Одиссей на 0строве циклопов. Полифем

 

 

Изложено по поэме Гомера "Одиссея"

 

После долгого плавания прибыл я с моими спутниками к земле свирепых

циклопов, не знающих законов. Не занимаются они земледелием, но, несмотря на

это, земля все дает им в изобилии сама. В пещерах живут великаны-циклопы,

каждый знает лишь свою семью, не собираются они на народные собрания. Не

сразу пристали мы к их земле. Мы вошли в залив небольшого острова,

расположенного недалеко от острова циклопов. Ни один человек никогда не

посещал этого острова, хотя он был очень плодороден. На этом острове

водились в изобилии дикие козы, а так как никогда не видели эти козы

человека, то не пугались они и нас. Причалив к берегу ночью, мы спокойно

уснули на берегу, а утром занялись охотой на коз. На каждый из моих кораблей

досталось по девяти коз, для корабля же, на котором плыл я сам, взял я их

десять. Целый день отдыхали мы после охоты, весело пируя на берегу. До нас

доносились с земли циклопов их голоса и блеяние их стад. На следующее утро

решил я плыть на своем корабле к земле циклопов, чтобы узнать, что это за

народ. Быстро переплыли мы неширокий пролив и пристали к берегу. У самого

моря увидели мы пещеру, заросшую лавровыми деревьями и огороженную оградой

из громадных камней. Взял я с собой двенадцать надежных товарищей, захватил

мех с вином и пищей и вошел в пещеру циклопа. Как узнали мы после, этот

циклоп был страшно свиреп, он жил отдельно от других и одиноко пас свои

стада. Не похож он был, как и все циклопы, на остальных людей. Это был

великан, обладал он чудовищной силой и имел только один глаз во лбу. Когда

мы вошли к нему в пещеру, его не было дома, он пас стада. В пещере циклопа в

корзинах лежало множество сыров, в ведрах и чашах стояла простокваша. В

пещере были устроены ограды для ягнят и козлят. Спутники мои стали

уговаривать меня, захватив лучших ягнят и козлят и взяв сыров, бежать на

корабль, но я, к несчастью, не послушал их. Мне хотелась посмотреть на

самого циклопа. Наконец, пришел и сам циклоп. Бросил он громадную вязанку

дров на землю у входа в пещеру. Увидав циклопа, в страхе забились мы в самый

темный угол пещеры. Циклоп же загнал в пещеру свое стадо, завалил скалой

вход в нее и стал доить коз и овец. Подоив их, он развел огонь, чтобы

приготовить себе пищу. Тут увидел он нас и грубо спросил громовым голосом:

- Кто вы такие? Откуда вы пришли? Верно, без дела скитаетесь вы по

морям, причиняя всем народам несчастья?

- Все мы греки, - ответил я циклопу, - плывем из-под Трои. Нас занесло

сюда бурей. Мы умоляем тебя принять нас дружелюбно, как гостей. Ведь ты

знаешь, что карает Зевс того, кто обижает странников и не оказывает им

гостеприимства.

- Видно, что издалека пришел ты сюда, чужеземец! - свирепо крикнул мне

циклоп, - коль думаешь, что боюсь я твоих богов. Какое дело мне до Зевса!

Не боюсь я гнева Зевса! Не намерен я щадить вас! Делать буду я то, что

захочу! Скажи, где твои корабли!

Понял я, зачем спрашивает меня циклоп о моем корабле, и ответил ему:

- Бурей разбило мой корабль о прибрежные утесы, лишь я со своими

спутниками спасся.

