Песнь пятая, о том, как Марья, Лебедь Белая, изменила Михайле Потыку

Разогнал-разорил Михайло Потык сорок царей-царевичей, сорок королей-королевичей, а пробыл он в чистом поле не много, не мало — три месяца. Вернулся он в стольный Киев-град, стал отдыхать-прохлаждаться, по кабакам ходить, пить зелено вино безденежно — где кружкой, где полкружкой, где полведром, а где и целым ведром.

Гуляет Михайло, прохлаждается, над собой невзгодушки не ведает. А приезжает тут в Киев-град прекрасный царь земли Сарацинской Иван Окулович. Стал Иван Окулович Марью сватать-подговаривать:

— Ай же ты, молодая богатырская жена Марья, Лебедь Белая! Пойди-ка ты замуж за меня, за царя Ивана Окульевича. Коли пойдешь за меня, будешь слыть царицею, а за Михайлой будешь слыть портомойницей.

Марья, Лебедь Белая, тут подумала:

— На что мне слыть портомойницей? Лучше бы мне слыть царицею.

Собралась Марья, да пошла за царя Ивана Окуловича, уехала в его землю Сарацинскую.

Тут Михайло Потык с гулянья возвращается, видит — не встречает его богатырская молодая жена Марья, Лебедь Белая. Говорит Михайло:

— Где же моя богатырская молодая жена?

Отвечают ему братья названные, Илья Муромец и Добрыня Никитинец:

— Слышали мы от князя Владимира, уехала твоя молодая жена с царём Иваном Окуловичем.

Говорит им Михайло Потык:

— Ай же вы братья мои крёстные! Поедемте за нею в погоню.

Отвечают ему братья крёстные:

— Не честь-хвала нам молодецкая ездить за чужой женой в погоню. Поезжай-ка ты сам. Догонишь их в чистом поле, отсеки ты царю буйну головушку, верни себе молодую жену богатырскую.

Брал Михайло латы богатырские, брал меч-кладенец да палицу булатную, садился на добра коня и поехал за царём вдогонку. Как ехал он в чистом поле, услыхала Марья, Лебедь Белая конский топот, наливала три чары зелена вина, пошла ему навстречу. Говорит Марья Михайле Потыку:

— Ай же ты, Михайло Потык сын Иванович! Меня силой увёз царь Иван Окулович, ты выпей-ка чару зелена вина с тоски-досады.

Выпил Михайло чару, а по другой душа горит. Выпил он чару другую, да третью, напился допьяна, пал на матушку сыру землю и уснул. Говорит Марья царю Ивану таковы слова:

— Прекрасный ты царь Иван Окулович! Отсеки Михайле головушку.

Отвечает ей Иван Окулович:

— Не честь хвала мне молодецкая бить сонного. Проспится, протрезвится он, буду бить его силою-войском великим, будет мне честь-хвала.

Марья, Лебедь Белая, приказала слугам вырыть яму глубокую, да нести Михайлу в ту яму, да зарыть его песками жёлтыми. Поехала она с царём Иваном Окуловичем дальше в землю Сарацинскую, а Михайло остался в земле лежать.

А был у Михайлы добрый конь. Побежал тот конь в славный Киев-град, стал он бегать по Киеву, стал копытом землю бить. Увидали то братья крестовые, молодой Добрыня Никитинец, да старый казак Илья Муромец, да подумали:

— А жив ли наш братец названный душечка Михайло Потык?

Садились они на добрых коней, поехали за конём михайлиным. Привел их конь к той яме, где Михайло лежал, раскопали они пески жёлтые, вынули Михайлу сына Ивановича. Проснулся тут Михайло, протрезвился, говорит таковы слова:

— Ай же вы мои братья крестовые! Где же моя молодая жена Марья, Лебедь Белая?

Отвечали ему Илья с Добрыней:

— Жена твоя нынче с царём Иваном Окуловичем ушла.

Просит их Михайло Потык:

— Ай же братья мои названные! Поедемте со мною в погоню.

Отвечают ему Илья с Добрыней:

— Не честь-хвала нам молодецкая за чужой женой в погоню ехать. Езжай-ка ты один, застанешь их в чистом поле, отсечёшь царю буйну голову, а Марью назад вернёшь.

Поехали богатыри обратно в Киев, а Михайло отправился опять за Марьей в погоню. Догнал он её у гор Сорочинских. Услыхала Марья, Лебедь Белая, конский топот, говорила царю Ивану Окуловичу:

— Не отсёк ты Михайле буйну голову. Теперь он отсечёт тебе головушку.

Налила опять три чары зелена вина, пошла Михайле навстречу. Говорила ему таковы слова:

— Ай же ты, молодой Михайло Потык сын Иванович! Как не может светлый день без красна солнышка, так не могу я без тебя, Михайлы Потыка. Не могу ни есть, ни пить, ни жива быть. Ты выпей с горя-кручинушки чару зелена вина.

