Апреля, 1926 год по единому календарю. Над проливом.

Облачно с возможными осадками в виде магов.

Магические отряды имперской армии, взлетающие с базы в бывшей Республике, ныне находящейся под военным управлением, и летящие до самого Лондиниума для осмотра достопримечательностей, используются в качестве дождя, смешанного с плазмой. Если они попадут на вражескую землю, лучшее, на что они могут надеяться, когда падут, — быть захваченными в плен. Если они плохо упадут, это либо линчевание, либо получение радостного двойного повышения посмертно.

А поскольку маги считаются “боевой силой” даже после того, как они сбиты, если они не сделают адскую работу по сдаче, они будут быстро раздавлены милицией, спешащей к месту происшествия. С тех пор как эта трагическая истина была подтверждена, имперские маги ненавидели быть сбитыми на вражеской территории.

И среди подразделений, прикрывающих Запад, 203-й воздушный магический батальон, подчиняющийся непосредственно Генштабу, общепризнанный как элита элиты, не является исключением.

— Чисто! Всем подразделениям собраться! Перегруппироваться!

Командир батальона, майор Таня фон Дегуршаф, сама по себе также является таким превосходным воздушным магом. Она даже числиться среди Именных. После боя с вражеским подразделением она повышает голос, чтобы собрать свои войска вместе.

— Фея 01 — всем подразделениям! Доложите о своих потерях.

— Майор, батальон закончил перегруппировку. Никто не умер. Только несколько легких пулевых ранений. Они не помешают дальнейшему бою.

Хорошо. — Кивнув на доклад вице-командира Вайса, Таня продолжает призывать его вернуться. — Давайте возвращаться, пока у нас есть силы! Остерегайтесь любых подонков, следующих за нами домой!

— Вас понял.

— Там, на Рейнском фронте, нам нужно было пролететь всего несколько минут, чтобы попасть в расположение дружественных войск, но теперь под нами пролив Додоберд^[25]. Я плохо плаваю на дальние расстояния, и мне не хочется плыть домой через воды, кишащие вражескими кораблями и самолетами.

Капитан Вайс кивает, как будто понимает. Когда он улетает, чтобы непосредственно руководить дозором в тылу, Таня смотрит на своих подчиненных первых лейтенантов Гранца и Серебрякову и думает про себя. — С точки зрения способностей Гранц неплох, но, к сожалению, группа, которая присоединилась к нам на Рейне, не имеет противокорабельного боевого опыта.

Было бы гораздо удобнее, если мой адъютант находился поблизости. — Но Таня принимает неизбежную реальность. Безопасный обратный путь гораздо важнее, чем небольшой дискомфорт.

— Лейтенант Серебрякова, я оставляю отряд тебе. Веди их домой.

— Д-Да, мэм! Поняла.

— Заместитель Командира! Будьте осторожны в тылу!

— Не бойтесь, командир! Я радикальный гетеросексуал и готов умереть за свои убеждения!

— Вера — это хорошо, но мы воины Божьи... э-э, неважно.

— Вы устали, майор?

— Не беспокойтесь, лейтенант Серебрякова. Мы возвращаемся на базу. Я не хочу торчать здесь после операции по разведке боем, которая закончилась воздушным уничтожением, и чтобы за нами послали подразделения.

— Понятно…

— Не могу поверить, что действительно сказала такое — выплевывает она, полная ненависти. Для Тани фон Дегуршаф мир просто слишком абсурден, отсюда ее желание сохранить хотя бы свой ум решительно благородным.

Тем не менее, сама основа, мой разум, не будет делать то, что я хочу. Манипулирование моим разумом — невыносимая мука. Я — это я. Я единственная, кто может помешать кому-то другому вмешаться в мою волю.

— Я... Я? Из всех людей? Я чуть не похвалила Существо Икс. Черт, как долго ты собираешься подрывать людей, прежде чем станешь счастливым?

