Июля, 1926 год по единому календарю. Управление Генерального штаба. Кабинет заместителя директора корпуса обслуживания.

Генерал-лейтенант фон Зеттюр просматривал донесения с передовой, сидя за поздним ужином в своем кабинете. Напряженные, торопливые шаги прервали его работу.

Когда он поднял глаза и увидел своего подчиненного, стоящего там, и на мгновение смутился.

Многообещающий талант, полковник фон Лерген. За него сражались офицеры службы и оперативного отдела Генерального штаба, и сам Зеттюр был высокого мнения об этом человеке.

Когда он в бешенстве влетел в кабинет, Зеттюр слегка нахмурился и спросил: “Что случилось?”.

— Генерал фон Зеттюр! Вы действительно ставите полковника фон Дегуршаф во главе боевой группы?!

Вопрос прояснился в тот момент, когда Лерген открыл рот. Хорошо это или плохо, но он был одним из самых разумных офицеров армии. Другими словами, он был человеком, который опасался более чрезмерных действий Дегуршаф... Во время расследования он защищал поведение Дегуршаф, но в конечном счете думал, что она неизбежно разрушит их; поэтому и не доверял ей.

И его опасения были вполне обоснованны. Как было известно в Генеральном штабе, так и за его пределами, даже Зеттюр, который высоко ценил ее, изначально испытывал те же заботы, что и Лерген.

Но для него подобные опасения были уже бессмысленны. Чтобы победить, он был готов проглотить любую пилюлю, какой бы горькой она ни была.

Это была настоящая война. Они не могли быть разборчивы в своих методах. Зеттюр решил, что даже если побочные эффекты будут мучительными, они могут сожалеть о них столько, сколько захотят после победы в войне.

— Я хотел бы знать, — сказал Зеттюр, — откуда вы узнали об этом, полковник фон Лерген. Как вы получили доступ к информации из отдела операций? Информация должна быть конфиденциальна даже в пределах служебного корпуса.

— Генерал, простите меня за эти слова, но полковник фон Дегуршаф уже зашла слишком далеко. Я только что получил сообщение, что она кооптировала^[40] батальон из второй гвардейской дивизии, расквартированной в столице, под предлогом необходимости для ее расследования в Генеральном штабе! — У него изо рта текла слюна, так он был взбешен.

Очевидно, он пронюхал о формировании боевой группы из-за инцидента, затронувшего его собственный отдел.

Что ж, думаю, он такой же выдающийся, как и всегда, — подумал Зеттюр со вздохом.

— Но это, должно быть, способ полковника фон Дегуршаф “правильно” обращаться с вещами.

В армии “правильное” использование по существу означало использование всего, что имелось в наличии.

Хотя он и сказал “в меру”, все произошло сразу же после того, как он сказал ей, что они отдадут его ей. Им повезло, что она не кооптировала оружие.

Это было равносильно пограничному вмешательству в Верховное командование, но она — Дегуршаф. Конечно же, у нее было наготове какое-то оправдание. В таком случае никаких проблем не возникло. Ему вовсе не хотелось жаловаться.

— В любом случае, вторая гвардейская дивизия вместе с первой должна защищать столицу. Учитывая их связи с судом, они никогда не будут задействованы в боевых действиях, но у них есть высококачественное оборудование. Может быть, мы должны быть впечатлены тем, что она воспользовалась тем, что есть под рукой…

— Да, вторая гвардейская дивизия сейчас почти ничего не делает, но она явно превысила свои полномочия.

— Достаточно. Вам, наверное, не стоит больше ничего говорить, полковник.

Ему больше ничего не хотелось слышать, и он произнес это громко и ясно.

— Генерал?!

— Полковник фон Дегуршаф — опытный полевой офицер. Солдаты гвардейских дивизий — элита... В отличие от ключевых членов, связанных с судом. Вам не кажется, это оптимальным сочетанием?