Ничего не ответил мне циклоп. Быстро схватил он своими громадными руками

двух моих спутников, ударил их об землю и убил. Затем он сварил их, рассекши

их тела на части, и съел. В неописуемый ужас пришли мы и стали молить Зевса

о спасении. Циклоп же, окончив свой ужасный ужин, спокойно растянулся на

земле и заснул. Я хотел убить его, обнажил меч, но, взглянув на громадную

скалу, которой завален был вход, понял, что так не спастись нам. Наступило

утро. Снова циклоп убил двух моих спутников. Съев их, выгнал он стадо из

пещеры, а вход завалил скалой. Долго придумывал я средство, как спастись,

наконец, придумал. В пещере нашел я громадное бревно, похожее на мачту.

Циклоп, наверно, хотел из него сделать себе дубину. Отрубил я мечом конец

бревна, заострил его, обжег на углях Й спрятал. Вечером вернулся со стадом

циклоп. Опять убил он двух моих спутников и, кончив свой отвратительный

ужин, хотел лечь спать. Но я подошел к нему и предложил чашу вина. Выпил

вино циклоп, потребовал еще, сказав мне:

- Налей мне еще да скажи, как зовут тебя, я хочу приготовить тебе

подарок.

Налил я циклопу вторую чашу, он потребовал третью, налил я и третью.

Подавая ее, сказал я циклопу:

- Ты хочешь знать мое имя? Меня зовут Никто.

- Ну, слушай же, Никто, тебя съем я последним, это будет моим подарком

тебе, - так ответил мне со смехом циклоп. Выпил он третью чашу, охмелел,

повалился на землю и заснул.

Тогда дал я знак товарищам, схватили мы заостренный конец бревна,

разожгли его на костре и выжгли им глаз циклопу. Заревел он от страшной

боли, вырвал из глаза дымящийся кол и стал звать на помощь других циклопов.

Сбежались они и стали спрашивать:

- Что случилось с тобой, Полифем? Кто обидел тебя? Не похитили ли у тебя

твои стада? Зачем ты разбудил нас?

Им отвечал, дико взревев, Полифем:

- Меня не силой, а хитростью губит Никто!

Рассердились циклопы и крикнули Полифему:

- Если никто тебя не обидел, то незачем тебе так реветь! Если же ты

заболел, то такова воля Зевса, а ее никто не изменит.

С этими словами удалились циклопы.

Настало утро. С громкими стонами отодвинул от входа скалу Полифем и стал

выпускать в поле стадо, ощупывая руками спину каждой овцы и каждой козы.

Тогда, чтобы спасти товарищей, я связал по три барана и под среднего

привязал по одному из своих товарищей. Сам же я, вцепившись руками в густую

шерсть громадного барана, любимца Полифема, повис под ним. Прошли бараны с

привязанными под ними моими спутниками мимо Полифема. Последним шел баран,

под которым висел я. Остановил его Полифем, стал ласкать его и жаловаться на

свою беду, на то, что обидел его дерзкий Никто. Наконец, пропустил он и

этого барана. Так спаслись мы от верной гибели. Скорей погнали мы стадо

Полифема к кораблю, где ждали нас товарищи. Не дал я товарищам оплакивать

погибших. Быстро вошли мы на корабль, захватив овец Полифема, и отплыли от

берега. Когда отплыли мы на такое расстояние, на которое слышен голос

человека, я громко крикнул циклопу:

- Слушай, циклоп! Своей жестокостью ты сам навлек на себя кару Зевса.

Больше не будешь ты убивать и пожирать несчастных странников.

Услыхал меня циклоп, в ярости поднял он утес и бросил его в море. Чуть не

раздробил нос корабля утес. Взволновалось море от падения в него утеса.

Громадная волна подхватила мой корабль и бросила на берег. Но шестом

оттолкнул я корабль, снова поплыли мы в море. Отплыв, я крикнул Полифему:

- Знай, Полифем, что тебя ослепил Одиссей, царь Итаки.

Завыл от злости дикий циклоп и громко воскликнул:

- Сбылось пророчество, данное мне прорицателем! Я думал, что Одиссей -

грозный великан, а не такой ничтожный червяк, как ты!

Стал молить Полифем отца своего Посейдона, чтобы покарал он меня за то,

что лишил я его зрения. Схватил он утес еще больше первого и бросил в море.

