Слот 3.2. Жильцы и владельцы дома

После создания В. Черномырдиным движения «Наш дом — Россия» (в это же время на Урале появилось возглавляемое А. Чернецким движение «Наш дом — наш город») вопрос о России как о доме для ее граждан стал восприниматься несколько иначе. Оппоненты названных политиков начали говорить о незаконной приватизации, о том, что в новом престижном доме место найдется только для определенных групп проживающих, что хозяевами «нашего дома» стали «черномырдинцы-домушники», а не весь народ России. Все чаще заходила речь о необходимости постройки отдельных региональных домов или хотя бы наведения в них порядка. Ср.:

l Программа А. Страхова вытекает из поддержки объединения «Наш дом — Россия». Но этот «Дом» — дляруководителейвсехуровней, коммерческихструктурибанковскихдеятелей (обращение комитета ветеранов Свердловской области, 1996); «Домушникам» удобножитьвсвоемдоме, подкрышейхозяина «трубы», а вот что делать остальным? (Н. Веров); За Э. Росселем — желание начать переустройство России с собственногодома,с землиуральской, за ним стремление объединить Россию снизу в единое крепкое, федеративное и правовое государство (А. Гайда).

В результате дальнейшего развертывания модели оказалось, что не всем гражданам удастся поселиться в новом доме или сохранить квартиру в старом, что грозило появлением больших групп «бомжей». Ср.:

l Не для того мы преодолевали тоталитаризм, чтобы современные домоуправцы из «нашего дома» по-прежнему нами помыкали, как бомжами в ихнем доме (А. Гайда); Безнравственно заявлять «Наш дом — Россия», записывая тем самым всех в бомжи (М. Салье).

После поражения движения «Наш дом — Россия» на парламентских выборах 1999 года язвительная дискуссия о хозяевах дома, квартирантах и бомжах на общероссийском уровне естественным образом прекратилась, что является еще одним свидетельством решающего влияния политического дискурса на судьбы метафорических моделей.

 

Рассмотренные материалы показывают, что даже самая традиционная метафорическая модель на новом этапе развития политического дискурса преобразуется, создавая тем самым условия для фиксирования новых элементов в когнитивной деятельности человека. Так, со второй половины 80-х годов наиболее динамично развивались слоты «ремонт дома» (перестройка, ее прорабы и архитекторы), в середине 90-х особую значимость получил вариант рассматриваемой модели «Россия — это наш дом», в результате чего актуализировались образы хозяев дома, квартирантов и бомжей. Одинаково динамичны в полтора последних десятилетия слоты «конструкция здания» (фундамент, стены, крыша, дверь и др.) и «внутренняя планировка дома» (отдельные или коммунальные квартиры, кухня, коридоры, лестницы, просторные комнаты или тесные каморки).

Традиционно метафора дома связана с позитивными прагматическими смыслами: дом — это укрытие от жизненных невзгод, семейный очаг, символ фундаментальных нравственных ценностей; соответственно строительство — это динамика, планы на будущее, стремление сделать жизнь лучше.

Однако в современном российском политическом дискурсе любые метафорические модели могут развертываться таким образом, что акцентируются векторы тревожности, конфликтности, агрессивности.

 " 5.2. Метафора механизма

Замечательный немецкий филолог В. Клемперер более полувека назад отметил, что в публицистике фашистской Германии доминировали две взаимосвязанные образные модели: милитаристская и техническая. На основе развития ключевого образа Человек (и человеческое общество в целом) — это механизм люди, организации, города в речах Геббельса и его последователей постоянно к чему-то подключались и от чего-то отключались, чем-то заряжались, при необходимости вставали на ремонт, чтобы снова работать на полных и даже предельных оборотах [1998, с. 196—201]. Рассматривая подобные примеры, автор приходит к выводу, что они свидетельствуют о «фактическом пренебрежении личностью», о «стремлении подавить самостоятельно мыслящего свободного человека» [Там же, с. 202].

Далее В. Клемперер отмечает, что подобные метафоры встречаются и в советской публицистике, но считает, что «появление массы новых технических оборотов в языке большевизма… указывает на средство, с помощью которого ведется борьба за освобождение духа, тогда как заимствования технических терминов в немецком языке с необходимостью приводят к мысли о порабощении духа» [ Клемперер, 1998, с. 203]. Можно в чем-то не соглашаться с таким выводом, но вполне закономерно, что факторы, способствующие активизации той или иной модели, не могут быть одинаковыми, здесь многое зависит от национальных традиций, от исторического этапа развития общества, от свойственной той или иной ментальности общей метафорической системы [ Лакофф, Джонсон, 1987; 1990; Баранов, Казакевич, 1991; Феденева, 1997; Чудинов, 2000 и др.].

