Рапорт начальника черноморской береговой линии г-ну военному министру, от 16 января 1840 года за № 2.

Начальник 2-го отделения вверенной мне Черноморской береговой линии, генерал-майор Ольшевский, донес мне, что в октябре месяце прошлого 1839 года в укрепление Св. Духа приезжал владетель аула Лиаш, князь Арид Донигеа, и объявил воинскому начальнику, что в первых числах октября англичанин Белл отправился с пленными и бумагами в Константинополь на котрабандной кочерме. Как надобно было и ожидать, Белл уверил горцев, что едет для испрошения у султана войск в помощь им против русских.

Владетель Абхазии, генерал-майор князь Михаил Шер-вашидзе, объявил генерал-майору Ольшевскому, что еще не имеет обстоятельных сведений о бегстве Белла, а зная лично князя Арид Донигеа, мало ему доверяет. Я предписал начальнику 2-го отделения узнать, сколько можно верить, о выезде Белла,

Вследствие сего, рапортом от 20 ноября за № 42, он донес мне, что по собранным достоверным сведениям известие князя [323] Арид Донигеа об отъезде Белла в Константинополь оказалось справедливым и что кочерма, возившая его, уже возвратилась, а куда высадила - неизвестно.

Белл в письмах своих убеждает горцев не покоряться русским и обнадеживает в помощи султана.

В последнее время я было совершенно потерял следы Белла. Зная, что голова его оценена, и ежеминутно опасаясь измены горцев, Белл беспрепятственно переменял место и распространял о пребывании своем самые противоречивые слухи. Надежда горцев на иностранную помощь весьма поколебалась, а как на этой надежде основан был весь кредит Белла, то сей последний искал всеми мерами спастись бегством от грозившей ему опасности. Теперь ему это удалось и нет сомнения, что он уже более не возвратится.

Я не имею никакого известия о пребывании в горах никаких других иностранцев и полагаю, что теперь их там и нет,-да и мало вероятности, чтобы кто-нибудь, узнав от Белла об опасности их положения у горцев, решился к ним ехать.

Между тем у самих горцев усиливается несогласие. Хаджи Берзек с большой партией убыхов и шапсугов (до двух тысяч человек) ходил к джигетам для собрания положенного общей присягой штрафа с тех, которые имели с нами сношения. Владения князей Геча и Ареда, как менее сильные и ближайшие к убыхам, заплатили этот штраф. Но Хаджи Берзек напрасно пробыл более месяца в сандрипшинском владении князей Цумебаев и смежном с Абхазией. Владетель Абхазии, генерал-майор князь Михаил Шервашидзе, зная важность сего обстоятельства, употребил, чрез людей ему известных и преданных, все средства, чтобы склонить жителей Сандрипша воспротивиться сему взысканию. Это вполне удалось, и, таким образом, торжественная присяга, доселе свято исполнявшаяся между горцами, в первый раз открыто нарушена. Прибрежные джигеты, шапсуги и натухайцы более прежнего обнаруживают желание покориться, но в этом главное, до сих пор неодолимое, препятствие составляют убыхи и горные джигетские общества Аибга и Ахчипсоу. Глава этой враждебной партии - Хаджи Берзек, старик богатый, предприимчивый и имеющий большое влияние в народе. Его аул в десяти верстах от укрепления Навагинского, на левом берегу реки Сочи. Доступ к нему Удобен, но, к несчастью, Хаджи Берзек весьма хорошо знает малочисленность прибрежных наших гарнизонов и совершенное неимение других войск для наступательных действий, даже самых ничтожных. [324]

О всех сих обстоятельствах имею честь почтительнейше донести вашему сиятельству во исполнение повеления от 2 июля 1839 года за № 4009. Подписал генерал-лейтенант Раевский.

Рапорт начальника Черноморской береговой линии, генерал-лейтенанта Раевского командиру отдельного Кавказского корпуса г-ну генералу от инфантерии и кавалеру Головину 1-му, от 16 августа 1840 года № 148.

Начальник 1-го отделения вверенной мне линии, контр-адмирал Серебряков, от 28 июня за № 135, доносил мне, что один из приходящих горцев объявил ему, будто бы в недальнем времени на контрабандном судне, приставшем между Туапсе и Псезуапе, к ущелью Мокупсе прибыли два англичанина и остановились там в доме одного шапсугского старшины Хамулит-Оглу.

Полагая маловероятным, чтобы контрабандное судно могло пробраться или же не было замечено между Туапсе и Псезуапе, где расположены главные действующие отряды, между коими беспрепятственно ходят пароходы, суда и казачьи лодки, я не доносил вашему высокопревосходительству, по той причине, что полагал - вы, скорее, изволите получить донесение по команде, ибо контр-адмирал Серебряков об этом в то же время донес и г-ну Командующему войсками.

Из полученных мною в последнее время сведений слухи эти не подтверждаются на всей береговой линии, и поэтому я признаю их совершенно неосновательными, но следующее известие заслуживает внимания.

В Анапу, в форт Раевский, в Новороссийск, в укрепления Кабардинское, Геленджик, Новотроицкое и Тенгинское нату-хайцы беспрепятственно приходят и говорят, что у них везде идет совещание о добровольном покорении и выдаче аманатов. Конечно, мена солью весьма с нами сблизила натухайцев, но я уже неоднократно доносил вашему высокопревосходительству, почему я не смею надеяться на немедленное покорение сего племени. Не менее того, сие единогласное показание горцев, везде сопровождаемое теми же подробностями, заслуживает внимания. Может быть, голод от неурожая, который в горах хуже прошлогоднего, заставляет натухайцев еще более с нами сближаться; наконец, возможно, что крайность вынудить их открыто покориться; но в то же время можно ожидать, что та же причина заставит другие горские племена с большим отчаянием возобновить враждебные действия.

При сем честь имею доложить вашему высокопревосходительству, что о вышеизложенном я имел честь донести господину Военному Министру июня 16-го и августа 16-го за № 261 и 145.

Подписал генерал-лейтенант Раевский.

Текст воспроизведен по изданию: Джеймс Бэлл. Дневник пребывания в Черкесии в течении 1837-1839 годов. Том 2. Нальчик. Эль-Фа. 2007