Июня, 1926 год по единому календарю. Управление Генерального штаба. Кабинет заместителя директора корпуса обслуживания.

Обычно подчиненные приходили с петицией сразу после отдачи приказов. Любой офицер, работающий в Генеральном штабе, несомненно, сталкивался с подчиненным, который приходил и кричал, что у них недостаточно войск.

Но на этот раз даже генерал-лейтенант фон Зеттюр не понял просьбы своего посетителя.

Более точно, возможно, вы могли бы сказать, что, хотя он и понимал саму просьбу, она была практически самая наглая, которую он когда-либо получал, та, которая не поддавалась пониманию.

— “Я хочу сменить роту магов”? — ошеломленно пробормотал он.

До тех пор, пока его глаза не подводили, независимо от того, как он читал письмо, форма была запросом на целую новую магическую роту. Здесь не было места для недоразумений. В композиции не было никаких ошибок, и документ был отформатирован идеально.

Медленно положив его на стол, Зеттюр, который в последнее время чувствовал, как нарастает его усталость, поднял голову. Перед его глазами, вытянувшись по стойке смирно, стояли подполковник фон Дегуршаф и женщина в знаках отличия первого лейтенанта. — Полковник фон Дегуршаф привезла с собой еще одну, так что она, должно быть...э-э, да, ее адъютант лейтенант Серебрякова.

— Это что, шутка, полковник фон Дегуршаф?

Даже не подумав, он ответил, что не может понять ее намерений. В конце концов, боевая группа “Саламандра” формировалась с 203-м воздушным магическим батальоном в качестве ключевого подразделения.

— Прошу прощения, генерал фон Зеттюр, но это не шутка. Я пришла к выводу, что для успешного интегрирования, рота магов абсолютно необходима.

— Полковник, у вас уже есть расширенный батальон. Иными словами, разве вы уже не владеете оружием беспрецедентной силы? Возьмите из них столько рот, сколько захотите.

Только с одним расширенным батальоном у боевой группы была сила магов, достойная полка или бригады. Несмотря на то, что это было недавно сформированное подразделение, они дали ей батальон пехоты, роту бронетанковых и артиллерийских подразделений. И все же она хотела большего?

Она, по сути, просила предоставить ей независимую, усиленную смешанную бригаду, имеющую достаточную мускулатуру. — Честно говоря, они и так уже слишком сильные. — Это была не та сила, которую он мог доверить подполковнику.

— Как вы мудро подметили, это правда. Но если возможно, нам нужен щит, пусть даже слабый.

Но, казалось, она даже не отреагировала на его обеспокоенный тон. Насколько он мог судить, она была искренне убеждена, что рота необходима.

Он не мог поверить в то, что на текущей стадии войны потребовалась такая наглость, чтобы потребовать выдавливания откуда-то целой роты магов.

— Не говорите глупостей.

— Вы же сами говорили, что я могу.

Конечно, он сказал, что будет несколько снисходителен, но… Нет, если бы она действительно нуждалась в нем, он бы подумал, но у нее уже был 203-й воздушный магический расширенный батальон. Ему и так было нелегко утихомирить голоса, требующие участия роты в операциях, которые отчаянно нуждались в магах.

— Большинство пригодных для использования магических подразделений находятся на передовой.

Причина, по которой расширенный батальон был полностью укомплектован, и они могли наслаждаться отдыхом в столице, заключалась в том, что их достижения были просто значительными. Именно поэтому они были так востребованы на передовой.

— Само собой, но я хочу, чтобы вы поняли. Несмотря на быстрое увеличение магических подразделений, командиры на передовой все еще жалуются, что им не хватает личного состава.

— Неужели все так серьезно?

— Обстоятельства изменились с тех пор, как был сформирован 203-й воздушный магический батальон. У нас безнадежно мало магов. Восточный и Западный фронты практически конкурируют за них. Все, у кого есть способности, уже направлены на фронт, а остальные еще не закончили свое образование.

Честно говоря, маги, которых они смогли обучить, были лишь каплей в море того, что им было нужно. Магический батальон боевой группы ”Саламандра” уже был пополнен дополнительной ротой, так что дать им еще одну было... Как много еще невозможного вы будете просить?

Армия уже поглотила почти всех, кто обладал хоть какими-то магическими способностями. — Зеттюр мысленно проворчал что-то насчет старшинства, бросив взгляд на Дегуршаф.

