Слот 6. 2. Места обитания животных на воле

На воле дикое животное живет в норе, берлоге, логове или гнезде. Основные метафорические смыслы подобных образов — «родная, привычная и устраивающая хозяина среда», «отчий дом», где зверь полный хозяин. Вместе с тем для постороннего берлога, логово или нора — это символы грязи, тесноты, некомфортности. Естественная среда обитания диких животных — лес, поле, степь, пруд и т. п.

Приведем примеры подобной метафоры:

l Россия представляется часто в виде дремучей тайги. А кто в тайге хозяин? (Е. Бокрина); Перед тем как отправиться в самое логово украинских националистов, я несколько дней привыкал в Киеве к украинской речи (М. Соколов).

Рассмотренные материалы свидетельствуют о детальной структурированности рассматриваемой понятийной зоны (особенно фреймов «Состав царства животных» и «Обращение с животными») и о сохранении высокой частотности анализируемой модели.

Для современной зооморфной политической метафоры характерны концептуальные векторы жестокости и агрессивности: образно уподобляемый животному человек (или иной субъект политической деятельности) забывает о гуманности, ведет себя как эксплуататор, ему некогда любоваться грациозностью животных, их верностью, отвагой и другими качествами, которые так привлекают нас в живой природе. Иначе говоря, современной политической метафоре не нужны бесконечно разнообразные возможности зооморфных образов. Причины этого коренятся, разумеется, не в особенностях исходной понятийной сферы и не в возможностях русского языка, а в том, какие реалии необходимо обозначить и какие эмотивные смыслы востребованы политической ситуацией.

ð 4.2. Фитоморфная метафора

В гимназическом сочинении будущего академика Д. С. Лихачева приводится афоризм Исократа: «Корень учения горек, но плоды его сладки». Этот в общем-то частный факт может послужить свидетельством, с одной стороны, древности фитонимной метафоры, а с другой — ее естественности для русской языковой ментальности.

Фитоморфные образы — одна из традиционных понятийных сфер отечественной политической метафоры. В ее основе лежат базовые метафоры, связанные с архетипическим восприятием мира: в котором все имеет корни и плоды, происходит из каких-то семян и зерен. Старый дуб, родные березы и осины, русское поле и русский лес, луговые цветы — эти и многие другие образы уже давно используются как национальные символы. Роль растений в политическом языке в известной степени сопоставима с их значимостью в мифопоэтических представлениях.

В последнее десятилетие ХХ века продолжалось использование концептуальной метафоры Современная российская действительность — это царство растений, поскольку многие политические реалии имели традиционные фитонимные символы. Однако политический язык отбирает для своих потребностей только определенные концепты. Разумеется, обыденная классификация царства растений (это не живая метафора, а биологический термин) во многих случаях не соотносится с классификацией научной. Большинство политиков и журналистов вполне обходится «наивной» классификацией, которая служит основой концептуальной структурированности «мира фитонимов», составляющего исходную понятийную сферу для рассматриваемой разновидности политической метафоры. В обыденной классификации зафиксированы растения вообще, среди которых различаются водоросли, травы, кустарники и деревья.

Рассмотрим наиболее типичные для политической метафоры фреймы и слоты «мира растений». При характеристике некоторых из них будут названы прототипические свойства (функции), то есть имеющиеся в национальном менталитете наиболее общие представления о характерных свойствах данного концепта.