Зачатие. Урок тридцать четвертый

 

Изначально тема этого урока даже не планировалась, слово зачатие   стояло в списке под № 108 и не имело никаких шансов попасть в магическое число «сорок». По тем соображениям, что посвящать человеческой плоти аж три урока подряд — это уже слишком. Но, пытаясь раскрыть слово пощада, щадить, я   неожиданно вышел на исходное — чадо  ! Считая уже себя искушенным в археологии слова, только тут и понял, что Дар Речи может сам преподносить такие неожиданные уроки, что вести себя с ним надо, как с прекрасной и недосягаемой возлюбленной. То есть навсегда отказаться от ощущений самоуверенности, «профессионализма», полностью исключить моменты привыкания к объекту своего поклонения, никогда не терять бдительности и головы.

Щадить, щада от чада,   и это на самом деле выглядит смысловой неожиданностью, если не знать уже упоминаемого выше языкового правила: при разрушении энергетических сил в СТ (столпа) непременно получаются «щепки» в виде знака Ш   или Щ (куст — кущи, кости — кощей, просто — проще). Не случайно в азбуке, даже кириллической, переработанной, расположение букв осталось практически в прежнем порядке, в этаком строю «взаимозаменяемых»: С и Т по достоинству употреблений находятся рядом и сочетание меняют лишь через гласную (тоска, тискать), за ними явно и поздно внедрившаяся У (ОУК). А далее Ф и X, которые часто подменяют друг друга в нескольких славянских наречиях и говорах (филин — хвилин, Фома — Хома, фараон — хараон, соха, но сошка). Потом идут Ц и Ч, взаимозаменяемые уже во многих славянских наречиях (человать — целовать, цепь — чепь, человечек — целовецек (малорусское, вологодское, вятское). И, наконец, Ш и Щ, живущие, словно братья-двойняшки, готовые заменить даже огненный знак Ж, придав слову обратное значение. Примерно то же самое происходит и со знаком Ч: мочь   — мощи   — мошна.    Мы говорим щастье,   а пишем счастье, пищая    (бумага) — писчая,   в точности отображая необходимые для понимания сути слова, знаки. Та же булочная — булошная, скворечня — скворешня.

Благодаря такой трансформации многие слова надежно скрылись от нашего нынешнего понимания их смысла. Например, благородная цель,    к которой мы стремимся и воспеваем в стихах, имеет не такое уж и высокое, безоблачное прошлое, ибо происходит от чехи, чела   — лба, куда следует целить (челить), чтобы одним махом сбить человека с ног (челиснуть, челуснуть — ударить, разбить). Челом бить — буквально стукаться лбом о пол в поклоне, пословица «Медведя бьют в ухо, дураков — в лоб», присловье «Что в лоб, что по лбу». А чего стоит название места казни — лобное место  ! Не исключена прямая связь цель   — чель   со словом щель  , если вспомнить устройство прицела (прорезь и мушка).

Но есть и другое значение слова цель   — цельность, полность, из которого вытекает понятие целомудрия,   но мы-то, говоря о цели,   стремимся далеко не к целостности.

В слове чадо   произошла подобная замена, и в результате получилось щадо, щадить,   поэтому и первоначальный смысл заложился соответствующий — относиться бережно, нежно, любовно, не нарушать благо, потворствовать, поощрять. Как в общем-то и следует относиться к чаду. Но вот недолга: есть однозвучное слово чадить,   то есть смрадно дымить, как мы сейчас понимаем, а ведь есть еще такое понятие, как исчадие   ада! Коим пугают.

И вот тут открывается лазейка в первозданный мир, когда возникло это великое слово — чадо.    В древнейшую обрядность наших пращуров. Вероятно, во время родов, а может быть, и до воскуривали благовонные вещества и травы, способствующие облегчению страданий роженицы, а может быть, формировался особый воздух,   ароматическая среда, которую должен был вдохнуть   первый раз новорожденный и с первым вдохом получить соответствующее сознание, информацию о мире?

Включить клетки мозга? У ж очень свирепствовали хулящие прежние обычаи поборники новой веры. Не зря назвали ритуал ис.чадием!  