— Но... — попытался возразить Лерген, но Зеттюр лишь вздохнул.

— Мы не можем позволить им бездельничать.

Запросы с линии фронта свидетельствовали о серьезности ситуации. Дегуршаф предложила план, как ее улучшить. И это было гибкое использование боевой группы, состоящей из нескольких военных подразделений, в предпочтительном эффективном методе имперской армии.

Тем не менее, хотя доклад Дегуршаф был блестящим, нельзя отрицать, что при таких темпах он останется кабинетной теорией. На какую доктрину вы действительно можете претендовать, если она непроверена?

— Чтобы действительно проверить ее практичность в бою и смягчить ситуацию на фронте, трудно избежать пробного использования подразделения, и единственный способ — поставить во главе ту, кто придумал идею.

Ты ведь понимаешь, да? — Спросил Зеттюр глазами, и Лерген лишился дара речи. Все понимали, что практически не было таких же хороших магических офицеров.

Нет, можно сказать, что их просто не существовало.

И Дегуршаф, по существу, была единственной, кто мог использовать команду Генерального штаба, 203-й батальон воздушных магов, в полной мере. Если батальон, созданный этим великим полководцем, должен стать ядром новой боевой группы, то в конечном счете его командиром должна стать Дегуршаф.

— Поскольку это так, я решил, что сейчас самое время развернуть их на линии фронта. Полковник фон Лерген, не думаю, что штабной офицер вашего калибра потребовал бы большего объяснения.

— Я смиренно благодарю вас за вашу доброту и совершенно незаслуженную похвалу. Но если вы так думаете, то прошу простить меня за то, что я высказал вам свое мнение: вы должны по крайней мере разместить полковника фон Дегуршаф и ее группу на южном континенте!

— Мы больше не можем там оставаться. Генерал фон Ромель воюет уже почти год, но мы не можем быть втянуты в материальную войну.

Экспедиционный армейский корпус Южного континента был послан для того, чтобы мягко встряхнуть статус-кво сражения.

Зеттюр принял решение послать их неохотно из-за политических целей. Им удавалось постоянно одерживать тактические победы, но, как и следовало ожидать, поступавшие донесения говорили о том, что они сражаются против материальной мощи противника.

Содружество в значительной степени поддерживало республиканцев, и неискренняя нейтральная позиция дорогого союзника Империи, Королевства Ильдоа, была невероятно сомнительной.

И вдобавок ко всему, из-за частых набегов на транспортный флот Содружеством и морских магов, ситуация с снабжением слабо рассредоточенных экспедиционных сил стала не просто плачевной, а почти катастрофической.

Генерал фон Ромель был экспертом в маневренной войне, но с фундаментальным дисбалансом сил было мало надежды на противостояние стратегической неполноценности с помощью тактических побед.

Поскольку они уже достигли своей первоначальной цели по созданию отвлекающего маневра, идея о вводе дополнительных войск могла быть встречена только замешательством.

— Но мы можем укрепить материальное неравенство. Именно там Дегуршаф будет блистать, как вы полагаете. Неужели она не может справиться с морскими магами Содружества?

— Какое-то время, я уверен, что она могла бы, но это будет только капля в море.

Фундаментальная материальная часть слишком велика. Все, что мог сделать Зеттюр — скорчить гримасу, как будто он ел лимоны, и оплакивать позор имперской армии.

— Многочисленные сообщения говорят, что вооружение и снаряжение поставляется непосредственно армии Содружества и остаткам республиканской армии — э-э, Свободной Республики — из неподтвержденного источника.

Все было именно так, как они и опасались.

Ему хотелось закричать: “неужели Дегуршаф — дьявол?!” — Как и предсказывал ее доклад, огромное количество военных товаров, произведенных в Единых Штатах, поступало на Южный континент через Содружество в качестве маскировки.

И, судя по всему, они шли непосредственно из Единых Штатов.

