А. А. Галкин. Гражданское общество: мифы и реальность

Чрезмерная политизация понятия "гражданское общество", злоупотребление им в ходе идеологических дискуссий имели результатом заметную потерю существенного наполнения и придали ему лозунговый характер. Поэтому обращение к этому понятию в научных целях требует его смысловой реабилитации, и, прежде всего, возвращения к той определенности, без которой невозможно его использование в качестве аналитического инструментария. Это в свою очередь предполагает избавление от "облепивших" его устойчивых мифов. Один из наиболее распространенных - утверждение, будто гражданское общество - феномен, зародившийся лишь в Новое время как проявление закономерностей становления буржуазных общественных отношений. В действительности, в зачаточном виде оно возникло тогда, когда в социуме обосабливались управленческие функции и возникали первичные политические институты.

Первоначально гражданские структуры существовали слитно с политическими. Последующий за этим процесс становления и развития гражданского общества представляет собой последовательную дифференциацию политических и гражданских институтов.

Неверным является вытекающее из названного мифа представление, будто гражданское общество - это только совокупность оформленных общественных организаций. Такие организации, естественно, образуют ныне важную часть гражданского общества. Но в него входят и неоформленные группы интересов. Более того, в ряде случаев, особенно на первоначальных этапах становления гражданского общества, они могут играть в нем доминирующую роль.

Мифом является также распространенная посылка, согласно которой гражданское общество и политическая система - органические антагонисты, отношения между которыми имеют исключительно конфликтный характер. Действительно, опыт взаимоотношений государственных и гражданских институтов - как в прошлом, так и в настоящем - свидетельствует, что между ними то и дело возникает напряжение, нередко весьма сильное. Энергия частных и групповых интересов и инициатив рождает в гражданском обществе потенциал критического отношения к политическим институтам, к трактовке ими общего интереса, к произрастающим в их недрах бюрократическим тенденциям и бюрократической закостенелости. В свою очередь, власть и ее политические институты нередко рассматривают деятельность гражданского общества как посягательство на свои функции.

В кризисных ситуациях, когда государство ослаблено, возможно стихийно-разрушительное давление гражданского общества, которое в состоянии подорвать способность власти решать свойственные ей задачи. В такие периоды гражданские институты склонны брать на себя не входящие в их функции властные полномочия. А это чревато ослаблением рычагов политического регулирования и даже анархией. Власть, оказавшись в руках гражданского общества и лишившись политических институтов, может стать носителем не столько общенациональных, сколько групповых интересов.

Но на этой констатации не следует ставить точку. Отчуждение между гражданским обществом и государственной властью не может быть постоянным и абсолютным, поскольку это сделало бы невозможными нормальную деятельность и даже само существование общественного организма.

Не следует игнорировать и следующий миф. Исключительно важная роль гражданского общества как промежуточного звена в процессе взаимодействия власти и граждан порождает соблазн его идеализации. Многие видят в нем определяющее условие решения всех острых социально-политических проблем, существующих в современных обществах. Гражданское общество, по существу, становится синонимом "хорошего общества", рассматривается как панацея от всех зол.

Между тем эта точка зрения не выдерживает сопоставления с действительностью. В широком историческом плане становление и развитие гражданского общества, безусловно, позитивно влияет на эффективное функционирование общественного организма и на утверждение в нем демократических начал. Тем не менее, даже самое зрелое гражданское общество - слепок противоречий своего времени. В его фундаменте лежат кластеры частных и групповых интересов, среди которых есть и такие, которые расходятся с интересами общества в целом и даже противостоят им. При этом нередко утрачивается важнейшее качество гражданского общества - быть источником гражданской культуры и гражданского сознания.

Иными словами, гражданское общество само по себе еще не гарантирует демократии, справедливости и стабильности. Оно возникает и развивается в тесном взаимодействии с другими сферами общественной жизни: экономической, политической, духовной. Для того чтобы максимально раскрылся потенциал гражданских отношений и были найдены эффективные средства нейтрализации негативных тенденций, в этом взаимодействии необходим оптимальный баланс сил и влияний.

Координация элементов в рамках общества как системы, естественно, требует наличия каналов связи между политическими структурами и гражданским обществом - иными словами, того, что принято именовать обратной связью. Констатируя это, однако, нередко забывают, что при всей своей многогранности обратная связь - это, прежде всего, совокупность каналов. Но сами по себе каналы - лишь средство транспортировки материальных или духовных сущностей из одного места в другое. А эти сущности могут быть не просто различными, но противоположными - от дистиллированной воды до канализационных стоков, от высокоморальной проповеди до откровенного навязывания насилия.

Без каналов обратной связи развитому современному обществу не обойтись. Но абсолютизировать (мифологизировать) ее тоже не следует. Не менее важно и то, что будет поступать по этим каналам. Отсюда вторая, не уступающая первой по значимости, сторона рассматриваемой проблемы - наполнение этих каналов позитивным содержанием. Существует иллюзия, что ее можно решить путем наращивания административного вмешательства и регулирования. В действительности в современном обществе с ней можно справиться, лишь содействуя становлению и развитию публичной сферы.

В общественной системе публичная сфера выступает не только в качестве площадки, на которой осуществляются контакты, сопоставляются позиции, заключаются компромиссы. Она представляет собой своего рода "плавильный котел", в котором индивидуальные и групповые интересы проходят сквозь огонь уточнений и апробаций, приобретая в итоге форму общественного публичного интереса.

Возникающий в результате этого сложного процесса "продукт" может рассматриваться как отлившаяся форма реакции отдельных граждан, гражданских институтов и общественного сознания в целом на характер и способы реализации общественно значимых решений. Тем самым, посредством переплетения горизонтально-сетевых связей, существующих в рамках данной социально-культурной общности, смысловых значений и символов сложившихся форм социальной солидарности происходит интеграция общества, гарантирующая историческую преемственность его развития.

Длительное существование в России квазигражданского общества и квазигражданственности стало тормозом для формирования действительно гражданского поведения значительной части населения России. Однако рассматривать его как основную причину отстраненного отношения многих индивидов от участия в деятельности как политических, так и иных общественных институтов, по меньшей мере, неправомерно.

И в специальной литературе, и в политической публицистике можно также столкнуться с утверждением, что общественная пассивность значительной части населения представляет собой естественный процесс перехода индивидов от прежнего коллективистского, общинного к новому, более современному индивидуалистическому сознанию. Вырабатываемое изменившимися условиями существования, это сознание предполагает ориентацию личности на решение встающих перед ним проблем собственными усилиями и связанное с этим сознательное отчуждение от любого рода общественно-коллективистских контактов и действий.

Нельзя не согласиться с тем, что за годы радикально-либеральных реформ в России сложилась группа людей, для системы ценностей которых характерны подобные характеристики. Вопрос, однако, заключается в том, насколько массовой является эта группа и в какой мере свойственные ей ценности обладают перспективами на дальнейшее распространение? Проведенные исследования в своем большинстве свидетельствуют, что основная масса населения, по крайней мере пока, не затронута этим процессом. Более того, в ряде случаев наблюдается обратная тенденция.

Очевидно, однако, что сказанное не освобождает от необходимости найти убедительный ответ на вопрос: где же, однако, таятся истоки низкого уровня гражданственности, и, более того - той поражающей мир терпеливости, проявляемой значительной частью граждан России по отношению к системе власти, почему российское население, отличавшееся в прошлом не меньшим (а в ряде случаев и большим) гражданским активизмом, чем население многих других государств, в своем большинстве демонстрирует миру не только политическую, но и общественную пассивность?

Но это уже тема другого разговора.