Июня, 1926 год по единому календарю. Реабилитационный центр Генерального штаба на окраине имперской столицы.

Военный объект под юрисдикцией Генерального штаба на окраине имперской столицы... В тихом, спокойном уголке мира подполковник Таня фон Дегуршаф занимается кабинетной работой, о которой она всегда мечтала.

Она работает над отчетом об исследовании боевых навыков воздушного боя на Западе, с которым они сражались буквально на днях. Закон этого мира состоит в том, чтобы каждый делал то, к чему он приспособлен, и Таня страстно желает провести анализ в тылу.

Чтобы осуществить эту мечту, ей, вероятно, придется полагаться на свои результаты для всех видов организаций и постоянно сосредотачиваться на них.

Я получу результаты и займу свое место в тылу. В качестве первого шага я добьюсь некоторых вещей в офисе стратегических исследований. — Ясноглазая и пушистая, она проводит еще один день, разбирая бумаги в офисе, который был временно назначен ей.

С точки зрения Тани, Империя в настоящее время окружена со всех сторон.

По-видимому, для наших любимых имперских подданных и великих умов Верховного командования все выглядит так, как будто мы делаем один шаг вперед на каждый шаг назад... Но я думаю, они забыли надеть свои корригирующие очки^[35]. Таня настоятельно рекомендует надеть их или заменить на другие, если они не могут смотреть прямо на реальность.

Да, имперская армия поддерживает линию фронта в приподнятом настроении.

Но неужели ни у кого не хватает здравого смысла указать на то, что способность удерживать оборону, совсем отличается от способности выиграть войну?

Вздохнув, она берет кружку, которую только что бросила, и пьет остывший кофе, скорчив горькую гримасу — эх, кофе тоже заканчивается.

В настоящее время она находится в реабилитационном центре Генерального штаба. Хорошо это или плохо, но Генеральный штаб придерживается своих аристократических вкусов, поэтому они не запасают кофезаменителем.

Но импорт, должно быть, замедлился до предела. С флотом Содружества и остатками республиканского флота, контролирующего море, вероятно, не так уж много можно сделать. Но если все, что мы можем получить — старые, безвкусные бобы, это многое говорит о ситуации с кофеином в Империи.

Качество кофе, который мы смогли получить, из года в год ухудшалось с тех пор, как начались боевые действия. Несомненно, это самый красноречивый барометр состояния войны. А на самом деле год от года наши враги только усиливаются.

Например, возросшее присутствие Единых Штатов на Западе — то, что мы не можем игнорировать. Что касается доказательства их вины в трудности получения хороших кофейных зерен. Возьмем регулярные армейские силы, называющие себя Добровольческой армией, которая в основном состоит из Авангарда Единых Штатов.

Таня пыталась ударить кулаком, как будто собиралась разбить их своей кофейной обидой, но обнаружив, что они более мощные, чем ожидалось, она была вынуждена признать назревающий кризис.

Но если оставить в стороне мысли Генерального штаба, то Верховное командование не понимает всей серьезности ситуации. Она подготовила официальный отчет со всеми подробностями и деталями и отправила его с пометкой “срочно”, но ответ был ужасно приглушен.

Похоже, они все недооценивают, и их невежество заставляет Таню в отчаянии качать головой.

Быть глухим полезно в зависимости от ситуации. Но в нынешней Империи это не так уж и здорово. Если мы и дальше будем мириться с ситуацией, то скоро станем вареными лягушками.

— Ну и ну, — ворчит Таня.

Обратив внимание на мою личную ситуацию, я хотела бы радоваться тому, что меня повысили, но, как ни досадно, мне трудно искренне радоваться.

Нет, победа есть победа. Нет никаких сомнений. Использование подразделений и оперативные маневры в текущей войне (которые она писала на основе мобильных сражений на Юге, первоначальных маневров в ответ на ситуацию на Востоке, а также опросов и других исследований, которые она делала в воздушном бою на Западе) были приняты без сучка и задоринки, и это, и ее повышение до магического подполковника были наполнены радостью от тяжелой окупающейся работы.

Хоть и неофициально, она также получила сообщение от генерал-лейтенанта фон Зеттюра, вместе с его похвалой, что он с нетерпением ждет ее участия в недавно созданном совместном проекте между корпусом обслуживания и оперативным управлением Генерального штаба стратегических исследований.

Так что все, что Таня может сделать — надеяться, что они смогут победить или хотя бы избежать фатального поражения.

