Глобализация и юридический суверенитет правовых систем мира

 

Как отмечает Ж.-Б. Оби, "глобализация ранит государственный суверенитет в самое сердце"*(249). Действительно, классические доктринальные остовы теории государственного суверенитета, заложенные еще Жаном Боденом*(250), в настоящее времени серьезно трансформируются. Вестфальская модель мира*(251), имевшая столь продолжительные пролонгационные пути в общемировом пространстве*(252), все с меньшей силой способна отвечать социальным реалиям глобализма.

Так, под влиянием различного рода интеграционных процессов мы видим изменение классических институтов государственной организации общества: институтов "гражданства" и "территории". Наиболее показателен в данной связи опыт стран Европейского союза.

Согласно классическим максимам гуманитарной науки, получившим в том числе и легальное подтверждение, гражданство представляет собой социальную связь*(253) между государством и личностью. Идея же общеевропейского гражданства, реализация которой стала возможной в связи с принятием Договора о Европейском союзе 1992 года, определенным образом меняет саму конструкцию гражданства как такового. Возникает вполне закономерный вопрос: о связи какого рода идет в данном случае речь? Согласно ныне действующей конструкции институт общеевропейского гражданства носит дополнительный характер по отношению к гражданству национальному и его приобретение (или, напротив, утрата) непосредственно связано с наличием или отсутствием гражданства соответствующей страны - участницы ЕС. Оно дополняет собой национальное гражданство, но не подменяет его. В частности, граждане Союза обладают следующим комплексом прав:

- право свободно передвигаться и проживать на территории государств-членов;

- право избирать и быть избранными на выборах в Европейский парламент, а также на муниципальных выборах в государстве-члене, где они проживают, на тех же условиях, что и граждане данного государства;

- на территории третьей страны, где не представлено государство-член, гражданами которого они являются, - право пользоваться защитой со стороны дипломатических и консульских учреждений любого государства-члена на тех же условиях, что и граждане данного государства;

- право направлять петиции Европейскому парламенту, подавать жалобы Европейскому омбудсмену, а также право обращаться к институтам и консультативным органам Союза на любом из языков договоров и получать ответ на том же языке*(254).

Однако, как совершенно верно отмечают специалисты в области права Европейского союза, институт общеевропейского гражданства находится на этапе становления*(255). И сегодня определить в доподлинном ключе вектор его эволюционного роста не представляется возможным.

Определенные вопросы возникают и с территорией государства, нерушимость границ которого была сильно подорвана в связи с присоединением с принятием шенгенских соглашений. Согласно представленным выше документам, для стран - участниц соглашений актуализируется конструкция единой визы, открывающая перед своим обладателем двери целой совокупности больших и малых стран, границы между которыми теперь открыты для свободного передвижения как собственных граждан, так и иностранцев. На территории Европы формируется то, что критики называют "Fortes Europe" (крепость Европа)*(256).

Остается ли место при таком развитии событий для пролонгации института "крепости - национального государства" и как бастиона аутентичных политико-правовых ценностей? Вопрос и в данном случае остается открытым. С одной стороны, сами шенгенские соглашения в потенциале отчасти реализуют в себе общие максимы поддержания национальной безопасности соответствующих государств шенгенской зоны*(257). С другой стороны, многие детерминанты, прежде всего социально-экономического свойства, могут расходиться с общим интегративным вектором шенгенского процесса.

Размывание классических основ государственного суверенитета с необходимостью ставит вопрос и о юридическом суверенитете правовых систем современного мира.

Представляется целесообразным в данном случае говорить о следующих трансформациях.

I. Преобразование правоприменительной стадии механизма правового регулирования. Одной из заметных трансформаций в указанном стадийном элементе следует считать, в частности, значительное расширение аргументационной базы при вынесении соответствующих судебных решений. Показательным в этом случае является дело "Perruche", рассмотренное в Кассационном суде Франции. В данном деле о врачебных ошибках генеральный адвокат обращался в том числе и к практикам, сложившимся по этому вопросу в США*(258).

Подобные явления обмена аргументациями, проходящего между государствами и государствами, государствами и надгосударственными образованиями, по справедливому замечанию Ж. Аллара и А. Гарапона*(259), представляют собой не что иное, как настоящий горизонтальный форум судей, который впоследствии может привести к своего рода "юридическому эсперанто", сколь ценностно-ориентированному, столь и функционально направленному. Таким образом, продолжают Ж. Аллар и А. Гарапон, судьи в условиях глобализации могут стать творцами своего рода общего права.

Определенную спецификацию в условиях глобализации приобретает и такой элемент правоприменительной стадии механизма правового регулирования, как интерпретационная деятельность.

Если, в частности, обращаться к практикам La Cour de justice des communaute europennes, то мы увидим, что одним из методологических оснований вынесения решения в представленном органе становится индуктивный прием, свойственный правовым системам зоны Common Law, а не традиционный для стран континентально-европейской правовой стилистики дедуктивный метод.

II. Возрастание эффектов дополнения и замещения национального права со стороны внешних регуляторов общественных отношений. Комментируя данное высказывание, директор Центра Глобальной экономики при ЮНЕСКО Андре-Жан Арнод, в частности, отмечал: "В некоторых областях общественного регулирования (таких, например, как защита окружающей среды, проблемы климата, международной экономической безопасности) государство в одиночку не может справиться с решением проблем упорядочивания общественных отношений (эффект дополнения национального права). Здесь со всей очевидностью необходимы, и они долженствуют, наднациональные правовые инструментарии. В экономической области актуализируется, в частности, начиная с 1980-х годов движение, которое в англосаксонской литературе получило название "deepintegration", то есть некая фузия национальных экономик в экономику глобальную*(260)... При замещении же национального права со стороны внешних регуляторов общественных отношений складывается, по сути, парадоксальная ситуация, с одной стороны, государства провозглашают себя элементом той или иной могущественной наднациональной силы (например, Большой Восьмерки*(261)), а с другой - все больше теряют свое прежнее суверенное могущество".

III. Утрата государством монопольного права на издание правовых предписаний. Помимо межгосударственных и надгосударственных образований следует обратить особое внимание на транснациональные корпорации. По оценкам специалистов, сегодня обороты таких гигантов транснационального рынка, как Wal Mart, Exxon Mobil, Royal Dutch Shell превышает валовый национальный продукт небольших европейских стран (Греции и Дании, например). Экспансия экономическая сопряжена и с экспансией юридической на национальные пространства государств. Зададимся вопросом: должен ли знать в потенциале славянский, советский, континентально-европейский юрист о "корпоративной вуали" и способах ее "прокалывания", как представитель соответствующего классического правового сообщества? Ответ отрицательный. Но должен ли быть вооружен соответствующими знаниями претендент на должность в международном юридическом бюро, расположенном на территории России, чтобы получить искомую вакансию? Ответ, безусловно, положительный.

Отцы-основатели компаративного движения в Европе начала XX века Эдуард Ламбер и Раймон Салейль были бы весьма удивлены, если бы узнали, что отдельный штат США станет разработчиком юридических норм, которыми будут пользоваться юристы всего мира. Но такой штат в реальности существует - это знаменитый штат Делавэр. В плане народного хозяйства США данный штат известен своей сельскохозяйственной специализацией по разведению кур, а с точки зрения юриспруденции он является мировым донором норм корпоративного права.

Станут ли указанные трансформации точками отсчета на пути утраты юридического суверенитета правовыми системами мира - вопрос остается открытым. Однако к значительному подтачиванию его основ они уже привели.