В. Г. Федотова. Непостроенная демократия, поучительные уроки

Обсуждаемая тема, конечно, старая, но по-новому актуальна. Т. Гоббс считал, что только государство может устранить войну всех против всех, присущую обществу в естественном состоянии. ДжЛокк ему возражал, что государство - самый сильный игрок. Предотвращая войну всех против всех, оно может подчинить общество своим интересам. Поэтому общество должно контролировать государство, не давать ему выступить в качестве подавляющей силы. Это и есть гражданское общество, понимание которого в XX в. дополнилось способностью общества контролировать и бизнес.

У меня несколько отличный взгляд на проблему гражданского общества, чем тот образ рационалистически-активистского участия, который сегодня преобладает в России. Он связан с работой Г. Алмонда² и С. Вербы "Гражданская культура. Политические отношения и демократия в пяти нациях" (Италии, Мексике, Германии, Великобритании и США), опубликованной в 1963 г. и ставшей классической. Мы могли бы назвать преобладающую у нас модель гражданского общества, которая и излагается на данном круглом столе, рационалистически-активистской. Указанные авторы считали, что в США доминирует рационально-активистская модель, которая признавала за демократией только способность активных и рациональных участников процесса делать общество таким, каким они считали нужным, и превращать остальных участников в нечто отличное от того, кем они являются.

В противоположность идеям активизма всех граждан в гражданском обществе, Алмонд и Верба пишут, что гражданская культура является смешанной политической культурой. Наряду с активными индивидами в политике есть люди, играющие в ней пассивную роль подданных. И даже политически активные граждане имеют черты подданных и прихожан. Активный гражданин сохраняет свои традиционалистские, неполитические контакты и свою более связанную с политикой роль подданного. То есть гражданская политическая культура включает активных граждан, а подданническая и приходская ориентации граждан могут модифицироваться в политическую активность, а могут оставаться в сфере неполитических интересов. Политическая деятельность гражданина, по мнению Алмонда и Вербы, представляет собой лишь часть его интересов, причем не самую важную. В подданнической культуре отношение к политической культуре в целом является пассивным. В приходской культуре нет конкретизации как политических ролей, так и политической ориентации. Культура участия четко ориентирует граждан на политическую систему в целом. Гражданин формируется из всех трех форм - "участника", "подданного" и "прихожанина", а гражданская культура выступает как их результирующая. Это сильно отличается от попыток разделить людей на активных, правильных и остальных.

Алмонд и Верба обращаются к традиционной критике демократами, придерживающимися рационально-активистского похода, слабого политического участия граждан и попыткам его активизировать. В наших условиях - даже антагонизировать. Политическая деятельность - не единственный тип рациональной деятельности. Поэтому наличие неполитических интересов у человека создает ситуации, когда для него может быть совершенно нерациональным вкладывать время и усилия, соответствующие рационально-активистской модели, в политику. Алмонд и Верба утверждают: гражданское общество - это не организация людей, реализующих теоретический или политический план, а общество обычных людей, которым удается реализовать свои нужды и быть услышанными.

Поучительным уроками к ситуации с гражданским обществом сегодня является и то, что происходит в США - в демонстрациях на Уолл-стрит, направленных против финансовой политики, куда приезжает из Буэнос-Айреса постмарксист С. Жижек и в своих речах концептуализирует ситуацию, и в российских послевыборных митингах. Запоздание власти и элит в решении проблем, волнующих общество, вызывает эти протесты, а интернет позволяет им воплотиться в реальность. Но характеризовать любой протест - от Манежной площади до Болотной - как созревание гражданского общества преждевременно. События в арабском мире показывают более очевидно, что люди, объединенные только тем, что выступают против кого-то или чего-то, могут быть слабо связаны между собой, и их интересы не совпадают. Так, в пестрой толпе антиглобалистов легче найти тех, кто не переносит друг друга более, чем глобализацию, чем тех, кто готов к солидарным проектам ее улучшения или прекращения. Кроме того, протесты в России были переполнены теми, кто хотел их приватизировать, использовать для своей политической карьеры.

Массовым было религиозное движение к поясу Богородицы. Его тоже нельзя назвать спонтанным. СМИ активно призывали людей, они показывали значимость этой святыни. Из-за близости Храма Христа Спасителя к месту моей работы я сорок минут продвигалась от метро в этом крестном ходе. Среди шедших людей были не только истинно верующие. Среди них были и те, кого некому было услышать и кто не мог реализовать свои нужды, люди, идущие за чудом, а не за чем-то иным. Они шли с детьми, они шли толпой. Среди них были и униженные, обездоленные и оскорбленные. Эти люди - как подлинно религиозные, так и те, кто выявил безнадежность своего существования в религиозной форме и даже в форме суеверия - не имеют политического представительства, и в плане гражданского общества они заявили о своем существовании. Я здесь присоединяюсь к А. И. Соловьеву: это происходит потому, что гражданское общество возможно только в том случае, если со стороны государства, со стороны бизнеса есть какие-то демократические попытки услышать этих людей и помочь им. Этих попыток нет, они заменяются паллиативами. Это движение не назовешь рационалистическиактивистским. Мне кажется, мы должны понимать, что в нашей стране не может быть построено гражданское общество, если государство само не будет заинтересовано в этом.