Что еще хуже, они намеренно заключали сделки с частными предприятиями и перевозили вещи на судах нейтральной национальности. Даже если Империя хотела потопить их, корабли были из третьей страны.

Потопление или инспекция могли вовлечь Единые Штаты в войну. По крайней мере, так утверждали документы Дегуршаф, написанные так давно.

Была высока вероятность, что руководители Единых Штатов надеются на необдуманный поступок имперской армии…

— Полковник фон Лерген. Благодаря любопытной утечке информации мы знаем, что некая страна отправляет вооружение непосредственно на Южный континент.

— А?

— Утечка была сделана специально.

В принципе, кто-то из Содружества или Единых Штатов, имеющий извращенный интерес спровоцировать имперское нападение на корабли Единых Штатов, был достаточно любезен, чтобы предупредить их.

Единственный способ избежать конфликта — разбомбить порт разгрузки.

Но на Южном континенте даже такой шаг было трудно сделать. Рейд с большой высоты. Учитывая ничтожные шансы попасть в цель, единственным способом была — ковровая бомбардировка^[41] в этом районе.

Имперский воздушный флот уже полностью задействован на Западном и Восточном фронтах.

В сложившихся обстоятельствах сосредоточить необходимое количество бомбардировщиков на Южном континенте невозможно.

И они были также обездвижены магами. Слишком трудно оторвать целый отряд от главных линий.

Таким образом, в настоящее время они не могли ничего предпринять.

— Есть утечка информации о помощи этой страны. Судя по всему, объем поступающих поставок бесспорно огромен. Досадно, у нас нет никакого способа, чтобы остановить их.

— Единые Штаты отправляют поставки непосредственно на Южный континент? Мы знаем, что у них есть войска, работающие с силами Содружества, но прямая поддержка зоны боевых действий... Разве политика Конгресса^[42] не была нейтральной третьей стороной?

— Президент, похоже, занял другую позицию.

По-видимому, добрые дамы и господа Единых Штатов считали свою страну нейтральной. И это была полнейшая заноза в заднице, но они даже хотели продолжать нормальные торговые отношения с Империей.

Если бы на это все и закончилось — Зеттюр поморщился.

Если это все, то они, несомненно, будут желанными торговыми партнерами. Но президент Единых Штатов, похоже, был иного мнения, чем избиратели.

— Что же будем делать?

— Наша Империя, может быть, и велика, но наши руки связаны Федерацией и Содружеством. Я не хочу начинать еще одну войну.

В конечном счете, если бы у них не было возможности смягчить вред, вовлечение было бы слишком дорогостоящим. Он мог только думать, что военная фракция Единых Штатов открыто провоцирует их. Империя не должна по собственной воле грызть ядовитое яблоко.

— Конечно, очень неприятно беспомощно наблюдать, как враг наслаждается преимуществами.

Вот почему они должны победить на Востоке. Если ее достигнуть, то все бы разрешилось. Все, что имело значение — принесет ли это пользу Империи или нет. Все должно было рассматриваться соответствующим образом.

— Так оно и есть, полковник. Чтобы победить, нам нужно добиться результата на Востоке. Так что я попрошу Дегуршаф посеять хаос на Восточных линиях…

— Да, сэр.

В середине Великой войны в Генеральном штабе имперской армии возник серьезный конфликт по поводу общей военной политики. Генерал фон Зеттюр, возглавлявший их усилия на Рейнском фронте в целом, и его последователи составляли западную фракцию.

Они выступали за стратегию кровопускания, истощая врага с течением времени, пока он не умрет.

С другой стороны, Восточная фракция, состоящая в основном из людей, вовлеченных в Восточную армию, отдавала приоритет Восточному фронту. Они выступали за решительную стратегию быстрого завершения войны путем окружения и уничтожения.

