Вопрос 2. Историко-правовой анализ деятельности псевдорелигиозных сообществ криминальной направленности в XVI В. И первой половине XIX В.

С началом расширения Московского великого княжества, затем царства, особенно в XVI в., в период царствования Ивана Грозного, и в последующие три века, оно постепенно включало в себя территории, населенные народами, исповедующими ислам и буддизм на Востоке и Юге, католицизм – на Западе, лютеранство – на Северо-Западе, не говоря уже о шаманизме, язычестве, многочисленных родовых и племенных верованиях и культах, религиях природы и т.д[17].  Тем не менее, язычество не удалось искоренить, поэтому, вплоть до настоящего времени также существует ряд сект, которые поклоняются языческим Богам или совершают отдельные обряды с жертвоприношением (к ним можно отнести, в том числе, сатанистов, славянские религиозные языческие движения).

Но безусловное преобладание в составе населения России славянских народностей, в массе своей исповедовавших православие, а также христианизация многих народов Поволжья, Урала, Сибири и Севера, по-прежнему позволяли православию занимать преобладающее и господствующее положение. Оно закреплялось единением монархии и православия, безусловной государственной поддержкой православной церкви, в том числе в ее миссионерской деятельности, и было оформлено юридически. Это давало основание считать и называть Россию православной страной, православным государством.

Позже, в XVI-XVII в.в., в состав Российского государства вошли многие иноверческие (исповедующие другие религии) и инославные (католики, протестанты) народы и государства. Русская Православная Церковь не проводила насильственного обращения народов в Православие, однако переход в Православие поддерживался и поощрялся[18].

В этот исторический период религия, а именно, православие, занимает главенствующую роль в государственной жизни России. Свидетельством тому является принятие Соборного Уложения 1649 г., в котором I глава посвящена преступлениям, совершаемым против церкви: «Будет кто иноверцы, какия ни буди веры, или и русской человек, возложит хулу на Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, или на рождьшую Его Пречистую Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию, или на честный крест, или на Святых Его угодников, и про то сыскивати всякими сыски накрепко. Да будет сыщется про то допряма, и того богохулника обличив, казнити, зжечь»[19].

Вместе с тем следует отметить, что уже в это время наметилась тенденция ослабления роли традиционной православной церкви в обществе. И, как следствие этого, наблюдается рост количества преступлений против церкви. Так, достаточно показательным является дело князя Ивана Хворостинина, который был сослан в монастырь за то, что «впал в ересь, и в вере пошатался, и православную веру хулил, и постов и христианского обычая не хранил»[20].

В 1666 г. на церковном Соборе было принято «Наставление благочиния церковного», которое призывало придерживаться новых обрядов — это было первым большим итогом церковной реформы, проводимой патриархом Никоном в 1652-1658 г.г. и одобренной церковным Собором в 1654 г. Нововведения стали причиной раскола в Русской Православной Церкви. Лидеров раскола: протопопа Аввакума Петрова, епископа Коломенского Павла, боярыню Морозову и княгиню Урусову, а также других представителей боярства и феодального духовенства (по повелению царя Алексей Михайловича) выслали из Москвы в Сибирь. Как следствие этого, появилось старообрядческое движение. Старообрядчество разделилось на два направления: поповщину (тех, кто признавал необходимость священников), которую вполне обоснованно считают конструктивной формой старообрядчества и беспоповщину (тех, кто отвергал необходимость существования священников).

Именно беспоповцы в 70-е г.г. XVII века активно проповедовали среди крестьян уход в пустыню, а затем самосожжение, как религиозное священнодействие, которое, по их словам, могло избавить от «антихриста» - государственной власти и «очистить от грехов»[21]. По всей России в конце XVII начале XVIII в.в. акт самосожжения носил массовый характер. По примерным подсчетам количество сгоревших к концу XVII века достигало почти 9000 человек[22]. Только лишь в эпоху правления Екатерины II эпидемия самосожжения утихает.

В конце XVII века из беспоповщины выделились еще ряд псевдорелигиозных сообществ радикального толка (поморцы, федосеевцы, филипповцы), которые отвергали государственную власть, Церковь и любые гражданские обязанности (брак, рождение и воспитание детей, отречение от семьи и т.п.). Они поощряли внебрачные связи[23].

Переходным типом от старообрядческой беспоповщины к «духовному христианству» стало христоверие (хлыстовщина). Данное сообщество возникло в середине XVII века. Христоверы (самоназвание) или иначе Хлысты от «хлестать» с целью - самоистязанием довести себя до состояния религиозного экстаза. Название «хлысты» сами сектанты считали оскорбительным, утверждая, что являются истинными последователями «веры Христовой». По преданию сектантов: в деревне Старой Костромской губернии в тело крестьянина Данилы Филипповича (Филиппова) вселился сам Господь Саваоф. В сообществе существовали степени посвящения: руководители секты называли себя «христами» (высшая степень), следующими в иерархии были «богородицы», «пророки и пророчицы», остальные братья и сёстры обязаны были беспрекословно подчиняться «стяжавшим Святого Духа». Свои общины сектанты называли «кораблями», руководителей - «кормщиками».