А известно, что новорожденный после первого вдоха кричит не от радости, что в мир сей явился, — от невыносимой боли. Ибо от прямого, не опосредованного материнской плотью попадания кислорода в легкие начинается «вскипание» крови, «кессонная болезнь», процесс горения, от которого сотлевает самая тонкая, нежная и уязвимая часть мозга. Что, если при появлении человека газовый состав воздуха был совершенно иным? И наши мудрые пращуры имитировали его воскуриванием, восполняя недостаток тех или иных веществ? Откуда-то ведь взялся обычай, например, рожать в воду, более знакомую младенцу переходную среду? А еще в середине XX века, и это я помню, чаще рожали на печах или в банях, где непременно горел огонь.

Но вернемся к теме урока — зачатие.   Как вы уже заметили, становым хребтом слова является слогокорень ЧА,   практически не изменяемый во всем многочисленном гнезде. Перечислю только часть:   бесчадие, очаг чадить нещадно, чаять — не чаять, зачать, чарка, печаль, причастие, часто, чары, чародей,   отчаянье, участь, венчать — развенчать, счастье, чалить, начать.

И это мизер по отношению ко всем птенцам, выпорхнувшим из гнезда великого ЧА,   но попробуйте сложить несколько поэтических строк из приведенных слов. Сложатся, потому что в каждом нитью серебряной прострочен схожий либо подразумеваемый смысл, тот самый магический ряд,   необходимый для стиха.

ЧА,   как и АЗ, начало   всех на чал,   поэтому зачатие чада   — действо таинственное, божественное, не подвластное нашей воле. Одержимые чувствами (а то и без оных) мы испытываем притяжение к женщине, и соитие происходит естественным образом, но зачатие уже не контролируется ни разумом, ни чувствами. В дело вступает Ее Величество Природа. Совокупление мужского и женского на чал   — это свивание «славы оба полы времени», обретение целого, полного,   откуда и произошло слово пол,   определяющее людей по половому   признаку. Разнополая семья есть высшая ценность человечества, ибо только она способна сотворить божественное — сделать мир цельным,   соединить его части,   обрести счастье.  

Безбрежная толерантность нынешнего европейского «цивилизованного» общества, поощряющего извращения однополых браков, потворствующего распространению психического заболевания, — преступление против человечества.   И человечности. Нынешний президент Франции и иные либеральные властители, кто узаконил содомский грех, подлежат суду Гаагского международного уголовного суда. Помыслите же сами: за этнические чистки, за террор, за распространение СПИДа судят, считая это

преступлением. Но, когда совершается умышленное преступление глобального масштаба, когда уничтожению подвергаются основы человечности (я уже не говорю о божественной природе), когда щедро рассеивается семя безумия, душевного расстройства, это терпят и называют толерантностью!  

Где простейшая логика?

Суд в Гааге обязан создать прецедент, если это СУД, а не игрушка в чьих-то руках.

В наше время утраты исконных национальных ценностей и знаний, как идеологических, так и нравственных, вдруг вспыхнуло гламурное увлечение фэн-шуем — восточным, китайским, образцом представления о положении человека в природе, пространстве, космосе. Интуитивно люди понимают, что есть некая зависимость поступков, дел, занятий и свершений от времени суток, расположения вещей и предметов, календаря и стояния звезд на небосклоне. Понимают и стремятся как-то структурировать свое положение, ориентировать движение помыслов, тянуться к модному, но чужому   опыту. Коль есть спрос, появилось и множество предложений — рынок. Откуда ни возьмись, словно грибы после дождя, повылазили учителя фэн-шуя, бесплатно, в рекламных целях, вас завлекут и потом за ваши деньги выстроят и отформатируют любое пространство, научат в нем жить и, в том числе, планировать момент зачатия   потомства.

Природа не терпит пустоты, духовный вакуум, как и рынок, заполняется китайским товаром. Завтра на смену дешевым подделкам придет более качественный продукт, а может, и, напротив, худший, но модный. И вырастет новый грибной слой учителей...

Я не стану уподобляться им и чему-то учить — нет такой цели. Но на основе исследований и анализа Дара Речи и его сестры, мифологии, попытаюсь хотя бы схематично восстановить некоторые традиции наших пращуров относительно боготворимого славянами действа продления рода.  