Алмонд и Верба отмечают разрыв между обязательностью участия в политической жизни и реальным участием. Проводя социологические опросы, Алмонд и Верба убеждались, что число людей, которое хотело бы участвовать даже в делах общины, значительно больше тех, кто участвует. Они заключают, что сравнительная редкость политического участия, неважность такого участия для индивидов, занятых обычными делами, позволяет элите проводить свои решения, но активность других граждан может оказать влияние. Граждане имеют резерв политической активности, могут усилить свое участие в политической жизни. Но поскольку политика - не самое важное занятие граждан, считают Алмонд и Верба, в США существуют системы сдерживания противоречивых политических позиций общества политическими элитами. Это противоречит позициям наших политических элит, ищущих не умеренности, а конфронтации. Иными словами, политические элиты США ограничивают себя ради сохранения своей эффективности, препятствуя провокации оживления противоречивых позиций в обществе. Но наши элиты не сдерживает и раскол: Сталин - "за" или "против", Брежнев - "за" или "против", Хрущев - "за" или "против", и все остальное - "за или против", и бесконечная политизация, хотя не все проблемы общества решаются политически. Согласно Алмонду и Вербе, это исключительно опасно, потому что элиты могут проводить свои позитивные проекты только в условиях относительного согласия. Мы же отрицаем компромисс, который является чертой демократии и состоит в том, что можно пожертвовать частью интересов ради сохранения их базовой части. Политическая теория Алмонда и Вербы содержит тезис, что баланс между активностью и пассивностью может поддерживаться только в том случае, если политические вопросы стоят не слишком остро. Значительная часть влияний общества на принимающие решение элиты не связана с вовлечением граждан в политику. Власть и элиты могут предвидеть требования и недовольства, могут видеть неадекватность прежде принятых решений.

Согласно Алмонду и Вербе, гражданская культура - это политическая культура умеренности, предполагающая знакомство с вопросами со стороны обычного человека. Эта умеренность достигается балансом между пассивностью и активностью, компетентностью и доверием, между эмоциональностью и прагматизмом, между согласием и разногласием, между спокойным и продолжительным формированием гражданской культуры и ее торопливым внедрением.

Книга Алмонда и Вербы полезна сегодня как старым, так и новым демократиям, одни из которых пережили кризисные процессы, а другие находятся в стадии ее становления. Их цель - предотвратить возможные восстания масс, лишающих общество рациональности как целей, так и средств. Постепенность, умеренность, компромисс - азбука деятельности элит формирующихся гражданских обществ. Подобной озабоченности строительством демократической культуры мы не видим со стороны отечественных элит.

Что государство может предложить всем гражданам в отношении России такого, чтобы не повести одних в храмы, других на баррикады, третьих в народное правительство, я не знаю. Когда я слушаю политические партии сегодня, эти бесконечные разговоры, задаюсь вопросом, какие проблемы они решают? Наркоманов - травить (давить, душить, посадить) или не трогать. Зарплату - повысить, понизить. Пенсионный возраст - повысить, понизить. Никакой идеологии, никакой программы и поэтому дело не только в том, что государство должно инициировать гражданское общество. Оно должно показать, что не только власть все решает. Из Общественной палаты большинство стремится во власть. Вот поэтому я присоединяюсь в конечном итоге к А. И. Соловьеву, что пока мы видим мало инициатив создания гражданского общества со стороны государства. Государство не реагирует на те инициативы, которые исходят от журналистов, граждан. Например, какие меры последовали за телепередачами "Развод по-русски", в которых показано, не как власть и контрольные органы "кошмарят" пищевой бизнес, а как этот бизнес "кошмарит" нас, не принимаются меры и по вопросу об ужасах переделки высшей школы. Как могла дойти страна высокой культуры, науки и образования до того, что на федеральном уровне образования существуют только физкультура, основы безопасности жизнедеятельности и россиеведение, когда образовательный "Макдоналдс" парализовал творческое начало образования, поставив его под изматывающий контроль слабопрофессиональных начальствующих команд.

Первой попыткой формирования гражданского общества со стороны государства было создание Общественной палаты. А когда оно осуществилось? После Беслана. А почему? Потому что государство боялось ответственности за происшедшее в Беслане. Стремилось разделить ее с обществом. Сегодня хотелось бы надеяться на понимание властью причин недовольства и на ответную справедливую реакцию.

В 1980 г. Г. Алмонд и С. Верба выпустили книгу "Пересматривая гражданскую культуру", став ответственными редакторами этой работы многих авторов, направленной против их концепции 1963 г. Их обвинили в этой книге в восхвалении роли политической апатии. Алмонд и Верба ответили, что они защищают стабильность демократии. Применяя их концепцию сегодня к еще не построенной демократии в России, я стараюсь защитить несводимость демократии к позиции тех, кто первым успел назвать себя демократом, построение в России гражданского общества цивилизованным путем.