В основе учения хлыстов лежит идея мистического возрождения через стяжание Святого Духа, для этого подобно крайним течениям беспоповщины в секте исполняли 12 заповедей, в соответствии с которыми от адептов требовали отречения от всего мирского - от пожеланий, страсти, ограничения плоти во всём, «холостые не женитесь, женатые разженитесь», брак - есть блуд и в то же время внебрачные отношения - «христова любовь». Адептам внушалось, что «должно отречься от мира, от отца с матерью, ото всего рода, племени». В 1733 г. был начат первый судебный процесс против хлыстов, к ответственности было привлечено 50 сектантов. Несмотря на это, секта хлыстов стала активно развиваться: к 1750 г. в Москве было 8 общин, немало общин существовало в провинции, особенно, в Поволжье. Развивая своё учение, хлысты выдвинули тезис о том, что удовлетворение плоти — есть кратчайший путь к её умерщвлению, следование этому постулату привело к расколу в секте. Многие хлысты выступили против распущенности и за строгий аскетизм. Протестующие адепты развили учение, по которому «всё зло, все препятствия к спасению души заключаются в женщине», поэтому нужно лишить людей возможности грешить. В начале XX века хлысты разделились на несколько течений. Общины секты существуют и в настоящее время[24].

Таким образом, можно сделать вывод о том, что, несмотря на законодательное закрепление уголовной ответственности, вплоть до смертной казни, за совершение преступлений против церкви в конце XVII начале XVIII века особых положительных результатов не наблюдалось. Наряду с карательными мерами требовалось проведение и социальных реформ, способных облегчить условия жизни крестьян, которые, как самое незащищенное социальное сословие, были подвержены влиянию псевдорелигиозных христианских учений.    

Следует отметить, что в ходе исторического развития государства российского происходило постепенное усложнение и обогащение ее конфессионального портрета. Народы, вошедшие в состав России, как и приезжавшие сюда на службу или по коммерческим делам иностранцы, сохраняли свою веру, и это признавалось государством.

В XVIII-XIX в.в. Российское государство с большой терпимостью относилось к вероисповеданию иностранцев, приезжавших в Россию с добрыми намерениями: купцов, деловых и служилых людей, мастеров и специалистов в различных отраслях производства, культуры, науки, военного дела. Россия сама приглашала их к себе, она нуждалась в их услугах, их знаниях, умениях, опыте, связях, в их капиталах, наконец, и поэтому стремилась создать им нормальные условия для жизни и практической профессиональной деятельности, в том числе и в вопросах религии. Им предоставлялась полная возможность исповедовать свою веру и соблюдать обряды и другие предписания своей религии, образовывать общины единоверцев. К примеру, лютеранские и кальвинистские пасторы уже со времен Ивана Грозного получали денежное содержание от московского правительства, им позволялось посещать общины иностранцев-протестантов в других городах России, совершать в них богослужения и проповедовать. Однако, выдвигая условие, о том, чтобы эта проповедь ни в коем случае не распространялась на православных россиян[25].

Религиозная терпимость распространялась также на иноверческое население присоединенных к России новых территорий. Более того, она составляла один из важных принципов внутренней политики самодержавия.

Так, например, по Ништадскому мирному трактату 1721 г., которым завершилась Северная война между Россией и Швецией, последняя уступила России все свои права на Лифляндию, Эстляндию с островом Эзель, Ингерманландию и часть Финляндии с Выборгом. Статья 10 этого трактата специально оговаривала религиозные права населения этих территорий: «В уступленных землях не имеет быть введено принуждение к совести, а напротив того Евангелическая вера, церкви и училища и что к тому принадлежит, на том основании, на котором при последнем Свейском правительстве были, оставлены и содержаны будут с тем однако ж, чтобы в них и вера Греческого исповедания впредь также свободно и без всякого помешательства могла быть отправлена»[26]. Следует отметить, что Петром I было разрешено построить в Выборгском и Кексгольмском уездах лютеранские кирхи «дабы оставшиеся в Российской стороне в прежние свои кирхи не ходили»[27]. Только таким путем можно было рассчитывать на эффективную организацию государственного управления новыми территориями, на лояльность их населения и его готовность признать смену подданства. Немаловажное значение имела при этом и задача обороны северных территорий России.

Петр I создал также в государственном аппарате специальное ведомство иностранных исповеданий. Но, несмотря на ряд достигнутых положительных вопросов, по мнению А. Ельчанинова, реформа Петра I, разорив православный быт, нанесла сильный удар по православию, лишив его, по крайней мере, в городах и образованном классе, его тела – быта[28].