Западная фракция категорически осудила идею решительного сражения как слишком рискованную. Особенно Зеттюр, который был приверженцем доктрины сдерживания истощения, хотел избежать крупномасштабных наступательных операций. Окопная война научила их достоинствам децентрализованного наступления и тактики окружения, но он крайне скептически относился к тому, чтобы идти в наступление, пока их противник имеет преимущество.

Тем временем Восточная фракция предложила свою стратегию, исходя из численного превосходства Федерации. Исходя из предположения, предложенный Западной фракцией план должен был считаться нереалистичным.

То, на что они нацелились затем, было стратегией привлечения и уничтожения, использующей их мобильность по внутренним линиям.

Применение метода, предложенного Зеттюром, который окружил и уничтожил окровавленную и ослабленную республиканскую армию в конце первой битвы на Рейне. Восточная фракция сосредоточилась на мобильных аспектах и увидела заманчивую перспективу окружения.

В то время как доктрина сдерживания истощения бесконечно нагромождала трупы, доктрина решающей битвы ограничивала потери, завершая все одной победой. Восточная фракция использовала эту логику, чтобы восстать против пассивности основной фракции Генерального штаба. Дело кончилось тем, что им предстояло проверить свою теорию в ходе операции на Восточном фронте против армии Федерации, прорвавшейся через имперские рубежи после первого тайного нападения.

Им удалось окружить вторгшиеся войска в составе 400 000 солдат Федерации имея всего лишь 150 000 человек при Тронценберге. По сравнению с имперскими потерями в 10 500 человек, Федерация потеряла 150 000 (90 000 из которых были взяты в плен).

Хотя она не полностью перевесили их численное превосходство, и они позволили некоторым остаткам своего врага сбежать, битва считалась солидным прецедентом для теории Восточной фракции.

По пятам за успехом, Восточная фракция начала планировать, как увеличить свои достижения и довести войну до скорейшего завершения. В то время движение, которое поддерживало любую перспективу скорейшего окончания войны, выступало против опасений кабинета министров и императорской семьи о больших потерях.

Как основная группа в Генеральном штабе, Западная фракция пыталась спорить с ними, но Восточная фракция подчеркивала их успех в битве при Тронценберге.

Более того, достижения Восточной фракции были гораздо более убедительными, чем победа Западной фракции на Рейнском фронте, которая была принесена ценой горы имперских трупов.

Таким образом, Генеральный штаб предложил и осуществил единый план. Он назывался “операция Лейксайд”. Идея состояла в том, чтобы продвинуть линию фронта через крупное наступление. Он был решительно раскритикован с нескольких сторон за высокий риск и высоку отдачу, но в конце концов они уничтожили оппозицию и протолкнули ее.

Он был ознаменован как приказ № 41. Таким образом, великое наступление имперской армии на Востоке стало известно как операция № 41, или в просторечии как “операция Лейксайд”.

Приказ Генерального штаба имперской армии № 41 был совершенно секретным; его отдавали лично офицерам.

Оборонительные бои в Федерации приближались к концу. Мы уже уничтожили резервы Федерации в Тронценберге. Ситуация была неустойчивой, но избыточные силы Федерации иссякали, и она практически потеряла преимущество, которое захватила в первом тайном нападении.

В этих условиях имперской армии было поручено перехватить инициативу, как только погода и наземные условия улучшатся. Цель состояла в том, чтобы полностью уничтожить оставшиеся силы, которые удерживала армия Федерации, и, насколько было возможно, вывести из строя их критически важную полевую армию.

Для этого она сначала направила свои главные силы для операции на Востоке. Затем, для того, чтобы защищать свои расширенные линии, была сформирована мобильная пехота. Общий план состоял в том, чтобы уничтожить врагов на фронте и занять дорогу и базу снабжения вдоль бывшей передовой линии.

Однако главным приоритетом оставалось уничтожение оставшихся сил противника.

И в самом низу был комментарий, который гласил:

”Войска, наша контратака скоро начнется”.