Специальные наблюдения показывают, что в отечественной публицистике 30—50-х годов действительно были особенно активны метафоры с исходными семантическими сферами «война» и «механизм»: в сознание общества настойчиво внедрялось представление о том, что советский человек — это вооруженный коммунистической теорией винтик в настраиваемом инженерами человеческих душ механизме, который предназначен для боев и походов. При управлении этим механизмом партийный аппарат должен крепко держать руль, правильно использовать политические рычаги и приводные ремни, вовремя нажимать на педали и знать потайные пружины. Для поддержания работоспособности рассматриваемого механизма (то есть советского народа — строителя коммунизма и борца с мировым империализмом) в определенных случаях приходится закручивать гайки, менять заржавевшие и устаревшие детали, производить ремонт двигателя, коробки передач или иных быстро изнашивающихся частей машины.

В несколько ином варианте рассматриваемой модели отдельного человека представляли уже не винтиком, а автономным механизмом, которому даны «стальные руки-крылья» и «вместо сердца пламенный мотор». Машина, у которой нет органа чувств (каковым в традиционной «наивной» картине мира считалось сердце), нуждается только в «заправке» и «перезарядке» в специальных мастерских или на фабриках.

Если механизм в полном порядке, его можно «бросать в бой» или «направлять на стройки народного хозяйства». При планировании необходимо учитывать, что такой механизм не вечен, при чрезмерном напряжении он может выйти из строя или даже сгореть. Рассмотренные концептуальные метафоры показывают, что формируемое под жестким идеологическим прессом тоталитарное мышление закономерно сказывалось даже на образном представлении человека и окружающего его мира.

Механистические метафоры вновь стали частотны в период «перестройки», отличавшейся особой нестабильностью общественных отношений. А. Н. Баранов и Е. Г. Казакевич объяснили это тем, что «использование метафоры механизма позволяет вскрыть неразработанность или неясность предмета обсуждения» [1991, с. 10]. По данным Ю. Б. Феденевой, позднее эта конструкция «утрачивает свою продуктивность» [1997, с. 66].

Наблюдения за современной агитационно-политической речью свидетельствуют, что техническая метафора по-прежнему занимает определенное место в образном представлении российской политической действительности.

Рассмотрим основные фреймы данной модели.

1. Фрейм «Государство (и его составляющие) —
отлаженный механизм»

Механистическая метафора, как и прежде, может использоваться в контекстах, содержание которых связано с призывами проанализировать причины былых неудач и наконец-то отладить работу механизма (то есть государства и его структур). Ср.:

l Россия, ее государственная система не может больше жить по временнойсхеме. В любой момент она грозитзамыканием или пожаром (Б. Ельцин); Политическая жизнь — механизмпроверенный: тут гайкуотвернешь — все повалится (В. Шендерович); Почему взорвалась система? Потому что у котла не было клапана
(С. Шахрай); Нам необходимо срочное отлаживание всего государственногомеханизма, его безусловное отделение от олигархического бизнеса (Г. Явлинский); Как вам показалось, хватит у Путина воли, чтобы запуститьгосударственнуюмашину на полный ход? (А. Баранов); Целых шесть лет создавалсямеханизм восстановления сбережений. А сейчас появились люди, готовые вновь его приостановить (В. Елохин); Одна из самых опасных болезней России сегодня — разболтанный, дорогостоящий, неэффективныйбюрократическийаппарат (Е. Савостьянов).

2. Фрейм «Государство — мощный и безжалостный
механизм»

В соответствии с данным вариантом модели государство и властные структуры, та или иная политическая партия (движение, объединение, группа единомышленников) образно представляются журналистами и политиками как мощный механизм, подавляющий сопротивление (отдельного человека, другой партии или даже целого региона). Такой обобщенный образ может конкретизи­роваться в виде бульдозера, трактора, танка или локомотива. Ср.:

l У Чернецкого есть хорошо отлаженная избирательнаямашина, которая умеет побеждать (Ю. Брусницын); Большая бездушная чиновничья махинадвижется, как чудовищныйтанк, чтобы раздавить одну-единственную личность (Е. Зяблицев); В областях, политически и экономически зависимых от центра, кремлевская администрация ведет себя, как бульдозер (М. Ростовский).