Репрезентация эстетики и поэтики экзистенциализма в литературе конца XIX – начале XX вв.

 

Начало ХХ века ознаменовалось интенсивным вторжением в художественную культуру новых социологических, философских и психологических концепций. Экзистенциализм зародился в канун первой мировой войны в России, и впоследствии уже в Германии сформировался в целостное философское течение. Разумеется, деятели литературы не могли оставаться в стороне от современных им культурных и идеологических процессов.

Любая художественная и философская система так или иначе стремится решить проблему человека. Особенностью экзистенциализма является то, что он создает антропоцентристскую концепцию бытия, центром которой является индивидуальное человеческое существование. Абсолютной и безусловной истиной для всех приверженцев экзистенциализма, невзирая на их отношение к религии, становится уникальность индивидуального, человеческого и личного. Поэтому в центре творчества писателей-экзистенциализма находятся вопросы смысла жизни, человеческого бытия, индивидуальной судьбы, выбора и решения, существования индивида в обществе, свободы и личной ответственности человека перед собой и окружающими, веры и неверия, отношения человека к собственному предназначению и смерти и т. д.

Поскольку экзистенциализм обращается к конкретному человеку с его чувством одиночества и отчаяния, либеральная интеллигенция приняла его как «единственную философию человека XX века»[38]. Духовными предшественниками экзистенциализма стали Ф. Ницше, С. Кьеркегор и Э. Гуссерль. Так, Кьеркегор определял экзистенциализм как «внутренний, вненаучный иррациональный способ самопознания и восхождения к подлинному существованию эстетическим, этическим и религиозным путям»[39]. Феноменологический метод Гуссерля также нашел отклик в экзистенциальной концепции, особенно в его учении интенционального сознания, во многом повлиявшее на экзистенциальную концепцию художественного воображения: «Восприятие есть восприятие чего-то, скажем, вещи; суждение есть суждение о каком-либо положении дел; оценивание - оценивание какой-либо ценностной ситуации; желание - желательного обстоятельства и т. д. Действование направлено на такое-то действие, поведение - на поступок, любовь - на то, что любимо, радование - на радостное и т. д.»[40]. Экзистенциализм состоит из двух направлений: религиозный, приверженцами которого является Н. А. Бердяев, П. Тиллих, Г. Марсель, К. Ясперс, М. Мерло-Понти, и атеистический, к которому принадлежат А. Камю, Ж.-П. Сартр, С. де Бовуар и т. д.

Характерная для рубежа веков тенденция эстетизации философии и стирания граней между искусством и философией в экзистенциализме укрепилась еще больше. Именно поэтому наиболее известные экзистенциалисты, излагая собственные теоретические концепции, опираются на традиции эссеистики, обращаются к драматургической, романной и притчевой формам, поэтическим медитациям, анализу творческого процесса художественного творчества. В романах нового времени, как правило, отсутствует выраженный и законченный сюжет, а внешней событийности не уделяется большого значения: главным являются не события как таковые, а рефлексия автора по их поводу. То есть, предмет повествования - это не столько происходящее, сколько восприятие и реакция героя на происходящее, а задачей автора становится фиксация в адекватной форме малейшего душевного движения персонажа, так как наиболее объективны именно субъективные переживания личности. Подобный автобиографический характер прозы новой эпохи стремится соответствовать духу времени: «Собственная правда в современном мире есть единственная правда. Признаться себе в этом – своего рода революционный акт. Формой современной литературы может быть только монолог. Только он отражает состояние человека, потерявшегося в чаще абстрактных правд»[41]. Такой же точки зрения придерживаются и экзистенциалисты, полагающие, что смысл всего бытия сконцентрирован в существовании каждого человека, со всеми его сиюминутными импульсами и настроениями. Экзистенциализм считает моделью существования человечества существование отдельно взятого индивида.

Одним из ключевых в экзистенциализме является противопоставление образа мира образу человека. Экзистенциалисты воспринимают мир как некую вселенную, которую нельзя познать, поскольку она абсурдна и не поддается никаким закономерностям и логическому осмыслению. В этом понятии человек «заброшен» в мир, в конкретную историческую ситуацию либо социальную среду, где ему приходится противостоять огромному миру, испытывая трагическое, фатальное одиночество. «Человек теряет самого себя, ему не хватает человека, и это тем в большей степени, чем исключительнее он делает себя как субъект мерой всего сущего»[42]. Персонажи «экзистенциальных романов» находятся в состоянии, определяемом Ж.-П. Сартром как «экзистенциальная тревога», «тошнота», А. Камю как «скука», а Г. Газдановым как «печаль».