Выпил Михайло чару, по другой душа горит. Выпил другую, третью взял. А третью выпил, пьян стал, повалился на сыру землю и уснул.

Говорит тут Марья, Лебедь Белая, Ивану Окуловичу:

— Ай же ты прекрасный царь Иван Окулович! Отсеки ты Михайле буйну голову!

Говорит ей Иван Окулович:

— Сонного бить — что мёртвого. Пусть-ка он проспится, протрезвится, буду тогда я бить его войском, буду бить силой великою.

А Марья ему:

— Прибьёт ведь он силу твою великую.

Иван Окулович на то не соглашался, поехал он дальше в царство своё Сарацинское. А Марья, Лебедь Белая, брала Михайлушку Потыка, бросала через левое плечо, говорила таковы слова:

— Где был удалой добрый молодец, там стань горюч белый камешек. Пролежи ты, камешек, на земле три года, а через три года уйди в сыру землю.

И поехала за Иваном Окуловичем.

 

Прошло времечко тут немалое, старый казак Илья Муромец да молодой Добрыня Никитич призадумались:

— Где же братец наш названный, душечка Михайло Потык? Надо ехать искать его.

Обували они лапти липовые, наряжались в платье простое дорожное, да пошли странничками, каликами перехожими, искать своего братца крёстного Михайлу Потыка, сына Ивановича.

Приходят они к разъезду дорог, к горам Сорочинским, к бел горюч камешку, а с другой стороны идёт седой старик, калика старая. Говорит им калика старая седатая:

— Здравствуйте, удалы добры молодцы Илья Муромец с Добрыней Никитичем! Куда вы, богатыри, направляетесь?

Илья с Добрыней видят: калика старая их знает, а они его — нет. Отвечают ему:

— Здравствуй, дедушка. Идём мы в землю Сарацинскую, искать крёстного братца Михайлу Потыка. А ты куда идешь?

Отвечал им калика старая:

— И я иду искать Михайлу Потыка. Возьмите меня в товарищи.

Пошли богатыри с каликой в царство Сарацынское. Пришли они к терему царскому, к царю Ивану Окуловичу, да к Марье Вахрамеевне, встали под окнами да стали кричать по-каличьи:

— Ай же ты прекрасный царь Иван Окулович! Ай же Марья, Лебедь Белая! Дайте милостыни каликам перехожим.

От того крику каличьего маковки на теремах зашаталися, хрустальные окошечки повалилися. Выглядывала Марья Лебедь Белая на крыльцо, говорила царю Ивану Окуловичу:

— То не калики перехожие, то русские могучие богатыри Илья Муромец с Добрыней Никитичем. А третью калику не знаю я, то старик неведомый.

Заводила она калик в палату царскую, кормила их досыта, поила допьяна. Спрашивали её богатыри:

— Не видала ли ты Михайлу Потыка?

Отвечала им Марья:

— Не видала я душечку Михайлу Потыка. Тяжелёхонько по нём я плачу, каждый день его вспоминаю.

Одарила она богатырей златом-серебром да скатным жемчугом, да отправились богатыри в дорогу обратную, ничего не узнав про братца крёстного.

Приходят они к бел горюч камешку, говорит им тогда калика старая:

— Вам тут, добры молодцы, идти надо в свою сторону, а мне в свою. Давайте добро делить.

Разделил он злато-серебро на четыре части. Спрашивают его русские богатыри:

— Что же ты, калика старая, на четыре части делишь подарки царские? Для кого четвёртая часточка?

Отвечает им калика старая:

— Кто подымет бел горюч камушек, да бросит через левое плечо, тому четвёртая часть и достанется.

Взялся Добрыня Никитич за бел горюч камушек, поднял до колен, да сам по колена в землю ушёл. Не смог кинуть через левое плечо. Взялся Илья Муромец за бел горюч камушек, поднял его до пояса, да сам по пояс в землю ушёл. Подошёл тогда к камушку старичок, говорил:

— Где был бел горюч камушек, стань теперь добрый молодец.

Камушек-то он одной ручкой подхватывал, да кидал через левое плечо, и стал у него за спиной добрый молодец, душечка Михайло Потык. Говорил тогда калика старая Михайле:

— Ай же Михайло Потык сын Иванович! Как вернёшься ты в стольный Киев, поставь ты две церкви соборные. Одну церковь Спасителю, а вторую пресвятой Богородице, да Миколе Святителю. Упросила меня матушка Пресвятая Богородица сходить ради тебя на сыру землю, спасти тебя от смерти напрасной, от смерти волшебной.

Простился Микола Святитель с богатырями и пошёл в свою сторону. Говорят богатыри Михайле Потыку:

— Ай же ты, братец наш названный, Михайло Потык сын Иванович! Поедем-ка с нами в свою сторону, ко городу ко Киеву, к ласковому князю Владимиру!