Вот почему это так непростительно. Если я расслаблюсь, то мое психологическое заражение может заставить меня восхвалять Существо Икс как Бога. На поле боя, где ненормальность войны становится нормальной, моя психика разъедается Элиниумом 95 модели против моей воли.

Но меланхолия Тани насильно вытесняется из ее мозга сообщением Вайса по радио. “Фея 02 — Фее 01! На шесть часов к нам приближаются силуэты! Судя по скорости и высоте, это истребители! Они приближаются на полной скорости!

203-й воздушный магический батальон находится в в процессе отступления. Воздушная единица быстро приближается. Подобно кусочкам головоломки, вставшим на свои места, мысли Тани затираются мыслями командира зенитного подразделения.

В любом случае маги самолетов. Пытаясь обогнать или обойти самолет своими силами, віы в принципе обречены на поражение. Единственная область, в которой маги превосходят — хитрые трехмерные маневры.

— 01 — всем подразделениям! Сбрасывайте высоту! Прижмитесь к поверхности воды! Покажите мне несколько идеальных трехмерных маневров! В худшем случае нырните в море и устройте им засаду! Приготовьтесь сбросить свое тяжелое снаряжение…

— К-Командир! Пожалуйста, подождите! — Вайс прерывает приказ Тани спуститься вниз и сбросить тяжелое снаряжение, звучащий несколько безумно. — Мы получили подтверждение, что приближающееся с шести часов формирование — это дружественное подразделение ВВС, возвращающееся на базу!

— Фея 01, поняла. Все как вы слышали. Не нужно бросать свое снаряжение. Давайте вернемся вместе.

Таня гадала, что происходит, но когда приходит подтверждение, это неожиданно хорошая новость. Взглянув на приближающийся строй, она видит, что они, должно быть, опознали и ее батальон.

Строй, который шел на полной боевой скорости, словно для того, чтобы вступить в бой, накренился, чтобы показать опознавательные знаки на своих туманных, замаскированных крыльях, и плавно двинулся по маршруту, летящему параллельно магам.

— Дружеские войска? Пока я не увидел ваш опознавательный сигнал, я до полусмерти боялся, что вы — вражеские морские маги в патруле. Давайте без этого мое сердце не выдержит.

— Это Фея 01. Ваши холодные замечания вот-вот доведут меня до слез. Мы боялись, что на наших задницах сидят голодные волки!

— Ха-ха-ха! Вы, ребята, боитесь? Шутите, Фея 01? Это Комар 01. Мы рады снова встретиться с такими элитами, как вы.

Два командира приветствуют друг друга по радио в соответствии с этикетом боя. Но уже на полпути Таня осознает, что помнит отряд Комара 01.

Больше всего времени Таня провела на Рейне. Из-за этого, хотя вопрос всего лишь наличия пересекающихся областей миссии, она знакома с подразделениями на Западе. Связь между подразделениями, которые были вырваны с корнем и мобилизованы для ответа на внезапное нападение Республики, особенно сильна.

— Комар 01, вы говорите? Значит, мы не были вместе со времен Рейна?

Если она правильно помнит, Они входят в состав 103-го истребительного крыла Западной группы армий. Поскольку один из людей настаивал на ответе, Таня помнит почти все подразделения на поле боя в то время, ну по крайней мере, имена. Она вспоминает, что этот самолет неоднократно хвалили во время ожесточенной борьбы Империи и Республики за господство в воздухе.

А учитывая скорость и строй, с которым они приближались, когда ее батальон предположил, что они враги, должны были поддерживать свой уровень дисциплины с того времени. Конечно, на Западном фронте есть много опытных специалистов.

— Какое совпадение! Но с такой разницей в высоте... О, но ведь вы, всегда могли летать на такой высоте? Я подумал, может быть, нам стоит полететь ниже и поддержать вас.

— Не стоит беспокоиться.