Даже если она была примером для подражания, армия настойчиво работала, чтобы принять любого, кто был способен расширить свои магические силы. В Империи просто не было избытка магов.

Возможно, у других стран была возможность мобилизовать группы талантов, которые еще не были задействованы, но Империя уже на грани, поэтому она испытывала нехватку кадров. Ну, может быть, в следующем поколении и есть какие-то нераскрытые таланты, но им потребуется время, чтобы вырасти.

Дегуршаф, стоявшая перед ним с бесстрастным лицом, была, конечно, исключением.

Так или иначе, он не думал, что в Империи может быть много дефектных детей, как этот подросток, вернувшийся с поля боя. И на самом деле, независимо от того, как он относился к солдату, лично идея взаимодействия с ними была ужасающей.

— Но, генерал, они мне нужны.

— Объясни мне чуть подробнее.

— Генерал, это отношения между молотом и наковальней. Я не могу взмахнуть молотом 203-го батальона, если наковальня слаба. Кроме того, батальон был обучен и привык действовать как четыре роты вместе. Пожалуйста, подумайте.

Ага. — Зеттюр понял, что хотела сказать Дегуршаф.

Она хотела укрепить свой молот, 203-й воздушный магический батальон. Это все еще можно было назвать эгоистичной просьбой, но батальон, вероятно, был обучен работать вместе в четырех ротах, именно так, как она сказала.

— Понимаю, но погоди... дело не в том, что у меня нет никаких идей. Просто…

— Да, генерал.

Было несколько магов, которых не призывали, потому что армия не была уверена, сможет ли их использовать. Если на них надавить, то можно организовать. Если соберем их вместе, то смогли создать роту.

Даже если их невозможно было заполучить в свои руки, есть и другие кандидаты в маги, которые подойдут. Мы могли бы сделать из них роту.

— Извини, но они меньше похожи на солдат и больше на цыплят. Я же тебе говорю, что они едва вылезли из скорлупы. Я мог бы дать их тебе, но разве они не будут просто мешать тебе?

— На этот раз я не стану просить ничего особенного. Пока они маги, я возьму их...

Но, очевидно, она будет использовать все, что сможет. Она была одновременно сторонницей и воплощением этой философии. Не прожив и десяти лет, она бросилась в армию и всю свою жизнь провела на поле боя.

Возможно, ни у кого не было такой роскоши, как право быть в здравом уме в безумном мире. Нормальность — это экстравагантность, которой им придется наслаждаться после войны…

— Если маги, которые едва ли способны оказать непосредственную поддержку пехоте, подойдут, я могу сформировать их.

— Вот и прекрасно. Любые средства подойдут.

Они были новобранцами, которые даже не закончили свою магическую подготовку, не говоря уже о том, чтобы стать способными сражаться в маневренных сражениях. Они могли поддержать пехоту, но нынешняя военная ситуация была хуже, чем беспощадная. Вероятно, их можно использовать только в ограниченных оборонительных боях.

Они настолько плохи, что приемлемая норма намного выше.

— Но они действительно еще новички, даже не закончили свое обучение. Инструкторы говорили, что они бесполезны. На самом деле, мы планировали использовать их в качестве пехоты, но если вас не беспокоит, вы можете взять их.

Обычно период обучения составлял шесть месяцев, но они прошли только половину срока. Это были пехотинцы, которые, будучи не в состоянии идти в ногу с интенсивной тренировкой, не совсем достигли уровня магов. Конечно, инструкторы втиснули в них все знания, какие только могли, но они лишь поцарапали поверхность формул и магического обучения.

По общему мнению, они вполне могли пригодиться для ловли пуль.

— А у них есть опыт стрельбы?

— Должен быть…

— Тогда все в порядке. У меня нет никаких проблем, пока они могут убить врага. Я буду перевоспитывать их в полевых условиях, пока будем в пути.

Но Дегуршаф была невозмутима и расспрашивала об их опыте убийства людей.

Это служило доказательством, что она и в самом деле была единственной аномалией, известной как Дегуршаф.

Она рассматривала людей как продукты, и спрашивала, были ли они протестированы — это был нюанс. Можно ли вообще научить такому совершенно утилитарному взгляду на людей?

Безусловно, армия — организация, которая уделяет внимание отдельным лицам. Взаимозаменяемость и осознание важности — два фактора, преследующие каждого. Но разве можно судить о человеке только по этим критериям?..