В одной из деревень на моей малой родине жила одинокая женщина. Замуж не вышла, после войны женихов не хватало, но оказалась плодовитой и нарожала пятерых детей от разных заезжих молодцов: изба у нее была крайней, у конной дороги, вот и подворачивали переночевать. Женщину не то чтобы осуждали (после войны всякому новорожденному дитю радовались), но и особо не привечали, а иные бездетные семьи так и завидовали. Дети у соломенной вдовы были здоровыми, никогда ничем не болели, по снегу босыми бегали из-за недостатка обуви, лет с трех-четырех уже плавали и росли, словно трава под солнцем. Сам видел, как примерно восьмимесячный пацан в одной распашонке по холодному полу ползал, вместо пустышки в руке шматок сала и хоть бы кашлянул или засопливел. И звали ее детей почему-то суразами, суразятами.   И опять не то чтобы оскорбительно, но и без поощрения, и только иногда — презрительно. Все они благополучно выросли, разъехались по стране, и, насколько доносились слухи, никто не пропал за грош: средний так большим начальником стал где-то на угольных шахтах Кузбасса, а старший вроде бы даже до полковника дослужился.

И с детства же у меня осталось какое-то противоречивое послевкусие от этого слова — сураз.    Вроде бы парень сильный, закаленный, смелый, но какой-то особый, не похожий на других. Потому что я уже знал слово несуразный,   то есть никчемный, нелепый, невразумительный. По тому же принципу, как ражный   — неражный, брежный   — небрежный.   В современном бытовом языке закрепилось лишь отрицательное качество — несуразный,   а положительное, сураз,   исчезло из обихода. А все потому, что слово это также связано с крамолием   и не приемлемо христианской моралью.

В архаичном значении сураз   — это зачатое в купальскую ночь, дитя, в коем есть солнечное семя Раза. Купала   от совокупления двух полов, двух стихий, огня и воды, мужского и женского начал. Это праздник, когда свиваются «оба полы сего времени», единственная ночь в году, когда и обретается целостность мира. И это вовсе не значит, что зачатый плод нагулянный, то есть возникший от случайной связи. Судя по сказочно - мифологическому свидетельству о щепетильном, таинственном и трепетном отношении к соитию вообще (вспомните сказку о мертвой царевне и семи богатырях, переложенную А. Пушкиным) и особенно к невинности,   девственности, ничего случайного в купальскую ночь не было и быть не могло. Это уже борьба идеологий создала отрицательный образ праздника, «бесовских плясок» и некоего массового совокупления. А вот в купальскую ночь, в день летнего солнцестояния, в пору, когда, по преданию, зацветает даже то, что не цветет в принципе  , — папоротник, зачатие наверняка было благотворным. И не зря рожденного потом в марте, в день весеннего равноденствия, младенца называли суразом.   Скорее всего, именно рожденные от солнечного семени дети впоследствии становились волхвами и жрецами.

Так или иначе язык и мифология сохранили следы, по которым можно судить о привязке дня зачатия   и к солнечному, и к лунному календарям, которые, в свою очередь, были привязаны к образу жизни и роду деятельности славянских племен. Например, воинственным, промышлявшим ушкуйным, варяжским, пиратским промыслом требовалось воинственное потомство, земледельческим, скотоводческим, ловчим, ремесленным — соответствующее. На этой основе и закладывались традиционные сроки зачатия, ознаменованные праздниками, и только Купальский оставался общим для всех. Наши пращуры относились к этому благоговейно и, я бы сказал, даже по-пуритански целомудренно. Попробуйте найти откровенно сексуальные сцены в сказках, сказаниях и балладах? Когда как «продвинутая» греческая мифология ими изобилует, причем иногда в извращенных формах. Герои эллинского эпоса, говоря современным языком, не пропускают ни одной юбки, входят в совокупление с матерями, сестрами (инцест), с женщинами-змеями, с животными, и это превозносят как подвиг. А в результате рождаются чудовища, монстры и прочие уроды.

Я понимаю, отчего древние ахейцы слагали о себе такую славу: новорожденному этническому образованию требовалась отличительная мифология, надо было самоутверждаться в новом космосе и заявлять о себе как о родоначальнике богов, владеющих миром, в том числе и силами природы. Здесь проглядывается комплекс младосущности, характерный для становления всякой новодельной группы, по подростковой своей психологии, претендующей на господство.