Воздушный маг, летящий довольно быстро, идет примерно с крейсерской скоростью истребителя. Таня не прочь поспешить домой, поэтому она заставляет свой отряд перестроиться для обратной дороги. После этого ничего особенно примечательного не происходит. После того, как она позаботилась о встречах после прибытия и напомнила своим подчиненным сдать свои боевые документы, Таня смотрит на часы на стене и кивает.

Гранц хлопочет и стонет над своими бумагами, в то время как Вайс и Серебрякова успешно справляются со своими. Я полагаю, что те двое, которые уже закончили, должны сделать что-то еще.

— Капитан Вайс, Лейтенант Серебрякова! Давайте поблагодарим наших друзей, которые сопровождали нас сегодня в приятной прогулке. Я хочу, чтобы вы вдвоем отправились в 103-е истребительное крыло Западной группы армий. Используйте некоторые батальонные средства, чтобы устроить скромный подарок.

— Так точно. Вы идете с нами, майор?

— Извините, но у меня совещание командиров. По-видимому, мы заметили подразделение магов Единых Штатов, так что у меня срочная совместная конференция по тактическим схемах.

В конце концов, нас послали сюда как исследовательскую группу по изучению боевых навыков. — Таня морщится. Когда на сцене появляется кто-то новый, то нужно пересмотреть стиль боя. Человеку с опытом работы на всех фронтах очень удобно находиться рядом.

Когда людям нравится то, что вы делаете, и у них большие ожидания, то у вас нет другого выбора, кроме как упорно работать.

— Мы — специальное проверочное подразделение, частично инструкторское, частично боевое. Мы подчиняемся непосредственно Генеральному штабу, поэтому они, конечно, управляют нами в соответствии с их пожеланиями.

— Не сомневаюсь. Очень хорошо, лейтенант Серебрякова и я возьмем на себя дипломатические обязанности в 103-м истребительном крыле. Мы также попытаемся услышать немного о том, как проходили их сражения.

— Отлично. О, а что ты будешь делать с остальной своей работой?

И Вайс, и Серебрякова под руководством Тани неплохо освоились с громоздкими послебоевыми докладами. Ну, вопрос в основном с увеличением количества различных типов форм, которые они могли заполнить, чтобы они привыкли, но все же.

— Гранц останется здесь, так что мы оставим все на его усмотрение…

— Так точно. — Гранц мрачно ответил Вайсу, как офицер, которому только что отдали безнадежный боевой приказ.

Он еще такой неопытный. Насколько Таня может судить, дело не в том, что у него нет способностей... Просто ему не хватает концепции эффективной работы.

Следует ли хвалить его как честного юношу или проклинать как неуклюжего? Нет, честно говоря, он просто неумел в том, что касается административной работы. Если бы у Тани все шло как ей хотелось, то она хотела бы получить ветерана с научно-технической квалификацией, но людей очень мало.

Поскольку у нее нет другого выбора, кроме как использовать тех, кто у нее есть, все, что она может сделать, поощрить Гранца

— Радуйся, что у тебя есть квалификация выполнять всю доверенную работу!

— С-Спасибо!

Она действительно не получает достаточно денег, чтобы играть роль сурового начальника с добрым сердцем, но удержание ее собственной рабочей нагрузки от увеличения — еще одна причина для Тани тренировать Гранца в кого-то, кого она может использовать, поэтому она подбадривает его с помощью “я рассчитываю на тебя”.

Затем она объявляет, что направляется на совещание командиров, умудряется найти способ аккуратно надеть свою огромную шляпу на макушку и коротко переговаривается со своим адъютантом, принимая у нее сумку. — Лейтенант Серебряков, есть минутка?

— Да, мэм.

— Лейтенант Гранц не так хорош в этой работе, как ты. Когда вернешься с вечеринки, не помогай ему. — Таня говорит ей, что она, должно быть, устала и что ей нужно отдохнуть после встречи.

— Понятно, майор, но могу я спросить почему? Если мы с капитаном Вайсом не поможем ему... У меня такое чувство, что ему придется не спать всю ночь.

