А. Грамши (марксист) и критика экономизма.

Сила и оригинальность аргументов Грамши заключается в его по­пытке восстановить значение человеческой субъективности как одного из важнейших положений марксизма. Приоритет таких марксистских теоретиков, как Карл Каутский и Г.Плеханов, был связан с объектив­ными условиями капитализма, а человеческая субъективность (созна­ние) рассматривалось ими как простое проявление более глубоких эко­номических процессов. В отличие от них, Грамши попытался восстано­вить волюнтаристскую сторону марксистской теории: его интересовала роль идей, сознания и человеческой субъективности. Такой подход яв­ственно проявился в его отрицании экономизма, его более тонкой оцен­ке отношений между идеологией и сознанием, подчеркивании автономии государства и новой интерпретации роли интеллектуалов в классо­вой борьбе.

Грамши пришел к выводу, что Ка­утский и Плеханов пытались создать псевдо-науку, способную предви­деть изменения капитализма, и для этого отказались от наиболее значи­мой черты диалектического подхода: взаимодействия между объектив­ным и субъективным в историческом процессе. Таким образом, они не поняли всей сложности надстройки, а также роли политического, идео­логического и культурного фактора в ее статусе, ограничившись про­стым акцентированием экономического базиса. Такой подход часто на­зывают моделью «базис/надстройка», при этом автономия государства отрицается и оно может быть понято только с точки зрения его функций репродукции отношений производства, а также эксплуатации пролета­риата со стороны буржуазии. По мнению Грамши, экономизм не только был не способен оценить важные политические события, такие как подъем фашизма в Италии, или растущее влияние католицизма, но был не в состоянии понять, в том числе, сложность самой классовой борь­бы.

Ключом к пониманию теоретических размышлений Грамши являет­ся тот факт, что частная собственность на средства производства явля­ется необходимым, но не достаточным основанием для капиталистиче­ского господства. Если мы хотим понять сложность конкретной ситуа­ции, то, по Грамши, необходимо изучить экономические, культурные и идеологические измерения классовой борьбы. Признавая в целом, что основное направление человеческой истории может быть объяснено развитием средств производства, Грамши, в то же время, подчеркивает, что ее траектория предопределяется конкретными обстоятельствами и ус­ловиями в каждой стране.

По Грамши, исторические изменения не могут быть поняты как ли­нейное развитие (коммунизм неизбежно сменит капитализм), а должны оцениваться во всей их сложности. Очевидно, что необходимо принять во внимание политические, идеологические и культурные аспекты раз­вития сознания. «Сознание», при этом, понимается как нечто большее, чем просто экономический опыт эксплуатации. Оно включает понима­ние, каким образом люди подпадают под влияние конкурирующих друг с другом идеологий. До Грамши проблему порядка объясняли в маркси­стской традиции с точки зрения силы, подавления и полного господства буржуазной идеологии. Так, например, в работе «Немецкая идеология» Маркс и Энгельс утверждали, что идеи правящего класса в каждый ис­торический период являются господствующими идеями и что класс, который управляет материальными силами общества, в то же время является правящей интеллектуальной силой. В своей интерпретации концепции гегемонии Грамши отошел от Маркса и Энгельса в двух от­ношениях. С одной стороны, Грамши подчеркивал значение идеологи­ческой надстройки в отношении экономической структуры, то есть ав­тономию государства. С другой стороны, — его взгляды на гегемонию предполагали акцент на согласии внутри гражданского общества, про­тивостоящего использованию чистого насилия со стороны государства.

Грамши считал, что правление определенного класса имеет два от­дельных аспекта: принуждение (господство) и общественно-моральное лидерство. Классовое господство основывается не только на принужде­нии, но также и на культурных и идеологических аспектах молчаливого согласия подчиненных классов. Политическое, таким образом, не может быть понято просто как либо насилие, либо согласие. Оно одновремен­но является и насилием, и согласием. Поэтому класс может стать геге­моном только, если он может добиться активного согласия подчиненно­го класса. Согласие, при этом, не является постоянным. Оно принимает форму классовой борьбы между конкурирующими идеологиями, посто­янно изменяющимися для того, чтобы соответствовать изменяющимся историческим обстоятельствам, требованиям и отражающим это дейст­виям людей.

Концепция гегемонии имеет важнейшее значение в теории Грамши, поскольку с ее помощью он стремился дать новое определение природе власти в современном обществе. Кроме того, с ее помощью можно было показать возросшее значение борьбы, происходящей на идеологиче­ском, политическом и культурном уровне. Тем не менее, хотя Грамши и хотел подчеркнуть автономию надстройки, он признавал, что она тесно связана с производственными отношениями. Гегемония является этико-политической, но она одновременно должна быть и экономической. Она обязательно опирается на функции лидирующей группы в экономике.

Взгляды Грамши на природу государства носят более широкий и ор­ганический смысл, чем тот, который вкладывался в это понятие маркси­стскими теоретиками до него. Государство — это альтернативная сцена борьбы. Его значение неуклонно растет по мере развития современного общества. Государство, с его точки зрения, включает

«весь комплекс политической и теоретической деятельности, с помощью которого правящий класс не только узаконивает и поддерживает свое господство, но и управляет получением активного согласия со стороны управляемых».

Он расширил концепцию власти, включив в нее множество институ­тов, через которые в обществе осуществляются властные отношения: образование, средства массовой информации, парламенты и суды, то есть все виды деятельности и инициативы, которые формируют аппарат политической и культурной гегемонии правящих классов. Возрастаю­щее значение государства обосновывается в трудах Грамши тем, что борьба за сознание людей имеет такое же значение? как и борьба за собственность на средства производства. И дело здесь не только в опы­те эксплуатации, но и в том, как именно подчиненные классы получают полную идеологическую интерпретацию реальности. Грамши считал, что политическая борьба класса или партии ведется с конкретной целью установления альтернативной гегемонии, поэтому политическая борьба должна охватывать идеологические, культурные, моральные события в жизни общества.

Придавая борьбе более широкий, органический смысл, Грамши от­метил возрастающую роль интеллектуалов. Никакая организация без интеллектуалов невозможна, а следовательно, политическое единство любой революционной организации предполагает соответствующий уровень идеологического единства, в котором партия, интеллектуалы и массы устанавливают между собой органичные отношения. В работе «Южный вопрос» (1971) проблема создания союза между экономиче­ской структурой и надстройкой занимает центральное место. Как и в других своих работах, здесь Грамши поставил перед собой цель пока­зать всю сложность конкретной ситуации, которую он называет конъ­юнктурой, рассмотреть пространство политической борьбы и характер деятельности партии.

Грамши удалось восстановить роль субъективного фактора в марксизме. Он сформулировал систематизированный подход к роли идеологии, а также капиталистического государства, и отверг­нуть абстрактную теорию. Как мы увидим дальше, французский струк­турализм, получивший развитие в 60—70 гг., подходит к исследованию общества и государства с прямо противоположных позиций. Как неред­ко говорили его сторонники, структурализм — это теоретическая тра­диция, потерявшая субъективность. В истории нет субъектов, полагают они, а только индивиды, занимающие объективные структуры.