Такое ощущение, что у нас секса не было не только при советской власти, но и всю историю существования этноса. Однако народ прирастал числом, причем весьма активно, если учитывать войны и потрясения.

Образец календарной зависимости зачатия и рождения, к счастью, сохранился в апокрифической литературе, правда фрагментарно и в переотложенном виде, однако и тут можно отшлиховать золотые крупицы. Прежде всего, это история появления на свет Александра Македонского, описанная в «Александрии», достаточно широко известной на Руси. Повивальной бабкой Олимпии (Мирталы) был ее эпирский соотечественник-волхв, который всячески оттягивал момент появления младенца на свет, ибо мог родиться не полководец, государь Македонии и тиран Эллады, а холоп или раб.

Основные сроки зачатия падали в большей степени на весенние месяцы, начиная с середины февраля и до середины мая. Так что День влюбленных, который стали с недавних пор отмечать в России, вполне укладывается в этот период. Христианский праздник Благовещенье, когда архангел возвестил Марии о непорочном зачатии, также приходится на конец марта — начало апреля (в зависимости от разных календарей). Но именно на весь этот период падает великий пост, когда ни один верующий не смеет прикасаться к телу жены своей!   За нарушение поста иной строптивый батюшка мог предъявить претензии родителям, наложить епитимью, и бывали случаи отказа крестить младенца, зачатого особенно в страстную неделю.

Весенние месяцы еще и тем благотворны для зачатия, что основной срок беременности, особенно важные первые месяцы, выпадает на лето, когда в изобилии витаминов в растительной пище, когда еще можно работать в поле вплоть до уборки урожая. Тем паче вместе с летом начинались воинские походы, полевые работы по подготовке новых пашен (подсечное земледелие, огнища), летний отхожий промысел (артели плотников, кузнецов, старателей, каменщиков и др.), когда молодые, здоровые мужчины подолгу отсутствовали. И, напротив, последние, тяжелые месяцы, когда женщина «на сносях», начинается более спокойный период сбора урожая — пожинания плодов,    что благотворно сказывается как на физическое состояние, так и на духовное (амбары и сусеки полны — проживем!). Но в основном рукоделия   — прясть, ткать да шить в теплой избе, при тихом свете лучины, под «форматирующее» пение обрядовых песен. К этому времени и мужчины возвращались домой: в самое мрачное осеннее время вся семья была в сборе.

Глубокой осенью на свет начинали появляться младенцы, зачатые в весенние месяцы. С началом зимы и морозов мужчины вновь уходили на отхожий промысел (ямщина, кузнецы-тележники, бондари, шерстобиты, шорники и др.), дабы вернуться к Масленице, то есть к началу великого поста.

Если бы наши пращуры следовали всем новодельным традициям, возникающим при смене идеологий, то славянства на Земле давно бы не существовало. Но оно существует и будет существовать, ибо зачинает и рожает по-своему, внутреннему, календарю, который называется любовь.  

 

 

Месяц. Урок тридцать пятый

 

Невзирая на мнения, что славянская мифология вышла из горнила времен и перемен в весьма путаном и урезанном виде, однако же все-таки сохранила определенную стройность и, скажем так, чистоту нравов. Это хорошо отслеживается в космогонических сказках, сказаниях, легендах и прочих фольклорных источниках. Идеологические «реверсивные» курсы движения обычно стирают зримую, верхнюю, часть предания, они оставляют заметные следы и рвы, но все это похоже на борозды по пыльной лунной поверхности. Дар Речи на то и дар божественный, что фундаментальные, нижние, его пласты остаются нетронутыми, неуязвимыми. И опять тут на помощь приходит обилие наречий и соответствующих «малых преданий», да и каждой бабушке-сказочнице рот не заткнешь. Устное народное творчество, наследие ценностей периода бесписьменной   культуры и сам Дар Речи сохранили незыблемыми такие тонкие и щепетильные моменты, как межполовые отношения. Коль Иван-царевич подался искать Василису Прекрасную за тридевять земель, в тридесятое царство, то добьется своего, ничуть не поступаясь обычаями и нравами родной земли. Он может вступить в сделку и с темными силами природы (хотя таковых в природе не бывает!), и со злом потягаться удалью, но никогда и ни за что не изменит своей сексуальной ориентации. И Василисе своей не изменит с какой-нибудь змеей — искусительницей, как делали это древнегреческие герои.