Минорное звучание прозы рубежа веков по духу отвечает трагическому мировоззрению экзистенциалистов, ведущим понятием для которых было «бытие-для-смерти». Смерть рассматривается ими не как исчезновение смертного существа либо биологический переход в другое состояние, а как один из способов бытия. В трактовке экзистенциалистов смерть не несет в себе негативной характеристикой бытия, а помогает сделать существование человека «подлинным». «Смерть должна стать целью человеческой жизни, последней возможностью человека»[43], - говорит М. Хайдеггер. Однако А. Камю, напротив, считает, что смерть не помогает понять смысл бытия, а является отрицанием всякого смысла. А по мнению Ж.-П. Сартра смерть не является доказательством уникальности человека, поскольку «она не индивидуализирует личность, а нивелирует ее. Смерть - это конец всех возможностей, и надо успеть в отмеренный срок осуществить свое призвание»[44].

По мнению экзистенциалистов, подлинная сущность человека обнаруживается только в экзи­стенции, раскрывающей себя в пограничных ситуациях особого рода, «отрезвляющих» человека и побу­ждающих его к пониманию своего истинного призвания, отвлекающих от быстротечной и однообразной суеты будней. «Смерть касается каждого и служит пограничной ситуацией в той степени, в какой она открывает огра­ниченность нашего быта, входит в нашу жизнь. Смерть оказы­вается пробным камнем, с помощью которого можно определить, что в жизни экзистенциально, а что нет»[45]. Г. Газданов также понимает «предназначение» и «тайну» как призвание, однако делает это не напрямую, а через «особость» мировосприятия своих персонажей. «Я привыкал жить в прошедшей действительности, восстановленной моим воображением. Моя власть в ней была неограниченна, я не подчинялся никому, ничьей воле; и долгими часами, лежа в саду, я создавал искусственные положения всех людей, участвовавших в моей жизни, и заставлял их делать то, что хотел, и эта постоянная забава моей фантазии постепенно входила в привычку»[46]. Подобное стремление изменить хаотичный мир, бунтовать против абсурдности бытия, извлечь красоту из мира и таким образом хотя бы на время преодолеть ощущение собственной случайности в нем прослеживается и в воззрениях А. Камю. «Бунт беспрестанно сталкивается со злом, после чего ему приходится всякий раз набирать силы для нового порыва. Человек может обуздать в себе все, чем он должен быть. И должен улучшить в мироздании все, что может быть улучшено. Но несправедливость и страдания останутся... искусство и бунт умрут только с последним человеком»[47].

В эстетике экзистенциализма мысль о чудовищно страшном характере мира и трагическом бессилии человека занимает главную роль. Мир здесь представляет то, что находится за пределами собственного «я», то есть, вещи и остальные люди. Объектом изучения у экзистенциалистов становится человек, который изначально изолирован от общества и не имеет общественных связей. Такой человек живет в обществе, но при этом сознательно отделяет себя от него. Общество в экзистенциализме имеет отрицательное значение: «оно вторгается в духовную жизнь индивида, ограничивает его свободу, навязывая ставшие традиционными представления, нормы морали, призывая следовать признанным авторитетам и поддерживать устоявшиеся формы отношений»[48]. Можно сказать, что мир экзистенциалисты видят как агрессивный и безличный, в котором все чужды друг другу. Экзистенциалистская эстетика отрицает все традиционные формы общения: любовь, дружба, уважение, семья, так как теперь их значение было утрачено, они изжили себя и сейчас создают только видимость нравственных отношений.

Говоря об эстетике экзистенциализма, Ж.-П. Сартр показывает себя знатоком искусства, заинтересованно обсуждая как классические, так и современные теории искусства. Автор замечает: «Крик боли - это знак породившей его боли. Но песнь страдания - это и само страдание, и нечто большее, чем страдание»[49]. Исходя из этого, под художественной реальностью Сартр понимает реальность, которая больше самой себя, при этом отмечая, «что операция воображения всегда идет на фоне мира и что «застревание» в воображаемом ведет к угасанию сознания, его гибели. Человек, обогатившись опытом оперирования воображением, должен выйти из этого состояния для действия»[50]. Таким образом, художник в акте говорения обнажает ситуацию уже из-за существования самого проекта, который направлен на ее изменение.

Об эстетике экзистенциального существования говорит и С. Кьеркегор, человек которого устремлен в идеальный мир, создаваемый им самим. Кьеркегор полагает, что «на уровне эстетической экзистенции эстетиком является не только художник, но вообще всякий человек, жизненные установки которого направлены на наслаждение»[51]. Подлинного наслаждения можно достичь, только погрузившись в художественный мир и эстетическую реальность, которая освобождает человека от действительности. Но «свобода от действительности», которая является ядром эстетического принципа существования, всегда иллюзорна.