Побежденные нации не имеют большой пользы для высокопоставленных солдат и военных карьер, кроме как в наемных корпорациях. Таня тратит свое драгоценное время на то, чтобы полировать свой военный послужной список. Чтобы не тратить впустую инвестиции в человеческий капитал, она надеется, что имперская армия продержится.

Большая часть надежды возлагается на следующего командира 203-го воздушного магического батальона. До сих пор не было никаких указаний относительно преемника, но, вероятно, им станет Капитан Вайс, как она предполагала ранее. Единственная потенциальная проблема — его ранг.

Он тоже продвигался вперед довольно быстро. Согласно системе имперской армии, он должен был быть повышен до майора, для принятия командование батальоном... Но, очевидно, им нужно немного времени.

В случае с Таней генерал фон Зеттюр использовал лазейку в системе, чтобы повысить ее до майора, якобы для формирования батальона. Полагаю, что они не могут использовать один и тот же трюк слишком много раз.

Они не очень гибки. — Таня вздыхает за своим столом. Ей хотелось бы пожаловаться — слишком много людей пытаются удержать тебя, — но она подавляет эту мысль.

Тем не менее, оставаясь командиром батальона немного дольше, по крайней мере, на словах, и позволяя Вайсу накопить больше опыта, я помогу себе избежать любых жалоб на его продвижение по службе из рабочей группы в тылу.

Таня остается на вершине необходимого фундамента, хотя это и раздражительно.

И все же это неплохая должность.

Достигнув определенного успеха в западном воздушном сражении и так далее, члены 203-го батальона отдыхают в квартирах Генерального штаба в столице по стандартной ротации.

Поскольку они достаточно удачливы, чтобы отчитываться непосредственно перед Генеральным штабом, ее подчиненные живут в реабилитационном центре, который обычно используют только штабные офицеры.

Что касается самой Тани, то до тех пор, пока Генеральный штаб не закончит рецензировать ее работу “использование подразделений и оперативные маневры в текущей войне”, она просто заполняет документы, поступающие из Отдела Стратегических Исследований, кабинетную работу, которую мог бы сделать любой, кроме того, что ей требуется разрешение Службы безопасности.

Конечно, нельзя сбрасывать со счетов элемент доверия. Взглянув на бумаги, разложенные на ее столе, она видит, что все они являются секретными документами с грифом “Совершенно секретно, обращаться с ними следует осторожно”.

Она рада, что у нее есть доступ к секретным документам.

Поскольку она может углубить свои знания о состоянии имперской армии и иностранных делах, анализируя все разведданные, собранные Генеральным штабом на каждом фронте… Довольно интересная работа, и Таня получает от нее удовольствие. Лучше всего, в отличие от фронтовой службы, она должна быть закончена в час увольнения каждый день.

Освободившись от ночных перехватов патрульных миссий и выходя навстречу захватчикам в любое время суток, она наслаждается спокойным, безопасным сном каждую ночь. Для Тани соблюдение нормативных часов — первый шаг к возвращению нормальной жизни.

А правильный ритм жизни делает ее офисную работу плодотворной.

Например, совсем недавно она работала над брошюрой, предназначенной для специалистов и озаглавленной “происхождение внешних действий Федерации”.

Для посторонних это может показаться удивительным, но те, кто запятнан коммунизмом и идеологией партии, на самом деле больше верят в политику власти, чем в свою идеологию, и брошюра критически рассматривает это. Я не очень надеялась, учитывая специфику знаний. Я полагала, что только эксперты или дипломаты будут просматривать брошюру, но, по-видимому, она получила хороший прием от всех сортов людей, в том числе и в имперской армии.

Таня чувствует облегчение от того, что ее работа, похоже, получила должное признание. Она может быть уверена в своей кабинетной работе и аналитических способностях. Так здорово иметь возможность накапливать достижения.

Да, я намерена заниматься кабинетной работой всю оставшуюся жизнь. Закон мира действительно состоит в том, чтобы каждый делал то, к чему он приспособлен. Каждая организация должна уделять приоритетное внимание управлению талантами.

После возвращения с Западных боевых рубежей это действительно похоже на отпуск... Но Таня постоянно просматривает документы в рамках своей добровольной службы — хотя она все время думает, что если неудача неизбежна, она может накопить свои активы в подготовке к худшему сценарию и рассмотреть возможность дезертирства.

Но, — вероятно, следует сказать, что линии, по-видимому, умудряются держаться. К счастью, судя по донесениям с фронта.