— Ну ладно. Я все устрою прямо сейчас. И так? Если есть что-то еще, вы можете сказать мне прямо сейчас…

— Спасибо, но думаю, мне нужно подтвердить состояние пехотного подразделения, которое получит “Саламандра”. Я благодарна за вашу доброту.

И он получил вежливое слово благодарности. Салют, демонстрирующий образцовое отношение, которое должен иметь офицер.

Это невинное лицо и прямая спина делали ее похожей на сюрреалистическую куклу.

Нет…

Неужели никому это не кажется странным?

Когда офицер узнает, что его начальник вернулся из инспекции в сильном гневе, все, что он может сделать — молиться, чтобы буря не обрушилась на него.

В тот день офицеры самого опытного и заслуженного подразделения империи, 203-го воздушного магического батальона, получили устрашающее известие от первого лейтенанта Серебряковой, что та, кого они боялись, была в настроении, подобном урагану.

Какой дурак играл с огнем на вершине порохового погреба? Именно с таким плачем офицеры батальона, стараясь не зажечь ни малейшей искры, трезво приступили к завершению тщательного, идеально синхронизированного осмотра своего снаряжения.

Подготовившись к худшему, они могли спокойно отдыхать, зная, что нет никаких недостатков, за которые смертоносный подполковник фон Дегуршаф могла бы отчитать их, когда ворвется в их временный гарнизон; они мысленно аплодировали Серебряковой за ловко посланную весточку.

Полковник фон Дегуршаф обычно машинально отдавал честь с ничего не выражающим лицом, так что если она открыто демонстрировала свои эмоции, значит, происходило что-то серьезное.

Гнев Дегуршаф…

Те, у кого была хорошая интуиция, бежали на тренировки. Как будто не в состоянии понять, что находится где-то поблизости, первый лейтенант Гранц и его рота придумали идею о дальних, низковысотных, децентрализованных рейдовых учениях.

Напряженный полет, который включал маскировку себя и подавление своих сигналов маны в максимально возможной степени; обычно даже члены 203-го батальона воздушных магов отказывались бы от такой сложной тренировки, но в тот день она была чрезвычайно популярна.

Те, кто мог бежать, были поистине благословенны.

Но у тех, кто не мог этого сделать, у дежурного персонала и капитана Вайса, не было иного выбора, кроме как войти в логово тигра, несмотря на дурное предчувствие.

Украдкой взглянув на своего начальника, Вайс от всего сердца оплакивал их положение. ААА.

— Они бесполезны! Я либо хочу немедленно переучивать их, либо расстрелять всех на месте!

Полковник, должно быть, фантазировал о казни. Возможно, бессознательно, она действительно сказала вслух, что хочет кого-то застрелить, и ее рука потянулась к пистолету на бедре.

Если бы она была маленькой девочкой, потянувшейся за сумочкой, то получилась бы красивая картинка, но когда ее маленькая рука бессознательно потянулась к огнестрельному оружию, вся сцена вызвала только страх.

— Что случилось, мэм?

Он не хотел спрашивать, но если не сделает этого, все может стать еще хуже. Он знал, что это фугасная мина, но осторожно заговорил, думая, что порекомендует Гранца, единственного перебежчика, в качестве адъютанта командующего боевой группы.

— Непослушание и неподчинение! Невероятно!..

— А? Кто-то ослушался вас, полковник?

Но ее яростный ответ выбил все остальные мысли из его головы.

Непослушание и... неподчинение? — Дегуршаф была таким приверженцем правил, что Вайсу было трудно поверить. Но судя по ее лицу, свекольно-красному от гнева, что-то случилось.

Учитывая, что полковник без колебаний приравнивал нарушение субординации к расстрелу, Вайс искренне удивился, что в Имперской армии нашелся кто-то настолько глупый, чтобы не подчиниться ей.

Честно говоря, это была огромная боль в шее, попасть под перекрестный огонь, но он хотел позвать этих идиотов. На самом деле он удивлялся, как они вообще живы.

Я ничего не понимаю. Объясните, что происходит. — Он посмотрел в замешательстве на Серебрякову, которая сопровождала Дегуршаф.

— Пехотные командиры говорят, что у них есть свой собственный способ действий.

Ответила Серебрякова с напряженным лицом. Дегуршаф настаивала, чтобы она продолжала, и та неохотно продолжила:

Она неуверенно начала объяснять, что произошло, деловым тоном.

Как новые командиры пехотных батальонов недооценивали полковника.