Кьеркегор называет эстетический тип существования «демоническим нарциссизмом», когда человек растворяется в художественном вымысле и обретает в нем гармонию, однако отказывается смотреть на художественный мир в перспективе его реализации. Для человека художественно искушенного мир искусства является более подлинным, нежели реальность. Нахождение в иллюзорном мире дает индивидууму ощущение иллюзии, духовного насыщения, однако оставляет его одиноким в повседневной жизни. Кьеркегор отмечает, что от степени художественного переживания возрастает и чувство никчемности, отчаяния после возвращении «на землю». Таким образом, эстетический способ существования требует от человека значительных усилий, несмотря на то, что главной его целью является наслаждение. За равнодушие действительность жестоко карает человека, поэтому пренебрежение ей заканчивается трагично. Именно поэтому главным персонажем эстетики экзистенциализма С. Кьеркегора становится изначально несчастный человек.

Наиболее ярко черты поэтики экзистенциализма прослеживается в работах А. Камю, утверждавшего, что «чувство абсурдности поджидает нас на каждом углу»[52]. Первым знаком абсурдности является ощущение пустоты, разрушение привычных декораций жизни и тщетные поиски утерянного звена. Рутина жизни порождает скуку, при этом пробуждая сознание индивидуума и заставляя его задавать себе вопросы. «Бунт плоти против времени также является абсурдом»[53]. Камю говорит о том, что мир становится непостижимым, поскольку прежде мы понимали в нем только образы и фигуры, которые приписывали ему сами, но больше не имеем сил проделывать данные ухищрения. «Становясь самим собой, мир ускользает от нас, пока что у нас есть только эта плотность и эта чуждость мира - этот абсурд»[54]. Как правило, наиболее распространенным путем спасения от отчаяния становится вера в Бога, которая, по мнению автора, приводит лишь к новым химерам и отказу от разума. «Абсурдный человек», осознавший собственное отчуждение от непостижимой природы и утративший веру, начинает считать себя самого единственным судьей и единственным источником ценностей. В подобной самодетерминации у А. Камю проявляется свобода индивидума, которую никто не способен отнять и которая приравнивает человека к Богу. Камю убежден, что смыслом жизни человека является лишь свобода: «Задача человека - научиться жить в условиях абсурда, принципиальной бессмысленности любых человеческих начинаний и моральных ориентиров»[55]. Таким образом, осознание абсурдности бытия дает свободу личности.

Необходимо отметить еще один знаковый признак экзистенциальной поэтики, а именно ситуацию, представляющую собой «важный структурообразующий элемент во всех произведениях экзистенциальной традиции»[56]. Нередко в экзистенциальной литературе она становится главнейшим конструктивным узлом, так как писатель обдумывает начало, конец и цену человеческой жизни сквозь призму экзистенциальной ситуации: не некоего абстрактного конца, а неумолимо надвигающегося прямо сейчас.

В эстетике и поэтике экзистенциализма литераторов рубежа веков привлекало внимание к индивиду, желание изучить и понять феномен искусства в контексте судьбы человека в современном мире и изменениями в природе индивидуальности. Значение художественного творчества в поиске собственного пути, реализации свободного самоосуществления, обретении смысла жизни – все эти проблемы, созвучные ожиданиям времени, затрагивает экзистенциализм. Отчаяние и безнадежность человека, попытавшегося беспристрастно взглянуть на мир, экзистенциализм подчеркивает, говоря о неизбежной разобщенности и непонимании людей. Это позволяет называть экзистенциализм не только философией свободы, но философией пессимизма.

Эстетика и поэтика экзистенциализма в литературе конца XIX – начале XX вв. настаивает, что человек может и должен сохранить собственное лицо, правильно понимая свои возможности в окружающем мире. Проигрывать необходимо достойно, и поспособствовать ему в этом может художественное творчество. Своеобразная экзистенциальная ориентация в толковании возможностей человека и искусства определяется исследователями «как пессимизм интеллекта и оптимизм воли»[57].

Таким образом, центральными для эстетики экзистенциализма рубежа веков являются проблемы свободы творческого акта, воображения, равнозначности каждого выбора, оказавшие значительное влияние на поэтику театра абсурда и «нового романа». В художественный менталитет экзистенциальной эстетики рубежа веков вошли идеи об ангажированности творчества и ответственности художника наряду с нонконформистской концепцией «бунтующего искусства», которая стала базисом контркультуры и леворадикальных тенденций в эстетике и искусстве.

В свою очередь, основной особенностью поэтики экзистенциализма является интеллектуализм и художественное моделирование ситуаций, которые выявляют концепцию автора, высокую степень условности, разрыв эстетического с этическим (так, в духовном мире героев Сартра категория совести отсутствует). Между тем, стилистикой экзистенциалистского искусства становится анализ мира, затуманиваемый наплывами иррационального.