В. В. Петухов. Гражданское общество и гражданское участие

Бурный декабрь 2011 г., по мнению многих аналитиков, дал мощный импульс роста активности городского среднего класса, молодежи, институционализировал новые формы самоорганизации, существовавшие до этого лишь в зачаточном виде, и тем самым стал толчком к развитию гражданского общества в стране. Имеется в виду прежде всего широкое использование в политической практике интернет-технологий. Хотя впадать в эйфорию, как справедливо отмечает А. И. Соловьев, нет никаких оснований. В связи с этим хотелось бы отметить несколько важных моментов.

Во-первых, процесс самоорганизации некоторых групп и слоев (молодежь, мелкий и средний бизнес, часть бюджетников, остатки творческой и технической интеллигенции, т.е. всех тех, кого стали именовать "новым средним классом"), носил и носит вынужденный характер и обусловлен, главным образом, стремительной деградацией как государственных, так и традиционных общественных институтов, прежде всего политических партий. Наши исследования фиксируют довольно быструю (по историческим меркам) эволюцию взаимоотношений общества и власти за последние 10 - 15 лет. Если в конце 1990-х годов ключевым общественным запросом было требование "вернуть государство" или хотя бы приостановить его бегство из экономики и социальной сферы, то уже к концу первого срока президентства В. Путина, когда стали просматриваться основные контуры выстроенной им "вертикали власти", появились первые сомнения в ее дееспособности, а взаимоотношения с государством стали строиться по принципу "вы нас не трогайте - мы вас трогать не будем", или "лояльность - в обмен на невмешательство". С лета 2010 г. после целой серии техногенных, экологических катастроф, когда благодаря интернету достоянием гласности стала вопиющая коррупция в органах власти и силовых структурах, отчетливо наблюдается стремление, особенно молодой, активной части населения, дистанцироваться от государства, свести к минимуму общение с ним, и даже, если подвернется такая возможность, - уехать из России.

Еще раньше и более стремительно с плюса на минус менялось отношение россиян к подавляющему большинству структур, которые должны были бы, с одной стороны, институционально оформлять гражданское общество, а с другой - от его имени вести диалог с властью (партии, профсоюзы, многочисленные общественные организаций, НКО и т.п.). В этих условиях запуск в самых разных формах и конфигурациях процесса самоорганизации граждан для решения как общегосударственных, так и локальных задач, был неизбежен. Другой вопрос, что "живое творчество масс" не может заменить эффективно функционирующие институты власти и управления. Поэтому с высокой долей вероятности можно прогнозировать формирование нового запроса на "работающую демократию", или "демократию на каждый день" в качестве альтернативы концепта "перестройки-2", продвигаемого частью властвующей элиты и либеральной оппозиции.

Во-вторых, постперестроечный этап становления в России гражданского общества совпал с "потребительской революцией", резкой актуализацией ценностей частной жизни. Еще совсем недавно казалось, что в России "потребитель" победил "гражданина", прежде всего, в плане подавления гражданских, альтруистических в своей основе мотивов социального действия, что проявилось, например, в тотальной коммерционализации "третьего сектора". Общественное участие, не сулящее прямых материальных или карьерных выгод, стало рассматриваться многими нашими согражданами как деятельность сугубо маргинальная. Сейчас мы наблюдаем обратный процесс. Рост разнообразных неформальных форм низовой самоорганизации, особенно движений "одного требования", свидетельствует о начале не формального, а реального структурирования гражданского общества. Причем новые гражданские инициативы дистанцируются не только от государства или бизнеса, но и от мира "большой политики". Характерно в этом плане, как по-разному, и на Болотной площади и на проспекте Сахарова, принимали общественных активистов, деятелей культуры и "практикующих" политиков.

В нашей стране происходит то, о чем А. Турен и Р. Инглхарт писали в конце 1990-х годов применительно к европейским реалиям: отказ общества служить дисциплинированным "войском" политиков, выражаемый в стремлении людей доводить общественные требования напрямую, благодаря отделенным от государства и партий общественным движениям. Понятно, что между "гражданским" и "политическим" обществом нет жесткого "водораздела", как нет его между политическим и общественным участием. Более того, едва наметившаяся демократизация гражданского общества открыла путь в политику целой плеяде молодых гражданских активистов, часть из которых уже в ближайшее время наверняка станет известными стране политиками.

В-третьих, что, пожалуй, самое главное - всплеск активности групп и слоев, нацеленных на перемены, пока не нашел поддержки у основной, традиционалистски ориентированной массы населения. Что вовсе не исключает ее активизации в ближайшем будущем. Причем опросы показывают, что если часть бизнеса, низовой бюрократии, бюджетников, городской молодежи готова поддержать либеральный поворот, политическую "оттепель", то "традиционалистские" слои общества, напротив, вектор возможных изменений в политической жизни страны усматривают в усилении "порядка", жестком, а в ряде случаев и силовом подавлении коррумпированных и неэффективных элит. И в этом случае возможно формирование самых причудливых конвенций, в том числе и на откровенно антидемократической основе.

Концепт, согласно которому гражданское общество само по себе формирует демократическую среду, в высшей степени наивен. Так же как наивна и мифологема о "среднем классе" как оплоте стабильности. Безусловно, "средний" россиянин сегодня по своим установкам ориентирован на спокойный потребительский образ жизни, достаток и комфорт. Однако исторический опыт свидетельствует, что в кризисных ситуациях именно средние слои выступали "застрельщиками" радикальных форм выражения своего недовольства. Не следует забывать, что новый городской средний класс, молодежь были широко представлены не только на проспекте Сахарова, но и на Манежной пощади год назад, а также на "русских маршах" и т.п.

Поэтому гражданское общество в отношении демократии в лучшем случае политически и идеологически нейтрально, в его недрах могут возникать и укрепляться вполне демократические структуры и институты, но одновременно и не совсем демократические. Первостепенная проблема нынешнего этапа развития гражданского общества - нахождение механизмов перевода частных, групповых интересов на язык общезначимых проблем, с тем чтобы в условиях неизбежной "горячей весны 2012 г." не довести страну до нового раскола и общественной конфронтации.