Вряд ли кто станет спорить с явным фактом, что пошлость, разврат, прелюбодеяния, инцест, содомский грех и прочие непотребства принесли в славянский мир из «продвинутого» Средиземноморья, из той же Греции, Рима и отчасти с млеющего под жарким солнцем Востока. Принесли вкупе с «рабовладельческой цивилизацией» как образец для подражания жизни «благородных» эллинов. И я представляю, как тошнило царя Македонии Филиппа, когда он, задрав штаны, бежал за модой и совокуплялся с мальчиками, уподобляясь греческим царькам. Воротит, протестует душа, а надо, иначе и близко не подпускали варвара к Олимпийским играм. От руки любовника и смерть потом принял; хотя олимпик и предал своих богов, и поклонялся чужим, да ведь родовую печать «внука Даждьбога», как рубаху, не снимешь.

Окончательное внедрение пороков на славянскую ниву произошло с библейскими мифами.

Несмотря на столь агрессивную экспансию, мифология даже южных, соседствующих с эллинами, славян не запачкалась в грязи, и опять же благодаря устному   творчеству — это когда знания передаются из уст в уста, без редактуры и правки. Однако в фольклоре фактически всех славян единственный спутник Земли носит два имени, мужское месяц   и женское — луна.   И выступает то как жена солнца (?!) под именем месяц, то объявляется супругой Даждьбога: мол, от сего брака народились звезды, то вдруг светило меняет пол, становится женского рода и выходит за месяца замуж. Ну ладно, когда спутник выступает под именем луна   и называется то сестрой, то женой солнца или даже просто его вечной возлюбленной.

Однако и тут возникает вопрос двуполости, некоего гермафродитизма, по законам жанра славянской мифологии совершенно недопустимый перебор. Обычно род героев прописан четко, как и супружеские, родственные отношения, независимо от имен. Слабо разбираясь в гидронимике и санскрите, можно перепутать, например, род реки Ганг (на самом деле он мужского рода, но звучит, как женского — Ганга),   можно не разобраться с именем нашей родной реки Камы   и отнести к женскому роду, хотя бог любви Кама   — пылкий, страстный юноша. Ну раз так утвердилось в нашем языке, и ладно. Но как можно перепутать род имен единственного спутника, нарекая его то мужским, то женским именем? Тем паче столь причудливое имянаречение состоялось явно в ветхие времена, от обоих веет древностью, однако же без всякого намека на «транссексуальность».

Наверное, вы заметили, я умышленно не увожу вас в непролазные дебри грамматической и лингвистической терминологии, стараясь максимально использовать понятные всякому слова, дабы выразить то или иное качество языка. И вообще считаю перегруженность, глиноподобная, обволакивающая темная вязкость латинских и немецких терминов, еще с давних пор вошедшая в «научный» оборот, существует для того, чтобы простой смертный не смог проникнуть в тайны языковой плоти. В этом селевом потоке захлебываются и тонут даже студенты последних курсов филологических факультетов, не то что школьники. Парадокс: когда-то ученые люди поставили барьер, препятствующий образованию  ! Однако мне все-таки придется выволочь из этой трясины несколько определений: русский язык относится к группе так называемых флективных,   то есть гибких, языков, которые при помощи флексий-формантов образуют несколько смыслов и значений слова Противоположность (боюсь проколоть вам ушные перепонки!) — агглютинативные   языки, к примеру, английский, где слово имеет всего лишь одно значение и не гнется ни в какую сторону. То есть это просто сильно испорченный, затушенный немецкий. Но, несмотря на всю свою безудержную флективность, род существительных в славянском языке никогда не меняется,   независимо, какого они происхождения. Варварское сознание не допускало даже мысли о какой-либо «транссексуальности», это ясно отразилось в Даре Речи. И никакой тут двуполости: муж — жена, дух — душа, род — родина. Если мы, земные, солнце-светило называем бог Ра или Раз, то он рода мужского и признаки имеет соответствующие. Его луч   несет небес н  ое, космическое семя, сияние, дабы оплодотворить Землю. Слово семя   всегда будет «нейтрального» среднего, небесного, рода, покуда не упадет в почву, не прорастет и не даст стебель, побег, росток — земное воплощение.