Анализ коэффициента истощения показывает, что они находятся в очень хорошем положении — даже превосходят их в подавляющем большинстве.

Указанное соотношение сохраняется на уровне семь к одному.

И я могу добавить, что статистика измеряется в соответствии со строгими стандартами, ничего похожего на абсурдно раздутые, небрежные отчеты о воздушном сражении в Формозе^[36].

Офицеры Генерального штаба едут туда лично, и прежде чем беспокоиться о нашем собственном истощении, они оценивают потери противника, разговаривая с пленными и подсчитывая реальные трупы.

Даже если в Федерации солдаты растут на деревьях, такая скорость истощения должна быть тяжелым ударом.

Поэтому Таня верит, что если нынешняя ситуация будет продолжаться, то победа не будет недостижимой, и они не проиграют.

О чем стоит беспокоиться, так это о том, что Единые Штаты, самый большой в мире запас оружия, атакуют сзади.

К счастью или к несчастью, имперская промышленность имеет хорошие соотношения с промышленностью Единых Штатов, несмотря на то, что они являются конкурентами в некоторых передовых областях. Было бы здорово, если бы их промышленный сектор противостоял войне, но в военно-техническом комплексе промышленность не имеет такого большого влияния на политику, как обычно думают в мире.

Вдобавок ко всему, в то время как идея о том, что военная промышленность хорошо зарабатывает во время войны, является частичным недоразумением... Истина поставлена под сомнение. В частности, проблема заключается в том, что даже если корпорация в целом испытывает огромный дефицит, отдельные сотрудники и их клиенты в армии будут зарабатывать.

Одной только мысли о людях, пытающихся спровоцировать участие в войне, достаточно, чтобы Таня помрачнела.

Империя борется с Федерацией на Востоке, а также противостоит Содружеству на Западе. Единые Штаты могут похвастаться промышленной производительностью, достойной называться Арсеналом; их вступление на сторону врага, когда Империя уже имеет два открытых фронта, повлечет за собой отчаяние и только отчаяние.

Внешнеполитическая задача Империи состоит мирном успокоении государства до того, как их промышленность перейдет в военное положение, даже если дипломатические усилия потребуют большого преклонения. Я хотела бы предложить сделать все возможное, чтобы успокоить общественное мнение и выиграть время, пока все не утихнет.

В конце концов, Единые Штаты — демократическое государство. Демократические страны вступают в войну только тогда, когда действительно разгневаны. Другими словами, если мы рассердим Единые Штаты, то это конец. И наоборот, если мы не будем злить избирателей, то сможем избежать войны.

Она намеревается привести аргумент относительно стратегической дипломатии Империи с этим главным пунктом в своей следующей статье, но пока она делает свои заметки, ее прерывает неожиданный посетитель.

— Полковник фон Дегуршаф, можно войти?

— Конечно, заходите, капитан Вайс.

Капитан Вайс, по существу, был назначен командиром боевой части еще несколько дней назад.

Официально заместитель командира все еще остается ее подчиненным после того, как она навязала ему подразделение и проблемы с ним, но она предоставила ему большую часть свободы действий.

Раньше он был заместителем командира.

Передача шла так гладко, что Таня даже представить себе не могла, о чем он пришел просить ее так срочно, пока они были в отпуске в тылу по кадровой ротации.

Она уже сказала ему, чтобы он взял на себя ответственность, как будто он был командиром.

Таня открыто объяснила Генштабу, что собирается оставить командование своим подчиненным на период их восстановления и реорганизации в рамках его образования. Они одобрили его, так что в некотором смысле это был официальный испытательный срок.

Таня не жалеет сил, чтобы его сразу признали ее преемником, так что действительно... Зачем он пришел ко мне?

— Извините за беспокойство, полковник. Я пришел с просьбой.

— Ко меня? Конечно, я помогу, если это в моей компетенции. Или ты здесь для того, чтобы сказать, чтобы я не воровала твоих людей? Лейтенант Серебрякова — мой адъютант, но больше я никого из батальона вытаскивать не собираюсь.

Не хочу хвастаться, но 203-й воздушный магический батальон — элитное подразделение. Таня построила его именно так.

С их боевым опытом прямых подчиненных Генерального штаба, они опытные ветеринары, которым нечего стыдиться. Конечно, они будут продолжать сражаться со всей своей элитной храбростью.

И насколько Таня знает, внутренние конфликты или антагонизм, которые обычно являются самыми большими проблемами в таких подразделениях, практически не существуют.