— Вот и прекрасно. Лейтенант Серебрякова, мне не нравятся эти слова, но как сказал бы старик “молодых людей надо заставить страдать”.

— А?

В конце концов Серебрякова повторяет: “молодые люди должны... страдать?” — она опять смотрит на Таня с непонимающим взглядом. — Ах, она, вероятно, думает, что я из тех, кто заставляет своих подчиненных верить, что все, что вам нужно — выдержка. Я напугала ее. — Она понимает, что ей нужно все объяснить.

— Не смотри на меня так. Я же не говорю, “было бы желание, а способ найдется” — Она улыбается и успокаивает Серебрякову, что именно потому, что они следственно-исследовательское подразделение, им позволено ошибаться. — Опыт неудачи очень важен для улучшения способности справляться с трудностями. Если мы не сбросим Гранца в небольшой овраг, пока у нас есть гибкость, чтобы справиться с этим сейчас, кто знает, когда у нас будет еще один шанс?

— О, я понимаю, что вы имеете в виду.

— Очень рада, что у меня есть такая свобода, чтобы воспитывать своих людей. О, и я должна упомянуть, лейтенант, что встреча с 103-м истребительным крылом не будет легкой. Поскольку мы подчиняемся непосредственно Генеральному штабу, наша командная цепочка слишком сильно отличается от их собственной. Я хочу хорошо заботиться о наших двухсторонних отношениях.

Сокрушаясь о том, что их постоянно приходится перебрасывать с одного фронта на другой, Таня добавляет, что на поле боя больше всего можно доверять узам дружбы.

— Вы совершенно правы. На Рейнском фронте мы все знали друг друга.

— Как мы уже убедились в Нордене, мы — парашют на случай, если что-то пойдет не так. Я не хочу быть той, у кого короткий конец палки, и я не хочу испортить его из-за плохой координации.

— Да, мэм. Предоставьте это нам.

Таня похлопывает Серебрякову по плечу со словами “иди за ними” и шепчет стоящему рядом Вайсу: — Капитан Вайс, возьмите лейтенанта Серебрякову и нанесите им приятный визит. Они не любят давать интервью, но она ветеран Рейна и к тому же симпатичная.

Другие подразделения ненавидят следственные группы, потому что те всегда пытаются проводить бессмысленные допросы, когда до них нет дела. Ну, понятное дело. Советники, как правило, делают ошибки. Некоторые из них действительно могут выполнять работу, но слишком много людей, которым платят за то, чтобы они несли непрактичную чушь.

Если вы сотрудничаете, и результаты искажаются, а лоскутный коллаж из вишневых цитат представляется как некий вывод, то неудивительно, что никто не хочет участвовать.

Но Таня должна отнестись к этому серьезно.

— Нам поручили большую работу по изучению боевых навыков. Данные, капитан. Я хочу, чтобы вы получили данные с поля, чего бы это ни стоило.

Дело в том, что когда она воспользовалась проведенным над ней расследованием, чтобы сообщить генерал-лейтенанту фон Зеттюру, что хочет работать в тылу, ей было отказано в назначении. Тем не менее, Таня не слишком расстроена. Она знала, что ей будет трудно разместиться в тылу.

Компромиссом было временное назначение на менее суровые западные рубежи. В целом она довольна. Самое счастливое, что их задание — исследование боевых навыков. И ей было обещано, что по истечении срока ее результаты определят, куда ее отправят дальше.

Вот почему Таня так настойчиво наставляет Вайса: мне нужно, чтобы ты хорошо поработал.

— Объясните им, что мы лучше проводим сбор данных, чем те идиоты в тылу. Скажите им, что нам нужны данные для анализа, основанного на реальности.

Люди, участвующие в сражении, склонны скептически относиться к способности провести надлежащий осмотр, людьми в тылу.