Попробуем разобраться, с чего вдруг вечный спутник Земли нарушил незыблемые правила Дара Речи и получил против языковой логики два имени — мужское и женское.

Все, что есть на небесах, во власти прави, имеет непременно средний род. По этому принципу можно судить о происхождении слова в Даре Речи: ниспослано оно свыше, добыто как вещие знания    или рождено на их основе Матерью-сырой-землей. Например, солнце, одухотворение, вожделение, вдохновение, сияние, тепло,   редкое ныне бальство   (лекарство) и так далее (за малым исключением чисто земных — животное, дитя и т. п.).

Космических слов месяц и луна   среди них нет и быть не может — не подпадают по определению. Что ни делай, средний род не появится. Хотя объект явно божественный.

К мужскому роду обычно принадлежат слова с созидательным, осеменяющим смыслом: дождь, дух, жар, зной, рок, труд, луч,   так или иначе подразумевающие покровительство всего земного. Повторяю: исконная мужская обязанность создать кров, теплицу, благоприятные условия, чтобы брошенное семя дало росток. Многие высокоорганизованные птицы по очереди сидят на яйцах и выпаривают птенцов. Оттоптал жену, будь готов к определенным лишениям. У пингвинов так вовсе муж прячет яйца в складках живота своего и таким образом создает необходимую температуру на морозе. Петух, конечно, по красоте и достоинству на гнездо не садится, но зато в первую очередь кормит ту курицу, что уселась выводить потомство. Половая принадлежность месяца   вроде бы проявляется, но заявка очень уж скромная, застенчивая, только по признаку мужского начала. Конечно, по этой причине в мужской ряд поставить можно, да только внутренний смысл не соответствует выполняемой роли осеменения, оплодотворения   всего сущего на Земле, как делает это «старший брат» солнце Он-то, бог Ра, как бы его ни называли земляне, заботится о брошенном семени, греет почву,   покрывая жаром своим, испаряет воду из водоемов и велит громогласному Перуну отрабатывать, гонять тучи, орошать дождями землю.

А месяц светит себе по ночам (да и то не всегда) и ничего не греет. А еще, судя по мифологии, будучи мужского рода, претендует на супружество с самим светилом! С Землей еще куда ни шло, невеста хоть и великовата, да ведь, и жених не промах, красный молодец. Да вот беда, носит он второе, женское, имя и являет свой образ в виде девы красной.

С женским, материнским началом связано все земное, принимающее, зачинающее, плодонесущее: весна, забота, пашня, нива, страда.   Кроме того, фактически все гнездо слов, связанных с духовно-волевыми качествами, также получает в Даре Речи женский род по тому праву, что это продукт Земли: душа, боля, рать, родина, сила, мысль, доля, речь   и так далее. Поэтому в характере славян — ярко выраженное материнское начало. Второе, женское, имя луна   тоже вроде бы впрямую не делит с Матерью-сырой-землей ее детородные хлопоты, однако называется ее спутником.   А сама функционально даже в няньки не годится, лунного света не хватает, чтобы начался фотосинтез, хотя у многих растений процесс вегетации происходит ночью. Остаются ее гравитационные свойства, но морские приливы и отливы, с луной связанные, ничего не орошают, тем паче соленая вода не годится для полива. Да, всхожесть семени и рост будто бы зависят от фаз луны, однако слишком уж опосредованно, на уровне примет: дескать, сеять следует на растущей.   Но сеешь на убывающей — все равно растет.

Однако есть еще полторы сотни существительных колеблющихся, жестко не привязанных ни к одному роду: хлопоты, портки, сливки, ножницы, вилы,   знакомая нам невежа   и т.д. Все они отображают множественное число и, напыщенные от значительности, не могут примкнуть ни к одному из трех начал языка, но сейчас не в них суть.