В двух словах, они очень уютный батальон.

— Полковник фон Дегуршаф, я очень благодарен вам за доброту. Но хотя моя просьба похожа, она немного отличается.

— Так в чем же тогда дело? Не может же быть так, что вы хотите, чтобы инструкторское подразделение вам чему-то научило? Я гарантирую, что вы достаточно опытны.

Вайс находится в самом начале своей карьеры, но он уже бывалый человек с редким опытом в имперской армии. Он сражался на всех фронтах. И хотя он был под началом Тани, его опыт управления подразделением — факт.

Он благодарно кланяется, но, насколько она может судить по выражению его лица, он пытался заговорить о чем-то трудном и не находил слов.

— Капитан Вайс, между нами, если это входит в мои полномочия, я не пожалею сил. Если тебе трудно сказать, я не собираюсь принуждать, но... Надеюсь, ты сможешь сказать, что у тебя на уме.

Поэтому Таня, как хороший начальник, берет на себя смелость честно взглянуть в лицо заботам своего подчиненного.

Таня достаточно великодушна, чтобы помочь, если сможет.

Когда есть доверие, это прекрасно.

Будучи боссом, у вас есть некоторые подчиненные, которые стоят любого количества вашего времени, а некоторые не стоят даже одной секунды. Первые — такие многообещающие таланты, как Вайс, которые думают сами за себя, но все же просят совета. Последние — идиоты, которые звонят сами, даже не читая того, что написано в справочнике.

— Вы слишком добры.

— Вы выдающийся вице-командир. Так что же тебя беспокоит?

Поэтому Таня фон Дегуршаф, которая питает симпатию к своим подчиненным, основываясь исключительно на их функциональности, может быть ласковой с ними. Конечно, доброта в том смысле, что она не настолько глупа, чтобы сбивать фантастические идеи своих способных подчиненных.

Но она добрее, чем можно было ожидать. Зная это, Вайс наконец решается заговорить.

— Пожалуйста, пусть 203-й будет частью вашей боевой группы. Все мы в батальоне хотим продолжать служить под вашим началом.

Его глаза — пожалуйста, полковник, — когда он смотрит на нее, очень серьезны. Она знает, что он не шутит, но все еще понимает, что хочет разъяснений.

— Боевая группа? Простите, капитан, но я ничего не знаю. Что еще за боевая группа, в которую вы хотите вступить?

О чем он вообще говорит? — Таня вскидывает голову, потому что не понимает. Она должна быть назначена в отдел стратегических исследований в тылу. Она польщена тем, что они добровольно вызвались сражаться под ее началом…

Но Таня не собирается идти на передовую, и не видит в обозримом будущем возглавление боевой группы. Даже если они вызвались добровольно, все, что она может сделать, сказать: “Извините, но я не понимаю”.

Честно говоря, путь Тани не должен пересекаться с путем 203-го воздушного магического батальона.

— Вообще-то, капитан, я хотела бы спросить вас: это та самая боевая группа, которую я предложила в своем докладе? Генеральный штаб все еще читает отчеты. И это было лишь одно из многих предложений. Ты уверен, что ничего не перепутал?

— Не беспокойтесь, полковник. Я не буду его распространять.

Позиция Тани состоит в том, чтобы полностью отрицать, но Вайс, по-видимому, убежден, что она строго соблюдает конфиденциальность. К тому времени он уже кивает и говорит: — Я тоже солдат, полковник. Я не хочу показаться дерзким, но могу представить, в каком положении вы находитесь, — Таня не находит слов.

Вайс качает головой, как бы говоря: — вы так строго относитесь к своим обязанностям, полковник, поэтому я не удивляюсь, что вы держите все в секрете, — в то время как Таня просто сбита с толку тем, что он интерпретирует отрицание как вопрос конфиденциальности.

Откуда могла взяться такая странная история?.. — И как раз в тот момент, когда она собирается спросить его происходит следующее...

В этот момент Бог играет с ней злую шутку.

Один из охранников, посланных Генеральным штабом в реабилитационный центр, зовет ее и стучит в дверь. — Входите — Таня предлагает ему войти, и молодой солдат быстро предупреждает, что ее вызывают.

— Полковник, звонит генерал фон Зеттюр.

— Что? Уже иду. Извините, капитан, я скоро вернусь.

У Тани срабатывает инстинкт “одного звонка”, и она выскакивает из кабинета. Она практически бежит по коридору в комнату связи и берет трубку.