И это вполне понятно. Я читала статьи о тенденциях и упущениях в бизнес-моделях, которые рекомендуют консультанты, и они были точными. Большинство из них в основном просто беспрекословно проповедуют популярные модели. Армейским следственным бригадам трудно избежать дурной репутации.

Кроме того, люди, которые не знают, каково быть в полевых условиях, не могут понять мысли ветеранов. К сожалению, слишком много бездельников, которые убеждают себя, что это не может быть правдой, и анализируют войну независимо.

— Конечно, с твоей сообразительностью у меня большие надежды.

— Ха-ха, вы мне льстите, мэм. Но все равно спасибо.

— Я серьезно. С нетерпением жду доклада.

Между талантливыми, уважительными профессионалами и парнями с большими головами есть некоторые вещи, которые понимают только первые. Вот почему она посылает двух солдат с боевым опытом обратно на Рейнский фронт, чтобы пообщаться и обменяться информацией.

Таня искренне считает, что если кто-то и может это сделать, то только Вайс. — Он и Серебрякова наверняка сумеют провести соответствующее обследование.

Боевым командирам нельзя терять ни минуты, поэтому они сразу переходят к делу. Поскольку время ограничено, они могут обойтись без вежливости, и их тема обсуждения — свежие подтвержденные данные.

— Подводя итог тому, что мы знаем, похоже, что добровольческая армия магов размером с полк быстро развертывается.

— Национальность?

Настаивая на объяснении, специалист развивает извилистый юридический аргумент, который Таня слушает с большим интересом, — хмыкая, — но остальные офицеры плохо воспринимают.

И в заключение? — Они давят на него, и он проявляет ту нерешительность, которая присуща только людям, которые пытаются уклониться от обвинений два или три раза, прежде чем, наконец, выплюнуть их. — Судя по всему, они являются гражданами Единых Штатов под командованием Содружества.

— И так. Для нас важно, к какой армии они принадлежат. Армия Единых Штатов или армия Содружества?

Как солдаты, командиры должны быть наиболее заинтересованы в том, могут ли маги считаться врагами в соответствии с правилами ведения боевых действий…

— Согласно образцу и юридическому принципу, они могут рассматриваться как завербованные в регулярные вооруженные силы страны. Так что если они подчиняются приказам Содружества, то это не армия Единых Штатов, — робко отвечает юрист, внезапно оказавшись в центре внимания.

Учитывая комментарий, что войска, подчиняющиеся военным приказам Содружества, могут считаться армией Содружества, боевые командиры бурчат — значит, решено.

Но юристы, похоже, сомневаются. Понимая, что было бы неразумно не услышать мнения экспертов, Таня просит дополнительных объяснений, чтобы поддержать разговор.

Офицер несколько раз кивает, как бы в знак благодарности, но тут же поднимает совершенно неожиданную даже для Тани тревогу: правила обращения с заключенными.

В принципе, Империя не воюет с Едиными Штатами, поэтому не совсем ясно, как обращаться с пленными.

Но насколько Таня знает, национальность основывается не на наследии солдат, а на их военной принадлежности.

Во Французском Иностранном Легионе^[26] числились французские солдаты, которые были не из Франции. Или как насчет американских солдат с грин-картами^[27]? Они также легально являются американскими солдатами.

— Вы хотите сказать, что мы должны быть осторожны, беря пленных, потому что условия расплывчаты? Не могли бы вы объяснить, почему мы не можем просто относиться к ним как к солдатам Содружества?

Чтобы не увязнуть в неразберихе военных преступлений, Таня изо всех сил придерживается закона.

Именно поэтому она не удовлетворена их ответом.

Не то чтобы не было случаев, когда гражданство становилось проблемой, но, честно говоря, в этой ситуации она не может понять, почему нужно учитывать страну происхождения.