Отвечал им Михайло:

— Ай же вы братья мои крестовые! Надо мне сходить в землю Сарацинскую, к царю Ивану Окульевичу. Угнал он моего добра коня, увёз Марью, Лебедь Белую, жену богатырскую.

Говорят ему тогда Илья с Добрыней:

— Ай же ты братец наш называнный! Не жена она тебе, а волшебница. Доконает она твою буйну голову, получишь ты от неё смерть напрасную.

Не послушался их Михайло, поехал к царю Ивану Окуловичу. А Илья с Добрыней взяли царские подарки и поехали в Киев.

 

Переоделся Михайло каликой перехожей, а оружье и латы богатырские закопал в чистом поле. Приходил к царю на широкий двор, кричал по-каличьему, во всю мочь богатырскую:

— Ой вы, царь с царицею Сарацинские! Несите вы милостыню мне, калике перехожей!

От того крика маковки на теремах зашатались, окошки хрустальные покосились, а Марья, Лебедь Белая, говорит Ивану Окуловичу:

— То не калика перехожая, а русский богатырь Михайло Потык. Не отсёк ты ему голову, а теперь он опять живой стал.

Выходила она ему навстречу, выносила чару зелена вина, плакала:

— Ай же ты Михайло Потык сын Иванович! Силой увёз меня царь Иван Окулович. Как ясный день не может без солнышка, так я не могу без тебя, душечка. Кручинюсь я, печалюсь — выпей, Михайлушко, с горя чарочку зелена вина.

Как выпил Михайло чару, да другую, да третью, напился он допьяна, пал на сыру землю, уснул замертво. Говорит Марья Ивану Окуловичу:

— Отсеки ты ему буйну голову.

Отвечает ей царь Иван Окулович:

— Не честь-хвала мне бить сонного. Сонного бить — что мёртвого. Проспиться он, протрезвится, буду тогда его бить силой великою, а как побью, пойдёт обо мне слава по всему царству.

Схватила тогда Марья Михайлу под руки, да потащила на стену городовую. Распяла она его на стене четырьмя гвоздями железными за руки да за ноги, а пятого гвоздя, сердечного, не хватило ей. Побежала Марья, Лебедь Белая, в кузницу за пятым гвоздём.

А у царя Ивана Окуловича была родная сестрица Настасья Окуловна. Пошла она погулять по городу, видит — висит на стене богатырь. Сжалилась она над богатырём, гвозди ему выдернула, отнесла его в палаты тайные, а на место его прибила мёртвого татарина. А Марья, Лебедь Белая, с пятым гвоздём прибежала, не посмотрела на стену, да забила гвоздь в мёртвого татарина.

Поила Настасья Михайлу целебными травами, излечила его за три дня. Говорил ей тогда Михайло Потык:

— Ай Настасья, молодая королевична! Нужно мне коня богатырского, да саблю острую, да латы кольчужные.

Настасья пошла к Ивану Окуловичу, говорила ему таковы слова:

— Ай же братец мой родимый, царь Иван Окулович! Захотелось мне в чистом поле поездить, проветриться. Дай-ты мне добра коня да сбрую конскую.

Отвечал ей Иван Окулович:

— Пойди на конюшни стоялые, выбери себе добра коня по разуму.

Выбирала Настасья коня богатырского, уздала, да приводила на широкий двор. Михайло Потык надевал платье женское, выходил на двор, садился на коня, да скакал в чисто поле. Откопал он свои латы кольчужные, меч-кладенец да саблю острую, поехал назад в терема царские.

Увидала его Марья, Лебедь Белая, выбегала навстречу с чарой зелена вина, говорила слова жалостливые:

— Ай молодой Михайло Иванович! Не могу я без тебя жить, как ясный день без солнышка. Запечалилась я, закручинилась, по тебе, душечке, соскучилась. Выпей-ка ты с горюшка зелена вина.

Только протянул Михайло руку к чаре, выбежала тут на крыльцо Настасья Окуловна, толкнула его под руку. Улетела чара та далёконько, расплескалось зелено вино. Брал тогда Михайло саблю острую, рубил Марье буйну голову. Рассердился тут Михайло Потык сын Иванович:

— Разнесу я землю Сарацинскую, отсеку голову царю Ивану Окуловичу!

Стала его Настасья упрашивать:

— Не руби ты голову братцу милому, не разоряй царства его Сарацинского.

Укротил Михайло своё сердце богатырское, послушался Настасью-королевичну. Брал он её от царя Сарацинского, отвёз в стольный Киев-град к ласковому князю Владимиру. Привёл её в веру крещёную, принял с ней золотые венцы, стали они жить-поживать, добро наживать.

Построил Михайло в Киеве две церкви соборные. Одну церковь Христу Спасителю, а вторую — матушке Пресвятой Богородице да Миколе Святителю.

Вот так про Михайлу Потыка сына Ивановича рассказывают, синему морю на тишину, добрым людям на послушанье.