Поскольку вероятность того, что их прослушивают, невелика, Генеральный штаб использует телефоны для связи между объектами.

Ну, не то чтобы он был на каждом столе... Тем не менее, телефон знаком каждому воину корпорации. Таня извиняется за то, что заставила генерала ждать, а Зеттюр смеется, что в этом нет необходимости.

— Хорошо, полковник, перейдем сразу к делу. Ваш отчет был одобрен. Управление стратегических исследований Генерального штаба, вероятно, будет массово реализовывать ваши предложения.

Таня отвечает, что это большая честь, и в сейчас она действительно чувствует себя прекрасно. Босс, который понимает, когда ее работа должна должным образом ценится — почти блаженство.

— Поэтому, полковник фон Дегуршаф, и корпус обслуживания, и оперативный отдел считают, что именно вы должны провести предложенное вами исследование.

Именно этого я и хочу. — О, Какая радость работать полный рабочий день над исследованиями! — Таня мысленно танцует, но внешне демонстрирует лишь благоразумный кивок. — Заложенная мною основа окупилась.

— Это всего лишь неофициальное уведомление, но Генеральный штаб одобрил вашу постоянную работу над исследованиями.

— Благодарю Вас, генерал фон Зеттюр. Я намерена отдать работе все, что у меня есть.

— Отлично. Я возлагаю большие надежды на те предложения, которые вы изложили по использованию подразделений и оперативным маневрам в нынешней войне. Если вы сможете проверить их с помощью еще более тщательного исследования, я не пожалею ничего, чтобы отразить достижения перед всей армией. Работайте усердно, полковник фон Дегуршаф.

— Конечно, сэр — энергично отвечает она, но следующие слова из его уст заставляют ее застыть на месте.

— Что касается места, то думаю, восточные линии. Зная вас, я уверен, что вы предпочли бы знакомый южный континент, но... на этот раз я буду тем, кто извинится перед генералом фон Ромелем. Восток напряжен и ему нужна боевая группа, которая может добиться результатов. Я хочу отправить тебя обратно на Восточный фронт.

На краткий миг Таня начинает горько жалеть, что вообще взяла трубку.

Тут какое-то недоразумение. — Есть роковое несоответствие между моими желаниями и планом Генерального штаба. Я чувствовала это и раньше, но мне казалось, что я уже несколько раз говорила Зеттюру, что хочу работать над расследованиями в тылу.

Вместо этого я буду проводить боевую проверку на линии фронта?! Такие приказы я хотела бы не слышать всю свою жизнь. Ни один перевод в какой-либо филиал не может быть таким шокирующим, как этот.

Я пережила мучительное расследование и два месяца полевых работ на Западе. И мое сердечное желание служить в тылу должно было наконец-то исполниться на какое-то время в этом месяце. Но потом, всего через две недели, меня переводят на другую работу?!

Вы хотите сказать, что Генеральный штаб не знает, почему личный состав запрещает резкие изменения приказов?!

Ярость, которую она не должна выражать словами, вскипает в ней. Даже Таня с трудом ее контролирует.

Но ей удается сдержаться, чтобы не закричать в трубку. Она может сжимать трубку ненормально крепко, но ее мнимое поведение — идеальный самоконтроль солдата, который принимает приказ о переводе, хотя и не хочет этого…

— Против приказа, я, естественно, не возражаю. Кому я должна отчитываться?

Даже если солдат не хочет идти, если это приказ, то он не имеют права отказаться.

Ей не позволено говорить: “я могу вести исследования с тыла”, или: “не обращайтесь со мной как с мастером на все руки!”

Но Таня недостаточно серьезно относится к стоящему перед ней кризису.

Ее мысли превратились в патоку в тот момент, когда ей сказали, что ее отправят обратно на восток.

Она упускает значение ужасной фразы Зеттюра: “боевая группа, которая может выполнять миссии.”

Раз приказано, то солдаты по своей природе не имеют права отказать. Имеется ввиду “молчаливый флот”. Ну а Таня должна подчиняться уставу молчаливой армии.

И Зеттюр продолжает говорить на другом конце провода, как будто она будет рада услышать. В последнее время она никак не может понять, что у генерала на уме, и потому не может до конца разобраться.

— Ты должна быть рада. Мы разрешаем тебе сформировать новую боевую группу.

Рада?.. — Какие же истинные чувства Тани?

Я вообще не хотела идти на передовую.