Как они почтительно игнорировали приказы полковника, ссылаясь на свою уверенность как на профи.

Как они хотели получить право действовать по своему усмотрению.

— Я не могла поверить. Это же не значит, что правила внезапно меняются, когда мы воюем! Как они могли стать офицерами, не понимая правил? Все офицеры в тылу, должно быть, сумасшедшие — огрызнулась Дегуршаф.

Я хочу их пристрелить. — Все ее тело было выражением данной мысли. По тому, как Серебрякова вздрогнула и съежилась рядом с ней, Вайс вполне естественно представил себе эту сцену. Должно быть, у Серебряковой чуть не случился сердечный приступ.

— Кто же посмел?

— Все до единого! Все офицеры 332-го пехотного батальона!

Когда Вайс быстро осмотрел комнату, стало очевидно, что дежурный персонал перепуган до смерти…

До него доходили слухи, что в тылу не осталось ни одного хорошего офицера. Но неужели они настолько глупы, что принимают льва за кошку?

Какого черта.

Он поймал себя на том, что слегка понимает, почему полковник хочет, чтобы расстрельная команда позаботилась о них.

— Об использовании этих офицеров не может быть и речи, так что я собираюсь найти им замену.

— И как же вы это сделаете? — Вайс был невероятно осторожен в своих расспросах, и именно поэтому ее ответ ошеломил его.

— Это же очевидно! Иди и приведи сюда новый десантный батальон гвардейской дивизии!

— А?..

— Что? Гвардейская Дивизия? Десантники?

О чем она вообще говорит?

— Вторая гвардейская дивизия находится в отпуске для переформирования на некоторое время, верно?

— Да, полковник — вынужден был ответить Вайс.

— Прекрасно. — Дегуршаф улыбнулась. — На Рейнском фронте вторая гвардейская дивизия была слишком глупа, чтобы сделать что-нибудь, кроме как прятаться за нами. Это заставляет меня задуматься, как они вообще могут что-то охранять.

— Да, полковник, совершенно верно. — Вайс понял, что кивает, так как знал о взаимоотношениях между гвардейскими подразделениями и судом.

— Мы собираемся осмысленно использовать эту силу. Мы поменяемся местами. Даже идиоты должны уметь притворяться, что выполняют декоративные оборонительные миссии.

— Да, полковник, все именно так, как вы говорите — сказал Вайс с выразительным кивком. Мысленно он молился, чтобы она перестала бессознательно тянуться к вычислительной сфере на шее…

— Так вы собираетесь спросить у Генерального штаба?

Пожалуйста, пожалуйста, не взрывайтесь.

Он практически цеплялся за Бога, когда нервно задавал вопрос. Он чувствовал бы себя более оптимистично, прыгая в лес мечей и града пуль.

В конце концов, при таком раскладе ему не придется иметь дело с полковником фон Дегуршаф.

И тут произошло чудо. По крайней мере, так думали присутствовавшие в тот день члены штаба 203-го воздушного магического батальона.

— Не стоит беспокоиться. Командир батальона второй гвардейской дивизии уже утвердил все.

Еще мгновение назад выражение лица полковника заставило бы даже адских тюремщиков бежать в горы, но сейчас она была воплощением радости. Возвышенная улыбка, как у ангела, расцвела на ее лице.

— Как вам удалось его убедить?

— О, легко. Они же военные маньяки. Они настолько кровожадные, так что проблем не было…

Поправка: она соблазнительная дьяволица, без сомнения.

Или, по крайней мере, она была ужасающая. Она великий маг и прекрасный полководец.

Боже милостивый, позволь мне поблагодарить тебя за то, что ты не сделал полковника нашим врагом.

— К тому же, тот командует формированием, полковник фон Лерген, знает, что к чему. Я не думаю, что возникнут какие-то проблемы.

Вайс мысленно решил, что в это воскресенье пойдет в церковь.

Не имея ни малейшего представления, о чем он думает, Таня счастливо улыбается тому, как гладко все идет.

Она наконец-то имеет представление, как пойдут дела. — Ах. — Она размышляет — стоит подтолкнуть людей к ответу “да” или “нет”. И все отвечали “да”.

По-видимому, есть смысл склонить голову и сказать “пожалуйста”. Теперь у нее будет больше шансов выжить на опасной линии фронта.

Я просто сделаю все возможное для светлого будущего. Если мне удастся выжить, я смогу, по крайней мере, сбежать на Запад.