— Насколько мне известно, пока кто-то соответствует четырем требованиям воюющих сторон, его национальность не имеет значения. Если бы они были нерегулярными бойцами, тогда бы возник вопрос, но... …

Таня сомневается в продуманности правил ведения войны. Под ее выжидающим взглядом эксперт оглядывается вокруг, ища помощи всего на мгновение, прежде чем позволить себе смиренно вздохнуть. — Официальная позиция Единых Штатов... заключается в том, что, хотя мы на самом деле не воюем, они хотели бы послать гуманитарную группу наблюдения для сбора информации о пленных и раненых с обеих сторон.

Это предлог, который справедливо заставляет всех присутствующих на собрании ухмыляться.

— Это само определение бесстыдства. Они что, серьезно?

— Хм! Так вот в чем вопрос.

Они не могли быть немного пренебрежительными в своем обмене — потому что, Штаты издевались. Такая абсурдная причина, что даже Таня ловит себя на оскорблении. Посылать гуманитарную группу для защиты ваших граждан, когда две страны даже не воюют?

Я почти уверена, что работа посольства — заботиться о своих гражданах.

И, черт возьми, нейтральная страна отправляет персонал, пойманный воюющим государством, а затем вмешивается, потому что они их граждане… Действительно, нейтральна в ужасно техническом смысле этого слова.

Я уверена, что это нейтральное государство такое же “добросердечное”, как Сталин^[28], такое же “честное”, как Бисмарк^[29], и такое же ”хорошее”, как Фуше^[30]… Ублюдки.

— Это предложение заставило наших дорогих офицеров Генерального штаба заскрежетать зубами. Они, по сути, объявляют интервенцию^[31]. Определенно подозрительно.

— Враг уже прибыл. Разве это не все, что имеет значение для нашей работы?

— Без сомнения.

Криво улыбающиеся офицеры предпочитают простую поговорку: все, что нам нужно сделать — расстрелять их. Не обращая внимания на удрученных юристов, они начинают входить в азарт от простого избиения врагов-новичков.

А вообще, Таня признает, что они в чем-то правы. Стреляйте в противника. Никаких дальнейших аргументов не требуется, и их вера в то, что другие аргументы даже не должны быть озвучены, говорит об их верности своему долгу.

Они — солдаты и воины.

— Ну, политика — дело больших шишек и правительства. Пока не ясно, когда Верховное командование примет решение, но мы должны позаботиться о врагах перед нами.

Таня слышит — “точно, точно!” — и морщит лоб.

Точка зрения боевых командиров имперской армии на Западе верна для полевых условий. Проблема в том, что, насколько Таня знает, побуждение Единых Штатов к действию было бы плохой идеей. Она может понять деликатность Генерального штаба — мы не можем накалять наши отношения до опасной температуры.

Даже понимая это, она не чувствует себя лучше. Но она не может одобрить то, что на поле боя затянулась политическая неразбериха.

— А мы можем объявить их врагами? Вы не думаете, что если мы вступим в бой, то факт, что имперцы напали первыми, будет использован в качестве антиимперской пропаганды для общественности в нейтральных странах и Единых Штатах?

Таня невольно указывает на такую возможность, и ее тон призывает к осторожности. Это просто, если думать о Черчилле, надеющемся на Перл-Харбор^[32]. Содружество, Союз Антанты, Великое Герцогство и, конечно же, Республика — все страны, воюющие против Империи, все они горячо надеются на вмешательство Единых Штатов.

Поэтому, вы можете сказать, что они отчаянно нуждаются в любом оправдании.

— Очень коварная ситуация, да?

— Но, с другой стороны, разве мы не можем этим воспользоваться? Если бы кто-то из наших был убит “вредителями”, мы могли бы постучаться в дверь посольства с несчастной жертвой.

Вполне естественно, что некоторые из них начали бы говорить: если враг может это сделать, то почему мы не можем?

Но, возможно, нужно проговорить эту деталь.

Ни у одного порядочного командира нет и мысли, которая позволила бы ему стать такой жертвой…

По крайней мере, не сейчас.

— Ну вот, пожалуй, и хватит об этом. Бранная речь сейчас не уместна.