По мнению подполковника Тани фон Дегуршаф, у нее нет никаких оснований добровольно бросаться на передовую линию фронта. — Мое самое искреннее желание — никогда и ногой не ступать за пределы цивилизованного и сравнительно безопасного тыла.

Нет, я не прочь вступить в борьбу с коммунизмом — это просто долг каждого порядочного гражданина. Но. — Я действительно задаюсь вопросом, нужно ли мне заранее рисковать... — на один редкий момент Таня предается эскапизму^[37].

Потому, я должна сказать... Сокрушать коммунистов — хорошо, но я бы хотела, чтобы рискнул кто-то другой.

И даже если я полагалась на других, я чувствую, что внесла свой вклад в нацию без упреков.

— А, боевая группа?

Но Таня — солдат и член организации, поэтому она проглатывает недовольство. Хотя на выражение всех своих протестов, уйдет целый день. И даже это не поможет ей добиться отмены приказа. Таня достаточно мудра, чтобы конструктивно оценивать ситуацию.

В данный момент, не может ли ”формирование” новой боевой группы быть оправданием, чтобы выиграть время? Вспоминая, что произошло, при формировании батальон, Таня умудряется быть оптимистичной.

— Да. Мы собираемся позволить реализовать доктрину боевой группы, которую ты предложила в своем докладе. Покажи нам результаты. До тех пор, пока ты будешь надлежащим образом использовать подразделение, я буду уважать твой выбор, насколько возможно.

Оу. — Вот тогда-то Таня и поняла причину расхождения.

Зеттюр позволил ей побродить два месяца на Западе не потому, что собирался перевести ее в тыл, а чтобы она заложила основу для проведения аналитических исследований в бою.

И затем Таня предложила, Империи сформировать боевую группу в своей статье “Использование подразделений и оперативные маневры в текущей войне”. Он был полон уроков о том, как эффективно использовать силы, основанные на прецеденте Германии Второй мировой войны для комплексной операции.

Что ж, это должно было сделать генерал-лейтенантов фон Зеттюра и фон Рудерсдорфа счастливыми. Какая прекрасная пара! Они, скорее всего, нашли предложение настолько замечательным, что захотели провести эксперимент в живом бою.

Черт бы тебя побрал!

Если это должно было случиться, возможно, мне следовало сдать отчет позже.

Тот, кто сказал, что нет смысла плакать из-за пролитого молока, наверняка знал, о чем говорит. — Таня искренне сожалеет о своей относительной невнимательности в последнее время и о трудностях понимания намерения Зеттюра.

В следующий раз я исправлюсь.

— Мы делаем твою старую команду, 203-й воздушный магический батальон, ключевой единицей. Само собой, мы не забираем их у вас, так что не беспокойся. Мы даем определенную свободу выбора личного состава для пехотного батальона и артиллерийской роты. Я пришлю кандидатов позже, вместе с официальными приказами.

Ну вот, теперь я понимаю, о чем говорил капитан Вайс, — думает Таня с понимающим выражением лица, после слов Зеттюра.

Если я меня разместят на линии фронта, то возможность использовать мою группу компетентных ветеранов — хорошая новость. Если начальство проявляет такую заботу, что ж, это значит, что я получаю внимание. Наверное, я должна быть благодарна. Но сейчас мне нужно выяснить, насколько они разумны.

— Если не возражаете, я спрошу, каков период формирования? Сколько месяцев у меня есть?

— Извините, Полковник. Я бы хотел объяснить, но по правилам не могу говорить по телефону.

— Итак?..

— Я буду с откровенен. Я должен сообщить вам, что у меня нет для тебя времени. И не могу принять никаких аргументов, возражений или жалоб. Надеюсь, ты меня понимаешь.

Таня отвечает, что ничего не может поделать, если это конфиденциально, но затем замирает, услышав, следующие слова Зеттюра.

— Пять дней.

Да, звук, достигающий ее ушей, заставляет ее окаменеть, хотя бы на мгновение.

Она не понимает. Она не хочет ничего понимать. Поэтому она неосознанно повторяет слова.

— А? Прошу прощения, генерал фон Зеттюр, но что вы только что сказали?

— Я сказал: Пять дней. Я действительно полагаюсь на твое мастерство. Сформируй подразделение в столице, в течение пяти дней, и еще через пять дней будьте в Восточном военном округе. Когда мы получим боевую группу на фронте будет зависеть от условий на линии фронта, но, самое позднее через три недели, примерно шестнадцатого июля.

На мгновение ей показалось, что она ослышалась, но когда она попросила его повторить, ответ не изменился.