Самое главное, слов месяц и луна   среди них тоже нет.

Разве что аллегория — серп   луны, причастный к земледельчеству, да и то лишь по внешнему виду.

Короче, не пашет, не сеет, не оплодотворяет, не снимает урожай, но всегда в почете, с достоинством красного молодца   или луноликой девы.    Сколько им уделяется внимания в песнях, сказаниях и сказках, именуют даже ночным заместителем солнца. Может, потому что с большими претензиями на главного счетчика времени  ? Кроме названия спутника, месяц   выполняет задачу календаря,    имеет двенадцать братьев, нареченных каждый своим именем, выстроенных строго по ранжиру и количеству дней жизни. И еще, воздействуя на все жидкости Земли своим гравитационным полем, служит стабилизатором вращения Земли — задача важная, но не сравнимая с той честью, что оказывают месяцу и луне.   Такое ощущение, что мужская его составляющая — своеобразный хронометр, по которому люди сверяли время, этакие небесные часы. Кроме того, он же обладает определенным влиянием на женскую природу, иначе бы не называли особый, ныне широко и безобразно разрекламированный период месячными.   Роль, конечно, важная и занятная, но не на столько, чтобы ее воспевать чуть ли не на уровне с божественным солнцем. Да и мы чаще говорим лунный календарь,    забывая его мужскую составляющую...

Все это интересно, однако мы ничуть не приблизились к разгадке таинства существования двух имен одного спутника. Их этимология тоже не дает определенного ответа: луна   — буквально испускающая отраженный свет, озаряющая, где слогокорень ЛУ (как и ЛЮ) — поток света, отсюда луч, лучина   и даже луб   — белая, мясистая ткань дерева под корой. В некоторых говорах куда   — белый, ослепительный блеск снега, а слово лудить    (покрывать оловом) — делать белым, светлым.

Почти неизменно женское имя спутника существует во всех индоевропейских языках, что подчеркивает его архаичность. Лунный свет — отраженный свет солнца, но при этом он чарующий, притягивающий поэтов, магов, колдунов, кудесников и прочих гадателей. Он способен зачаровать, оцепенить даже суконного материалиста; он сопутствует люб  ви и влюбленным, создавая своей неяркостью притяжение   друг к другу; он обманчив и неожиданным образом скрашивает недостатки внешности, делает лицо загадочным и тоже притягательным. Причем у девиц вырисовывает скрытую при дневном свете красоту, а у мужчин — мужественность. Лунный свет искажает очертания предметов, будит воображение, и нам начинает блазниться  : иногда пенек в лесу кажется лешим, неподвижные темные пятна обретают движение. Он воздействует на психику некоторых людей, особенно в полнолуние, и у нас появляются лунатики...

В общем, все удовольствия для поэтического творчества и почти никакой конкретной информации по поводу возникновения женского имени — луна.  

Но что получим с другой, мужской, ее стороны: месяц   от слова мера   — места стояния, положение солнца или фазы спутника Земли, по которому определяют время дня или ночи, составляют соответствующие календари. Где есть слогокорень ME,    там измерение чего-либо или знаки мерности: заметка, размер, межа, ме  режка (редкая ткань, марля) и говорящее за себя слово — ме  длить. То есть опять же заложен смысл выполнения хронометрической функции. И это не удивительно, говорят, лунные календари существуют со времен палеолита. Однако при этом месяц светит, как и луна, вернее они на пару отражают всего лишь солнечный свет. Иначе бы не слагали песен: «Светит месяц, светит ясный, светит полная луна...». По его боевой раскраске, по кругам, возникающим окрест, по «рожкам», устремленным в какую-либо сторону, предсказывают погоду, виды на урожай...

Еще одно явление, где связываются два светила, — затмение солнца,   когда месяц накрывает собой самого владыку Ра. Это случается не так часто, однако есть у месяца повод для гордости: могу затмить бога! А всего-то на самом деле по стечению обстоятельств оказался между Землей и солнцем, и поскольку сам темный, холодный, не способный светить самостоятельно, то сыграл роль черной занавески. Кстати, в эти редкие часы всегда темная обратная сторона луны на короткое время освещается солнцем. Так что дни там бывают нечасто — от затмения до затмения...

