Января нового стиля 1892 года. Рождество Христово

В первый раз в этот праздник служба в Соборе. Народу — христиан было много; пустовали только крылья Церкви, прямо же было полне­хонько. Были миссионерки-протестантки, штук пять.

Литургия с десяти часов. Я служил с о. Павлом Сато и о. Романом. Пели правильно, хоть простое, за отсутствием Димитрия Константино­вича.

Причастников было человек двадцать и дети.

После службы поздравления. Семья Ильи вся сполна ушла без угоще­ния; следовало бы чаем напоить в моей комнате, тем более, что Илья целый поднос ягод прислал в Новый год.

Угощение было чаем в моей комнате — сначала оо. Павел Сато и Ро­ман, потом диакон, профессора и прочие.

В гостиной же пели славленье; о. Павел Сато в епитрахили. По про­петии и отослании оо. Павла и Романа в мою комнату я стал раздавать певчим деньги:

девицам — новым 30 сен,

прежним 40 сен,

семинаристам 2-го курса 30 сен,

старшим 40 сен,

не певчим по 10 сен — ученикам и после приходившим ученицам.

Ученикам Причетнической школы — не поющим по 10 сен, пою­щим—новым по 30 сен, старым по 40 сен.

Учительницам — певчим по 50 сен,

не певчим по 40 сен.

Подрегентам и дьячкам по 50 сен.

Анне, старой крысе, ничего, ибо не была — больна.

Дети всех служащих приходили в два часа с Оогоем, дано по 5 сен — ниже десяти лет, по 10 сен — выше десяти лет; всем (и гимназистам нельзя давать больше, чем своим) дано по 2 сен за апельсины, которых не случилось, да бисквитов по 2, 3 и больше.

Алексею Оогою — 1 ену.

Слугам всем по 1 ене и слуге Айайся тоже, служанкам в Женской школе по 50 сен.

Христане и христианки поздравляли; кое-кто был угощен чаем.

Часу в пятом пришел о. Сергий Глебов, полупьяный; говорить с ним нельзя; пробовал было убедить подавать в Церкви просфору посланны­ми — куда! «Я — первое лицо в Церкви, и делаю как хочу» и прочее. Я замолчал и молчал все время, пока он нес околесицу — сохранил чем, по крайности, спокойствие собственного духа.

На всенощной в Церкви было темно; велел убрать восковые свечи в Церкви, оставив только запрестольных пять и на жертвеннике три, ибо коптят очень, но темно было в Церкви, ибо и в паникадиле горело только восемь; в будущем году на первый день оставить и для вечернего богослужения все освещение, за исключением паникадил, где могут го­реть свечей двадцать шесть — довольно.

Детям иподьякона Андрея Ямада дано по 20 сен, всем четырем, и апельсин, и конфета; старшую дочь обещано принять в школу на казен­ное, кроме платья.

Часу в четвертом были с визитом дети Сайго — мальчика три, но подали только карточки и уехали, то же сделали и в Посольстве — так, значит, им маменька велела. Маменька, видимо, знает наш праздник Рождества. Нарочно в оный присылает поздравлять.

Го января нового стиля 1892 года. 2-й день праздника

Рождества Христова. Четверг

Обедня началась в восемь часов. Служил о. Роман. Пели певчие. В один­надцать часов пришли из Коодзимаци. Всех учащихся было 170 человек с лишком. Угощенье было, как обычно, по разным комнатам: катихиза- торских учеников — в Гм номере внизу, маленьких учеников — вверху в большом классе, девочкам — в полукруглой и что напротив (их было больше 70). Дано внешним ученикам и ученицам по 5 сен, живущим у о. Павла по 10 сен, певчим разно: по 20,30, 40 сен; Марии 1 ену, ученикам Катихизаторской школы всем 5 ен.

Го января нового стиля 1892 год

Также была служба с восьми утра.

Января 1892 года. Русский Новый год

Я служил. Зашли священники и прочие. Угощены чашкой чая. Вина не было.

Во втором часу были посольские отец и сын Щеглов и прочие; угоще­ны «С. Рафаелем». Взято три бутылки; брать вперед четыре, ибо может не достать.

В Крещенье — у меня пропели певчие, но ничего не дано, да и пели, кажется нынче впервые.

Девочки напищали и накричали целую комнату — должно быть, в благодарность за вчерашнее угощение чаем и апельсинами, ибо у них был тоже симбокквай. Как же! Да и превесело! Всем подарки сочинили.

Новый 1893 год. Японский