Узрите же редкое зрелище — “Ржавое Серебро” в шоке.

Будет ли кто-то счастлив увидеть ее или нет — это деликатный вопрос, который зависит от их человечности…

Наверное, не очень весело для кого-то интерпретировать психику шокированного монстра.

Во всяком случае, трудность поставленной задачи сильно потрясла Таню.

Пять дней... Т олько пять дней?!

А потом отправят в бой через три недели. Что они там курят? Но “самое позднее” должно означать, что почти сразу же по прибытии на фронт нас отправят на фронтальную службу. В таком случае мы могли бы буквально через десять дней вступить в бой. У нас практически нет времени.

Собрать их вместе, отправить на корабль и в бой за несколько коротких дней — практически невыполнимый стандарт. Независимо от того, как вы смотрите на них, приказы совершенно и полностью невменяемые. Любой, кто их получит, будет сомневаться в своих ушах.

Им придется это сделать.

Она уверена, что любой офицер в имперской армии отреагировал бы так же.

— Генерал, если это приказ, я сделаю все, что смогу, но…

Мы ни за что не успеем вовремя. Приказ не просто труден, он невыполним.

Можно сказать, что ее скрытая просьба об отзыве приказов — мирный протест.

Давайте оставим в стороне вопрос о том, действительно ли ей приказано сформировать боевую группу для ведения действий на передовой линии. То, что Таня хочет спросить, чрезвычайно просто: — как я вообще должна сформировать этот новый тип группы?

— Полковник, я понимаю, что прошу невозможного, но ты сама написала “боевые группы формируются специальным образом, и желательно провести некоторые исследования по их быстрому формированию.” Я хочу знать, как быстро Генеральный штаб может собрать воедино подразделения в военное время. Конечно, поскольку я знаю, какой приказ неразумный, я отнесусь к нему как к эксперименту и немного облегчу задачу. Просто делай все, что нужно.

— Понятно.

Однако, к сожалению, ответ Зеттюра по телефону на контраргумент, за который цеплялась Таня, — военный приказ, который не допускает никаких недоразумений.

В организационной структуре армии, как только отдается приказ, он задействует абсолютную власть.

В конце концов, военные — самая строгая иерархическая организация в мире. Хорошо, что вам не приходится выслушивать жалобы подчиненных, но когда сверху приходит приказ, то и для вашего мнения нет места.

Легко быть тем, кто отдает приказы, но как тот, кто должен проглотить свой сарказм и протесты, я хочу плакать. Ограничение свободы вызывает у меня желание закричать, — вот почему военные государства такие... тьфу!

Единственный плюс, то что они лучше коммунистов. — И все-таки. — Таня уже собралась с духом. Она должна выполнять свой долг в данных условиях. Вместо того, чтобы плакать, давайте работать с позитивом.

Если вам нужно сделать что-то, чего вы не хотите делать, гораздо более конструктивно покончить с этим.

— Церемония вашего учреждения состоится через шесть дней. Подразделение совершенно новое. Поздравляю — это будет первая боевая группа, подчиняющаяся непосредственно Генеральному штабу.

Зеттюр продолжает, говоря, что новое подразделение, с 203-м воздушным магическим батальоном в качестве его ядра, будет заимствовать подразделения из других районов. Иными словами, Генштаб будет подбирать соответствующие подразделения, что заставляет Таню чувствовать себя немного спокойнее.

Таня показывает свое понимание, и Зеттюр говорит, что почти забыл что-то и сообщает ей в административном тоне.

— Кодовое имя — Саламандра. Так что ты будешь командовать боевой группой “Саламандра”. Официально она называется “экспериментальная боевая группа при Генеральном штабе”, но это скучно, поэтому мы выбрали кодовое название.

— Конечно, очень драматичное имя. И ассоциируется со стихией огня. Звучит сильно.

Таня отвечает, что ей нравится смелое звучащее имя, но то, о чем она думает — сочетание имени и короткого промежутка времени…

Это какая-то ирония истории? Почему-то на ум приходят слова “Народный истребитель”.

И плохое предчувствие, которое у нее есть, оказывается правильным.

— Именно. Я доверяю тебе, но нам действительно нужны результаты. Твои войска — единственные ветераны. Все остальные — новички с немного более толстой кожей. Сделай так, чтобы это случилось.

У нее даже нет времени сказать “Да, сэр”. Очевидно, сказав все, что хотел, Зеттюр просто вешает трубку.

