Прогулка по городишку в лунном свете

© Перевод В. Тихомиров

 

 

В окно втекает лунный свет.

В сиянье призрачного дня

Вся комната плывет. Меня,

Подняв с постели, лунный свет

Уводит ночью летней назад на много лет.

 

Газон луною оснежен.

И в окнах лыбится луна.

И тень впотьмах, как зверь, страшна.

Поев, попив, полив газон,

Все спят – бескровны лица, вкушающие сон.

 

С подъятым к небесам перстом

В витрине манекен стоит,

Благословляющий Мэйн‑стрит,

Лунатик, помнящий о том,

О чем мы забываем как ночью, так и днем.

 

Устав от странствий и дорог,

Теплушки три сошли с пути:

SR, L‑NNR, Katy.

Где их носило, знает бог,

И спят, как три коровы, жуя чертополох.

 

Я помню пульманов разлет:

То грохот вдруг, то тишь вокруг,

И сердце, слышу, стук да стук.

Билет обратный взят: и вот

Вновь по путям разбитым ночь движется вперед.

 

Иду. Бугор, пустырный луг,

На нем нелепый школьный дом,

Во тьме еще страшней, чем днем.

И все ничтожным стало вдруг,

И стал земли огромной сужаться темный круг.

 

Там под луной, среди двора,

Где земь по‑прежнему гола,

Там были дети, и была,

Как тень, беззвучна их игра.

Все кончилось: тихонько уходит детвора.

 

Глядят. Но я не мог в тот миг

По лицам бледным при луне

Их вспомнить – лица лгали мне,

Хотя любить я их привык,

Как небо ночью любит луны спокойный лик.

 

Тогда во взгляде их пророс,

Нет, не укор, не крик, не плач

И не прощенье, нет, – незряч

Был взгляд, но в нем сквозил вопрос

Смиренный, как молитва, сквозь бледный призрак слез.

 

Вот истина: вся жизнь должна,

Под солнцем или под луной,

У человека быть одной, –

Тогда, восставший среди сна,

Тебя не будет мучить бесплотная луна.

 

 

МЕСТО, ГДЕ НИЧЕГО НЕТ

© Перевод О. Чухонцев

 

 

Я был там, где ничего

нет, но это не тишина,

ибо там голоса, и не

пустота, ибо там вполне

все заполнено, это место

заполняет небытие,

ребра сдавливает, и в горле

застревает его кусок,

как густая мокрота, и,

если кашляете в потемках,

в тех потемках небытия,

даже эха не слышно, так как

темнота не имеет стен,

или, если раздастся эхо,

вместо звука слышите смех,

смех, и только. Лампа горит

у кровати каждой, но света

не дает.

 

Я предупреждал

не смотреть тебя слишком долго

на сияние моря, но

я беру те слова обратно,

потому что та яркость не‑

бытия, то есть море, вовсе

не небытие, а скорей

бесконечное море Небытия,

 

о котором мечтал Плотин.

 

 

НОЧЬ: МОТЕЛЬ НА ЗАПРУДЕ

© Перевод О. Чухонцев

 

 

Лежу в дешевом мотеле, и

Вверх брюхом зубатка скользит,

Мерцая, всю ночь по реке,

Черной и с жирным блеском,

Как масло, тихо сочащееся

Из кратера. Видишь! звезды

Высыпали, и река

Знает их белые имена,

И в белом мерцанье белая рыба

Плывет в могучем потоке ночи,

Который и есть река.

 

Лежу и потею в этом мотеле.

Это все лето, лето.

 

Река течет. Ее не удержишь.

Она, как ночь, куда‑то уходит.

 

Она уходит куда‑то.

 

 

МИР – ЭТО ПРИТЧА

© Перевод О. Чухонцев

 

 

Я должен спешить. Я должен идти

Куда‑нибудь, где тебя нет и где

Не будет тебя никогда. Я должен

Куда‑то отправиться, где Ничто

Реально, в силу того что только

Ничто есть реальность и сверх того

Есть море света. Мир – это притча,

И мы – ее смысл. Поток машин

Свою беготню начинает, и смысл

В кишках моих расцветает, словно

Бегония, этого я не решаюсь

Назвать по имени. – О водитель!

Тот свет догони, ради бога, ибо

 

Приходит время, когда мы все

хотим начать новую жизнь.

 

Все мифологии с этим согласны.

 

РОБИНСОН ДЖЕФФЕРС

 

БОЖЕСТВЕННЫЙ ИЗБЫТОК КРАСОТЫ

© Перевод М. Зенкевич

 

 

Танец чаек в буре, игры и рев тюленей

Над океаном и под водой…

Божественный избыток красоты

Правит игры, решает судьбы, растит деревья,

Громоздит горы, вздымает волны.

Невероятная радость.

Звезды огонь сближают, как губы. О, дай и мне

Соединиться с тобой, ведь ни одна девушка

Не пылает и не жаждет любви

Больше, чем я тебя на берегу тюленьем, где крылья

Ткут, словно ткань в воздухе,

Божественный избыток красоты.

 

 

НАУКА

© Перевод А. Сергеев

 

 

Человек шел, всматриваясь в себя, и сбился

С пути, но отчасти, согласно природе вещей,

за последний век

Наплодил гигантов; но, как маньяк,

Он слишком любил себя, и раздоры внутри него не дали

ему справиться с его порождениями.

У снов о себе не бывает острых краев,

И, вонзив лезвия в тело природы, он вонзил их в себя:

так захотели лезвия.

Разум его предвещает ему разрушение;

Актеон сквозь листву увидал Артемиду нагой, и его

разорвали его же собаки.

Малое знание – камешек из лавины,

Капля из океана: кто бы подумал, что эта малость значит

так много?

 

 

МАЙ – ИЮНЬ 1940

© Перевод А. Сергеев

 

 

Мы это давно предвидели – гнусность, чудовищную

жестокость, всеобщее унижение: от этого нам

не легче.

Мы слышали медленный каменный шаг армий, слышали

все; мы затыкали уши, мы открывали глаза,

А они приближались. Мы ели, пили, спали, а они

приближались. Иногда мы шутили, а они

приближались. И вот

Они здесь. Теперь и слепой увидит, что вслед за ними –

вырождение, голод разруха – и

Разгул эпидемий: но мертвых еще не достаточно,

мертвых еще не достаточно. Пусть лучше

Людей будет мало, пусть живут они далеко друг

от друга и не заражают друг друга; быть может,

тогда здравость полей и гор,

Прохладного океана и мерцающих звезд проникнет им

в души? Но это

мечта, всего лишь мечта.

В будущем мы ограничим себя,

Позабудем многие человеческие мечты; лишь

безоглядные, бессонные, трезвые скатятся с черной

наклонной плоскости

К новым равнинам; и нам придется признать, что

безумие – норма;

Придется признать, что война – яркий цветок

или громкая музыка, что страсть пикирующего

бомбардировщика

Так же прекрасна, как прочие страсти; что жизнь

и смерть не так уж противоположны. Все это известно

Давно: но сколько новых страстей нам придется узнать

За новую сотню лет.

Что же ты плачешь, моя дорогая?

Такое уж время, и все в порядке вещей.

Если миллионы родились, миллионы умрут,

Если падет Англия, возвысится Германия,

Сильная собака опять окажется наверху,

Все в порядке вещей: это история.

Если погибнет цивилизация, то над этим

Будет повод задуматься. Только нам

До этого не дожить, моя дорогая,

Увы, нам до этого не дожить.