Как следствие этого процесса в России наметился новый всплеск нетрадиционных религиозных движений, зачастую носящих явно псевдорелигиозный деструктивный характер. Примером такого движения являются приверженцы скопчества (скопцы). Основателем скопчества считают Кондратия Селиванова, и образование его относят к концу XVIII века. Прошлое Селиванова мало известно. В качестве хлыстовского (стоит отметить, что скопчество ответвилось от хлыстовства) пророка он подвергался преследованиям, долго скитался по России, был в ссылке в Сибири, затем двадцать лет своей жизни провел в Петербурге, пользуясь широкой популярностью и божескими почестями. В 1820 году он был сослан в суздальский монастырь, где и умер в 1832 году. Расцветом скопчества были годы пребывания Селиванова в Петербурге. Это было время общего увлечения мистицизмом, масонством, тайными науками, новыми сектами. Сам император сначала увлекался масонством, потом возлагал большие надежды на «духовный союз» Татариновой, а однажды даже посетил Селиванова, который произвел большое впечатление на мистически настроенное петербургское общество и императора. Его посетителями сделались члены высшего, придворного общества, великосветские дамы, генералы, сенаторы, министры. Благодаря благосклонному отношению правительства, секта укрепилась во многих местах России, так что период гонений уже не могли искоренить ее.[29] Отличительной особенностью, характеризующей скопчество как деструктивное религиозное сообщество, может служить причинение насильственным путем увечий, как самим скопцам, так и окружающим их людям, так называемое оскопление, которое позволяло сосредоточиться только лишь на духовном совершенствовании.

После того как в 1772 г. сектанты сделали инвалидами массу людей, а десятки людей по ошибке отправили на тот свет, Екатерина II была вынуждена издать Указ о том, что скопцы вредны и опасны своим изуверством, приказав местным властям их отлавливать и карать. За насильственное оскопление полагалась каторга от 10 до 15 лет.

Но, к сожалению, строгие запреты властей не возымели должного действия, и спустя некоторое время скопцы опять заявили о себе. В 1818-1819 г.г. стали производиться массовые оскопления среди солдат и офицеров Петербургского гарнизона. В этой связи государственные органы были вынуждены ужесточить меры наказания скопцов за их антигуманную деятельность. В 1834 г. скопчество было объявлено особо вредной сектой, а в 1842 г. за оскопление была назначена каторга[30].

Безусловно, дальновидной была и религиозная политика Екатерины II. В своем Наказе Комиссии для составления нового Уложения (1767 г.) она писала: «В столь великом государстве, распространяющем свое владение над столь многими разными народами, весьма бы вредным для спокойствия и безопасности граждан был порок – запрещение их различных вер»[31]. В Указе Екатерины II Св. Синоду «О терпимости всех вероисповеданий и о запрещении архиереям вступать в дела, касающиеся до иноверных исповеданий и до построения по их закону молитвенных домов, предоставляя все сие светским правительствам» (1773 г.) говорилось: «Как Всевышний бог на земле терпит все веры, языки и исповедания, то и Ее Величество из тех же правил, сходствуя Его святой воле в сем поступить изволит, желая только, чтобы между подданными всегда любовь и согласие царствовали»[32]. Можно сказать, что данный Указ является первым серьезным нормативным актом, закрепляющим свободу совести и вероисповедания.

Достаточно показательным является следующий пример. Пригласив для освоения Поволжских и Причерноморских земель десятки тысяч переселенцев из Восточной Пруссии, Нидерландов, Польши, она гарантировала им, в числе других прав и льгот, свободу вероисповедания. При Екатерине II впервые было официально оформлено и положение мусульманства в России: ее именным указом от 22 сентября 1788 г. было создано Оренбургское Духовное Собрание с местопребыванием в Уфе. Ему были подчинены все мусульманские приходы в России за исключением Таврической губернии.

Кроме того, попытки урегулировать деятельность иных религиозных течений предпринимались и в более поздний период. Так, в 1832 г. Указом Николая I был утвержден Устав Евангелическо-лютеранской церкви, вошедший в Свод Законов Российской империи и окончательно конституировавший положение, внутреннее устройство и управление этой церковью в России.

Итак, рассматриваемый период времени отличался сложной, разнообразной, религиозной ситуацией. Наряду с нетрадиционными для России религиозными вероисповеданиями, но абсолютно безвредными, возникали на всей территории государства и псевдорелигиозные сообщества криминальной направленности, которые наносили существенный физический, моральный и материальный вред гражданам, гражданским институтам, принятым в обществе, «поднимали» народ против традиционных религий, а также создавали угрозу национальной безопасности государства.