Дмитрий иванович донской (1362–1389)

 

Трудно найти в истории средневековой Руси великого кня­зя, который в большей степени отвечал бы понятию полити­ческий лидер нации, чем Дмитрий Донской. По личным ка­чествам, по своей деятельности Спасителя нации, по роли в истории укрепления русской государственности, по своей ха­ризме он, бесспорно, относится к самым почитаемым государственным деятелям, канонизированным Русской Право­славной Церковью.

Выросший под началом митрополита Алексия князь Дмит­рий Иванович начал с сосредоточения земель соседних уде­лов вокруг Москвы. Вскоре он стал готовиться к открытому выступлению против Орды, что вызывало неудовольствие но­вого митрополита и боярства. Молодой великий князь не же­лал больше делить власть с митрополитом, который занимал­ся приобретением крупных земельных владений и был связан с Вельяминовыми и рядом других запятнавших себя деятелей.

Развернулась борьба по выбору нового митрополита. Вели­кий русский праведник Сергий Радонежский решительно от­казался от этого поста, так как не желал вмешиваться в мир­ские дела. В ходе церковной смуты в борьбе за митрополичью кафедру участвовали иерархи Митяй, Киприан, Пимен, Ми­хаил, Дионисий. Победу только уже после смерти Дмитрия Донского одержал Киприан. Столь жесткая борьба определя­лась нежеланием Литвы и других соседей Москвы допускать соединения в Москве светской и духовной власти Северо-Во­сточной Руси, что, безусловно, обеспечивало ей политичес­кие преимущества в борьбе за единство славянских земель и в сопротивлении ордынским ханам.

Дмитрий Иванович почти двадцать лет вел постоянную борьбу со своими соперниками среди русских князей и по­степенно принудил многих их них к повиновению. Это было жизненно необходимо в целях не только личной власти, но и сосредоточения сил по обороне Русской земли от постоянной монгольской угрозы. Дмитрию активно помогали его верная жена Евдокия Дмитриевна,печатник (канцлер) Митяй, серпуховский князь Владимир Андреевич и великий духовный лидер Руси, апостол ее национального самосознания – Сер­гий Радонежский.

Если в 1377 г. Дмитрию Ивановичу не удалось отразить набег ордынской рати, то уже в 1378 г. великий князь у реки Вожи нанес поражение заклятому противнику. Началась под­готовка к главной битве. В сентябре 1380 г. состоялась Ку­ликовская битва, ставшая триумфом князя и определившая стратегический поворот в пользу доминирования на Руси мос­ковского княжения. Победа на Куликовском поле в 1380 г. над темником Мамаем, захватившим власть в Крыму, ошибочно именуемым иногда в литературе золотордынским предводителем, предотвратила захват и колонизацию Московии крым­чаками и генуэзцами Кафы. В отличие от Мамая золотоор-дынские ханы после нашествия середины XIII в. не стреми­лись к уничтожению русской государственности и духовности, а только требовали определенную, достаточно умеренную дань, что и послужило основой для заключения Александром Невским исторического компромисса Руси и Орды.

Куликовская битва имела своим следствием утверждение Москвы в качестве преемника владимирского великого кня­жения и главного центра собирания русских земель. Однако битва не привела к немедленной ликвидации зависимости Москвы от Орды. Хан Тохтамыш неожиданно в 1382 г. напал на Русь и сжег Москву. Дмитрий Донской был вынужден во­зобновить выплату ордынской дани и вплоть до своей неожи­данной смерти занимался внутрирусскими делами, усмиряя удельных князей и сплачивая новое государственное образо­вание.

Дмитрий Донской был умный, решительный, смелый, представительный, красивый мужчина и вызывал в народе ис­креннее восхищение. Его смерть в 40 лет в расцвете сил по­вергла всех в ужас. Лишившись своего настоящего политичес­кого лидера – не только по наследству и политическим традициям, но и по авторитету, опыту и тому, что называют харизмой, Русь столкнулась с активной деятельностью литов­ских князей.

Попытки Литовской Руси выступить в качестве центра объ­единения русских земель потерпели неудачу вследствие при­нятия литовскими князьями католичества и пособничества ордынским ханам в решающий момент противоборства Руси с татаро-монгольским игом. Особо следует подчеркнуть, что Литовское княжество включало в себя значительный массив русских земель, население которых длительное время сотруд­ничало с литовской знатью на принципах стихийно сложив­шегося консенсуса. Политический режим Литовской Руси значительно отличался от Московии. Если ордынцы принес­ли на Русь традиции восточного деспотизма, то литовские князья – Миндовг, Гедимин, Ольгерд вели себя на Руси в ос­новном как варяги в Киеве, т. е. сохраняя сложившиеся тра­диции славянского самоуправления, восприняв язык и пись­менность славян. Некоторое время Литва была центром антиордынской борьбы, в то время как Иван Калита проводил противоположную, смиренную политику. Литва была очень похожа на Киевскую Русь в политическом отношении. Она была своеобразной федерацией отдельных земель, кня­жеств, городов. Местному боярству обеспечивалась известная автономия. Здесь развивался европейский вариант вассалите­та без холопской покорности самодержцу. Господствующая литовская княжеская элита была сначала языческой, затем ка­толической, в то время как основная масса населения, вклю­чая западнорусские элиты, была православной. Князья пыта­лись проводить политику религиозного плюрализма, но не смогли преодолеть ни давления католицизма с запада, ни естественного сопротивления православной церкви, законо­мерно тяготевшей к единоверцам на востоке. Некоторые ис­следователи рассматривают политический режим Литовского княжества как альтернативный вариант развития феодальных отношений и государственного строя. Однако оценивая ре­жим, следует учесть дальнейшую судьбу Литвы и Речи Поепо-литой. Шляхетские республики погибли и впоследствии уте­ряли национальную независимость. Принципиально иная – великая судьба была у Московской Руси.