Высказывания нескольких человек о том, что не стоит считать своих подчиненных статистикой, говорили о преобладающем мнении.

— Командирам в боях не нужно об этом думать. Все, что нам нужно — факт, что там есть полк воздушных магов под командованием Содружества, пытающихся помешать нам обеспечить господство в воздухе.

— И что тогда?

— Тогда без изменений. Завтра и в будущем мы будем следовать тому же плану, что и раньше, и продолжим битву на уничтожение. Но увеличьте ожидаемое количество врагов. Мы должны осознавать наихудшую возможность существования добровольных сил Объединенных Государств.

В конце концов они решают, что будут справляться с пониманием, что на поле боя есть новички. — Чрезвычайно скучный вывод, подобный уведомлению администратора.

— В общем, у меня нет возражений, но я могу сказать вам одну вещь?

— В чем дело, майор фон Дегуршаф?

— У меня есть предложение, поскольку мы — следственно-исследовательское подразделение при Генеральном штабе. Могли бы мы сделать приоритетным уничтожение Добровольческой армии Единых Штатов?..

— Вы имеете в виду взять инициативу в свои руки?

Да. — Она кивает и продолжает: — Мы не знакомы с доктриной этой страны. Было бы неплохо проверить их и собрать данные.

На самом деле, использование магических единиц довольно сильно отличается в разных странах. После Рейна магическая политика имперской армии перешла от использования их в качестве поддержки пехоты к более частому использованию самостоятельно, но республиканская армия всегда использовала магов для нанесения ударов в специальных подразделениях.

В Союзе Антанты, который не является очень полезным справочником, все они были объединены в составные части, поэтому многое зависело от качества и личности командующего. Но стоит отметить, что они больше использовали магов для воздушных операций. Можно было думать о них как об усилении военно-воздушных сил, которым несколько не хватало мускулов.

— Мы хотим знать, как используются отряды магов Содружества и как они сражаются. Поэтому я думаю, что подтверждение того, что Добровольческая армия работает так же, как и те подразделения, которые мы уже знаем, будет полезно.

Имперская армия уже сражалась с Содружеством на Западе и Юге... Они выяснили, хотя и запоздало, что армия и флот имеют очень разные схемы использования.

В их армии предполагается, что маги работают совместно с другими родами войск как по существу летающая пехота, в то время как во флоте они усердно работают как независимая ветвь.

Именно так получаются ударные отряды, посланные с подводных лодок, абордажные группы между кораблями, тесная воздушная поддержка морских пехотинцев и так далее. Морские маги Содружества жестки даже индивидуально. Они не тот тип, с которым имперская армия хочет связываться.

— Это вполне естественно, но я все еще сомневаюсь, будут ли добровольческие силы, посылаемые в Содружество, использоваться в соответствии с обычной доктриной Единых Штатов.

— Да. Но я думаю, что мы можем ожидать некоторых вторичных последствий в любом случае.

Когда Таня получает взгляды, просящие уточнения, она утверждает. — Единые Штаты не собираются объявлять войну Империи в нынешней ситуации. Но факты постепенно накапливались, чтобы показать, что есть актеры, которые хотят, чтобы она участвовала на стороне Антиимперии.

Единые Штаты рано или поздно нанесут нам удар.

Вот почему, — продолжает Таня.

— В таком случае один из способов справиться с ситуацией, может заключаться в том, чтобы недвусмысленно показать, каким будет результат эскалации.

— Эту идею стоит обдумать. А вы как думаете?

Но офицеры, похоже, не в состоянии ответить на столь резкую просьбу. Они немного подумали.

— Я считаю, что предложение слишком политически ориентировано. Наша стратегическая цель — обеспечить господство в воздухе над проливом Додоберд. Мы не должны отклоняться от миссии. Самое главное, что любое предложение, которое позволит подразделениям Содружества на длительных отрезках времени восстановить силы, будет противоречить нашей цели.

