переходящих запасов для снабжения Ленинградского фронта. В смертельном январе 1942 года Москва приняла решение увеличить объемы хранения запасов для фронта с двадцати до тридцати суток. При этом в числе выделенных объемов запасов на декаду значатся и 737 тонн овса. Или 73,7 тонны овса в день. Совершенно определенно, что этот овес не проходил ни по разделу зерна, ни по разделу крупы, но отдельно: очевидно — это корм конскому составу фронта. Если оценивать по норме питания лошадей из расчета 5 кг овса в день (другую половину должны были составлять сено или комбикорм), то речь идет о поголовье в 15 тыс. лошадей, но скорее всего лошадей в войсках Ленинградского фронта насчитывалось больше, а рассчитанная цифра является самой минимальной оценкой. Из постановления ГКО следует, что вместо доставки хлеба погибавшим ленинградцам, машины по Дороге Жизни возили овес не только самим лошадям, но даже еще и на фронтовые склады для увеличения запасов на тридцатисуточный срок.

 

Собаки или живые люди?

 

Поговорив о фуражном довольствии лошадей Ленинграда и качестве их питания, следует коснуться и довольствия служебных собак войск Ленинградского фронта. Собаки снабжались мясом. Всю осаду в Ленинграде действовали такие части, как 34-й отдельный батальон собак миноискателей и школа-питомник служебного собаководства НКВД. До войны школа-питомник была одним из ключевых центров СССР, где разводились собаки для охраны системы исправительно-трудовых лагерей НКВД. В Советском Союзе насчитывалось 476 лагерей и все они требовали собак для охраны огромного контингента заключенных. С началом войны питомники были перепрофилированы для нужд фронта. В суровую зиму 1941/42 гг. многочисленные собаки фронта — не менее нескольких сотен псов — получали довольствие, превосходившее довольствие иждивенцев-блокадников. Недавно в Сосновском лесопарке Санкт-Петербурга состоялось торжественное открытие памятника служебным собакам и их дрессировщицам. Практически все эти собаки благополучно пережили первую блокадную зиму, а некоторые особо выдающиеся смогли впоследствии разминировать в одиночку многие тысячи мин и тем самым спасти множество жизней. И неужели то снабжение, которое смогли доставить собакам, не смогли доставить умирающим представителям рода человеческого? В то же самое время в самом городе не осталось зимой 1941/42 годов ни собак, ни кошек: всех их съели, кроме тех, кто служил в армии.

Должность помощника командира по материальному обеспечению 34-го отдельного батальона собак-миноискателей занимал капитан интендантской службы В. Я. Вьюров. В его наградном листе к ордену Отечественной войны 2-й степени говорится, что с августа 1941 он «не допустил за 2,5 года ни одного случая срыва питания людей и собак». Наградной лист был подписан в феврале 1944 года и потому его заслуги голодной ленинградской зимой определенно учтены начальством. Начальником школы-питомника 34-го отдельного батальона собак-миноискателей служил капитан М. Е. Грачев. В его наградном листе к ордену Красной Звезды говорится: «Отличной постановкой дела в питомнике, полностью обеспечил потребности батальона в собаках в течении всех 3-х лет, почти без завоза собак изнутри страны». Таким образом, потерь в собаках руководство Ленинграда не допустило. В отличие от мирного населения города.