Если в значении обоих названий спутника слышится архаичность, отголосок дуализма — значит,

и искать ответ следует там, во глубине тысячелетий. Не случайно же Дар Речи сохранил слова в первозданном виде и во всех родственных языках. Может быть, спутник выполнял некую двойную функцию в те далекие времена? И поэтому получил два разных имени? Что, если всегда стоящий к нам лишь одной стороной, он прячет обратную, изнаночную, а каждая в древности имела свое имя?

Двуликий Янус, воплотивший в себя мужское и женское начала! И одно из них постоянно скрыто от глаз...

Только вот кто на нас взирает—месяц или луна?

Имя у Януса архаичное и очень уж славянское что для римлян, что для эллинов. Происходит от Ян   — мужского и Яна   женского, а латинское окончание УС   пристало в более поздние времена, когда формировалась латынь. Поскольку младо- сущий и уже мертвый этот язык состоит в большей степени из греческих и славянских заимствований, то иногда звучит так, что и переводчиков не нужно: manus — рука (манить), domus — дом, motus — колебаться, мотаться, musculus — мышца, sol — солнце, luna — луна

Янус, как и иные греческие боги, благополучно переплыл море и, поселившись на Апеннинском полуострове, сделался сначала римским богом солнца, подружившись с Вестой,   также иммигрировавшей из Греции, где была Гестией.   В общем, образовалась своеобразная Силиконовая долина собранных с мира богов. Однако его скоро подвинули: смещенный Юпитером, Янус сел в старое кресло, какое-то время управлял временем,   а потом и вовсе скатился до ключника, отпирающего и запирающего двери. Старый бог времени римскому «новому свету» не очень-то и нужен был. Частые понижения в должности у богов-гастарбайтеров случались нередко, поскольку подрастали свои молодые, ретивые, соответствующие духу времени и требовали главных мест в пантеоне. О толерантности там еще не слыхали.

На древнегреческом мертвом имя Ян, Янус звучит Иан,   почти как наше Иван.   Вместе с христианством его стали выводить из адаптированного греческого Иоанн (перевод невразумительный), в свою очередь одолженного из древнееврейского Иоханан, что означает «Бог сжалился». Будто бы докатившись до славянской почвы, имя это и превратилось уже в Иван.  

У славян имена носили всегда двойственный по половому признаку характер: Вячеслав и Вячеслава, Влад и Влада, Ян и Яна, Иван и Ива (Ивица). Последние два, по сути, тождественны и в некоторых «якающих» говорах (воронежский) звучат, как нечто среднее — Яван и Ява. Однако к слову «явь» они, скорее всего, не имеют отношения, зато очень легко переводятся — бегущие по воде.   И в этом слышится отзвук друидских представлений о природе, отсюда название, пожалуй, самого распространенного дерева и кустарника — ивы, ивняка,   растущих по берегам рек, озер, ручьев, болот, причем иногда прямо в воде. Посмотришь издалека: они и впрямь словно бегут по стремительному речному потоку.

А еще любопытно происхождение имени Боян   (женский вариант Бояна).   Именно так звали вещего сказителя из «Слова...». БО, как известно, указание, и получается это (он) Ян. И если вспомнить слово буян   — хоть сказочное название острова, хоть куражливого буяна.   Тут и несказочный Буян   возникает из бурных вод...

Жители Аркаима, добытчики времени,   перебрались из южноуральских лесов сначала на территорию, позже названную Иллирией. Здесь, вероятно, они и получили название — греки (греци), сформировались как новый этнос среди родственных индоарийских племен и впоследствии перебрались на Пелопоннес. Они принесли с собой не только технологию металлургического производства, но, прежде всего, знания и культ своих богов. Именно тут закладывается мифология их «нового времени», согласно которой Янус родился от брака Урана и Гекаты. В первую очередь, он научил местных жителей пахать землю, выращивать овощи, то есть, выходит, они не были землепашцами. Потом обучил людей исчислять время   и сам вел его счет, отчего первый месяц года был наречен его именем — Януарий,    но это уже в латинском виде. Его мать Геката — богиня лунного света,   и тут, как говорят, комментарии излишни. И название нашего месяца января   перевода не требует, впрочем, как и слова януарий.