Несколько мгновений Таня стоит там, держа трубку, желая отчаяться, но вместо этого использует свой железный дух, чтобы подтвердить то, что ей нужно сделать.

Если времени нет, она должна начать прямо сейчас — а это значит, что у нее нет ни минуты свободного времени. Она спешит обратно в свой кабинет, где ее ждет бывший подчиненный, и решает изобразить дьявольскую улыбку…

— Хорошие новости, капитан Вайс. Разрешение было получено. Пойдешь со мной в ад на некоторое время.

— Я покорно буду сопровождать вас, командир боевой группы! — Вайс отдает честь с радостной улыбкой. Он чертовски хороший подчиненный — один из тех редких людей, которые имеют богатый опыт и которым можно доверять. К сожалению, он также является военным психом, который добровольно отправляется на поле боя для фронтовой службы.

Если такой многообещающий талант, так любит сражаться, он должен быть кем-то фундаментальным в системе и культуре империи.

Ах. Печально, но реальность жестока.

Может быть, в этом мире и есть дьявол, но нет милосердного Бога.

 

 

28 НОЯБРЯ, 1980 ГОД ПО ЕДИНОМУ КАЛЕНДАРЮ. НЬЮ-ЙОУК ^[38].

Всем привет. Или, может быть, добрый вечер?

Это специальный корреспондент ВТН Эндрю.

Сегодня Черная пятница, и я вещаю прямо из Нью-Йоука, где битва рождественских распродаж в самом разгаре. Почти Рождество, и только посмотрите на эти толпы!

А еще я куплю кучу подарков для своей жены и детей. Честно говоря, я хотел бы забыть о своих обязанностях репортера ВТН и пойти по магазинам.

Но, к сожалению, я не думаю, что мой босс одобрил бы это. Вместо этого я совмещаю работу и досуг. Естественно, наша тема — обычное решение головоломок. Нет, просто потому, что сегодня Рождество, это не значит, что мы делаем что-то по-другому.

Никогда не бояться. Тем не менее, вы когда-нибудь хотели рассказать своим детям забавную маленькую историю? Если да, то команда специального доклада ВТН рекомендует “Саламандру”.

Ваш ребенок не напуган обычными рождественскими рассказами о злых эльфах, которые забирают плохих маленьких детей, тогда расскажите ему про Саламандру!

Ведь этот рассказ настолько сенсационный, что даже грозные солдаты его боятся. Я услышал его от бесстрашных сотрудников ЧВК^[39], которые сопровождали нас на Ближнем Востоке — как страх номер один!

Вот насколько ужасна легенда о Саламандре.

Судя по тому, что я слышал, Саламандры очаровательны и очень умны. Если вы покажете им свою любовь, они даже привяжутся к вам. Как и немецкая овчарка, Саламандра может стать надежным членом семьи.

Иногда она попрошайничает или шутит, но, по-видимому, все упускают эти шалости из виду. Конечно, Миссис Леген рассердилась и закричала, что это зашло слишком далеко, но...

Что ж, в конце концов, Саламандру все обожали. Потому что, когда она даже более надежен, чем немецкая овчарка, как вы можете ее не любить?

Однако, в какой-то момент, просьбы и шалости саламандры стали слишком велики. Но как вы думаете, что произошло, когда никто не сочувствовал надежной Миссис Леген, которая продолжала сердито ругать ее все время?

Вот именно.

Никто не смог остановить Саламандру! Конечно, Саламандра любила и лелеяла каждого.

Но, к сожалению, некому было отличить добро от зла.

Так что Саламандра никогда не понимала, что всем это не нравится. Вскоре всеобщее терпение истощилось.

Но позвольте мне сказать: “И все же…”

К несчастью, при детальном рассмотрении Саламандра казалась очень сильной. В конце концов, она была похожа на немецкую овчарку.

Все начали задаваться вопросом, Что же нам делать?

Сказка заканчивается по-разному в зависимости от рассказчика.

Но услышав эту историю, родители могут говорить своим детям:

— Том, а не ведешь ли ты себя как Саламандра?

Кстати, я спросил бывшего солдата, который рассказал мне эту историю, и он ответил, что Саламандры на самом деле дети. Даже у солдат есть семьи. И я слышал, что некоторые из них, оставившие своих детей на домашнем фронте, в конечном итоге разбаловали их.

Да, должно быть это извечная проблема и забота родителей во всем мире.

И поэтому мораль сегодняшней истории такова “Не балуйте своих детей слишком сильно”. Пообещайте, что не будете.