— Мм, думаю, что мы должны рассмотреть его на уровне национальной стратегии. Если вы думаете, что мы действительно можем удержать Единые Штаты от вмешательства, то предложение майора фон Дегуршаф крайне интересное.

Аргументы “за” и “против” вполне разумны. Да, подразделения на Западе получили приказ только обеспечить господство в воздухе над проливом. С четкими приказами отклонение не разрешается.

Превосходство в воздухе имеет важное значение для стратегии. Самое неприятное заключается в том, что предложение Дегуршаф на самом деле имеет хорошие шансы помочь воздушным боям на Западе. С точки зрения региональной воздушной мощи, и особенно с немалым бонусом избавления от вредителя — Единых Штатов, спор начинает накаляться.

— Я полностью согласен с оценкой. Если бы мы могли препятствовать вмешательству еще до того, как оно начнется всерьез, было бы здорово. Думаю, предложение может помочь в достижении господства в воздухе над проливом Додоберд.

— Протестую! Ваша оценка последствий необъективна. Если мы сбьем кучу граждан Единых Штатов, их общественность будет возмущена. Вы не воспринимаете это достаточно серьезно.

— При всем моем уважении, нет никакой гарантии, что общественное мнение в Единых Штатах будет двигаться в этом направлении. Вполне возможно, что их правительство получит ответную реакцию из-за безрассудного развертывания.

Оба комментария умны и искренни. Оба они верны, и именно поэтому трудно прийти к какому-либо выводу.

— Может быть, нам стоит обратиться в Министерство иностранных дел, чтобы убедить Штаты сохранять нейтралитет?

— Хм, но в таком случае, разве это не должно быть сделано в политической сфере?

— Извините, можно мне кое-что сказать? — Получив разрешение, Таня встает, стараясь вести себя как можно более беззаботно, чтобы ее голос не звучал взволнованно. — Хоть вопрос и политический, но он также был оставлен на наше усмотрение в этой области. В пределах атакуемого района есть цель. Вместо того чтобы превращать проблему в политику и втягивать в нее тылы, почему бы просто не притвориться, что это был непредвиденный результат взаимодействия?

Поэтому Таня вмешивается, чтобы найти золотую середину, как бы говоря: Давайте просто снимем это.

Она предполагает, что обращение на их уровне имеет наибольший смысл. Хорошо это или плохо, но Таня фон Дегуршаф обожает юридические лазейки. Ура серым зонам. Она не сделает ни одного шага в черное, но все, что не черное — белое.

— Интересная идея, но в конце концов мы всего лишь полевые командиры. Разве у Генерального штаба не должно быть единого плана?

— Если бы вы были офицером Генерального штаба, разве не вышли бы оттуда размахивая руками, как предлагает майор фон Дегуршаф?

— Пожалуйста, воздержитесь от спекуляций. — Спор грозит разбушеваться, но старший офицер выступает посредником, чтобы успокоить ситуацию. — Достаточно. Мы же солдаты. Даже если от нас иногда ожидают отступления от приказов, это вопрос правового принципа, а не войны.

Высказываемый вывод является, по мнению Дегуршаф, неудивительным, здравым ответом. Немного разочаровывает, но если она подумает, стоит ли ей идти дальше, тогда выбор трудный. Она не прочь погулять в серой зоне, но если они не твои сообщники, то никогда не знаешь, кто загонит тебя в черную зону.

— Майор фон Дегуршаф. Ваша идея очень интересна, но я хотел бы дождаться мнения Генерального штаба. До дальнейших распоряжений мы продолжим нашу тихую воздушную битву на уничтожение. Есть возражения?

— Никак нет. Поняла. Простите, что отняла у вас столько времени. Тогда давайте вернемся к основным темам боевых навыков и воздушного истребительного боя.

Я думаю, что нет никакого способа обойти их. — Хотя она втайне чувствует то же самое внутри себя, она достаточно разумный офицер, чтобы извиниться за бестактное предложение и переориентировать разговор на его первоначальные темы.