Упал утес за кормой корабля. Громадная волна подхватила мой корабль и

бросила далеко в море. Так спаслись мы. Счастливо достигли мы острова, где

ждали нас остальные корабли. Там принесли мы богатые жертвы богам. Проведя

ночь на берегу этого острова, на следующий день отправились мы в дальнейший

путь по безбрежному морю, скорбя о погибших товарищах.

 

ОДИССЕЙ НА ОСТРОВЕ ЭОЛА

 

 

Вскоре прибыли мы на остров Эола. Весь остров Эола, плавающий по морю,

окружен нерушимой медной стеной, берега же его поднимаются отвесными утесами

из морских волн. На этом острове живет Эол с женой своей, шестью сыновьями и

шестью дочерьми. Счастливой и безмятежной была жизнь Эола. Дни проводил он,

весело пируя со своей семьей в богатых чертогах. Целый месяц чествовал нас

пирами Эол и слушал мои рассказы о подвигах героев под Троей. Наконец, стал

я просить его отпустить нас на родину. Согласился Эол. На прощанье дал он

мне большой мех, завязанный серебряной бечевкой. В этом мехе были

подвластные Эолу ветры. Лишь один Зефир был оставлен на свободе. Он должен

был гнать мои корабли к родной Итаке. Запретил Эол развязывать мех до тех

пор, пока не прибуду я на родину. Но не сулил мне великий Зевс вернуться на

родину. Когда на десятый день плавания показалась уже Итака, боги погрузили

меня в глубокий сон. Спутники же мои стали говорить между собой, что наверно

много золота и серебра дал мне Эол, положив их в мех, раз я не позволяю

развязывать его. Побуждаемые любопытством, развязали мои спутники мех.

Вырвались из него ветры и подняли страшную бурю на море. Проснулся я от шума

бури и хотел броситься в отчаянии в море, но покорился судьбе, и,

завернувшись в плащ, лег на корме.

Бурей пригнало нас опять к острову Эола. С одним из своих спутников пошел

я во дворец Эола и стал молить его еще раз помочь мне вернуться на родину.

Но разгневался на меня Эол. Прогнал он меня из своего дворца и сказал, что

никогда не будет помогать тому, кого, как меня, ненавидят и преследуют боги.

Проливая горькие слезы, ушел я из дворца Эола.

 

ОДИССЕЙ У ЛЕСТРИГОНОВ

 

 

Изложено по поэме Гомера "Одиссея"

 

Отправились мы в путь по морю. Шесть суток плыли мы, наконец достигли

какого-то острова. Вошли в тихий залив. Одиннадцать моих кораблей пристали к

берегу, и мои спутники вытащили их на прибрежный песок. Свой же корабль я

поставил у входа в залив. Взошел я на утес, чтобы посмотреть окрестности.

Нигде не было видно ни стад, ни возделанных полей, только кое-где вдали

подымался дым. Послал я трех моих спутников узнать, кто живет на этом

острове. Отправились они в путь. Около колодца, недалеко от большого города,

встретили мои спутники громадного роста деву; она отвела их в город во

дворец отца своего Антифата, повелителя лестригонов. Во дворце увидели они

жену Антифата, ростом с высокую гору. Велела она позвать своего мужа,

бывшего на собрании старейшин. Прибежал он, схватил одного моего спутника,

растерзал его и приготовил себе из его мяса обед. Обратились в бегство мои

спутники и прибежали к кораблям. Антифат же созвал лестригонов. Побежали они

на берег моря. Отрывая целые утесы, стали они разбивать корабли. Послышался

треск ломающихся снастей и крики убиваемых. Убили всех моих спутников с

одиннадцати кораблей лестригоны и, нанизав их на колья, унесли в свой город.

С трудом спасся я на своем корабле. Теперь из двенадцати кораблей остался у

меня только один.